14 октября в Кишиневе отмечали День города. Центральный проспект Штефана чел Маре перекрыли для машин, на проезжей части расставили пластиковые столы и стулья, на которых расселись горожане с кружками пива и шашлыком на картонных тарелках.

— Любимая моя, ты — самая самая. Красивая моя, ты девочка милая. Любимая — такая классная, модная. Душа моя, моя, моя — на всю улицу орал дагестанский певец Бахтавар из динамиков мотоцикла, припаркованного на Пушкинской улице. За углом, на центральной площади города, посетители праздника фотографировались в гигантском стакане пива, рядом мужчина в клетчатой рубашке жонглировал теннисными мячиками.

В 6 часов вечера тут же, на громадной сцене у здания правительства Молдовы, на румынском языке запел заслуженный молдавский певец Анатолий Мырзенко. Перед сценой закружились пожилые пары.

Все камеры снимали сцену, не замечая небольшую группу людей, окруживших кого-то в углу площади. Аккуратная невысокая женщина в синем пальто, скромно улыбаясь, фотографировалась со всеми желающими, поток которых не иссякал. Это была президент Молдовы Майя Санду.

Супруги, оба в светлой одежде, только что отправившие к Санду свою дочь, объяснили мне, что та очень уж хотела сфотографироваться с президентом. Я спросил их, справляется ли Санду со своими обязанностями.

Марван и его жена бросились мне отвечать, перекрикивая Мырзенко и перебивая друг друга.

— Со всем справляется!

— Главное, чтобы пророссийские не победили! Это важно, ведь их президент [Путин] творит абсолютную херню, и от этого надо уходить!

Важнее выборов

Поскольку в Молдове президент имеет меньше полномочий, чем правительство, которое формирует победившая на выборах в парламент партия (или коалиция), а действующий президент Майя Санду по всем опросам уверенно лидировала в предвыборной гонке, большинство опрошенных мною политиков и экспертов сошлись во мнении, что проводившийся в тот же день референдум об интеграции Молдовы в Евросоюз имеет даже больше значения, чем выборы.

Жителей страны не просто спросили, хотят ли они вступления свой страны в ЕС, а предложили изменения в Конституцию. Преамбулу основного закона власти решили дополнить фразой: «Подтверждая европейскую идентичность народа республики Молдова и необратимость европейского пути республики Молдова», — а в новой статье про интеграцию в Евросоюз среди прочего написали, что «правовые акты Европейского союза имеют приоритет перед противоречащими им положениями внутреннего законодательства».

Оппоненты правящей партии PAS уверяли, что европейский референдум неспроста назначили на одну дату с выборами: якобы так Санду надеялась улучшить свой результат, ведь именно она ассоциируется с европейским вектором страны.

Ольга Рошка, советник Санду по внешней политике, которая до войны работала в Европейском банке реконструкции и развития и жила в Киеве, в 2022 году вернулась на родину.

Когда началась война, стало понятно, что я не могу сидеть на диване и смотреть по телевизору кризис. Я хотела быть полезной, — рассказывает мне Рошка.

Она настаивает, что референдум одновременно с выборами президента — не политтехнология. «Молдова довольно быстро движется в сторону Евросоюза, и в определенный момент все равно нужно проводить референдум», — говорит она. Молдова подала заявление о вступлении в ЕС 3 марта 2022 года, а в июне Европарламент принял резолюцию в поддержку этого.

При этом необходимости проводить такой референдум сейчас нет, признает Рошка и сама упоминает, что другие вступавшие в ЕС страны делали это позже, но настаивает, что Молдова — в особом положении.

— У нас на границе война, усиливающиеся попытки России повлиять на наши внутриполитические процессы, и в том числе выборы. Поэтому

— говорит она.

Действительно, в 2021 партия Санду «Действие и солидарность» (PAS) взяла 63 мандата в парламенте (для получения большинства достаточно 51 мандата) и получила полную власть в стране.

Идею PAS поддерживает глава аналитического центра Watchdog.md Валериу Паша: «Референдум — это дополнительные гарантии того, что из-за возможных перемен в правящем классе мы не станем дестабилизирующим фактором внутри Европейского союза. Если [проевропейский вектор] будет закреплен в Конституции, то если кто-то захочет выйти, для этого нужно будет конституционное большинство в парламенте. А если отменять в парламенте то, что решил народ, тот будет очень несчастлив», — рассуждает он.

То, что для принятия изменений в Конституцию с прошлого года достаточно прихода на участки только 33% избирателей (то есть изменить Конституцию могут лишь 17% имеющих право голоса молдаван), Пашу, как я понял, не смущает.

Эксперта Пашу беспокоит возможное влияние на референдум российской пропаганды. «То, что абсолютное большинство в молдавском обществе за вступление в ЕС, — это факт. В своем последнем опросе мы спрашивали людей: «Вы лично поддерживаете вступление Молдовы?» 63% ответило за, и около 30% высказалось против. Но когда вопрос меняется на: «20 октября на референдуме будет вопрос об изменении Конституции с целью вступления в Европейский союз. Вы согласны?» — то процент тех, кто за, падает до 53%. А ведь, казалось бы, тот же вопрос!» — рассуждает эксперт.

Это, по словам Паши, и есть «эффект пропаганды». «Вот настолько можно людям видоизменить восприятие. ЕС — да, а референдум — это что-то плохое, это не про вступление в Европейский союз, это нам Конституцию хотят поменять», — возмущается Паша.

Позицию многих проевропейски настроенных молдаван выражает глава молдавской Amnesty International Вячеслав Тофан. «Я лично изначально скептически относился к этой идее, ведь присутствие такой формулировки в Конституции никак не приближает страну к вступлению в Европейский союз. Но раз властями было принято решение референдум проводить, то стоит проголосовать за европейский выбор Молдовы и показать массовую приверженность этому вектору. Обществу нужна убедительная победа. Тем более, что ценности, которых я лично и наша организация придерживаемся, больше всего внедрены в Европейском союзе. Это то, что касается в первую очередь прав человека», — говорит он.

