1961 год. Весна. Дирекция Ленинградского театра оперы и балета имени Кирова в крайнем беспокойстве: молодой танцор Рудольф Нуреев, впервые выехавший в составе труппы на зарубежные гастроли во Францию, не соблюдает приписанную КГБ дисциплину: общается с бесконечной вереницей поклонников и новыми знакомыми — «подозрительно политическими людьми», свободно гуляет по улицам Парижа и не вылезает по вечерам из ресторанов, возвращаясь в гостиницу лишь под утро. А еще есть информация, что его сманивает в свою труппу маркиза де Кюэваса. И хотя Кировскому театру после Франции еще предстояли выступления в Англии, советское руководство принимает решение досрочно снять Нуреева с гастролей, отправить обратно в СССР и больше никогда и никуда не выпускать «потерявшего честь и совесть отщепенца», как гласили внутренние партийные документы. Нурееву объявили о досрочном прекращении его гастролей перед самой посадкой на лондонский рейс, заявив, что ему надо возвращаться в Москву, чтобы дать важные концерты. Кроме того, сослались, что тяжело заболела мать. Он понял, что это вранье. Самолет в Лондон улетел без него, а рейс на Москву, которого он дожидался под присмотром гэбиста, был только через два часа. Этого времени Нурееву вполне хватило: он смог прошептать, обнимаясь с парижской знакомой как бы на прощанье, что хочет остаться, та переговорила с полицейскими прямо в аэропорту Ле Бурже. Те попросили, что господин Нуреев сам сказал им фразу про политическое убежище. И тот в окружении друзей подошел к полиции и сообщил о своем желании. Контролировавшие передвижения Нуреева гэбисты насильно посадить танцора в самолет не смогли: не дали полицейские. Уже через неделю Нуреев танцевал в труппе де Кюэваса…

И хотя Рудольф Нуреев не спортсмен, тем не менее его виртуозный, как па-де-де, побег от советской системы на гастролях в Париже положил начало всем остальным «бегунам» — танцорам, певцам и спортсменам. Кейс Нуреева в 1961-м оказался соблазнительным и подтвердил, что так делать можно, если есть смелость и желание. А его дальнейшая сверхуспешная и высокооплачиваемая карьера на Западе стала еще одним подтверждением, что он был прав: в СССР он вряд ли бы достиг таких высот. Впрочем, всегда играет роль человеческий фактор. Повторить карьеру Нуреева смогли не все «невозвращенцы», но он, сам того не желая, стал символом того, что рисковать надо. Кстати, он был единственным из танцоров и спортсменов, кого за побег не только лишили гражданства, но и осудили заочно семь лет за измену родине.

Возможно, поэтому повторить поступок Нуреева осмелились только спустя 13 лет.

1974 год. Артист балета Михаил Барышников, находясь в составе труппы

Большого театра на гастролях в Канаде, получил приглашение в труппу «Американского театра балета». К тому моменту в Советском Союзе у танцора карьера вроде бы шла в гору и финансовая составляющая была неплохая: зарплата в несколько раз выше обычной ставки, трехкомнатная квартира, автомобиль «Волга». Но гастроли в Европе позволили Барышникову увидеть современный танец, в то время как в СССР весь балет строился на классике, а танцоров — какими бы они талантливыми ни были — рано списывали в тираж. Барышников решил не возвращаться. Раздав на улице автографы поклонникам, никому ничего не сказав из коллег и начальства, он сел в машину канадских друзей и уехал в новую жизнь. Итог: как и Нуреев, сделал головокружительную карьеру и оказал существенное влияние на мировую хореографию, изменив ее в корне.

1976 год. Январь. Игры XXI летней Олимпиады в канадском Монреале хоть и завершились победой Советского Союза в медальном зачете, но заставили сильно понервничать КГБ и спортивное руководство страны. Сначала буквально на второй день игр разразился скандал на фехтовальном турнире: явного фаворита соревнований Бориса Онищенко лидер сборной Великобритании Джереми Фокс уличил в обмане. Выяснилось, что в рукояти шпаги советского спортсмена была кнопка, которая замыкала электрическую цепь, а та, в свою очередь, тут же включала судейскую лампочку — и таким образом подавался ложный сигнал об уколе противника. Онищенко был пожизненно дисквалифицирован, а сборная СССР по фехтованию лишилась возможности бороться дальше за медали.

