В середине апреля, сразу после принятия парламентом Грузии законопроекта об «иностранных агентах» на фоне массовых протестов в стране, европейские политики выступили с резкой критикой действий правительства. Законопроект, посчитали в Брюсселе, противоречит требованиям к Грузии как стране-кандидату и может препятствовать ее дальнейшей евроинтеграции.

Так, глава МИД Германии Анналена Бербок призвала правительство Грузии не строить стране препятствий на ее пути в ЕС. Похожее заявление сделала и Урсула фон дер Ляйен, написав, что «внимательно следит за ситуацией» и поддерживает народ Грузии в его стремлении к евроинтеграции. Жозеп Боррель осудил принятие закона, а Эммануэль Макрон и Олаф Шольц отметили его неприемлемость. Активную поддержку протестующим в Грузии выразила и председатель Европарламента Роберта Метсола.

Однако отдельными высказываниями лидеров реакция Евросоюза на происходящее в Грузии и ограничилась.

Эта разрозненность мнений европейских политиков стала особенно заметна на фоне монолитной позиции США. После принятия законопроекта Штаты выступили с официальным осуждением и пригрозили санкциями ряду грузинских политиков, наиболее тесно связанных с принятием закона.

За последние недели стало ясно: несмотря на то что ЕС явно заинтересован в продолжении работы по евроинтеграции Грузии и внимательно следит за развитием событий, препятствий к поддержке протестующих у Брюсселя больше, чем возможностей. Грузинской оппозиции придется действовать, отталкиваясь от того, что сегодня Европа для них скорее верный болельщик, нежели активный союзник.

Кандидатский минимум

Упоминания европейских политиков о том, что законопроект станет препятствием на пути евроинтеграции Грузии, имеют вполне конкретные основания. В конце 2023 года Еврокомиссия официально рекомендовала страну к кандидатству в ЕС, после чего Грузия стала одной из стран-кандидатов — наряду с Украиной, Черногорией и Сербией.

Статус кандидата — самый первый шаг на пути к членству, но принципиально важный. Он открывает возможности для более тесного сотрудничества между страной и ЕС, в том числе и каналы для получения от Европы финансовой поддержки.

Но одновременно статус кандидата налагает на страну и ряд обязательств. В случае с Грузией требования ЕС сводятся к так называемым «девяти шагам» по приведению страны к «европейским стандартам». Они включают в себя:

1. борьбу с дезинформацией;
2. приближение внешней политики страны к европейским принципам;
3. снижение политической поляризации в обществе, в том числе включение парламентской оппозиции в работу над законопроектами по евроинтеграции;
4. проведение свободных и честных выборов, завершение избирательной реформы;
5. улучшение парламентского надзора, повышение независимости местного аналога ЦИК и Центробанка;
6. проведение реформы по укреплению независимости судебной системы;
7. имплементацию различных мер по борьбе с коррупцией;
8. проведение «деолигархизации»;
9. улучшение соблюдения в стране гражданских прав и свобод.

Выполнение всех этих условий само по себе не гарантирует вступления Грузии в ЕС, но является обязательным для следующих этапов на пути евроинтеграции страны.

На данный момент независимые грузинские наблюдатели и их европейские коллеги считают, что улучшений в этих «девяти шагах» нет. Как нет и политической воли у формально занимающей проевропейскую позицию правящей партии «Грузинская мечта» над этими шагами работать. Незначительный прогресс зафиксирован только в борьбе с коррупцией и в изменении подхода к внешней политике. Так, в борьбе с коррупцией отмечаются усилия грузинской прокуратуры по обмену опытом с европейскими коллегами. А в области внешней политики обращают внимание на последовательное осуждение Грузией российского вторжения в Украину.

Однако, как указывает Европарламент, последние события в Грузии, а именно — противостояние властей с оппозицией и многотысячные протесты в Тбилиси, напрямую противоречат «девятому шагу» дорожной карты. Не говоря уже о самом законе об иноагентах.