Получение Молдовой статуса кандидата в Евросоюз и вся внешняя политика — главное (и, возможно, единственное весомое) достижение Санду на посту президента.

— Да, внешняя политика, которую продвигает президент, на мой взгляд, очень качественная. Очень много внимания сейчас уделяется Молдове, — признает Тофан.

Политический комментатор и журналист Владимир Соловьев, признавая заслуги Санду на поприще евроинтеграции, напоминает, что едва ли Молдова получила бы статус кандидата без войны в Украине. Рошка заочно спорит с ним: «С началом войны Евросоюз, конечно, стал всерьез обсуждать расширение Молдовы, ведь мы были и остаемся самым уязвимым соседом Украины. Но это не значит, что наш прогресс только из-за войны, ведь Грузия тоже подала заявку (но статус кандидата не получила. — Прим. авт.). Война войной, но прогресс налицо, потому что мы серьезно в этом процессе реформ. Это искренний курс!» — говорит Рошка.

Она настаивает, что получению статуса кандидата предшествовала огромная дипломатическая работа президентской команды. «Я насчитала тогда 151 звонок или встречу Санду или [экс-главы МИД] Попеску с лидерами стран и министрами МИД, чтобы убедить их начать переговоры», — говорит она.

На грани провала

Хотя мало кто в Молдове ожидал, что граждане проголосуют против евроинтеграции, именно такой результат ЦИК страны выдавал до раннего утра 21 октября. В полвторого ночи подсчитали 91% бюллетеней, из которых больше 53% были с галочкой против включения европейского пути в Конституцию.

В России уже праздновали успех. Политолог Сергей Марков объявил: «Молдаване проголосовали против войны Европы против России. Молдаване проголосовали против украинской фашистской хунты, которую навязали Америка и Европа Украине. Молдаване хотят дружить с Россией. И не хотят быть частью Румынии».

Но к утру подсчитали диаспору (сработала игра молдавских властей с избирательными участками), и результат перевернулся: после обработки 98,3% протоколов выяснилось, что 50,08% проголосовали за интеграцию в ЕС.

— В PAS сыграли в рискованную игру, запустив историю с референдумом. Он не был нужен в плане евроинтеграции, если он состоится и большинство проголосует за — это не значит, что она ускорится, у Европы свои протоколы.

— объясняет Соловьев.

Ольга Рошка говорила мне за несколько дней до референдума, что если избиратели скажут изменению Конституции «нет», то Молдова все равно продолжит путь в Европу: «Референдум — это дополнительный мандат, миссия, народная поддержка курса. Это месседж нам самим, что мы как страна хотим этого, месседж Европее, что мы готовы и мы серьезны, месседж России, что мы больше не являемся частью ее сферы влияния».

Судя по всему, до России месседж дошел еще до референдума, что косвенно признавала и сама Рошка: «Раньше мы видели много всего: энергетический шантаж, запрет на импорт сельхозпродукции и вина, войска в Приднестровье давным-давно находятся, — но того, что происходит сейчас, никогда не происходило!»

Даже предполагать возможность поражения накануне 20 октября не мог и эксперт Паша.

— А если вдруг результат референдума выйдет против ЕС, то что? — спрашивал я его.

— То, получается, Молдова не хочет в ЕС. Закрываем этот вопрос. Думаем, как жить дальше. Так работает демократия.

— Вторую попытку делать не надо?

— Если мы решим через какое-то время, что это [результат] было необъективно… Ведь по опросам не сильно видно, как математически может случиться поражение. Это может произойти только за счет очень массового подкупа избирателей.

Именно об этом заявила в час ночи на брифинге Майя Санду: «Преступные группировки, работающие совместно с иностранными силами, враждебными нашим национальным интересам, атаковали нашу страну десятками миллионов евро, ложью и пропагандой, используя самые позорные средства, чтобы держать наших граждан и нашу страну в ловушке неопределенности и нестабильности», — сказала Санду. По ее словам, есть «четкие доказательства того, что эти преступные группировки стремились купить 300 тысяч голосов», устроив «мошенничество беспрецедентных масштабов».

Фактор Шора

Доказательства эти появились не в ночь выборов. Еще в начале октября глава Генерального инспектората полиции Молдовы Виорел Чернэуцан заявил, что только в сентябре 2024 года из России в Молдову незаконно отправили более 15 миллионов долларов для покупки голосов избирателей.

— В полиции раскрыли схему, как это работает. Она так похожа на мафию. Силовые структуры считают, что около 100 миллионов евро россияне готовы или уже тратят на то, чтобы повлиять на референдум. И это вдвое больше, чем они тратили на прошлых [местных] выборах, — говорит Рошка.

— А раньше не влияли? — спрашиваю я и напоминаю про практику поддержки Кремлем конкретных партий и политиков. — Человек же может взять деньги и не проголосовать, а кандидат может за меньшие деньги сделать классную кампанию и выиграть.

— Стратегия, про которую вы говорите, не сработала. И сейчас они используют другую: если раньше кандидаты раздавали гречку, то сейчас людям дают 100 евро или больше. Для нас сейчас это беспрецедентные деньги, которые идут сразу и на подкуп, и на дезинформацию, и на кибератаки, и на кампании кандидатов. Это подрывает нашу демократию на корню, — говорит Рошка.

Речь идет о беглом олигархе Илане Шоре, который живет в Москве, открыто выступает за пророссийский курс Молдовы и выстраивает сетку жителей страны, которые за вознаграждение голосуют так, как ему надо. По словам политолога Паши, который ссылается на данные правоохранительных органов, в 2023 году Россия потратила на местных выборах около 50 миллионов евро, а в этом году активность Шора «на порядок выше».