Затем градус напряженности добавил эпизод, случившийся на футбольном турнире. Во время полуфинального матча между командами СССР и ГДР на поле выбежал парень в вышиванке, с флагом независимой Украины и залихватски станцевал гопак. Футболисты растерялись, публика зааплодировала, игру остановили.

Исполнитель гопака ретировался с поля в сопровождении подступивших к нему полицейских. Это был 20-летний Данило Мигаль, он родился в Канаде в семье украинских эмигрантов, работал журналистом и был членом канадского «Пласта», «Просвиты», «Союза украинской молодежи». Его шаг, как объяснял сам Мигаль позднее, был продиктован желанием поддержать своих, ведь команду Советского Союза на Олимпиаде 1976 года преимущественно составляли украинцы, игроки киевского «Динамо». В полиции его продержали час и отпустили. В СССР этот эпизод из трансляции вырезали. В Монреале спортивные чиновники от СССР и гэбисты называли этот инцидент «вылазкой украинских националистов».

Правда, они не догадывались, что их ждет через день.

А через день из олимпийской деревни пропал казахстанский прыгун в воду Сергей Немцанов, 17 лет от роду. Незадолго до олимпиады в Монреале в составе сборной СССР Немцанов выиграл престижный турнир «Канамекс». А вот на олимпийских играх, перенервничав, выступил неудачно и не попал в финал.

Отца юноши в течение 24 часов отозвали из Венгрии, где он служил военным, а тренера сборной на десять лет сделали «невыездным». Член исполнительного комитета Международного олимпийского комитета Виталий Смирнов в интервью мировым СМИ объяснял поступок спортсмена его юным возрастом, подавленностью от неудачи на олимпиаде и агрессивными действиями «агентов канадской иммиграционной службы». Случившееся он назвал «похищением». СССР пригрозил бойкотом Олимпийских игр в случае невозвращения Немцанова.

Не рассказывал представитель советской делегации только об одном — о давлении, которое оказывали на юношу члены олимпийской команды после его поражения.

Вот что вспоминала уже после перестройки Елена Вайцеховская, выигравшая тогда, в 76-м, в Монреале золото в той же дисциплине, в которой выступал Немцанов, — прыжки с десятиметровой вышки:

«Сразу после утреннего выступления, когда Немцанов, скорчившись в пустой раздевалке, как бездомная бродяжка, сотрясался в рыданиях, туда же ворвался один из руководителей олимпийской команды. Минут пятнадцать он безобразно орал, брызгал слюной и топал ногами. Потом процедил: “Ну, подожди, дай только в Москву вернуться… Мало тебе не покажется, сволочь!”».

C юридической точки зрения слабым местом в вопросе предоставления политического убежища был возраст Сергея Немцанова. Данное обстоятельство позволило советскому МИД опротестовать решение канадских властей. На встрече с Немцановым, организованной по требованию советской стороны, Сергей постоянно повторял: «Я выбрал свободу, я выбрал свободу».

Тогда представители СССР пошли на психологический прием: передали для Немцанова магнитофонную запись с голосом его бабушки. Женщина при живых родителях растила Сергея с его малых лет в одиночку: мать бросила, отец служил и лишь переводил алименты. На записи женщина умоляла не бросать ее одну. Немцанов сдался, согласившись вернуться домой.

Надо отдать канадцам должное: условием возвращения Немцанова в СССР власти поставили требование, чтобы к спортсмену не были применены какие-либо санкции и давление. Это обещание было сдержано: Немцанов закончил институт, а в 1979 году выиграл чемпионат СССР и пробился в олимпийскую сборную. Правда, на Олимпийских играх в Москве в 1980 году он занял только седьмое место. К участию в зарубежных международных соревнованиях Немцанов более не допускался, и в скором времени карьера спортсмена была закончена. Сегодня он проживает в США, его сын пошел по стопам отца — занимается прыжками в воду.

1976 год. Летом с шахматного турнира в Голландии на родину не возвращается 47-летний ленинградский шахматист Виктор Корчной. Над этим шагом он раздумывал… 11 лет. Четырехкратный чемпион СССР, Корчной впервые получил предложение остаться на Западе еще в 1966 году, когда находился на шахматном турнире в Германии. Однако тогда не решился, о чем впоследствии сожалел: «Я потерял 11 лет человеческой жизни». В 1976 году Корчной испытывать судьбу больше не стал и попросил политического убежища в Нидерландах. Основной причиной он называл желание бороться за титул чемпиона мира. В СССР ему невозможно было себя реализовать: шахматная федерация делала ставку на более молодых гроссмейстеров, шансов у Корчного практически не оставалось. «Миллионы считают меня диссидентом, человеком, который боролся за то, чтобы Советский Союз распался. Но это не так. Я просто хотел играть в шахматы. И бежал из Союза, потому что моей карьере угрожала опасность», — пояснял он впоследствии журналистам.

