По заявлениям властей, 1000–1500 россиян подписывают добровольные контракты о вступлении в армию каждый день. Одни искренне верят, что защищают родину, другие видят в войне щедро оплачиваемую вахтовую работу. Многие не возвращаются. Поименный список погибших ведет «Медиазона» совместно с «Би-би-си». Чтобы понять, зачем россияне едут воевать по своей воле, мы выделили из этого списка 675 военных и проанализировали их профили «ВКонтакте». Рассказываем, как выглядит портрет типичного добровольца, что влияет на решение поехать на фронт и можно ли предсказать отношение к войне по подпискам на паблики.
Никита, 26 лет, Ростовская область. Хотел поступить в техникум, но не сложилось, пошел в армию. После работал на вахте на нефтегазовом месторождении, а также занимался строительством и производством мебели.
Сергей, 33 года, Оренбургская область. Начал подрабатывать уже с восьмого класса. После школы работал в охране и инкассации. Большую часть свободного времени посвящал тренажерному залу, бегу и единоборствам. Интересовался татуировками.
Дмитрий, 23 года, Иркутская область. В школе играл в КВН. Окончил техникум, где получил специальность «техническое обслуживание и ремонт автомобильного транспорта».
Эти трое мужчин не были знакомы друг с другом, но приняли одно и то же решение: пошли на войну в Украине добровольцами –– и не вернулись. С начала полномасштабного вторжения в Украину погибло по меньшей мере 34 тысячи российских военных. Как минимум три тысячи из них пошли на фронт добровольно, записавшись в ряды вооруженных сил после 24 февраля 2022 года.
Портрет добровольца
У тысяч людей, которые добровольно пошли воевать, есть разные мотивации. Некоторые искренне верят, что идут «защищать Родину», — на таких идейных сторонников войны обычно делает упор пропаганда. Есть и те, кто принял это решение из денежных соображений, — материалы об этом появляются не менее регулярно, а подсчеты «Новой-Европа» показывают, что для многих российских мужчин поехать на войну — единственный способ вырваться из бедности.
Обычно мы узнаем о мотивации добровольцев из отдельных историй. Но есть и более системный способ об этом узнать.
В 2023 году 86% российских интернет-пользователей пользуются социальной сетью «ВКонтакте», и добровольцы не исключение.
Чтобы выяснить, что движет этими людьми, мы изучили 751 страницу российских военных, отправившихся на фронт добровольно и погибших там, и сравнили их со страницами обычных российских мужчин того же возраста из тех же городов (контрольная группа), а также со страницами тех, кто активно выражает свою провоенную позицию. Имена военных мы взяли из списка погибших, который собирают «Медиазона» и «Би-би-си».
Наши выводы — это усредненный результат. Не все добровольцы полностью соответствуют портрету, полученному в результате анализа. Всегда можно найти примеры людей, выпадающих из общей статистики, но таких окажется меньше, чем тех, кто ей соответствует.
Вахтовик
Жизненная траектория Никиты из начала этого текста практически в точности соответствует усредненному «пути добровольца». Вырос и родился в небольшом городе — Шахты Ростовской области. После школы пошел в армию. Наш анализ профилей во «ВКонтакте» показывает, что среди добровольцев служившие в армии мужчины встречаются более чем в два раза чаще, чем в контрольной группе. Не учился в вузе: высшее образование добровольцы получают почти в среднем в два раза реже. Только возраст нетипичный: среднестатистическому добровольцу — 40 лет, Никите же было 26.
Молодому мужчине в российской глубинке трудно найти работу на месте и еще сложнее переехать в другой город без высокой квалификации. Отсюда и удобный метод заработка — вахта. Именно этим и занимался Никита: за два месяца до вторжения России в Украину он был на вахте на нефтегазовом месторождении в Тенгизе, в Казахстане. Наш анализ профилей во «ВКонтакте» показал, что добровольцы в целом интересуются вахтовой работой почти в три раза чаще, чем другие мужчины. Возможно, война стала для Никиты просто еще одной вахтой, с которой он не вернулся.
Этот портрет очень хорошо соотносится с результатами соцопросов, говорит Андрей Ткаченко из проекта «Хроники», который изучает отношение россиян к войне в Украине.
— В рамках исследований мы иногда задаем вопрос мужчинам 18–59 лет о том, готовы ли они принять участие в «СВО» в Украине.
Респонденты, готовые участвовать в «СВО», реже имеют высшее образование и постоянную работу, чаще проживают в сельской местности и в регионах с низкими доходами, — поясняет он.