В октябре вышло расследование внедрившейся в сетку Шора журналистки. «Она просто нарисовала себе в фотошопе молдавский паспорт, на основании которого ей открыли реальный счет в российском Промсвязьбанке, — смеется Паша. — На этот счет потом пришли деньги. Не зря же это банк российского Министерства обороны».

Он со смехом рассказывает, что в июне в Москве прошел съезд блока «Победа», на котором Стас Михайлов, Николай Басков и Филипп Киркоров исполнили песню на румынском языке. «Это просто театр абсурда, ведь в конце они дали слоган «Нам нужна независимая Молдова», имея в виду то, что вступление в ЕС означает потерю независимости. Это же абсурдно, ведь Молдова стала независимой после [освобождения] от России. Они не чураются ничего, не боятся выглядеть смехотворно», — говорит эксперт.

Впрочем, успокаивает сам себя Паша, Шор в основном скупает электорат социалистов, то есть у другой «пророссийской партии».

Об эффективности Шора рассказывает и экс-кандидат в президенты Молдовы Октавиан Цыку. «Они нам доказали, что могут. Выиграли выборы в Бельцах за три недели, и если бы [сторонник Шора] Марину Таубер не сняли, она бы стала мэром. [Еще одна соратница Шора Елена] Гуцул стала башканом Гагаузии (автономный регион Молдовы, где сильны пророссийские настроения. — Прим. авт.) вообще ниоткуда. В молдавских селах есть никому не известные люди, которые избрались мэрами только потому, что от Шора, — рассказывает он. — На самом деле это гибридная война, против нее нужно бороться любыми инструментами».

По словам Соловьева, именно Шор и его сетка внесли фактор непредсказуемости в голосование 20 октября. «Он первый раз тестирует свой механизм на национальном уровне. Но тот факт, что глава полиции говорит, что знает о том, что деньги зашли в Молдову, выключает «Золотую корону», заодно лишая возможности молдавских граждан перевести деньги из России, но при этом не нейтрализуют всю схему, о многом говорит. Ничего не мешает перевести деньги в приднестровские банки, а дальше сумочка с кэшем заезжает уже не из-за границы, а внутри Молдовы», — рассказал журналист.

Соловьев говорит, что людей в сетке Шора «гораздо больше», чем озвучивает полиция.

— добавляет он.

Ближайшие соратники Шора Василий Боля (его не зарегистрировали на этих выборах президента) и Марина Таубер мои сообщения проигнорировали.

Перед выборами все в Молдове гадали, на кого же направит свою армию избирателей Шор. По словам Соловьева, из одиннадцати кандидатов в президенты с Шором связывали как минимум троих, в том числе экс-премьера Василия Тарлева и бывшую главу Гагаузии Ирину Влах (последняя на мои сообщения не ответила, а Тарлев прислал ссылку на свою рекламу).

— Если задача — свалить Санду, то им всё равно, кто пройдет во второй тур, — говорит Соловьев. Судя по предварительным результатам голосования, сетка поддержала разных кандидатов, но особенно малоизвестную экс-прокуроршу Викторию Фуртунэ.

При этом даже проевропейские политики задаются вопросом, почему власти в открытую называют Шора и его людей преступной группировкой, но никого не сажают. Осудили только самого Шора — ему заочно дали 15 лет тюрьмы.

— Это фарс! Знаете, сколько официальных запросов о снятии кандидата сделала полиция в ЦИК? У них есть уголовный кодекс, прокуратура, ЦИК, полиция, центр по борьбе с коррупцией, но [это ни к чему не приводит]. Мы хотим, чтобы эти структуры работали, и три года требуем разобраться с партиями Шора, но ничего не происходит, — возмущается председатель партии «Платформа DA» Дину Плынгэу.

Он уверен, что правительство и PAS играют с Шором в «кошки-мышки», потому что им это «политически выгодно для контраста».

Задержка реформ

На предыдущие выборы Санду, а потом и ее партия PAS шли под лозунгами борьбы с коррупцией, реформирования экономики и судебной системы. «Стоял вопрос об очищении всей структуры судей и всех органов правосудия. Чтобы искоренить коррупцию и чтобы мы имели честную, открытую судебную систему, где каждый сможет добиться правды и справедливости», — рассказывает Тофан.

Да, Санду не повезло: почти сразу началась война в соседней Украине.

— Понятно, что у нас танки не ехали по Кишиневу, но была затронута экономика, торговые пути, цены на газ, на электричество. Огромный приток беженцев. В начале было такое сильное давление на всю систему, что не хватало 300 человек на пограничные службы, — объясняет Рошка.

Если неудачи в экономике можно объяснить объективными причинами, то почему забуксовали реформы в правоохранительной и судебной системе, объяснить сложнее.

— Было видно явное рвение властей внедрить эти реформы до начала войны. Но когда она началась, это стало оправданием того, что некоторые реформы застопорились. Частично это так, но в последнее время, по-моему, идет преувеличение этой ситуации с гибридной войной и с войной в Украине, — рассуждает Тофан из Amnesty International. — Закончился только pre-vetting (предварительная проверка лиц, занимающих должности. — Прим. авт.) в Высшем совете магистратуры и Высшем совете прокуроров. Ожидалось, что эти органы будут более эффективно работать, но пока что очень много претензий со стороны общества, и доверие ни к структурам, осуществляющим реформы, ни к суду так и не появилось.

В итоге в обществе укрепилось мнение, что реформа не удалась. «PAS начали правление с довольно дурацких решений — например, со снятия генпрокурора Александра Стояноглу по беспределу, на него фальсифицировали дела — ни одно не добралось до приговора. Говорили, что Стояногло плохо расследует коррупционеров, но и спустя годы так ничего не нарасследовали», — говорит Соловьев.