Приостановка, заморозка, санкции

В целом, помимо выражения традиционных для дипломатии ЕС «глубокой обеспокоенности» и «решительного осуждения», у Брюсселя есть несколько более действенных механизмов влияния в ситуации, когда страна-кандидат явно нарушает принятые на себя обязательства на пути евроинтеграции.

Один из главных таких инструментов — приостановка переговоров по принятию в ЕС. Эта мера наиболее жесткая, но она не всегда на руку самому Брюсселю, поскольку оставляет мало пространства для дальнейших маневров и оборачивает прогресс евроинтеграции вспять.

Поэтому такой шаг и не очень эффективен, особенно в случае, если текущее правительство страны-кандидата не слишком заинтересовано в членстве в ЕС, что показал, например, кейс с приостановлением процесса принятия Турции. Страна находилась в ассоциации с ЕС с 1999 года. Однако переговоры были окончательно остановлены в 2016 году, после жесткого подавления Эрдоганом оппозиции, которую тот обвинил в организации провалившегося госпереворота. Одновременно президент Турции поставил под сомнение необходимость самого вступления страны в ЕС и пообещал вынести вопрос на референдум. Последние десять лет большинство граждан Турции настроены по отношению к Евросоюзу негативно, а сама страна обладает статусом «старейшего кандидата в члены ЕС» без каких-либо реальных перспектив.

Оценивая эффективность инструмента приостановки переговоров о вступлении, Натия Сескурия, политолог, исследователь Королевского объединенного института оборонных исследований (RUSI), считает, что в текущих условиях это будет худшим решением.

— Это отдалит Грузию от ее союзников и уничтожит все достижения, которых Тбилиси добился за последние десятилетия, — говорит она.

За счет них финансировались, в частности, проекты по экономическому развитию, поддерживающие фермеров, предпринимателей, молодых профессионалов в Грузии. Приостановка этих проектов хоть и наверняка снизит рейтинг правительства, но может также навредить долгосрочным отношениям Европы и Грузии.

Кроме того, как объясняет Натия Сескурия, ограничение поддержки ЕС может серьезно ударить по экономике и оттолкнуть иностранных инвесторов, которые сочли Грузию привлекательной именно благодаря ее открытости и близости к европейским стандартам. Такой шаг, по мнению эксперта, будет «настоящим подарком для Кремля» и может подтолкнуть Грузию к еще большему сближению с Россией.

Однако эти серьезные меры в любом случае нанесут больший вред грузинскому народу, чем правительству, считает Сескурия, и вряд ли значительно повлияют на настроения избирателей, которые и так мобилизованы.

— Эта мера могла бы увеличить масштаб протестов, однако проевропейская часть общества и так является их основной движущей силой, — считает она.

Наконец, еще один возможный инструмент — дополнительные таргетированные санкции против отдельных политиков страны-кандидата. Такие санкции за всю историю ЕС принимались нечасто, но несколько кейсов существует.

Так, в 2011 году были введены санкции против политиков в Боснии и Герцеговине, которая проявляла официальный интерес в евроинтеграции как минимум с 2008 года и наконец получила статус страны-кандидата в 2022-м. Эти санкции действуют до сих пор и, возможно, даже будут расширены, но нарушения боснийских политиков связаны с гораздо более серьезными преступлениями, в частности, с призывами отдельных регионов к выходу из состава Боснии и Герцеговины.

Другой похожий кейс — Сербия, которая получила официальный статус кандидата в члены ЕС в 2012 году. С тех пор Брюссель неоднократно выступал с осуждением политики Вучича, который консолидирует власть, подавляет оппозицию и выдает за «прогресс» в реформах то, что европейские политики чаще всего называют «незначительными формальностями». При этом ЕС не вводил никаких санкций ни против самого Вучича, ни против страны в целом, не сокращал финансирование и не замораживал процесс переговоров: работа над вступлением Сербии в ЕС всё еще ведется, хотя и очень медленно.

