Каждый день по шатдауну

Некоммерческая организация Access now, специализирующаяся на цифровых правах, и международная коалиция#KeepItOn, объединяющая более 300 неправительственных организаций, отслеживает, документирует и противодействует шатдаунам по всему миру. За 2023 год они зафиксировали 283 масштабных отключения интернета в 39 странах. Таким образом, прошлый год стал рекордным по числу подобных происшествий за всю историю наблюдений, что свидетельствует о тревожной и опасной для прав человека тенденции. Только по сравнению с 2022 годом число блокировок выросло на 41%. Правительства, военные и другие органы власти в два раза чаще стали отключать интернет, чтобы усилить контроль во время критических национальных моментов или кризисов.

«Отключения всегда связаны с важными общественно-политическими событиями. Протесты, выборы, вооруженные конфликты, к сожалению, власти часто отключают интернет в период экзаменов. Более того, в 2023 году мы выделили новую причину — это стихийные бедствия. Власти, как правило, пытаются скрыть реальное число жертв и последствия катастрофы», — заявила в разговоре с «Новой-Европа» Анастасия Жирмонт, менеджер по политикам Access Now по Восточной Европе и Центральной Азии.

При этом эксперты различают несколько типов блокировок. К тотальному шатдауну власти прибегают в самом крайнем случае, отмечает Жирмонт. Так происходило после белорусских выборов, когда Лукашенко объявил себя победителем (2020 год), или во время протестов из-за резкого повышения цен на сжиженный газ в Казахстане (2022-й). Такие шатдауны неизбежно влияют и на госсектор, и на банки, поэтому лишний раз к ним прибегать не рискуют. Один из наиболее частых способов цензуры — блокировка отдельных платформ, в том числе мессенджеров и соцсетей. В основном, власти отдельных стран пытаются так предотвратить координацию протестного движения и альтернативный подсчет голосов.

В 2023 году они зафиксировали следующее:

• Facebook был заблокирован 23 раза в 11 странах;
• YouTube — 17 раз в 7 странах;
• Instagram — 12 раз в 10 странах.

Представительница Access Now называет ущерб от точечных блокировок куда более внушительным, чем его польза для властей. Если учитывать пример Беларуси, Казахстана и России, то они демонстрируют, что шатдауны не приводят к затуханию протестного движения и не убивают горизонтальные связи в соцсетях, но зато затрагивают другие сферы жизни. У людей снижается доступ к информации, в том числе из государственных источников. За этим нередко следует увеличение числа жертв. К примеру, к Казахстане, когда люди не знали о введенном чрезвычайном положении или комендантском часе, они выходили на улицу и подвергали себя опасности.

Большинство индонезийских правительств используют интернет-ограничения для обеспечения национальной безопасности и защиты своих граждан от вредной информации. С другой стороны, они злоупотребляют интернет-цензурой, чтобы защитить свою репутацию от общественного внимания, утверждая, что делают это ради национальной целостности.

Региональный директор исследовательского института «Центр Азии», политолог и эксперт по Юго-Восточной Азии Джеймс Гомес в разговоре с «Новой-Европа» отмечает, что властям в странах Юго-Восточной Азии не нужна информация, которая ставит под сомнение их легитимность. В его регионе «отключения» происходят все чаще во время революций и попыток свергнуть правительство: так было в Мьянме и Индонезии, этим летом — в Бангладеш. Гомес подчеркивает, что в Мьянме власти добились некоего кратковременного успеха своими действиями, поскольку приостановили координацию между людьми. Правда, в долгосрочной перспективе это ни к чему не привело, а со временем конфликт перерос в гражданскую войну. В Бангладеш число людей на улицах во время студенческих протестов достигало десятков тысяч, так что блокировки не смогли их остановить.

Гомес отмечает, что сейчас он с коллегами может проследить последовательность действий, которые используют авторитарные режимы в Юго-Восточной Азии. При этом он думает, что в ближайшие несколько лет из-за развития искусственного интеллекта многие из этих стратегий будут усовершенствованы и ускорены.