На родине, само собой, Корчного лишили гражданства и звания мастера спорта. Вплоть до перестройки старались не упоминать в СМИ, во время матчей на первенство мира с Карповым его именовали «претендент». В некоторых случаях советские шахматисты демонстративно отказывались от участия в международных турнирах, если в них играл Корчной. Но больнее всего решение шахматиста стать невозвращенцем ударило по его близким, оставшимся в Союзе. Жене и сыну Корчного несколько раз отказывали в выезде из страны. Особенно давили на сына «невозвращенца». Его исключили из университета и пытались призвать в армию. Сын Корчного уклонялся от призыва в течение года: после службы в армии ему могли на законном основании запретить выезд из СССР как потенциальному носителю военных секретов. В итоге его арестовали и осудили на два с половиной года заключения за уклонение от призыва. Попытки гроссмейстера добиться освобождения сына и разрешения на выезд семье с помощью писем Брежневу и обращений к «интеллигенции СССР» ни к чему не привели.

Вместе с семьей шахматист обосновался в Швейцарии, где получил гражданство. Он продолжал успешно выступать и занимать высокие места в турнирах. Кроме того, он даже «сыграл» загробную партию. В 1985 году Вольфганг Айзенбайс, исследователь паранормальных явлений, предложил Корчному сыграть с духом великого шахматиста прошлого. Корчной согласился. Связь с загробным миром взялся поддерживать немецкий медиум Роберт Ролланс. Перед этим Корчной назвал трех великих усопших гроссмейстеров, с кем он хотел бы сразиться за шахматной доской: Капабланка, Керес, Мароци. И вскоре получил сообщение, что вызов принял Геза Мароци, знаменитый венгерский гроссмейстер первой трети XX века. Поединок растянулся на семь лет и восемь месяцев: передача ходов с того света на этот и обратно занимала много времени. В феврале 1993 года партия закончилась победой Корчного на 47-м ходу. Вряд ли бы такая партия была возможна на родине.

1979 год. Он оказался самым богатым на спортивных «невозвращенцев» СССР.

Во-первых, фигуристы Людмила Белоусова и Олег Протопопов. Они не вернулись с гастролей в Швейцарии, где находились вместе с Ленинградским балетом на льду. Просто в один из моментов вышли из гостиницы и поехали в отделение полиции, где написали заявление с просьбой предоставить им политическое убежище.

Свой поступок двукратные олимпийские чемпионы объясняли тем, что на родине им не давали развиваться дальше, они же не хотели бросать спорт и надеялись, что за границей их талант будут ценить больше.

К моменту судьбоносных гастролей дуэт уже семь лет как завершил профессиональную карьеру. Обоим было за 40. Устроились в тот самый Ленинградский балет на льду, но особого расположения к себе не чувствовали.

«Художественный руководитель говорил: “Я не позволю Белоусовой и Протопопову устраивать сольные концерты в моем театре!” А что мы могли сделать? В 1978-м мы приехали в Москву — никто тогда не знал, что мы уедем, нам приходилось выходить по семь раз после исполнения номера, останавливая всю программу. Ну а что тут сделаешь — публика хлопает и хлопает», — вспоминал Протопопов.

Конфликт с руководством усугубляла и денежная политика Госконцерта во время гастролей балета на льду. За одно шоу в Нью-Йорке им, вспоминала пара, как-то заплатили 53 доллара, хотя полный гонорар составлял десять тысяч. Разницу забрал Госконцерт СССР. Но дело было не только в деньгах. Фигуристам казалось, что их рано списали из профессионального катания.

«В балете я чувствовала себя подавленной, униженной. Всё время тыкали, всё время придавливали. Настолько нервы были натянуты, что могли в любой момент лопнуть, поэтому мы решили: будет возможность — нам там нечего делать», — говорила о причинах остаться на Западе Белоусова.

