Судьба режиссера

Есть такой режиссер — Иван Твердовский. Ему 35 лет. Его артхаусные картины любила статусная столичная публика: «Класс коррекции» — про школьников с особыми потребностями, «Зоологию» — про женщину средних лет из провинции, у которой вдруг вырос хвост, «Конференцию» — про «Норд-Ост» и последствия коллективной травмы, «Панические атаки» — про побег из русской хтони в норвежскую тюрьму. Его фильмы показывали в Торонто и Венеции, он — член Европейской киноакадемии.

10 октября Твердовский написал в своих соцсетях (орфография и пунктуация сохранены. — Прим. ред.):

«Сегодня в Мариуполе начинаем съемки документального фильма “Реверс”. <…> Про сюжет и историю… скажу пока только два факта. Выросло целое поколение детей, которые никогда не видели мирной жизни. Они другие и сильно отличаются от детей в Москве или центральной России. С 2014 года на Донбасс приехали десятки иностранных журналистов, чтобы освещать события происходящие здесь. И когда они начали транслировать на весь мир свою точку зрения, свой взгляд на события, они моментально попали под санкции и стали изгоями в своих странах. Через международных журналистов мне хотелось бы рассказать свою историю, погрузившись в материал полноценно. И “Реверс” безусловно авторское кино, в котором главным я ставлю людей и человеческую природу, порой необычную и противоречивую.

Находясь здесь на Донбассе, особенно понимаешь, как нашим мнением легко управлять в угоду чьим-либо интересам, находясь вдали от этого региона, в разрыве с людьми, которые живут свою жизнь и устали терпеть боль и несправедливость.

Мультикультурность героев позволит создать картину не только для нашей аудитории, но и донести до международной публики другое мнение. <…>

При поддержке Президентского фонда культурных инициатив».

Иван Твердовский — умный человек, и пост написан обтекаемо. Сам по себе факт съемок на оккупированной территории, хоть и на деньги оккупантов, не означает автоматического соучастия в пропаганде: надо смотреть на результат. Вспомним недавнюю историю с картиной «Русские на войне» — один из критиков которой, Виталий Манский, сам однажды снял фильм про КНДР в сотрудничестве с северокорейскими властями, но по итогу обманул их.

Если бы не фрагмент об иностранных журналистах, которые «моментально попали под санкции и стали изгоями в своих странах» (запрятанный в середину абзаца), вообще было бы не очень ясно, о каком «другом мнении» говорит режиссер.

Возможно, написать такой пост было неким условием. Возможно, у режиссера были или есть личные обстоятельства, о которых нам неизвестно. Наконец, возможно, как полагают комментаторы из фейсбука, это просто финансовый интерес.

Но из базового человеческого уважения — тем более уважения к предыдущим работам Твердовского, которые нынешние критики так хвалили раньше, — мы обязаны предположить, что режиссер искренен. И если он считает, что до мира необходимо донести «другое мнение» о событиях в Украине, — то это его настоящее желание. В чём-то компромиссное, быть может, но отражающее его реальные взгляды по сути.

Серьезный вопрос — не «как продался Твердовский». Серьезный вопрос — почему действительно талантливые, успешные и, в общем, нормальные люди, которые изначально не поддерживали войну, за эти два года пришли к желанию «показать международной публике другое мнение».

Посмотрим на таймлайн: не потому, что нас так интересует личное дело конкретного режиссера, а потому, что оно симптоматично.

2 марта 2022 года Европейская киноакадемия, членом которой является Твердовский, выпускает антивоенное обращение. Подпись Твердовского стоит под документом.

В июле 2023 года в Москве закрывают Центр Документального Кино, которым руководила Софья Капкова. Помещение забирает сеть «Москино» Натальи Мокрицкой, продюсерки первых фильмов Твердовского — и он же становится там куратором документальной программы. Часть либерального фейсбука обвиняет Твердовского чуть ли не в коллаборационизме, другая — защищает.

«Сейчас Капкова уже год как в Израиле, команда ее тоже развалилась, и ЦДК как бы переоткрылся в новой своей итерации под руководством режиссера Ивана Твердовского-младшего. И накинулись на него все: как это так, рейдерский захват нашего ЦДК! А я вот подумал, а что, москвичи не имеют права на то, чтобы посмотреть хорошее кино? Это же лучше, чтобы там что-то было, чем чтобы не было ничего?», говорил культурный журналист Ренат Давлетгильдеев.

С начала 2024 года, действительно, в соцсетях Твердовского сплошь хорошее кино. Просмотр и обсуждение «Шоссе в никуда» Дэвида Линча, продюсирование фильма о детском доме, обсуждение «Озера диких гусей» Дяо Инаня, гордость за учеников-победителей фестиваля «Святая Анна», обсуждение «Холодной войны» Павла Павликовского.

На «новых тихих», как выразился Сергей Николаевич, в российской культуре идет постоянное, усиливающееся давление. О том, что «молчащих» хотят перековать в «сторонников», — подкупом, испугом, шантажом, — нам известно из внутренних документов администрации президента. Те, кто всё понимает, но продолжает работать в этих условиях, — люди, спасающие общество и культуру в России.

Но, помимо кнута, есть и пряник. И речь не о бюджетах (хотя они входят в сделку), а о статусе. Столичная светская публика, на обозрении которой сделали себе имя Зинаида Пронченко и Божена Рынска, всегда была плотно связана с госструктурами. За годы войны взаимопроникновение либерально-культурной тусовки и госаппарата усилилось: если хочешь жить и работать, общаться с чекистами и чиновниками необходимо.

Шок, с которым среда встретила начало войны, прошел. От новостной повестки, истерического тона как пропаганды, так и радикально-оппозиционных спикеров, устали. Аргумент о чудовищности войны встречает контраргумент, о котором часто пишет, например, Юлия Латынина: если главное — прекратить убивать друг друга, то почему Украина не соглашается на перемирие здесь и сейчас? Эта логика убедительна для вчерашних пацифистов, живущих в Москве. На вечеринках они видят как сотрудников администрации Путина, так и олигархов, зарабатывающих на войне или импортозамещении. 

Ныне приглашаемые в высокие кабинеты и на доверительные беседы деятели культуры выслушивают вздохи власть имущих о «ситуации» и сентенции «надо как-то выбираться, раз так далеко зашло». «А США действительно заманили нас в ловушку, — говорят имеющие доступ к гостайне люди, — я видел документы, так такое…» Юных художников это впечатляет. Они задумываются: действительно, не будет же он мне в личной беседе так врать, ну не совсем же они сошли с ума?

Мысль, что совсем, уложить в голове трудно. И вся просмотренная фильмография Линча не помогает.