Рошка, конечно, не согласна: «Реформа еще идет — ни в какой стране это не происходит за ночь. Внутри системы юстиции несколько десятилетий люди жили по определенным правилам, они зарабатывали себе на жизнь коррупцией», — говорит она.

Еще власти Молдовы активно критикуют за закрытие 14 телеканалов (в том числе второго по популярности на момент закрытия в сентябре 2023 года Prime) руками членов Комиссии по чрезвычайным ситуациям. Весной 2024 года после снятия режима ЧС к борьбе со СМИ подключилась Комиссия по стратегическим инвестициям. «Сейчас так: если ты критикуешь власть, значит, ты продвигаешь путинские нарративы. Они говорят, что защищают демократию, но делают это не очень демократическими методами», — рассуждает Соловьев.

— говорит Тофан. Он считает, что создаются прецедент и инструменты, которые в кривых руках могут очень сильно ударить по свободе слова. Не нравится ему, кстати, и принятое парламентом из-за расплывчатости формулировки новое определение государственной измены.

Во власти же предпочитают обвинять в провале реформы пророссийские силы. Тот же эксперт Паша настаивает, что «судебная и прокурорская системы коррумпированы, из-за чего возникает и проблема эффективного применения прав человека».

— Несмотря на то, что я сейчас побоюсь назвать нашу судебную систему независимой, от правительства она точно не зависит. То, что, возможно, зависит от других политических игроков или псевдополитических олигархических групп, это уже другой разговор, — утверждает эксперт и журит PAS за неспособность хоть кого-нибудь посадить за коррупцию.

Внесудебное закрытие телеканалов он оправдывает примерно так же: «Это проблематичный вопрос со многих точек зрения, но все такие телеканалы, многие другие СМИ и медиаресурсы финансируются абсолютно незаконно. В правовом государстве все было очень быстро, в законном порядке перекрыто. Но правительство, не способное реформировать правоохранительные органы, вынуждено идти на внесудебные решения, придумывает разные схемы, как это производить”.

— Это не цензура? — спрашиваю я Рошку.

— Мы не называем эти каналы СМИ, мы называем их каналами российского влияния и пропагандой, называем угрозой национальной безопасности. К сожалению, пока дела приходят в суд, а там откладываются и откладываются. Плюс это очень длительный процесс, а нужно было принимать очень быстрое решение, потому что была угроза нацбезопасности, — отвечает она.

Российский след 

Вдоль центрального проспекта накануне выборов кое-где встречались агитационные палатки кандидатов (предвыборных плакатов в городе днем с огнем было не найти).

Несмотря на то, что главный претендент на второй тур от оппозиции Александр Стояногло публично про необходимость дружить с Россией не говорит, на это прозрачно намекают избирателю красный, синий и белый цвета его палатки.

Раздающий листовки пенсионер в дешевой черной куртке сначала решительно отказывался от интервью: «Наш разговор могут признать российской пропагандой, и тогда мне — от 5 до 8 лет тюрьмы!» Но когда понял, что видеозаписи не будет, согласился поговорить.

Вообще Дмитрий — сторонник Социалистической партии, поэтому хотел бы голосовать за экс-президента и лидера Социалистической партии Игоря Додона, но на этот раз тот не участвует в выборах: «Когда Додон отказался от выборов, у Санду моментально упал рейтинг. Она надеялась с Додоном бороться, но он тоже свои обещания не очень выполнял, поэтому не всем нравится», — тактично описал проблемы экс-президента с репутацией в Молдове.

— Стояногло будет делать так, чтобы мы с нашими братьями воссоединились — с Россией и Белоруссией, — говорил мне Дмитрий, почему поддерживает именно этого кандидата. — Я хочу внучке Хатынь показать, но возможности доехать теперь нет. Санду все закрыла, отделила от всех родственников.

Дмитрий признался, что у него отец — турок, а мать — молдаванка, но повторил все тезисы российской пропаганды.

— А не война вас разделила?

— Путин прав!

— Заканчивать не пора?

— убеждал меня Дмитрий. Спорить смысла я не видел, но уточнил:

— Но ведь и россиян много гибнет.

— Жалко, но что делать, если хохлы с 2014 года как собаки из-за забора гавкают. Они сами виноваты!

Дмитрий уверенно прогнозировал победу Стояногло во втором туре: «Все, кто за Шора, перейдут к Стояногло, а там тысяч 500 человек же!»

Сам Стояногло от интервью со мной отказался: по словам его помощника, свободной минутки в предвыборном графике не было. Найти другого собеседника из «пророссийского» лагеря оказалось непростым делом. Так, один из депутатов парламента от партии социалистов на просьбу об интервью ответил: «Не могу. Опасно, — а на удивленные расспросы добавил: — Вы напишете, что я что-то сказал плохое про Европу, и тогда будут у меня проблемы». По его словам, говорить «боятся все».

— Красавец, — хохочет политолог Паша, — у них очень жесткая дисциплина, а в партии социалистов не хотят, чтобы их депутатов развели на какие-то заявления, им достаточно пресс-релизов.

На разговор согласился только политолог Корнел Чуря. Когда-то (в 2007 году) он баллотировался в мэры Кишинева от Социал-либеральной партии, в которой был зампредом. Партия среди прочего выступала за «полновесную интеграцию Молдовы в объединенную Европу», но с годами Чуря изменился. Сейчас он является экспертом Российского совета по международным делам и раздает интервью различным российским и пророссийским ресурсам, в которых ругает партию Санду, ее саму и проевропейский вектор Молдовы.

— Я думаю, что сейчас нужно попытаться как можно большему числу людей на референдуме проголосовать против, — говорит Чуря, крупный мужчина с тихим голосом, когда мы усаживаемся за столик в пиццерии.

