«Быть философски настроенным — это не про меня. Всегда должна быть дверь выхода. Даже когда я говорю о чём-то интимном или серьёзном, я люблю разбавить это смехом, иначе я волнуюсь, что наскучу людям. Или самому себе», — вполне себе режиссёрский манифест Квентина Дюпье. Франкоязычные, блёклые, в пастельной палитре, малобюджетные фильмы режиссёра легко распознать по картинке и интонации в течение двух-трёх минут. Зацикленные на себе герои, реплики не к месту, статичная камера, несколько персонажей с блуждающими размышлениями ни о чём, абсурдные сюжетные твисты — и всё это в очень маленьком пространстве без замаха на кино с большой буквы.

Такой подход выручает Дюпье как в продакшне (он сам пишет, ставит, снимает и монтирует почти все свои фильмы, не дожидаясь крупных бюджетов), так и в форме: его комедийные этюды по 70-80 минут — спасение в океане чванливых фильмов за сотни миллионов о судьбе искусства и человечества. Квентин говорит, что больше всего его напугал бы огромный бюджет и полная свобода действий от продюсера: в стратегии «меньше значит больше» он чувствует себя куда увереннее. «Второй акт» продолжает этот режиссёрский канон:

«Второй акт» кажется идеальным фильмом открытия для самого пафосного и финансово успешного кинофестиваля, где роятся тысячи журналистов и агентов, и заключаются сделки на миллионы евро и долларов. История крутится вокруг пятерых актёров, снимающихся в кино, которое целиком написано и курируется искусственным интеллектом — чем не напоминание о забастовке сценаристов и актёров годичной давности, которые испугались, что на смену сценарным группам придут алгоритмы ChatGPT? Двое приятелей — более культурный Давид (Луи Гаррель) и гоповатый Вилли (находка Дюпье Рафаэль Кенар) делят соблазнительную красавицу Флоранс (Леа Сейду), которая вот-вот по сюжету фильма должна познакомить кавалеров со своим папой (Венсан Лендон). В месте вымышленной встречи, баре «Второй акт», их должен обслужить неуклюжий официант Стефан (Мануэль Гийо).

За каждым актёром этих мучительных съёмок стоит своя история. Давид очень переживает за судьбу фильма и боится быть закэнселлиным за любой пустяк. Вилли, готовый чуть что подраться, имеет традиционные представления о мужчинах и женщинах, загоняет трансфобные речи и уходит в какие-то уже совсем неполиткорректные дебри (его пятиминутный монолог о мужчинах, женщинах и транс-людях — просто подарок российскому прокату). Флоранс воспитывает детей, которые считают её работу бесполезной, а её саму ни на что не годной, и успокаивает себя, что кино — пространство иллюзий, пережившее все мировые катастрофы. Мануэль просто хочет немного подружиться с остальными звездами фильма после съёмок. А пожилому мэтру Гийому сносит крышу, когда он получает звонок из Америки и приглашение сниматься у Пола Томаса Андерсона — за несколько минут из сомневающегося ремесленника предпенсионного возраста он превращается в хозяина ситуации с комплексом бога.

Дюпье отлично воссоздаёт настроение и содержание бесплотных дискуссий вокруг культуры за последние несколько лет. Что, если алгоритмы талантливее заурядных людей? Чем успокоиться, когда мир с огромной скоростью движется к гуманитарной катастрофе? Куда девать самолюбие, когда твоя работа — с выражением читать стереотипные строчки о преданности и любви? Ранжирование голливудских мастодонтов («—Скорсезе?» — «Нет, давай без стариков!» — «Тарантино?» — «Бери уровнем выше!»), громогласные размышления о мировой войне за ресурсы, вездесущие «голодающие дети», коммерческий успех и необходимость фильтровать базар, ну и главный вопрос — театр и кино выживут на этой фабрике? Или останется одно сплошное телевидение?

Дюпье, которого можно без обид назвать режиссёром без сверхзадачи, не трепещет перед кино как медиумом, а просто играется с ним, подобно многим предшественникам-комедиографам родом из Франции. Он действительно возвращает на экраны интонации и настроение Жерара Ури, Бертрана Блие и Луиса Бунюэля с их очень особенным пониманием смешного: муравечество нашего мышления часто прямо пропорционально глобальным понятиям, о которых бы берёмся рассуждать. Когда столько знакомых рассуждают как боты, а столько фильмов забываются уже в процессе просмотра, возможно, самое время делегировать рефлексию всесильным роботам и пойти помыть посуду.