Стратегия забора 

Последние два года Норвегия оставалась единственным государством Европы, которая, имея сухопутную границу с Россией и являясь одновременно членом Шенгенского соглашения, не ввела серьезных ограничений на ее пересечение для российских граждан.

Все остальные страны, в том числе Финляндия и Эстония, лишили держателей российских паспортов возможности пользоваться сухопутной границей для «необязательных» поездок в Европу еще в 2022 году. А год назад Финляндия полностью закрыла границу с Россией, запретив проезд через нее кому бы то ни было.

Этой осенью возможность применения более жестких мер безопасности на границе стала рассматривать и Норвегия. На данный момент правительство страны планирует построить забор вдоль почти 200-километровой границы. Формально — для того чтобы не допустить нелегальные переходы и использование Россией «инструментализованной миграции», как это произошло в случае Финляндии осенью 2023 года. При этом, вероятно, Норвегия на пример Финляндии и ориентируется. Последняя год назад также решила воздвигнуть стену и даже приняла новый закон на случай российской провокации на границе.

и оставалось высоким даже после введения Норвегией первых ограничений весной 2023 года.

Опыт строительства ограждений на границе с Россией у Норвегии тоже есть. В 2016 году она возводила пограничный барьер на том же пропускном пункте Стурскуг и тогда же были внедрены дополнительные этапы проверки на границе. Как и сейчас, поводом стала «инструментализованная иммиграция». Норвегия обвинила российские власти в незаконном перевозе через границу 5 тысяч беженцев из Сирии и других ближневосточных стран, которых, вероятно, не захотели принимать в России. Решение норвежских властей вызвало большие дебаты: НКО и организации по защите прав человека выступили против него, отмечая, что Норвегия должна оставаться страной, на помощь которой беженцы могут рассчитывать.

Однако сегодня поток просителей убежища, проходящих через Стурскуг, не настолько высок, чтобы даже привлечь внимание общественности. Более того, в отличие от Финляндии, обсуждение ситуации на границе в Норвегии не выглядит сильно политизированным. Если в Хельсинки решение продвигалось в основном крайне правой антииммигрантской партией, то в Осло идея рассматривается в первую очередь с подачи министра юстиции Эмили Мель — центристки, и серьезного раскола мнений не вызывает.

Тем не менее, спустя два с половиной года после полномасштабного вторжения, несмотря на спокойную ситуацию с миграционным трафиком, Норвегия начала вводить ограничения. И на самом деле для них у Норвегии есть основания, выходящие далеко за пределы только контроля пересечения границы.

Мост через Киркенес

Вероятно, что ввод ограничений откладывался Норвегией так долго из-за истории приграничного с Россией города Киркенеса — небольшого поселения в 3,5 тысяч человек. Так называемая «столица Баренца» много лет была центром тесных российско-норвежских связей и обеспечивала культурный и экономический обмен между странами.

После окончания холодной войны и распада СССР небольшой городок Киркенес стал центром сотрудничества между Россией и другими «арктическими» европейскими державами: Норвегией, Швецией и Финляндией. В 1993 году здесь подписали так называемую Киркенесскую декларацию, положившую начало Совету Баренца — соглашению, на котором строилась практически вся арктическая дипломатия с участием России.

Совет Баренца помогал России и другим северным державам совместно решать вопросы торговли, исследований и науки, а также освоения и использования ресурсов Арктики. С 1996 году к Совету Баренца добавилась инфраструктура Арктического Совета — с его помощью Россия пыталась налаживать сотрудничество в области экологии и отношений с коренными народами.

При этом Киркенес стал не только местом подписания очередного договора, но и одним из важных межкультурных центров. Например, в Киркенесе зародились совместные российско-норвежские инициативы вроде арт-коллектива «Pikene på Broen» («Девочки на мосту»), о котором в скандинавских странах часто странах говорили как о самом важном примере культурного обмена с Москвой. «Девочки» организовывали крупные культурные фестивали, посвященные региональному искусству северных стран, регулярно проводили форумы и устраивали встречи жителей стран региона. В общем, соответствуя собственному названию, превращали Киркенес в мост между государствами.

В 2009 году Киркенес стал также одним из главных торговых хабов — в особенности для поставок нефти из России в Европу.

Совет Баренца со всеми сопутствующими областями интеграции: в экономике, общей инфраструктуре, экологии и науке, — в Европе часто даже называли одной из наиболее успешных инициатив по взаимодействию с Россией. Хотя, как сетовала в 2013 году министр иностранных дел Норвегии Анникен Хюитфельдт, это и не привело к ее демократизации.

Однако в 2014 году из-за аннексии Крыма отношения между Россией и ее северными партнерами оказались в кризисе. Количество совместных бизнесов начало сокращаться, культурные и политические инициативы сворачивались.

Впрочем, по сравнению с 2022 годом это охлаждение выглядело практически безобидным.

В 2022 году после полномасштабного вторжения России в Украину стало сворачиваться всё сотрудничество в рамках Совета Баренца, а в 2023-м Россия и вовсе из него вышла. Проект по евроинтеграции России, начавшийся после завершения холодной войны, таким образом подошел к концу.

Гибридный шпионаж

9 сентября газета The New Yorker опубликовала результаты расследования, проведенного ею и посвященного Киркенесу. Согласно изданию, город действительно стал центром, но не культурным и дипломатическим, а координационным — для шпионской деятельности России в Арктике.