Вучич же этой нерешительностью Евросоюза достаточно смело пользуется и продолжает балансировать между ЕС, Россией и Китаем — так статус страны-кандидата может давать и самой стране определенное преимущество в переговорах с ЕС.

Однако помимо того, что все эти инструменты могут оказаться не слишком эффективными в сложившейся ситуации, для их принятия ЕС нужно добиться единства мнений стран-участниц на этот счет. Как показала общая реакция Брюсселя на события в Грузии, а вернее, ее отсутствие, это тоже проблематично.

Раскол по «грузинскому вопросу»

Некоторые политики в ЕС уже выразили разочарование по поводу того, что блок не сумел выступить единым фронтом. В частности, министр иностранных дел Литвы Габриэлюс Ландсбергис посетовал на потерю Европой способности сформулировать единую позицию. А депутат Европарламента Андрюс Кубилюс в комментарии «Новой-Европа» заметил, что хотя Европарламент и предложил более веские шаги, в частности, ввести против основателя «Грузинской мечты» олигарха Иванишвили санкции, для этого требуется поддержка всех стран — членов ЕС, а некоторые из них на это идти, видимо, не хотят.

Судя по всему, проблемой, как и во многих других случаях, снова стало принципиальное несогласие премьер-министра Венгрии Виктора Орбана, который — вероятно, при поддержке Словакии — блокировал общеевропейские заявления касательно законопроекта. Более того, политический советник Орбана сообщил, что Будапешт не просто не хочет выступать против закона об «иностранных агентах», но полностью поддерживает «Грузинскую мечту» и призывает другие европейские державы последовать его примеру.

На случай таких вето и невозможности выступления с единым заявлением от лица ЕС у Брюсселя имелся запасной план: Жозеп Боррель и Комиссия по расширению Евросоюза должны были выпустить отдельный документ. Однако одним из комиссаров по расширению ЕС в данный момент также выступает представитель Венгрии Оливер Вархей. Он долго не соглашался с формулировками, и в итоге заявление вышло слабым, а его подписантом выступил только сам Боррель.

Из-за такого положения внутри ЕС Натия Сескурия уверена, что, несмотря на однозначную, в общем-то, позицию большинства европолитиков, Брюссель практически ничего предпринять не может.

Не ожидая помощи

В итоге получается, что, помимо выражения недовольства и поддержки протестующих, в первую очередь моральной, у Брюсселя опций практически нет.

А это значит, что извне грузинской оппозиции остается рассчитывать на поддержку разве что США. Не связанные таким количеством ограничений и более «щедрые» на санкции Штаты, вполне возможно, смогут оказывать давление на правящую партию и Бидзину Иванишвили.

— В этом случае у США есть гораздо более эффективные механизмы, — считает Сескурия, — поскольку Вашингтон может единолично вводить санкции и запреты на поездки, на что и намекнул Джим О'Брайен во время своего визита в Грузию в прошлый вторник.

Учитывая напряженную обстановку в Тбилиси и идущие уже несколько недель активные протесты, баланс сил между оппозицией и сторонниками Иванишвили вполне может измениться.

— Более 80% грузин выступают за интеграцию в ЕС, и теперь многие напрямую связывают принятие закона с этими перспективами и чувствуют, что принятием закона об иностранных агентах шансы Грузии могут быть уничтожены, — объясняет Сескурия.

Андрюс Кубилюс, в свою очередь, считает, что, если грузинскому народу не удастся отстоять свои права сейчас, Грузия рискует превратиться во «вторую лукашенковскую Беларусь», чего «Грузинская мечта», по его мнению, и добивается.

Таким образом, европейское будущее страны сейчас находится в шатком положении: членство в ЕС одновременно и ближе всего в истории Грузии, и под одной из самых серьезных угроз. В какую сторону склонится чаша весов, зависит от результатов борьбы оппозиции и власти внутри страны. На существенную помощь Евросоюза в вопросе противостояния авторитарным тенденциям грузинам пока что рассчитывать не приходится.