После «побега» на родине спортсменов лишили званий Заслуженных мастеров спорта, их имена вычеркнули из всех советских справочников, рассказывающих об олимпийских достижениях СССР, а самих спортсменов в советской печати в открытую называли предателями и «алчными личностями». Как всегда, давили на близких.

«Особенно досталось моей сестре и ее мужу, — рассказывала Белоусова.

Впоследствии уехавшие фигуристы проводили много времени в США, где тренировали местных фигуристов, сами участвовали в ледовых шоу. А получив швейцарское гражданство, выступали на открытии чемпионата Европы в Софии в 1995 году.

Легенды советского спорта катались до последнего. Белоусова и Протопопов выходили на лед, когда ему было 82, а ей — 79.

В том же 1979 году на проходившем в ФРГ Кубке чемпионов по шахматам остался одессит Лев Альбурт. Попросил политическое убежище. Имя «невозвращенца» полностью вымарали из готовящейся к выходу книги, в которой рассказывалось о первом международном шахматном турнире в столице советской Украины (в нем Альбрут успешно сыграл в 1978 году). То есть впервые в истории шахмат была издана книга без таблицы результатов.

Карьера шахматиста сложилась удачно: он играл за сборную США, трижды выигрывал национальное первенство этой страны. В составе американской команды Лев Альбурт также участвовал в олимпийских соревнованиях (две бронзовых медали) и чемпионатах мира. В 1980 году гроссмейстер стал капитаном сборной США. В 1990-х занялся тренерской работой и стал заслуженным тренером ФИДЕ.

На 1979 год пришелся и побег из советской Литвы олимпийского чемпиона 1972 года в гребле на каноэ, многократного чемпиона СССР, призера различных европейских стартов Владаса Чесюнаса.

Казалось бы, ничего не предвещало. После ухода из большого спорта Чесюнас спокойно и размеренно жил и работал тренером в родной Литве, пока в 1979 году его не отправили в ФРГ в составе советской делегации, которая должна была проверить готовность местных гребных каналов к чемпионату мира. В тот момент Чесюнас переживал тяжелый развод с супругой и, по некоторым данным, находился не в лучшем психологическом состоянии. До сих пор непонятно, сыграли ли эмоции решающую роль или имел место заранее спланированный план остаться, но в немецком Дуйсбурге Чесюнас смог легко оторваться от советской делегации и попросить в местном отделении полиции политического убежища в ФРГ. Местные власти пошли ему навстречу.

В Союзе исчезновение литовского тренера вызвало ожидаемый скандал. Однако спустя год гребец так же неожиданно вернулся на родину, как и годом ранее неожиданно исчез. По официальной версии, принял решение о возвращении самостоятельно. Немцы, со своей стороны, обвиняли КГБ в его похищении. Чесюнас якобы познакомился с девушкой, которая в гостиничном номере подсыпала ему снотворное в бокал и передала в руки советских спецслужб. Но сам гребец никогда не подтверждал эту версию.

В 2018 году уже 78-летний Чесюнас в интервью вспоминал: «Если бы я знал, как мне потом будет тяжело в СССР, то так и остался бы в Западной Германии. Но домой я вернулся по собственному желанию. А там три месяца ходил в КГБ, как на работу, писал объяснительные, давал показания. Напряжение было такое, что я слег в больницу».

Тем не менее попытка побега не помешала Чесюнасу закончить институт физкультуры и вплоть до развала СССР работать тренером в родной Литве. Ему даже разрешали поездки за границу.

1980 год. 33-летний шахматист из Узбекистана Игорь Иванов сбежал из СССР прямо с самолета. Он возвращался с турнира на Кубе.

Перспективный игрок, в его «политической бдительности» спецслужбы не сомневались. Иванов регулярно ездил по стране, играя и выигрывая в различных республиканских турнирах, и даже обыграл самого Карпова, на тот момент чемпиона мира, на Спартакиаде народов СССР в 1979 году.

После этого в 1980 году Иванова пригласили в команду для участия в международном турнире под названием «Мемориал Капабланки», который каждый год проходил на Кубе.

…Когда самолет по пути из Кубы сел на дозаправку в аэропорту Гандер (это в канадской провинции Ньюфаундленд и Лабрадор), Иванов, усыпив бдительность товарищей из органов, выбежал из самолета в чем был. В руках у него были только карманные шахматы. Всё это было настолько неожиданно, что даже канадские полицейские, к которым он обратился в аэропорту, уточнили у Иванова, не находится ли он под воздействием алкоголя, наркотических веществ или медикаментов. Удостоверившись, что его решение остаться является добровольным и окончательным, его пустили в страну.