У него есть свои аргументы. Во-первых, Чуря уверен, что Евросоюзу «не надо заранее говорить «да», чтобы тем самым не ослаблять свои переговорные позиции и не бить по суверенитету», а во-вторых, он раньше много работал в неправительственном секторе с Евросоюзом и считает, что «эта организация — лицемер». «Не говоря даже о нетрадиционных ценностях, они все время обещают много денег, но всегда сумма, которая дается, не соответствует обещанному. В то же время ЕС запрещает брать деньги у России или Китая. Да и вообще закат Европы никто не отменял», — добавляет Чуря.

Но главная проблема для политолога — «очень сложная геополитическая ситуация».

— говорит Чуря, явно намекая на возможную победу России в войне с Украиной.

Это позиция многих, уверяет меня Чуря, но ее в Молдове боятся высказывать открыто, потому что «сейчас нельзя быть против Украины». Политолог настаивает, что в Молдове большинство населения не антироссийски настроено, несмотря на агрессию в Украине, но осекается: «Это запрещенная тема, мы же вроде бы не договаривались о ней говорить?»

— Почему? В чем опасность высказываться по России? Не посадят же, я так понимаю? — удивляюсь я.

— Нет, не посадят. Пока что не посадят. Но высказывать четко пророссийскую позицию все опасаются, ведь Украина рядом, и оттуда могут прислать представителей спецслужб. Вот, скажем, Додон и Шор видят геополитическую ситуацию одинаково, но Шор может ее проговаривать, потому что находится в Москве, а Додон — в Кишиневе, он в уязвимом положении и Европу старается не критиковать, а тему Украины вообще обходит.

Во-вторых, признает Чуря, однозначная поддержка России сейчас влияет на рейтинг политиков. «У нас многие избиратели в принципе не против Евросоюза, хотя и видят недостатки. Группа кандидатов вроде Стояногло или [еще один экс-премьер Ион] Кику говорят о том, что Евросоюз — это неплохо, но не нужно туда сильно стремиться. Стояногло ведь хочет получить, особенно во втором туре, голоса тех людей, которые не против присоединения», — объясняет Чуря.

Сравнительно невысокий рейтинг (и отставание на выборах 20 октября от Санду в 15%) Стояногло он объясняет еще и тем, что тот относительно недавно пришел в политику, не самый харизматичный, а также не молдаванин, а гагауз.

— Сейчас нет ни одного кандидата, который заявлял бы, что надо разворачиваться от Европы к России. В стране произошли изменения. Яркий пример — мэр Кишинева Ион Чебан. Он вышел из партии социалистов, ездил к Собянину, но сейчас высказался за интеграцию и максимально дистанцировался от России. Влах побеждала в Гагаузии на лозунгах «Мы будем с Россией», а теперь тоже говорит, что она за евроинтеграцию. Даже социалисты скорректировали программу партии и пишут в ней: «Неважно, куда Молдова будет интегрироваться — на восток или на запад, важно соблюдать национальные интересы», — отмечает Соловьев. Он считает, что пророссийские силы «заерзали», потому что не могут себе позволить «мочить Россию» — потеряют электорат, — но и расширить его хотят.

Свое мнение есть у Чури и про провал судебной и правоохранительной реформ. «Да, исходя из европейских принципов справедливости, она провалилась, потому что никакого доверия к этой реформе нет. Но идет чистка судей, заменяют тех, которые не лояльны политически. Если исходить из этого неофициального критерия, то реформа юстиции идет очень даже хорошо, ведь больше 95% решений принимаются в пользу власти, — продолжает он. — Под прикрытием высокопарных принципов проводится очень жесткая политика по усмирению и по взятию под контроль молдавских политических структур».

Ничего страшного в работе «сетки Шора» Чуря не видит.

— рассуждает он.

— Разве это как минимум не противоречит духу и самой сути выборов, парламентаризма и демократии? — удивляюсь я.

— Но противоречит духу демократии и то, что власти затруднили финансирование политических партий не через государство, а в то же время именно PAS получает большую часть финансирования от государства. Запретить всем остальным и позволить только себе — правильно ли так действовать? — вопрошает пророссийский политолог.

Третья сила

Когда я подхожу к офису политолога Паши, он ждет меня на улице и смотрит на мобильном телефоне свежий ролик кандидата в президенты Ренато Усатого. В нем тот показывает и обсуждает видео, в котором люди якобы из ЧВК «Вагнер» называют его «пидором» и обещают убить «священной кувалдой».

— Вот гадаю, это реально кто-то сделал или кандидат сам себе устроил самопровокацию, — говорит политолог.

Усатый мог бы. Это легендарная для Молдовы личность. Бывший мэр города Бельцы, бизнесмен и скандальный политик, по типажу больше всего похожий на молодого Жириновского. На него неоднократно заводили уголовные дела, в том числе и за то, что он якобы заказал убийство банкира Германа Горбунцова; он первый рассказал о легендарной краже миллиарда (в причастности к этому его тоже обвиняли), его «Наша партия» громила всех на местных выборах в 2015 году, а сам он занял в 2020 году третье место на президентских выборах с 16,9% голосов избирателей. Примерно такой результат он получил и 20 октября — снова третий, чуть меньше 14%.

Делать с Усатым интервью очень тяжело — потому что он может говорить часами, перескакивая с темы на тему и практически не замечая вопросов интервьюера. Больше всего Усатый любит говорить про себя, часто в третьем лице.

Для начала спрашиваю про ролик с кувалдой, а он в ответ рассказывает длинную историю о том, как его в Кремле просили сняться в пользу Стояногло. Но не таков Усатый!

— Две недели назад через знакомых на меня начал искать выходы лидер одной из российских ОПГ (у Усатого очень широкий круг знакомых. — Прим. авт.). Я отказался с ним говорить, и тогда мне позвонил один из самых известных в России чиновников и говорит: «У меня к вам просьба: снимитесь, пожалуйста, до утра с выборов — ну очень важно — по состоянию здоровья.

— Кириенко или пониже? — иронизирую я.

