Накрениться вправо или упасть влево? Именно такой вопрос сейчас стоит перед Францией, в которой сегодня, 30 июня, проходит первый тур выборов в парламент.

Данные последних опросов неумолимы для действующего президента Эмманюэля Макрона, который сам же и распустил 577-местную Национальную ассамблею несколько недель назад. Сохранение его партией и союзниками относительного большинства в парламенте выглядит почти невозможным. Скорее всего, они наберут около 20% голосов и получат от 70 до 100 кресел.

Поэтому

В начале июня партия Марин Ле Пен и Жордана Барделла уже победила на французских выборах в Европарламент, заручившись поддержкой 31% проголосовавших — в два раза большей, чем у президентского «Ренессанса». И похоже, что теперь ультраправые собираются повторить свой успех. Опросы дают им с союзниками 36,5% и от 225 до 265 мест в будущем парламенте.

Помешать получить большинство ультраправым могут только французские ультралевые: специально для выборов они объединились в «коалиционный микс» из коммунистов, социалистов и зеленых. Сейчас в опросах они занимают вторую строчку с примерно 30% голосов.

Однако, глядя на то, как проходила кампания к первому туру выборов, еще неизвестно, чья именно победа — ультраправых от Ле Пен или ультралевых от Жан-Люка Меланшона — будет большей проблемой для Франции и остальной Европы.

Расчет Макрона

Сразу после того, как Макрон распустил Национальную ассамблею, политические аналитики стали искать в этом рациональный расчет.

Во-первых, несмотря на падение рейтинга «Ренессанса», Макрон мог рассчитывать удержать за своей партией существенное количество мест в парламенте в силу специфичности избирательной системы Франции. Выборы тут проходят по 577 мажоритарным округам в два тура, и кресло депутата получает тот, кто во втором туре наберет больше остальных. За считанные дни найти 577 хороших кандидатов не так просто, говорили эксперты и объясняли этим, почему «Национальное объединение» не сможет повторить свой общеевропейский успех в стране.

Во-вторых, на руку Макрону могло сыграть и то, что внутренние парламентские выборы традиционно интересуют французов больше, чем общеевропейские, — на них обычно более высокая явка. У «Ренессанса» действительно мог быть расчет добиться мобилизации своих сторонников, которые по каким-то причинам не дошли до участков тремя неделями ранее.

О желании французов участвовать в выборах говорит и число выданных «доверенностей» — местного аналога открепительных удостоверений. Их насчитывается уже 2 миллиона, что в пять раз больше, чем на прошлых выборах.

В-третьих, если в «далекий» и не очень понятный рядовому избирателю Европарламент французы готовы отправлять радикалов, то к своему голосу на национальном уровне относятся гораздо внимательнее и чаще отдают его центристам. А по центру как раз расположился блок Макрона с союзниками.

Все эти аргументы выглядели логичными на бумаге, и, возможно, ими Макрон, распуская парламент, и руководствовался, но накал политической борьбы и реальный шанс радикальных сил сформировать правительство свели этот расчет на нет.

Склоки республиканцев

Не по плану пошло сразу всё. Политическая жизнь Франции в последние недели погрузилась в безумие.

Сначала к «Национальному объединению» Марин Ле Пен примкнула часть правых из более умеренной партии «Республиканцы». Ее глава Эрик Сиотти объявил о своем решении присоединиться к «Национальному объединению», чем предсказуемо шокировал большинство партийных соратников. Для «Республиканцев», называющих себя наследниками Шарля де Голля и Жака Ширака, союз с ультраправыми всегда был табу.

Тем временем руководство «Республиканцев» собралось на экстренную встречу в другом месте и решило исключить Сиотти из своих рядов. В ответ Сиотти заявил, что по-прежнему считает себя председателем «Республиканцев», так как был избран общим голосованием, а не решением политбюро, и подал на коллег в суд. «Я председатель партии, я иду в свой офис, вот и всё», — заявил он журналистам по дороге в штаб-квартиру на следующий день.

Все это происходило публично, участники обменивались гневными комментариями в «X» (бывший Твиттер), чем изумляли и доводили до отчаяния остатки своих сторонников.

Суд в итоге действительно признал исключение Сиотти из «Республиканцев» незаконным — как и еще две последующие аналогичные попытки со стороны его коллег. Это дало возможность «предателю» выдвинуть 63 (включая его самого) республиканских кандидата — и, согласно опросам, они могут принести ультраправым от Ле Пен от 20 до 25 дополнительных мест в парламенте.

«Тик Ток от ультраправых»

Само «Национальное объединение» и его молодой лидер Жордан Барделла все три недели избирательной кампании пытались привлечь французов еще более популистскими лозунгами, чем обычно.

Как и на выборах в Европарламент, Барделла продолжил делать ставку на мобилизацию молодежи. Для этого он, например, пообещал в случае, если станет премьером, освободить от подоходного налога молодых людей до 30 лет и разрешить выходить на пенсию в 60 тем, кто начал работать в 18.

Предвыборные мероприятия «Национального объединения» сравнивают с рок-концертами. На них приходят даже те, кто еще не успел достичь совершеннолетия и обзавестись правом голоса.