Да и вообще, признавал шахматист, он был скрытым антисоветчиком.

Получив канадское гражданство, в 1980-е годы Иванов четыре раза выигрывал чемпионат Канады. Дважды представлял страну на первой доске на шахматных олимпиадах. К началу 90-х перебрался на постоянное место жительства в Америку, где принимал участие в коммерческих турнирах и девять раз выигрывал гран-при шахматной федерации США. На этом всё — на международных соревнованиях он ничего существенного добиться, увы, не смог. Во многом, возможно, из-за своего пристрастия к алкоголю. По воспоминаниям его коллег, талантливого шахматиста сильно подводила эта напасть. Прыгнуть выше головы, как он планировал, не получилось. Впрочем, он смог сосредоточиться на наставничестве. В 2005 году Иванову за все былые заслуги присвоили звание гроссмейстера. Умер шахматист в 58 лет: онкология.

После 1980 года у «бегунков» от спорта случился перерыв почти в восемь лет. В этот период вожди умирали один за другим, случилась перестройка, экономика пыталась встать на рыночные рельсы, страна открывалась миру. Словом, спортсмены получили второе дыхание. В итоге если при брежневском застое на Западе осталось четверо спортсменов и двое танцоров, то при Горбачеве, сорвавшем железный занавес, — в четыре раза больше.

1988 год. Прямо во время шахматной олимпиады в греческих Салониках сбежала гроссмейстер Елена Ахмыловская. Она тайно покинула расположение сборной и вместе с капитаном американской команды Джоном Дональдсоном (у них завязался роман) вылетела в США на постоянное место жительства. Перед отлетом пара зарегистрировала брак в Афинах. Причины побега Ахмыловской прямо с олимпиады заключались как в боязни за брак с иностранцем и грядущих проблем с оформлением легальной эмиграции из СССР, так и в желании, чтобы ее дочь от первого брака выросла и получила образование на Западе. Однако брак с американцем вскоре распался. Позже Ахмыловская вышла замуж за другого бывшего соотечественника и коллегу-шахматиста — Георгия Орлова, эмигрировавшего в Штаты вполне легально. Супруги работали в шахматной школе в Редмонде и Сиэтле. В США Ахмыловская трижды занимала первое место на чемпионате страны. Однако в возрасте 55 лет ее не стало: опухоль мозга.

1989 год. С шахматного турнира в Нью-Йорке в СССР не вернулся 14-летний Гата Камский, которого называли шахматным «вундеркиндом». Принимал решение не садиться в самолет на Москву, впрочем, не он, а сопровождавший его на соревнованиях отец Рустам Камский, мастер спорта по боксу. Он воспитывал сына в одиночку. Причина побега, как позднее рассказывал Камский-младший, состояла вовсе не в преследовании спортсменов на родине (так рассказывал, прося убежище, его отец), а в том, чтобы подтолкнуть карьеру сына. В шахматной сборной США в те годы было гораздо меньше конкурентов, чем в сборной СССР.

«Отцу удалось объяснить, что я могу принести Америке титул чемпиона мира по шахматам, — вспоминал Камский-младший. — В Советском Союзе всегда была проблема очень высокой конкуренции. Всегда было много феноменальных талантов, и, несмотря на то что я дважды выигрывал чемпионат России среди юниоров, мне не удавалось побывать на международных соревнованиях. Все решения в этой сфере принимал Государственный комитет спорта по шахматам. Именно они решали судьбу шахматистов.

По словам Камского-младшего, его отец планировал побег заранее. В последний день шахматного турнира в Нью-Йорке в зал вошли люди ФБР и, когда партия Гаты закончилась, забрали его с отцом в гостиничный номер, который оцепили охранной. «Затем погрузили нас с вещами в фургон и повезли в главное здание ФБР в Нью-Йорке. После этого папе устроили долгий допрос», — рассказывал Камский-младший.

Решение отца себя оправдало: уже через два года 16-летний Гата Камский стал чемпионом США и добился права играть с самим Анатолием Карповым матч на первенство мира под эгидой ФИДЕ. Матч он проиграл. Но впоследствии четырежды — в 2010, 2011, 2013 и 2014 годах — становился чемпионом США.