— Топ-пять, конкретнее говорить не буду.

— Да ладно! — не могу сдержать иронии.

Усатый объяснил мне, что принимать такие предложения не намерен после того, как в России проводили обыск в доме его родителей. Потом, в 2020 году, Усатого заочно обвинили в организации преступного сообщества и выводе средств, объявили в розыск. «Через три часа позвонил чиновник рангом пониже и пригрозил, что меня переедет трамвай в любой точке земного шара, если я не приму то, что мне культурно пытались сегодня объяснить», — рассказывает политик.

Главная предвыборная идея Усатого — это президентская республика и диктатура. «Диктатура порядка в интересах государства и диктатура ответственности перед гражданами, — уточняет он. — Это не сидит Усатый и нажал на кнопку — посадил, нажал на другую кнопку — расстреляли. Я хочу построить систему, в которой голос каждого человека будет услышан. Вот что значит диктатура ответственности перед гражданами? У нас же знаешь как идут на выборы: «Я буду президентом для всех». Я сказал, что не хочу быть президентом для всех, я хочу быть президентом для людей, а для этих мразей, мерзавцев я буду самым жестоким диктатором в истории человечества».

Про диктатуру закона он говорил мне еще 10 лет назад для материала «Медузы». Тогда же он признался, что уважает Путина, который «сделал русский бренд и заставил весь мир считаться с Россией».

— Скажите, пожалуйста, что из этого было не так в 2014 году, когда я давал это интервью? — спрашивает меня Усатый.

— Крым.

— Стоп, секундочку, секундочку. Для меня показательным был чемпионат мира по футболу в России. Я смотрел, что будут делать лидеры западных держав, и видел, что один пришел, поцеловал в лоб, второй пригласил [в гости]. 2014 год нельзя сравнивать с 2022-м. На этот раз я отказался от российского гражданства и осудил войну. 2014 год нельзя сравнивать с 2022-м, — говорит он.

Но, признает Усатый, став президентом, он не будет отказываться от российского газа и закупать его же через посредников в три раза дороже. «Я буду говорить с русскими про газ. Но одно дело говорить, а другое, как Додон, делать определенные воздушно-дыхательные процедуры чиновникам под столами в высшем руководстве власти. Я точно не приду как попрошайка», — говорит Усатый.

— Но вы за интеграцию в Европейский союз или нет? — уточняю я.

— Нет, я ни за Таможенный, ни за Европейский союзы.

— То есть станете президентом и остановите процесс вступления?

— Послушайте, никто не имеет права остановить процесс, потому что сегодня я вижу более 50% в опросах за евроинтеграцию. Но моя задача сегодня построить Европу дома. Мы сегодня страна-попрошайка, которую с нашей юстицией, бандитизмом и всем не возьмут даже в предбанник Евросоюза, — говорит Усатый. Он предлагает пока сконцентрироваться на идее вступления Молдовы в Шенген.

Усатый объясняет, что применил бы в Молдове многие принципы Евросоюза, но только не либерализацию рынка («Мы и так умираем, люди забирают оборудование, менеджмент и переезжают как минимум в соседнюю Румынию») и гей-парады («Я знаю многих, кого называют голубыми, розовыми, но я вхожу в те 95–99% молдаван, которые против»).

— Сегодня Усатый — не антиевропеец! — настаивает он. — Я просто не хочу продвигать то, куда мы не можем попасть. Что если я завтра сделаю референдум: «Вы хотите минимальную зарплату 10 000 евро?» 100%, наверное, проголосует за. Я из бизнеса, я ставлю перед собой реальные задачи, которые можно сегодня выполнить. Я хочу, чтобы моя страна стала привлекательной, и за нами пришли, — говорит политик.

Поскольку Усатый раньше был, очевидно, пророссийским политиком, многие таким воспринимают его и сейчас. «Он находится в спорном поле, и существуют обе версии — что он является представителем румынских спецслужб и что является представителем российских спецслужб. На кого он играет, точно никто не может сейчас сказать», — говорит политолог Чуря.

Сам Усатый называет себя единственным молдавским политиком, выступающим за Молдову, а не за Россию, Румынию или Евросоюз.

— Я единственный в центре! Моя партия продвигает один-единственный вектор — национальное развитие Республики Молдова, — говорит он, расхаживая по кабинету из конца в конец.

Разочарование своих

— За пределами своего круга общения я почти не встречаю людей, которые бы сказали, что проголосуют за Санду, — говорит журналист Соловьев.

Он приводит пример: «У меня около дома ребята в небольшом помещении сидели и шили из кожи, небольшой бизнес — муж, жена, лет по 30, он — румыноязычный, разговаривает по-русски с акцентом, — и три работника. Недавно они собрались в соседнюю страну. Говорит: здравоохранения тут нет, лечиться вынужден за границей, в машине разбили стекло, всё украли — в полиции насрать. За что я плачу налоги? Бизнес открыл 5 лет назад, и при PAS всё стало хуже. Я агитировал за Санду, а сейчас проголосую за кандидата, которого раньше бы не поддержал, но хочу, чтобы она (Санду) проиграла».

Таких людей в Молдове, по словам Соловьева, немало. Поэтому кроме в разной степени пророссийских кандидатов на выборы пошли как минимум два политика, критикующих Санду с проевропейских позиций, — историк и боксер Октавиан Цыку и журналистка Наталья Морарь.

Кандидат Цыку подтверждает тезисы Соловьева: «Пока мы собирали подписи, заметили, что такой разочарованности никогда не было! Люди отдали в 2020 и 2021 годах проевропейский голос. Они ожидали многого, а ничего не случилось. Ненависть к правлению Санду даже озадачивает, ведь мы признаем, что есть определенные успехи, Европа открыла нам двери, а люди просто ненавидят это правительство».

