За два дня до наступления моего дня рождения Родина решила поздравить меня — чтобы я не думал, что она обо мне забыла. Помнит! Теперь я уже совершенно официально уголовник. За распространение клеветы и прочего — восемь с половиной лет, 3 106 дней. Восемь с половиной, Феллини!
За два текста, которые я, «реализуя свой преступный замысел» (это цитата из обвинительного заключения), опубликовал в апреле 2022 года, я был сначала заочно арестован, потом в мае 2023 года объявлен в федеральный розыск, а в феврале 2024-го — в международный. Я при этом не скрывался, а наоборот: сообщал органам, где я и как со мной связаться.
Следствие продлевали: дело серьезное, потому и в сроки с первого раза не уложились.
Свидетели преступления: сотрудник охранки и два клоуна, один из них со всероссийской известностью, Гоша Тарасевич, — тот, который СЕРБ, зеленка и всё прочее (хреново у них с кадрами, приходится всё время дергать всё тех же). Показания свидетелей написаны под копирку.
А вот и само преступление — текст, опубликованный 3 апреля 2022 года: «Буча резко повышает вероятность ядерной войны — и теперь не уйти без трибунала», — в этом тексте 62 буквы, 10 слов.
Был еще один, тоже очень коротенький. Получается, что за каждое слово из этих двух постов мне дали по 155 дней тюрьмы, а за каждую букву — по двадцать пять. Воистину, мы литературоцентричная страна. Где еще так ценят Слово? Правда, здесь надо ссылаться на Мандельштама.
Он незадолго до ареста сказал, что нигде так не уважают поэзию, как в СССР: поэтов расстреливают только у нас.
Я не понимаю, почему следователи так халатно отнеслись к поручению, почему они выбрали совершенно вегетарианские посты? Писал я тогда каждый день и очень резко, слов не выбирал. В начале марта 2022-го вышел на одиночный пикет с плакатом: «Нет войне, Путина в отставку!» — фотография с этого пикета до сих пор висит у меня и в фейсбуке, и в твиттере. По-видимому, то, что меня надо судить, и то, по какой статье и сколько дать, было определено заранее (и не судом, конечно, а теми, кто дает команды суду), поэтому прокуратура просто взяла два случайных текста. Могли взять и любые другие.
Если бы я был в России, то вышел бы к новому 2033 году, в 82 с половиной года. Но не вышел бы: я не жалуюсь на здоровье, но в моем возрасте в тюрьме столько не живут — это пожизненный срок. Правда, и преступление серьезное. Осудили за то, что (еще одна цитата из обвинительного заключения): «Действия руководства страны и Вооруженных сил РФ в период проведения специальной военной операции представлены как приведшие к большому количеств жертв среди мирного населения Украины». Клевета же, не поспоришь! За такое можно было бы и больше дать.
Леонид Гозман в сопровождении полицейского в Москве, 25 июля 2022 года. Фото: Alec Sander / AP Photo / Scanpix / LETA
Но, может, еще и дадут. Особенность ситуации для врагов системы — в том, что никакой приговор и никакое решение не являются окончательными. Допустим, вас оштрафовали. Вы заплатили штраф, а значит, вам больше ничего не угрожает? Или вы отсидели и вышли. Всё, свобода? Нет, они могут найти любой ваш текст (сроки давности не действуют, так как всё, опубликованное в интернете, даже ими самими от вашего имени, называется продолжающимся преступлением) и начать всё заново.
С одной стороны, можно сказать: «А и хрен с вами! Меня не достанете (Европа пока не выдает), а свои приговоры можете себе засунуть». Но есть два обстоятельства.
Во-первых, в России у меня остались близкие люди, друзья. Большинству из них уже поздно менять страну и начинать новую жизнь — я бы тоже этого не сделал, но выхода не было. Так вот, они в России, а я не знаю, можно ли им звонить? У вас есть уверенность, что через пару месяцев человек, которому позвонил такой, как я, не будет обвинен в шпионаже, измене Родине и так далее? Сколько раз я уже не позвонил и не отправил письма тем, с кем раньше общался постоянно.
А во-вторых, не знаю, как вам, а мне сложно примириться с новой реальностью, окончательно принять весь этот кошмар. Умом всё понимаю, а эмоционально принять не могу. И войну не могу принять, и ежедневные бомбежки Украины — ну чем она вам помешала! — и торжествующее жлобство.
И вот это всё вместо судов, когда государство, именем которого выносятся приговоры, просто смеется нам в лицо: «Что захотим, то и сделаем!» И делают, что хотят.
И это наша страна! Та, где любимые города (для меня — Питер, для кого-то — другие), та, где говорят по-русски, та, где Сахаров, Пушкин, та, где Великие реформы Александра, где Гагарин, где победа над Гитлером. Нельзя с этим смириться, нельзя этого принять. И нет у нас выхода, кроме как продолжать делать то, что делали, то, за что они нас судят.
Ваша Честь!
Вы прекрасно понимаете, что ни я, ни все остальные, кого судят или осудили по аналогичным обвинениям, не виновны в инкриминируемых нам деяниях. Наши процессы не имеют никакого отношения к юриспруденции — это политические расправы.
Поэтому не пытаясь убеждать Вас в очевидном, — в собственной невиновности, — скажу о подлинных причинах того, почему такие, как я, оказываемся под судом.
Вы судите нас именем Российской Федерации, именем государства. Но ведь это государство, точнее, группа людей, которая его захватила, которая ложью и преступлениями удерживает власть в нашей стране, — главный враг России и ее народа.
Именно эти люди, называющие себя государством, развязали бессмысленную войну и несут персональную ответственность за гибель сотен тысяч людей, это они подавляют свободу, это они загоняют страну в средневековье и обрекают ее на изоляцию. Это они поставили человечество на грань гибели в ядерной войне.
Они уничтожают всё, чем мы могли гордиться, они предают всё, что составляло славу России. Они натравливают людей друг на друга. Они насаждают цинизм и ложь, они выдвигают наверх самых жалких и трусливых, а людей с совестью и интеллектом объявляют врагами, сажают в тюрьмы или вынуждают покинуть Родину.
Они ведут себя как оккупанты: для них нет ничего, кроме собственного благополучия и собственной власти.
Наша вина в том, что мы понимаем это и говорим об этом.
Мы — не случайные жертвы. Мы сознательные противники этого преступного режима. Наше преступление в том, что в царстве всеобщей лжи мы говорим правду. Насилию и беззаконию мы противопоставляем не баррикады, не заговоры, но слово. И ощетинившееся Росгвардией и тюрьмами государство, понимая, что правда за нами, преследует нас. Но мы знали, на что шли.
Этот режим обречен. Вопрос лишь в том, как долго продлится мрак, сколько еще людей заплатят своими жизнями за авантюризм, аморальность и безответственность правящей группировки?
Мы вступили в борьбу с режимом потому, что не можем мириться с тем, чтобы на нашей земле торжествовало беззаконие, мракобесие и жестокость. Мы вступили в борьбу потому, что верим в свой народ, верим, что рано или поздно страна наша вернется к нормальной жизни. Мы вступили в эту борьбу по велению своей совести.
Мы победим — не обязательно каждый из нас, но мы в целом.
Россия будет свободной!
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
