Когда Алексей Бачинский в 2011 году окончил журфак РГГУ со специализацией «телевещание», он уже понимал, что на современном российском телевидении работать не сможет. К счастью, независимые медиа в то время в России еще существовали. Сначала он работал в «Гранях», потом перешел в Kasparov.ru. За год до окончания университета Алексей познакомился с белорусским дизайнером Андреем (фамилию не называем в целях безопасности).

Андрей тогда жил в Минске. Он не был активистом какой-либо партии или движения — просто неравнодушным гражданином. Участвовал в акциях протеста начиная с 2006 года. В 2011 году переехал в Москву. Там уже вместе с Алексеем они ходили на митинги и шествия. А в 2020 году Андрей специально ездил в Беларусь, чтобы проголосовать против Лукашенко и выйти вместе с сотнями тысяч белорусов на площадь.

Впрочем, еще до 2020 года и тем более до полномасштабного вторжения они догадывались, что однажды придется уехать. Поэтому еще в 2014 году поехали в Данию и заключили брак. В России это свидетельство о браке ничего не значит. Но Андрей с Алексеем надеялись, что если придется бежать из России, наличие брака окажется важным. Но они ошиблись.

— Когда началось полномасштабное вторжение, мы даже не сразу решили уезжать, — рассказывает Алексей. — Я сначала думал, что нужно продолжать работать в России, писать о том, что происходит, пытаться что-то сделать. Но нам, журналистам Kasparov.ru, начали поступать телефонные угрозы. Угрожали всем. С разных номеров, но мне кажется, это всё были звонки от тех, кто связан с центром «Э». И в какой-то момент я понял, что теперь оставаться в России уже невозможно, это слишком опасно. И в сентябре я приехал в Болгарию. Андрей прибыл позже, в декабре.

Они не выбирали страну — просто Болгария тогда оставалась едва ли не единственной страной Европейского союза, которая еще выдавала визы россиянам.

Договорились так: они уезжают из Москвы в один день. Когда Алексей позвонит и скажет, что благополучно прошел границу и идет на посадку до Стамбула, Андрей немедленно садится в машину и едет в Беларусь получать визу. На машине, решили они, безопаснее: на российско-белорусской границе документы проверяли выборочно, и Андрей спокойно проехал. Потом таким же путем вернулся в Москву, а оттуда отправился в Болгарию.

К тому времени Алексей уже попросил политического убежища. Рассмотрение документов заняло полтора года, и в апреле Алексей Бачинский получил международную защиту. Теперь он беженец с проездным документом иностранца и внутренней ID-картой беженца. Андрей, приехавший в декабре 2022 года, тоже сразу подал документы. Его дело рассматривали меньше: 11 месяцев. Он получил отказ.

— Болгария не признает однополые браки, — объясняет Андрей. — Наше свидетельство о браке как не значило ничего в Беларуси и России, так ничего не значит и в Болгарии. У нас нет штампа в паспорте. И в моем отказе было написано, что мы с Андреем просто приятели, а это значит, что его риски, связанные с Россией и с Беларусью, я не разделяю — мы друг другу никто.

— Мы никогда ничего не скрывали, — добавляет Алексей Бачинский. — У Андрея в России была регистрация по моему адресу, его керамическая мастерская зарегистрирована на меня, мы в социальных сетях всегда выкладывали свои совместные фотографии из путешествий. Я после 2020 года много раз брал интервью у белорусских политиков, которые у себя на родине признаны экстремистами и террористами. Так что я прекрасно себе представляю риски Андрея. А в Агентстве по делам беженцев нам говорят: всё с ним будет в порядке, он вам никто, он с вами не связан. То есть мои риски они признают, а риски моего мужа — нет.

Вспоминаем вместе с ребятами, как недавно Черногория отказала белорусскому активисту в убежище на том основании, что Беларусь подписала множество международных соглашений, а значит, там законодательство соответствует международным нормам. Алексей говорит, что сейчас уже привык ничему не удивляться: в 2022 году, когда в Болгарии появились первые просители международной защиты из России, отказы сопровождались цитатами Путина и Володина, которые говорили о демократичности России и соблюдении законов. Сейчас уже такого не пишут, сейчас независимому журналисту из России проще получить убежище.

Но о Беларуси в Болгарии (как, к слову, и во многих других странах) остается самое приблизительное представление — при том, что Болгария как член Европейского союза присоединилась ко всем санкциям против режима Лукашенко. Агентство по делам беженцев, как объясняли Алексею и Андрею адвокаты, пользуется при вынесении решений исключительно некоей внутренней справкой, добыть которую невозможно. И один из главных аргументов — Беларусь не ведет военные действия. Значит, жить можно.

Андрей обжаловал решение Агентства по делам беженцев в Административном суде Софии, а после отказа — в Верховном суде Болгарии. И опять получил отказ. В решении Верховного суда Болгарии написано прямым текстом, что принадлежность к определенной социальной, политической или сексуальной группе не является основанием для предоставления статуса беженца либо гуманитарного статуса. Суд также утверждает, что поскольку брак с Алексеем не признают ни Россия, ни Беларусь, то, соответственно, никакому риску Андрей не подвергается: снова «вы друг другу никто».