Как власти разных стран блокируют соцсети?

В Восточной Европе и Центральной Азии эксперты осведомлены о том, как проходят блокировки. В первую очередь, средства зависят от типа отключения. Если это тотальный шатдаун — манипуляции с критической инфраструктурой «как рубильником» полностью отключают вышки сотовой связи и прекращают поставку услуг широкополосного интернета. При дросселировании — занижении скорости интернета — становится невозможной загрузка большого объема данных, к примеру, видео или фотоматериалов. Таким образом, вы просто обновляете страницу, ничего не происходит, в итоге пользователь сдается и больше не пользуется этим ресурсом. Также есть блокировки DNS, когда нарушается работа поисковых запросов и доменов.

По словам Гомеса, в Юго-Восточной Азии правительства нескольких государств имеют доступ к хакерскому оборудованию Pegasus. О его использовании против активистов неоднократно писали журналисты и правозащитные организации. При этом эксперты до сих пор не могут получить достаточно информации о том, какими еще способами власти пользуются для цензуры.

«Нам не хватает прозрачности в отношении инструментов, компаний и программного обеспечения, которые используют правительства, нам определенно нужно больше прозрачности», — заявил Гомес.

Как обществу давать отпор цензуре?

Жирмонт сравнивает взаимоотношения властей и общества на фоне цензуры с игрой в кошки-мышки. Например, медиа часто запускают новые зеркала для обхода цензуры, предлагают читать их без VPN или запускают собственные VPN-сервисы.

— Нельзя сказать, что власти более подготовлены, потому что на любой способ блокировки есть и способ обхода блокировки.

В большинстве случаев против блокировок помогает VPN, даже во время полного шатдауна можно оставаться на связи с помощью сим-карты иностранного государства с услугами роуминга или eSIM, можно использовать TOR. Власти пытаются лимитировать данные и способы блокировки, запрещают VPN и так далее. Но на смену им приходят альтернативные решения: создание mesh-сетей (распределение информации между десятками и сотнями узлов беспроводной сети. — Прим. ред.), зашифрованная передача данных. Помимо этого, многие страны со временем сами возвращают доступ к тем или иным мессенджерам.

«Таким образом, это постоянная игра, кто кого переиграет. Мне кажется, рано сдаваться», — делится Жирмонт.

С ней согласен индонезийский эксперт Зайнуддин Муда З. Монгило, изучающий, как противостоять дезинформации в политическом дискурсе. Он отмечает, что в Индонезии разные сервисы могут в некоторой степени обойти правительственную систему блокировки. Он также заметил, что чем чаще власти отключает сайты или социальные сети, тем больше поступает заказов на VPN.

“На самом деле, Индонезия однажды была названа страной, в которой больше всего используют VPN. Однако за более безопасные и надежные VPN-сервисы нужно платить”, — отмечает он.

По словам Гомеса, в некоторых странах Юго-Восточной Азии авторитарные правительства продолжают открыто угрожать цифровым свободам граждан.

— Правительства являются самыми большими виновниками цифровых угроз. А самым большим сообществом, против которого направлены угрозы, является гражданское общество.

При этом не стоит полагать, что во всем регионе ситуация одинакова. В Индонезии и Бангладеш очень активное гражданское общество, которое обязательно будет реагировать и протестовать, если власти начнут его ограничивать. В Японии, Корее и Тайване очень высокий уровень конфиденциальности, поэтому местным властям было бы трудно активно закрывать интернет или шпионить за гражданами. Но в Камбодже, как отмечает Гомес, гражданское общество настолько запугано властями, что не может выступить против них. Во Вьетнаме — однопартийном коммунистическом государстве — люди также боятся открыто бороться за свои цифровые права.

«Поэтому в таких местах, как Камбоджа, Вьетнам и Лаос, вы не увидите отпора властям со стороны. Но если в стране есть хоть немного свободы, как в Индонезии, Таиланде, Камбодже, Мьянме, на Филиппинах, то общество определенно даст отпор», — заключил Гомес.