При этом если сопоставить получившийся портрет добровольца с обобщенным портретом сторонников войны, которые активно пишут во «ВКонтакте», но не идут на фронт, то между ними не будет практически ничего общего. В отличие от добровольцев, активные сторонники чаще всего работают в государственных структурах — депутатами, чиновиками, сотрудниками администрации. Вполне вероятно, что их активная провоенная позиция во «ВКонтакте» — это требование сверху (об этом мы скоро расскажем в отдельном материале).
Друзья из Донбасса
Если судить по подпискам во «ВКонтакте», то увлечения добровольцев практически ничем не отличаются от увлечений обычных мужчин. Сергей из Оренбургской области интересовался спортом, а Дмитрий из Иркутской — занимался ремонтом автомобилей. Среднестатистический доброволец имеет максимально стандартные интересы для мужчин в России: авто, фильмы, музыка, спорт, а также немного истории и науки.
При этом в своих увлечениях добровольцы похожи на обычных мужчин больше, чем на активных сторонников войны, которые сильно меньше интересуются автомобилями и рыбалкой и больше интересуются историей. Но с последними у них есть другая общая черта: и у добровольцев, и у активных сторонников войны заметно больше друзей из Донбасса. У Никиты они тоже были.
Это наблюдение также подтверждается опросами. По словам Ткаченко, респонденты, у которых есть родственники в Украине или «ЛДНР», значительно чаще поддерживают «СВО», у них выше готовность участвовать в военных действиях, и чаще кто-то из их родственников уже находится на фронте. Наличие родственников или друзей на Востоке Украины формирует у добровольцев представление о некой благородной цели и активизирует их чувство справедливости, полагает эксперт.
Неофициальные источники
Никита поддерживал российскую армию. До того как уйти на фронт добровольцем, он участвовал в волонтерских проектах по сбору лекарств и продуктов для военных.
При этом, как показывает наш анализ, добровольцы редко читают официальные источники (Госдума, Минобороны и так далее) или популярных провоенных аналитиков (Подоляка, Абзалов). Этот контент больше характерен для тех, кто поддерживает войну вербально, а не делом. По мнению Андрея Ткаченко из «Хроник», если это госслужащие, то подписка на официальные источники может быть нужна для отчетности.
Добровольцы чаще выбирают анонимные паблики с названиями вроде «Вежливые люди» и «Армия Z», которые постят более простой контент — фото и видео с фронта с короткими комментариями.
Низкий интерес добровольцев к официальным источникам связан с тем, что участники военных действий склонны меньше доверять им, так как сами были на фронте, полагает эксперт Лаборатории публичной социологии Саша Каппинен. Этот опыт чаще всего расходится с той картиной происходящего, которую рисуют провластные СМИ.
— В небольших населенных пунктах уже почти у каждого есть знакомый или родственник, который либо находится на войне прямо сейчас, либо успел там побывать, — рассказывает Капиннен. — Поэтому многие жители так или иначе получают информацию о военных действиях от непосредственных очевидцев. Когда они пересказывают впечатления своих знакомых, побывавших на фронте, то самой распространенной цитатой оказывается: «Там всё не так, как вам показывают по телевизору».
Всё еще сторонники
Но даже после подробностей «из первых рук» добровольцы не меняют свое отношение к происходящему. Они могут рассказывать о недостаточном снабжении, участии в «мясных штурмах» и разминировании минных полей своими телами, но продолжают считать войну справедливой и обоснованной, говорит Каппинен.
Разочарование в российской армии совсем необязательно приводит к антивоенной позиции. Уровень поддержки войны среди добровольцев намного выше, чем у обычных российских мужчин (по крайней мере до отправки на фронт; о том, меняются ли взгляды добровольцев в процессе войны, наши данные судить не позволяют). Мы проверили это с помощью модели машинного обучения: обучившись на сравнении подписок сторонников и противников войны из предыдущего исследования, наш алгоритм научился определять отношение пользователя к войне на основе подписок.
Для каждого пользователя модель рассчитывает значение от 0 до 1, которое отражает уровень провоенности, пропорциональный доле провоенных пабликов среди подписок пользователя. Если среди мужчин из случайной выборки среднее значение «провоенности» составило 0.49, то среди добровольцев — 0.56. Для сравнения, у активных во «ВКонтакте» сторонников войны, на которых мы обучали нашу модель, эта величина составляет 0.58, а у противников войны — 0.35.
Готовность добровольцев идти на фронт не основывается только на слепой вере в пропаганду или на голом финансовом интересе. Для этого решения нужно внутреннее ощущение его правильности. Как оно формируется и что его подпитывает — далеко не очевидный вопрос, ответить на который мы попытались в этом тексте.
Благодарим «Медиазону» и «Би-би-си» за предоставление данных о погибших военных.
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