В смысле сексуальной дискриминации Болгария, можно сказать, постепенно удаляется от стран с развитой демократией. В апреле прошлого года, когда Алексей и Андрей уже находились там в процессе рассмотрения их заявлений о предоставлении статуса беженца, Верховный суд Болгарии запретил смену гендерного маркера, то есть трансгендерный переход теперь вне закона. А 7 августа парламент Болгарии в ускоренном режиме принял закон о запрете пропаганды ЛГБТ в школах. Законопроект подготовила партия «Възраждане» («Возрождение»), известная своей пророссийской позицией.

К слову, лидер партии «Възраждане» Костадин Костадинов с удовольствием ездит в Россию и утверждает, что строит мосты в то время, когда остальные их разрушают. В марте 2022 года он приехал в Украину, чтобы встретиться с представителями болгарских диаспор, но был выдворен из страны с запретом на въезд и внесен в базу «Миротворца» как российский агент. А новый закон, разработанный его партией, запрещает распространять информацию о гендерной идентичности, отличной от биологического пола, и о «нетрадиционной сексуальной ориентации». В сущности, это калька аналогичного российского закона с маленьким уточнением «в школах».

— Я пытался объяснить, что происходит в Беларуси, — говорит Андрей. — Распечатывал информацию от правозащитников о масштабах репрессий, доклады ООН и резолюции Евросоюза — всё, что могло помочь болгарским чиновникам составить действительную картину происходящего в моей стране. Но это было совершенно бесполезно. Кстати, не только в Болгарии ужесточается ситуация с ЛГБТ: в Беларуси в этом году тоже внесли изменения в законодательство, и теперь однополые отношения криминализировали и приравняли к порнографии. То есть участвовал в протестах, да еще и представитель ЛГБТ-сообщества — это вдвойне враг государства, подлежащий наказанию.

Заседание Верховного суда прошло 17 сентября. Теперь решение суда в соответствии с законодательством Болгарии должно прийти в миграционную службу, и Андрею вручат уведомление о добровольном выезде из страны в течение 14 или, если повезет, 30 дней. Если не выедет — депортация. Но Андрей не выедет. Они с Алексеем будут продолжать отстаивать свое право быть семьей в стране, которая их семьей не признает, как и те страны, откуда они уехали. Андрей собирается подавать заявление в Агентство по делам беженцев заново, теперь уже по новым основаниям — в первую очередь с учетом изменения законодательства Беларуси по отношению к ЛГБТ-сообществу.

Алексей с Андреем ходят на эти митинги всегда, как ходили в России и в Беларуси. Одновременно они собираются обращаться в ЕСПЧ с иском о нарушении права на воссоединение семьи. Европейский суд по правам человека, безусловно, не рассматривает беженские дела по существу и не может обязать Болгарию предоставить статус беженца, но может зафиксировать нарушение базового права семьи на воссоединение.

— Есть разъяснение ЕСПЧ по другому делу, — добавляет Алексей Бачинский. — Там говорится, что даже те страны, которые не признают однополые браки, в случае рассмотрения кейсов о предоставлении статуса беженца должны рассматривать эти браки как действительные. Так что тут юридически всё должно быть достаточно просто. Вопрос лишь в том, насколько быстро сработает 39-е правило Регламента ЕСПЧ.

39-е правило Регламента — это обеспечительные меры. Дела в этом суде рассматриваются долго, иногда не один год. И в случае угрозы депортации или экстрадиции ЕСПЧ принимает оперативные меры — обязывает государство воздержаться от высылки человека, пока дело не будет рассмотрено в Страсбурге. Эти меры обязательны для государства, в отношении которого они принимаются. Так что вопрос в том, что будет раньше: депортация или 39-е правило.

В том, что Агентство по делам беженцев в Болгарии ничего не знает о ситуации в Беларуси, нет ничего удивительного. По статистике Агентства, в 2021 году убежища в Болгарии попросил один белорус. Для сравнения — шесть тысяч афганцев и почти четыре тысячи сирийцев. Россиян было шестеро. В 2022 году убежища просили уже 170 россиян — и трое белорусов. За восемь месяцев нынешнего года — 35 россиян и ни одного белоруса. За 2023 год Агентство статистику не приводит. Но и без нее все понятно: ради одного-двух-трех белорусов изучать ситуацию в стране? Да пусть этим Польша занимается, их там много.

В пятницу вечером позвонил еще один белорус из Софии. Активист, участник протестов, дома был обыск, жену задерживали — в общем, химически чистый кейс. Он получил отказ в предоставлении убежища. Основания всё те же: на территории Беларуси не ведутся боевые действия, значит, жить там безопасно. А пока рассматривалось дело, у человека закончился срок действия паспорта. И таких — без действующих документов — в Европе будет с каждым годом всё больше. Во всяком случае, пока Лукашенко жив и у власти.