По мнению председателя «Платформы DA» Плынгэу, рейтинг PAS очень сильно зависит от войны. «Практически весь рейтинг нынешнего правительства — только из-за страха, что пророссийские партии одержат верх и Молдова возьмет другой курс. PAS практически монополизировала проевропейскую тему и говорят не тратить голоса на других политиков, чтобы в стране не было войны. Это та же самая пропаганда», — говорит он.

Саму Санду он старается не критиковать: «Ее заслуга, что на прошлых выборах она капитализировала проевропейский голос. Она человек не коррумпированный, европейский, открытый и склонный к демократическим переменам». Тем не менее Цыку, кандидат от блока «Платформы DA» и двух других партий, бросил ей вызов.

— Я как историк, как интеллектуал и как лидер унионистов (сторонники объединения Молдовы и Румынии. — Прим. авт.) в Молдове присоединился к этому блоку, чтобы предотвратить возможный крах евроинтеграции, потому что статус страны-кандидата никаким образом не гарантирует стране проевропейское будущее, ведь внутри Молдовы ситуация очень тяжелая из-за войны в Украине, исторического наследия, пропаганды, путинизма и ошибок нынешней власти, — говорит Цыку.

— А вы допускаете, что на референдуме могут проголосовать против евроинтеграции? — спрашиваю я Цыку.

— Если провалится референдум, то все провалится. Потому что и у пропутинских партий, и у Путина самого будет аргумент говорить, что ЕС не может быть вектором Молдовы.

Цыку обвиняет Санду в том, что она никогда не была президентом всей Молдовы, а только президентом партии PAS, и все ее действия относительно внутренней политики были для консолидации партии, а не для консолидации общества. «У PAS антирейтинг очень большой, и они, будучи правящей партией, взяли только 30% на местных выборах в 2023 году», — объясняет Цыку. Конечно, он говорит о нищете, провале реформ и использовании пророссийских партий для запугивания молдаван и роста собственного рейтинга.

Сам по себе Цыку — необычный политик. Он, во-первых, спортсмен — семикратный чемпион Молдовы по боксу, в 1996 году был участником Олимпийских игр. Во-вторых, он историк, является исследователем в Институте истории Академии наук Молдовы, написал 10 книг. В 2013 был министром спорта Молдовы, а в 2020 году как председатель Партии национального единства.баллотировался в президенты страны и набрал 2,01 % голосов.

Если сейчас его предвыборный слоган «Вместе в Европу», то на прошлых выборах был другой: «Президент, который нас объединяет». «Это двусмысленно, с одной стороны, объединяет с Румынией, а с другой — объединяет всех нас», — объясняет Цыку.

— Но вряд ли [идея вхождения в состав Румынии] объединяет всех молдаван, — возражаю я.

— Всех не объединишь, — смеется он. Раньше он считался скандальным политиком и критиковал Санду за возложение цветов 9 мая к мемориалу «Вечность».

— Это памятник лжи, — моментально реагирует Цыку, когда я напоминаю об этом.

— Вот это явно не объединяющие общество высказывания!

— А что делать? Это историческая правда! Во мне есть много идентичностей. Иногда боксер всплывает, иногда историк, иногда политик, — говорит Цыку и дает мне историческую справку: напоминает, что у мемориала «Вечность» есть пять пушек, по одной на каждый год Великой Отечественной войны, но нужно тогда поставить еще одну, ведь в 1940 году Советский Союз оккупировал румынскую Бессарабию (ныне Молдову).

— Представьте, что через 80 лет будет Луганская республика или Донбасская республика, все ее будут признавать и считать, что это независимое государство. А такова Молдова после 1940 года, — говорит Цыку, но сам же себя одергивает, — но сейчас у нас другие темы, сейчас нужно сплотить наше общество, предотвратить войну и возврат к власти пророссийских политических сил.

Еще один кандидат — Наталья Морарь — тоже яростно критикует Майю Санду. «Как гражданин я обвиняю вас в узурпации власти, ограничении прав и свобод людей, фальсификации выборов», — заявила она на своем брифинге во время избирательной кампании. По словам Морарь, Санду и PAS обещали быть «другими», но в итоге действуют теми же методами, что и предыдущие власти, — например, тот же Владимир Плахотнюк (олигарх, который много лет контролировал власть в Молдове, которую, пока он не бежал из страны, называли «захваченным государством»).

Пророссийский политолог Чуря, кстати, с Морарь согласен: «Можно сравнивать, при ком было хуже, но Плахотнюк играл по правилам, которые ему навязали Евросоюз и американцы. Например, чтобы изменить электоральную систему с пропорциональной на смешанную, он два года проводил дебаты и приглашал на них оппозицию. PAS может изменить всё в течение пяти минут — им [на всех] насрать».

— Морарь говорит:

— говорит политолог Паша.

Журналистку обвиняют в связях с еще одним беглым бизнесменом Вячеславом Платоном (его вместе с Шором в Молдове называют похитителями миллиарда), от которого у нее ребенок, но сама она получение финансирования отрицает, говоря, что заработала деньги на продаже биткоина.

Разлом не преодолен

Долгие годы Молдова балансировала между сторонниками европейского пути развития страны и любителями России. После начала войны перевес, казалось, наконец оказался на стороне западников. Советник президента Санду по внешней политике Рошка уверена, что в Молдове уже не осталось достаточного количества людей, которые выступают за будущее страны вместе с Россией. «За последние 30 лет все всё поняли, и России не доверяют, ведь она привела войну в Украину. Да, некоторые используют страх: «Вот вы проголосуете за Санду, и на следующий день начнется война», — но желания быть с Россией уже нет», — утверждает Рошка.

— Но разве это не аргумент, что при Санду угроза нападения России выше?

— Нет, это не при Санду, это при Путине, который начал войну в Украине. При чем тут Санду? Вы повторяете нарративы России! — раздражается Рошка. — Санду поддерживает Украину, что значит поддерживает международное право и мир.