Еще в 1989-м в самолет на Москву не сел известный советский хоккеист Александр Могильный. Сразу после завершения чемпионата мира в Стокгольме 20-летний форвард ЦСКА исчез из отеля, никого не предупредив. Спустя пять дней выяснилось, что он в Америке.

Побег спортсмена был совершен не по политическим мотивам: его готовили скауты хоккейной команды Buffalo Sabres, с которой он подписал контракт. В Штатах Могильный получил политическое убежище, а со временем и гражданство. В Союзе же на Могильного, лейтенанта Советской армии, завели уголовное дело, обвинив в дезертирстве. Впрочем, в связи с тем, что инцидент произошел уже после перестройки, он не вызвал столь большого резонанса, как предыдущие аналогичные случаи.

Спустя два десятилетия сам Могильный признавался журналистам, что уезжал чисто по экономическим соображениям:

«Мне страшно представить, что было бы, если б я этого не сделал! Я видел, какое здесь отношение к старшим товарищам, понимал, что со мной будет, когда дойду до этого возраста. Заканчивая карьеру, они оставались ни с чем. Меня это не устраивало. <…> Я уезжал из Москвы нищим человеком. Я был натуральный нищий!

В НХЛ Могильный сделал впечатляющую карьеру. Он один из пяти российских хоккеистов, набравших более 1000 очков за карьеру, а также первый россиянин, который стал капитаном команды НХЛ. Уже в 23 года Могильный завоевал «Морис Ришар» с невероятными 76 шайбами и получил прозвище Александр Великий. В 1995-м он попал в «Ванкувер», а в 2000-м — в «Нью-Джерси», с которым Могильный взял Кубок Стэнли.

1990 год. Как и 1979-й, он выдался самым урожайным за всю историю советских «невозвращенцев».

Так, летом накануне Игр доброй воли в Сиэтле из лагеря сборной СССР исчез двукратный чемпион мира по хоккею Сергей Федоров. Вскоре он начал играть за клуб НХЛ Detroit Red Wings.

Причины его побега были тоже сугубо экономические: НХЛ платила совсем другие деньги. В составе «Детройта» хоккеист трижды завоевывал Кубок Стэнли и стал первым европейцем, получившим приз как лучший игрок регулярного сезона НХЛ.

Как и в случае с Могильным, приближение заката СССР внесло свои коррективы: Федорова не лишили гражданства, из-за чего он блестяще отыграл за сборную СССР на Кубке мира.

В 1990-м в Америке остались сразу четверо советских фигуристов: супруги Вероника Першина и Игорь Шпильбанд, Елена Крыканова и Игорь Сур. По воспоминаниям Шпильбанда, сначала он не думал оставаться в Штатах. Но когда он помогал выносить из отеля сумку Сура, его заметили советские спецслужбы. Шпильбанд посчитал, что теперь его обвинят в пособничестве беглецам. Посовещавшись с Першиной, которая была его невестой, он принял решение: они с Вероникой тоже остаются.

Их тренер Татьяна Тарасова в своей книге вспоминала об этомтак: «Меня чуть столбняк не хватил. Через две недели у нас гастроли в Финляндии, пятнадцать концертов. Я поняла: не то что в Финляндию, а не доезжая ее, еще в Москве с протянутыми руками я должна идти впереди всех, чтобы мне удобнее было надевать на эти руки кандалы и сразу вести меня в тюрьму. Партбилет на стол! Я не понимала, что мне делать. Я не курила до этой ночи четыре года, а тут потянулась за сигаретой и тут же выкурила пачку. Потом взяла себя в руки и стала их разыскивать. Обнаружила их в машине американского тренера, уже проехавшего вместе с ними пять часов. Они его обманули, сказав, что гастроли закончились и Татьяна якобы им разрешила доехать до Детройта или куда-то поближе, где их ждут друзья. С их слов написали потом несколько мерзких статей, какой я была ужасной и как я над ними издевалась. А я их любила, я дала им профессию и, что скрывать, я же их в Америку привезла. А как бы иначе они там оказались? Визы сами не получали, билеты сами не покупали. В Москве бы влачили жалкое существование. И только благодаря моему театру и тому, что я их в этот театр взяла и театр назывался “Все звезды”, они сумели встать на ноги — и ни слова благодарности, только грязь».