Долгие годы амбиции России в Арктике были сосредоточены на удержании контроля над ресурсами: на регион приходится до 10% всей добываемой в мире нефти и до 25% газа, а кроме того, он обладает еще примерно 22% их неразведанных запасов. В последнее же время к экономическим интересам добавилось стремление Москвы обеспечить военное господство в регионе. По оценке экспертов центра Карнеги, для их достижения Россия может и будет использовать все возможные инструменты.

Расположение Киркенеса вблизи Кольского полуострова, где базируется Северный флот России, крупнейшие военно-морские силы в Арктике, пишет The New Yorker, сделало его приоритетной целью для российской разведки. К тому же, соседний Мурманск уже служит плацдармом для военно-морских операций в Баренцевом море, а также, судя по всему, для шпионажа.

Российские рыболовецкие траулеры давно посещают порт Киркенеса, но в последнее время некоторые суда остаются у причала на подозрительно долгий срок, что вызывает опасения у норвежских властей. Отдельно журналисты отметили корабль «Арка-33»: рыбоперерабатывающее судно, которое привлекло внимание своим длительным пребыванием в порту и отсутствием явной коммерческой деятельности. Есть подозрения, что такие суда занимаются не только рыбной ловлей: они оснащены сложными технологиями наблюдения, предназначенными для сбора разведданных о портовой инфраструктуре Норвегии, арктических операциях НАТО и региональных коммуникационных сетях.

Близость Киркенеса к важнейшим арктическим судоходным путям и норвежское военное присутствие делают его идеальным местом для скрытого наблюдения. Силовики использовали гражданские рыболовные траулеры в качестве прикрытия для шпионской деятельности еще в советское время. Выдавая себя за коммерческие суда, те могли незаметно наблюдать за военными и гражданскими объектами в иностранных портах.

Норвежские власти сообщают об участившихся случаях глушения сигналов GPS и кибератак, которые предположительно могли организовываться Москвой. Эти атаки, способные вывести из строя как гражданские, так и военные системы, являются частью более широкой российской стратегии гибридной войны, о которой в последнее время всё чаще говорят западные эксперты. В ответ на это Норвегия и ее союзники по НАТО усилили свое военное присутствие в Арктике, проводя совместные учения и более пристально наблюдая за деятельностью России.

Красная зона напряжения

Не помогает уменьшению растущей напряженности в отношениях между Норвегией и Россией и история вокруг повышенного уровня радиации и следов цезия, обнаруженных норвежскими службами вблизи российской границы.

Еще со времен СССР там активно проводились испытания ядерного оружия, а сейчас расположены пусковые пункты и проводятся запуски «Буревестника» — ракеты высокой дальности с ядерным двигателем.

Впрочем, есть и более «мирные» объяснения: одна из версий: это начавшийся в сентябре лесной пожар возле Чернобыля, откуда могло донести остаточную радиацию. Такая история уже случалась в прошлом: в 2019 году, например, Норвегия также обнаружила повышенный уровень радиации на границе с Россией, и изначально его связывали с российскими испытаниями, но в итоге эта версия была отвергнута, хотя точного объяснения и не найдено.

Политическое напряжение и атмосферу подозрительности ощущают и жители приграничного Киркенеса. До вторжения России в Украину многие местные воспринимали россиян как соседей и партнеров, устанавливали с ними контакты и заводили семьи. Теперь же трансграничные дружеские связи нарушены. Страдают и норвежские предприятия, которые когда-то процветали за счет торговли с Россией.

Разрыв экономических и культурных связей вызвал у многих в Киркенесе чувство обиды, утраты и ощущение, что обычные люди оказались зажаты между большими геополитическими силами. Слухи о шпионаже лишь усиливают напряжение. Так, пишет The New Yorker, простые рыбаки и работники замечают подозрительное поведение российских моряков или лодок, но не уверены в происходящем и не знают, следует ли о них кому-то сообщать. И хотя некоторые жители не теряют надежды на возможное улучшение отношений в будущем, они признают, что нынешняя атмосфера подозрительности и слежки вряд ли исчезнет в ближайшее время.

Отгородиться от Кремля

Обсуждение строительства ограждения на границе Норвегии и России еще только ведется, однако вне зависимости от того, каким будет решение, здесь уже начали происходить изменения. Так, в сентября Норвегия стянула к границе дополнительные военные бригады.

Более того, говоря о возведении стены, норвежские политики вовсе не подразумевают, что она должна остановить нелегальную иммиграцию или пересечение границы, — это лишь формальный повод. В частности, министр юстиции Норвегии Эмили Мель признала, что пока что уровень нелегальных переходов и так очень низкий.

Забор планируется оснастить современными датчиками и системами наблюдения — чтобы отслеживать активность с российской стороны.

Но даже если стена не сможет защитить Норвегию от проникновения шпионов в Киркенес полностью, ее появление окончательно разрушит до 2014 года весьма дружественные, а до последних месяцев прагматичные отношения между двумя соседними государствами и жителями приграничных районов. В прямом смысле отгородившаяся от России Норвегия, похоже, станет еще одним государством Европы, выбравшим для себя на долгосрочную перспективу путь сдерживания Москвы, а не сотрудничества с ней.