— Но, возможно, люди думают, что если бы у власти в Украине оставался Янукович, то Россия, наверное, танки бы не ввела. И так ли они не правы?

— Вы знаете, что это виктимблейминг? Россия через своих пропагандистов и прокси пытается сделать это аргументом, но это нечестно и неправильно. Возможно, это работает для некоторых людей, но абсолютно неприемлемо для большинства. Мы хотим жить в свободной стране, демократии и в мире.

— Все хотят жить в мире! Я просто говорю, что этот вопрос может разделять общество, — не сдаюсь я.

— Возможно, поэтому его и использует у нас в стране российская пропаганда, — заканчивает спор Рошка.

Политолог Паша настаивает, что никогда в истории Молдовы не было такого, чтобы меньше половины молдаван выступали за европейский курс. «Были только моменты, когда было чуть больше желающих за вступление в Евразийский или Таможенный союзы. Но для России очень важно поддерживать имитацию существования разлома примерно 50 на 50 и поддерживать в тех гражданах, которые настроены более пророссийски, надежду, что еще чуть-чуть, победа будет за нами», — говорит он.

Его пророссийский коллега Чуря не согласен: «Строго ориентированных на Запад в Молдове где-то 30–40%, еще 30% строго ориентированных на Россию, и есть болото, которое не хочет ни с теми, ни с другими».

Но главное, по мнению Паши, в том, что Молдову обязательно примут в Евросоюз. «Молдова страна маленькая, интегрировать ее ничего не стоит:

Вхождению в ЕС не мешает даже приднестровский конфликт, уверен Паша, ведь процент экспорта из приднестровского региона в Европейский союз даже выше, чем в среднем по стране, и достигает 80%.

— Вы прямо как член правительства сейчас говорите! — шучу я, тем более, что Рошка тоже уверяла меня, что Евросоюз полон решимости принять Молдову в свои ряды.

— Нет, я не член правительства. Я просто наблюдаю — это объективная реальность.

У кандидата Санду в предвыборной программе написано: «Нам удалось изменить восприятие нашей страны во всем мире», — и Рошка в это верить

— Я путешествовала по разным странам и всю жизнь рассказывала, где Молдова. Есть даже британская настольная игра: Where is Moldova? Но последние 2,5 года, что я работаю у Санду, особо рассказывать не приходится. Молдова, известная кражей миллиарда, стала страной, которая намерена вступить в ЕС, у которой молодая честная президент, которая говорит на иностранных языках и сидит за одним столом с европейскими лидерами, — говорит она.

Вечная игра 

Что произойдет во втором туре, предсказать сложно. Казалось бы, у президента Санду лучшие стартовые позиции. «По всем опросам — во втором туре неважно, с кем будет Санду, — она выигрывает», — уверяет меня Паша, хотя уже после 20 октября стало понятно, что доверять опросам в Молдове не стоит.

По словам Усатого, во втором туре президента Санду будет просто некому поддержать, потому что все проевропейские партии она умножила на ноль. Тот же Цыку пообещал мне перед первым туром, что во втором поддержит Санду, но набрал-то он меньше процента.

Мне Усатый сказал, что не будет призывать сторонников голосовать за кого-либо во втором туре. «Я больше не хочу нести ответственность за поведение или работу того или иного кандидата. Если я не прохожу во второй тур, то больше никогда не буду ни за кого», — сказал он мне. Кого поддержат 14% избирателей Усатого — вопрос открытый.

— Никто не учитывает диаспору. Да, она мобилизовалась в 2020 году за Санду, но тогда был четкий выбор между ней и Додоном плюс у нее не было 4 лет во власти и волны критики. Перед выборами Санду ездила по италиям и португалиям, чтобы ее мобилизовать, но не факт, что это сработает так же, как тогда, — рассуждает Соловьев. — Если учитывать и фактор Шора, то поневоле начинаешь ожидать сюрпризов.

Правда, неожиданно скептичен самый пророссийски настроенный из моих собеседников — политолог Корнел Чуря. «Математически и социологически эта победа предопределена, а политически и геополитически она невозможна, потому что Запад не может проиграть президентские выборы в нынешних условиях. По разным причинам», — говорит Чуря. Он считает, что в случае переговоров Запада с Россией после окончания войны в Украине Молдова станет активом, которым Европа сможет поступиться.

На самом деле многие в Молдове считают выборы президента лишь подготовкой к парламентским.

— У нас же президент ничего не решает. Ну выиграю их я или Санду, какой с этого резон? Если в будущем парламенте будет путинская власть, то они будут снимать нас по три раза на дню (так бывало при Плахотнюке. — Прим. авт.). Сто́ящий президент — тот, у которого есть большинство в парламенте, — говорит Цыку.

Советник Санду по внешней политике Ольга Рошка тоже считает, что «самая большая ставка у России — на выборы в парламент». «Они сейчас тестирует возможности системы, посмотрят, что сработало, что не сработало, чтобы потом, возможно, провести партию или больше в парламент», — говорит она.

— переживает политолог Паша.

Правда, Чуря уверен, что и на парламентских выборах никаких шансов у пророссийских сил нет: «Будет то же самое — будут снимать с выборов, закрывать масс-медиа, а если понадобится, то сфальсифицируют результат».

— Тогда в чем смысл вообще участия в политике для пророссийских сил?

— Сейчас нет смысла самим себя вешать на крест — в среднесрочной перспективе Молдова всё равно попадет в зону влияния России. Зачем тогда сейчас ломать копья?

Опасается этого и Паша: «Даже если Молдова вступит в ЕС, Россия не отстанет. Как не отстала она от балтийских стран. Москва никогда не остановится. Ни одну бывшую колонию в России никогда не оставят в покое, пока существует Россия в сегодняшнем виде. Молдова для них — это потерянная территория, которую надо возвращать любыми методами. Если будет возможность — и военными».