Идем дальше. В том же 90-м во время товарищеских матчей с Мексикой из стана команды СССР исчезла баскетболистка Марина Аброськина, чемпион Европы 1989 года в составе советской сборной и одна из самых ярких воспитанниц волгоградского «Динамо».

В последнюю ночь перед отлетом в СССР команда находилась на олимпийской базе в Мехико, в 23 часа один из тренеров команды обнаружил отсутствие Марины в номере. Поиски результатов не дали. Затем Аброськина позвонила матери и объяснила, что побег совершила из-за любви к тренеру страны-соперника — жгучему мексиканцу по фамилии де Гарсиа.

Дело закончилось свадьбой. Через год Аброськина в составе сборной Мексики завоевала золотую медаль чемпионата Центральной Америки, потом из-за разногласий ушла из команды, несколько лет играла за мексиканские клубы, вернулась в Россию, где тоже поиграла, но затем перебралась в Швейцарию, где и завершила карьеру игрока. Последние годы постоянно жила в Мексике, работала помощником тренера. Однако жизнь оборвалась несправедливо рано — в 44 года. У Марины обнаружили опухоль головного мозга.

1991 год. За полгода до развала Союза из ЦСКА сбежал трехкратный чемпион мира хоккеист Владимир Константинов. К тому моменту количество советских спортсменов, уехавших легально играть по контракту в заграничные клубы Западной Европы и США, увеличивалось с каждым годом. Но история отъезда Константинова походила на американский детектив — всё потому, что хоккейное руководство родной страны отпускать его не хотело. Тогда «Детройт», давно имевший на советского форварда виды, подкупил спортивного журналиста газеты «Правда» Валерия Матвеева, ему американцы поручили уговаривать Константинова уехать в США. Лейтенант советской армии Константинов сначала отказался, но изменил мнение после турне ЦСКА по Америке в 1990–1991 годах, когда собственными глазами увидел, как жилось в Штатах его коллегам. Журналист «Правды» устроил Константинова в одну из московских больниц, где врачи «обнаружили» у игрока ЦСКА «редкую и неизлечимую болезнь». После просьбы хоккеиста дать ему разрешение на вылет с целью обследования руководство ЦСКА заподозрило неладное и направило Константинова на обследование в другую больницу. Но и тут подсуетился журналист «Правды», которому «Детройт» выделил большую сумму на издержки: новые врачи не стали изменять диагноз. Однако спортивное начальство отдало приказ таможенникам не выпускать Константинова из Шереметьево и забрать его паспорт. Матвеев смог достать форварду Константинову поддельные документы, и тот вместе с семьей выехал на поезде в Будапешт. Из Будапешта в Детройт Константинова с семьей доставили на личном самолете хозяина американской команды Майка Илича.

В Америке карьера хоккеиста сразу пошла в гору. В НХЛ он заработал репутацию искусного, скоростного и вместе с тем исключительно агрессивного защитника. Его прием — «приклеиваться» к ведущему нападающему соперника и, что называется, «выключать» того из игры. Одно из полученных Константиновым прозвищ стало «Терминатор». Но случившаяся летом 1997 года автокатастрофа поставила на дальнейшей карьере хоккеиста крест. Владимир Константинов на всю оставшуюся жизнь оказался прикован к инвалидному креслу.

Вместо эпилога

После перестройки все без исключения «невозвращенцы» были «реабилитированы», им вернули гражданство.

Часть умерших спортсменов, согласно своей последней воле, были похоронены на первой родине, часть — на второй.

Никто из тех спортсменов, кто, как принято считать, «сбежал» из СССР, не пожалел о сделанном выборе. При этом многие уехавшие еще в 1970-е не смогли больше ни разу увидеть своих родителей и даже их похоронить. Но своих детей оставшиеся в СССР родители в большинстве своем поддержали.

10–15 секунд была пауза, мне она показалась очень долгой, а затем она сказала: “И попытайтесь не приезжать как можно дольше”. Фигурист Олег Протопопов смог положить цветы на могилу матери только в 2003 году.

«Были люди, и довольно опытные, которые говорили мне, что, когда принимаешь подобные решения, совесть не должна участвовать. Человек обязан найти свое место, и, если в этом случае кто-то из близких страдает, ничего нельзя поделать», — отмечал гроссмейстер Корчной.

«Иногда приходится делать трудный выбор. Я выбрала личное счастье», — говорила, в свою очередь, шахматистка Ахмыловская.