«Пункт работает шестой день, я здесь — пятый»

К «Домику добрых дел» на улице Белинского в Курске подъезжает синий «Фольксваген Гольф». Из машины выходят мужчина и женщина, они привезли больше десяти килограммов тушенки, макароны, рис, колбасу и молочные продукты.

В обычные дни «Домик» — это социальная служба, которая помогает бездомным и нуждающимся в Курске. Но вот уже больше недели в дневное время здесь собираются десятки беженцев.

Выгрузив съестное, мужчина достает из багажника подушки и одеяла. «Спасибо, вы меня спасли, иначе бы меня сейчас убили», — говорит волонтерка, которая взяла одеяла.

— добавляет она.

Наталье (имя изменено) на вид не больше двадцати. Она стала помогать беженцам несколько дней назад. «Приехали, привезли подушки, остались», — рассказывает она. «Пункт работает шесть дней, я здесь — пятый. Первые дни вообще жопа была», — говорит Наталья.

«Домик добрых дел» одним из первых в Курске начал раздавать еду, предметы гигиены и одежду тем, кто бежал из приграничных районов под звуки взрывов: без вещей, денег и документов. Сначала люди сами заходили во двор организации и брали всё, что им нужно. Но так как желающих взять еду и другие товары было слишком много, перед воротами поставили деревянные поддоны. «Волонтеры сами спрашивают, что нужно», — рассказывает Наталья. Таким образом, пункт разделился на две зоны: в одной волонтеры принимают и сортируют товары, в другой — их выдают.

Оксана (имя изменено) эвакуировалась в Курск из Глушковского района в ночь на 8 августа. В начале войны ее дом был уничтожен после обстрела со стороны Украины, поэтому она жила в съемной квартире. За разрушенное жилье, по словам женщины, власти выдали ей сертификат на 3 миллиона рублей. На эти деньги Оксана купила квартиру в Курске. Поэтому ей было куда бежать после начала наступления ВСУ.

Она рассказала, что на человека в «Домике добрых дел» выдают два пакета. Один — с бытовой химией: там зубная щетка, паста, туалетная бумага и шампунь. Другой — с макаронами, чаем, сахаром, колбасой и сосисками. «Нам сказали, что за помощью можно приходить каждые два дня», — добавляет Оксана.

«Бывают люди, которые приходят по второму кругу, обманывают»

«Минуту внимания! Беременные женщины с детьми до десяти лет есть? Поднимите руку!», — прерывает рассказ Оксаны волонтер в зеленой жилетке. «Беременные женщины с детьми до десяти лет, у вас отдельная очередь, поднимите руку, чтоб я вас видел», — повторяет он в громкоговоритель после того, как увидел, что руку никто не поднял. «Я не беременна, но у меня ребенку 11 лет», — отвечает ему пожилая женщина. «А я же говорю до десяти», — говорит волонтер. Но чтобы встать в отдельную очередь, необходимо показать документы, которые подтвердят возраст детей. После того как две беженки не смогли подтвердить документами возраст детей, их отправили в общую очередь. «Документы не нам нужны, они нужны для толпы, чтобы вас потом, простите, не разорвали», — объясняет волонтер.

В первые дни, чтобы получить сухпайки, беженцам раздавали пронумерованные талоны.

— рассказывает волонтерка Наталья. Поэтому очередь решили разделить на две части: слева от ворот стоят беременные, инвалиды и женщины с маленькими детьми, справа — все остальные.

«Товарищи! Кто хочет пить?» — кричит толпе беженцев парень в зеленой жилетке. Он идет к людям с упаковкой из шести полуторалитровых бутылок. Через 10 секунд воды у молодого человека не остается. Он обещает тем, кому сейчас ее не хватило, скоро принести новую партию. В этот момент к столику медпомощи, за которым сидит молодая рыжеволосая девушка в белом халате, подходит пожилая женщина. Она садится за стол и протягивает девушке руку, чтобы померить давление. «Коля, привет!» — слышится в толпе женский голос. Похоже на то, что случайно встретились старые знакомые.

«Здесь только добровольцы»

С момента открытия пункта количество беженцев там не уменьшалось — наоборот, с каждым днем желающих получить гуманитарную помощь становилось всё больше. В разгар дня в очереди за помощью может находится до двухсот человек.

К воротам пункта подъезжает белый грузовик. Двое мужчин спортивного телосложения открывают створки, внутри — несколько десятков подушек и одеял, самые востребованные для беженцев вещи. Всю помощь, которую привозят в пункт на Белинского, отправляют обычные люди.

«Официальные разгрузки — в МЧС, здесь только добровольцы», — поясняет один из волонтеров. Легковушки, забитые продуктами и постельным бельем, подъезжают на Белинского чуть ли не каждую минуту. «Ребят, сейчас еще одна машина подъедет, мы всё по списку собрали», — передает волонтерам мужчина в белом поло.

Если подойти к толпе поближе, то можно услышать, как одни звонят родственникам, чтобы спросить, что нужно взять из пункта, другие — делятся тем, что пережили буквально пару дней назад, когда бежали из своих домов. А третьи молча стоят и ждут, когда до них дойдет очередь.

Журналисты пытаются выяснить подробности эвакуации у женщины в розовой куртке. Она говорит, что уже устала об этом рассказывать. Произнося эти слова, она улыбается. Но проходит пара секунд, и на ее лице появляются еле заметные слезы. Она, как и Оксана, бежала из Глушковского района. Но этой женщине повезло. Она вместе с семьей уехала из дома в селе Ходяковка еще 5 августа — до момента, когда украинские военные зашли в Курскую область. Она рассказала, что в деревне стояли автобусы, на которых эвакуировали людей. И это — уникальный случай, так как большинство беженцев рассказывает о противоположном. Они жалуются на то, что из приграничных районов их никто не эвакуировал, поэтому приходилось заниматься «самоэвакуацией», как выражались власти.

Оксана, рассказывает, что о надвигающейся атаке украинских военных местных жителей никто не предупредил. О том, что происходит на границе, они узнавали из телеграм-каналов. «У нас всё руководство из районов выехало», — добавляет Оксана. Она ругается на российских военных. Говорит, что они только набивают карманы, а «руководят плохо».

Очереди из беженцев в пункте на Белинского нет только глубокой ночью. Волонтеры рассказали, что «Домик добрых дел» работает до последнего человека.