Если одна из целей Курской операции ВСУ заключалась в том, чтобы вынудить Путина перебросить войска с Донбасса под Курск, то она не удалась. Переброски войск с Покровского направления не случилось.

Ровно наоборот. Атаки на Покровском направлении интенсифицировались, и продвижение российских войск ускорилось. Часто они продвигаются по три км в день (надо понимать, что эти три километра — это не обязательно вперед, чаще они расширяют плацдарм). Показательна была судьба Новогродовки, где были существенные укрепления, оставшиеся еще со времени «третьей линии» Порошенко. Новогродовку просто бросили. Сначала ее покинули без боя новые части, набранные из украинских «бусификантов», а потом — Национальная гвардия.

По сути, речь идет об утрате контроля над войсками. При плановом отступлении войска отступают на подготовленные позиции. А тут подготовленных позиций нет. Войска просто отступают. Не бегут, но отступают из-под планомерно катящегося катка.

В современной войне укрепления — это альфа и омега обороны. Три линии укреплений, выстроенных Порошенко, сыграли огромную роль в том, чтобы тогда остановить Путина. Он понимал, что его наступление упрется в фортификационные линии и завязнет.

Их начали строить в январе 2015-го, прямо во время Дебальцево, и первую линию построили за две недели. На третью, капитальную, понадобился уже год. Эти укрепления служили Украине верой и правдой, и были основными тремя линиями укреплений, которые работали и в этой войне.

Но на этой войне происходит что-то непонятное.

Накануне падения Авдеевки президент Зеленский категорически не согласился с тогдашним главкомом Залужным, который требовал строительства укреплений. Президент настаивал на наступлении. Залужного уволили, Авдеевка пала, и оказалось, что серьезных укреплений за ней не построено. Оборона за Авдеевкой «удивительно слабая», — писала NYT, проанализировав спутниковые снимки. При этом деньги на оборону были выделены достаточные.

В Харьковской области укрепления тоже не были выстроены. Скандал был такой, что после начала наступления Верховная Рада создала Временную комиссию по использованию средств на строительство фортификаций. Представитель этой комиссии Михаил Бондарь рассказал, что СБУ открыла 30 уголовных производств по факту кражи на их строительстве 20 миллиардов гривен. Это чуть меньше половины выделенных денег.

При этом надо иметь в виду, что многие подразделения ВСУ строили укрепления за свой счет. Например, на Харьковском направлении 92-я бригада выстроила их по всем правилам, за свой кошт, — и удержала. 115-я бригада ждала, пока ей выстроят за казенный, — и отступила.

И вот теперь оказывается, что возле Покровска тоже не выстроены нормальные укрепления. Главное, что до сих пор сдерживает российские войска, — это та самая «третья линия» обороны Порошенко, осыпавшаяся и заброшенная, которую спешно привели в порядок в тех местах, где она не прорвана (как в Очеретино). А зато бывший глава Донецкой областной военной администрации в ответ на вопрос, откуда он так разбогател, отвечает, что продал малины на 300 тысяч долларов.

Разница между бетонным укреплением по всем правилам и дырой в земле, выкопанной саперной лопаткой, — это разница в жизни и смерти солдата. Какие там «мясные штурмы»! Это получается «мясная оборона».

Что происходит под Покровском? На украинские позиции сначала обрушивается мощный удар: ФАБы, артиллерия, минометы, управляемый снаряд «Краснополь» по координатам, подсвеченным дроном. Потом выдвигается небольшая группа российских войск, по сути — для зачистки.

Артиллерии, которая может им противостоять, мало: значительная часть украинской артиллерии была выбита «Ланцетами» во время многомесячной проволочки с военными поставками США. Были мины типа ОЗМ (осколочные заградительные мины), которыми засеивали поля прямо из артиллерийских стволов, останавливая российское наступление на Харьковском направлении, но их тоже стало мало.

Украина начинала эту войну с обстрелянными и прошедшими Донбасс профессиональными войсками, Путин — с необстрелянными контрактниками. В Бахмуте Путин разменял зэков на эти профессиональные войска; потом их выбивали ФАБами. Теперь российские военные на Покровском направлении — это часто выжившие, заматеревшие, хорошо слаженные подразделения, которым платят серьезные для России деньги в качестве зарплаты и еще дополнительно доплачивают за каждый сбитый дрон или подбитую бронетехнику. Им противостоят плохо обученные «бусификанты» в наспех вырытых укреплениях.

Вкупе с классической концентрацией сил на участке главного удара и с отсутствием серьезных укреплений это и дает медленное, но неуклонное продвижение российских войск. Покровск — крупный железнодорожный узел, важный для снабжения всего Донбасса. За ним зона непрерывной агломерации, когда один поселок, по сути, переходит в другой, кончается, и начинается оперативный простор.

После Харьковского прорыва президент Зеленский заявил, что в этом прорыве «виноват весь мир» и потребовал, чтобы остановить российское продвижение, права бить по российской логистике на российской территории. Это право он получил.

Сейчас, когда на Покровском направлении ВСУ отступает, мы видим то же самое. Вопрос об непостроенных укреплениях не обсуждается, но Зеленский требует права наносить ATACMSами удары по российским аэродромам.

Дальнейшее зависит от реакции США. Она может быть двоякой. «Вы не выстроили укреплений, украли деньги, бросили лучшие войска под Курск, а не под Покровск, а теперь свои собственные провалы и собственную коррупцию используете как рычаг, для того чтобы вовлечь США в третью мировую войну, по вопросу о том, кому принадлежит Часов Яр».

Другой вариант: «Путину нельзя дать выиграть, Украине — проиграть. Так как Путин снова имеет стратегическое преимущество, предоставим ВСУ способ это стратегическое преимущество уменьшить.

Стратегия Зеленского — всё глубже вовлекать Запад в войну. Отсюда и поход на Курск вместо укрепления Покровска, (хотя как раз с военной точки зрения Курск был оправдан, как и немецкая операция Sonnenwende).

Непостроенные укрепления — это не просто неэффективность и коррупция. Это — вольно или невольно — часть стратегии.

В этой войне каждый раз после того, как Украина показывала впечатляющие успехи, — например, после Харьковского контрнаступления 2022 года или вывода российских войск из Херсона, — поддержка США ослабевала и поставки оружия прекращались. И наоборот, после того как Украина проседала, — поддержка возрастала. Получается, что в логике военного велфера, чтобы много получить, — нужно просесть. Чем хуже у Украины дела — тем больше Запад впрягается.