Сама программа «Национального объединения», кажется, тоже рассчитана на отвыкшее читать длинные тексты молодое поколение. Она умещается всего лишь на десяти альбомных листах в формате pdf. Вместо традиционных объемных разъяснений мелким шрифтом на белом фоне — современная верстка, крупные фотографии улыбающихся Барделла и Марин Ле Пен, написанные простым языком предложения, тезисы с буллитами и емкая инфографика.

Еще одно из вызвавших шок в обществе предложений «Национального объединения», высказанных уже в июне, — запрет занимать «стратегические должности» людям с двумя гражданствами. «Можем ли мы представить себе, чтобы франко-русские работали в Министерстве обороны?» — задался вопросом Жордан Барделла.

Однако если бы такое правило действовало сегодня, оно коснулось бы не только абстрактных «франко-русских». Анн Идальго, вероятно, не смогла бы стать мэром Парижа (из-за гражданства Испании), Рашида Дати — министром культуры (подданство Марокко), а Эрик Дюпон-Моретти — министром юстиции (гражданство Италии).

«Ваше предложение о двойном гражданстве задело три с половиной миллиона французов», — заметил во время дебатов Габриэль Атталь. «Вы хотите поставить франко-русского во главе атомной электростанции?» — спросил в ответ Барделла. На что Атталь напомнил ему, что одним из советников «Национального объединения» в европейских организациях является Тамара Волохова — как раз таки обладатель российского и французского паспортов.

«Полное безумие» левых

Пока правоцентристы распадались, а ультраправые вели себя еще более популистски, чем обычно, о создании коалиции удалось договориться французским левым.

Переговоры длились несколько дней, периодически прерываясь, напряжение нарастало. Ультралевые, социалисты, коммунисты и «зеленые» пытались привести свои программы к общему знаменателю. Как бы странно это ни было в XXI веке, основным препятствием для образования коалиции оказалась проблема антисемитизма.

Команда Глюксманна даже потребовала от ультралевых пройти тренинг по антисемитизму.

Но после публичного обмена выпадами переговоры все же завершились успехом, и альянс левых сил под названием «Новый народный фронт» опубликовал программу. Одна из ключевых мер — отмена «в течение 15 дней» после победы непопулярной реформы Макрона, которая повысила возраст выхода на пенсию до 64 лет. По сути, это заявление левых означает откат ключевой реформы Макрона, с помощью которой тот пытался решить проблему растущего французского бюджетного дефицита.

Помимо этого левые пообещали своим избирателям заморозить цены на товары первой необходимости и электроэнергию, повысить французский МРОТ c 1400 до 1600 евро в месяц, снизить НДС и восстановить налог на богатство, который Эмманюэль Макрон отменил после прихода к власти.

Хотя в реальности на все эти предложения левой коалиции банально негде взять деньги. Только в прошлом году дефицит французского бюджета составил 153,9 млрд евро, то есть 5,5% ВВП. Министр экономики Брюно Ле Мэр вообще счел программу левых «полным безумием», которое закончится «массовой безработицей» и «выходом Франции из ЕС».

В свою очередь Эмманюэль Макрон назвал «Новый народный фронт» противоестественным союзом, подчеркнув, что Леон Блюм — первый французский премьер-социалист — «должен сегодня переворачиваться в могиле».

Сравнение нового альянса социалистов с периодом Блюма возникло не только у Макрона.

Первый «Народный фронт» — это альянс левых сил, который был у власти во Франции в 1936–1937 годах. Тогда правительство Леона Блюма снизило количество рабочих часов с 48 до 40, ввело двухнедельный оплачиваемый отпуск и легализовало профсоюзы на предприятиях. Но все эти меры плохо сочетались с состоянием бюджета. Экономику охватил кризис, инфляция выросла, курс франка упал, в результате чего левые настроили против себя значительную часть общества, в конечном итоге облегчив Адольфу Гитлеру установку во Франции коллаборационистского режима Виши.

Подкаст и проверка доверием

«Проголосуем за Республику и против крайностей! Я рассчитываю на вас», — призвал в соцсетях накануне дня голосования премьер-министр Франции и соратник Макрона Габриэль Атталь. Ведь если эти самые «крайности» — ультраправое «Национальное объединение» или левая коалиция «Новый народный фронт» — покажут результат, похожий на предсказания опросов, занявшему пост главы правительства всего лишь полгода назад Атталю точно придется его покинуть.

Но особенно рассчитывает на поддержку умеренных избирателей, конечно же, сам президент Франции Эмманюэль Макрон. В опубликованном в понедельник, 24 июня, в региональной прессе «письме к французам» президент заявил, что не уйдет в отставку в случае победы оппозиции и останется на своем посту до мая 2027 года. Но так называемое «сожительство» — ситуация, когда президент и парламент относятся к разным политическим силам, — не самый простой формат управления государством.

Официально Макрон не принимает участия в избирательной кампании и, в частности, в дебатах, но с тех пор, как он распустил ассамблею и назначил внеочередные выборы, хозяин Елисейского дворца появляется в публичном поле чуть ли не каждый день, пытаясь убедить французов поддержать его партию «Ренессанс».

Пожалуй,

Обычно к автору подкаста Матьё Стефани приходят предприниматели, артисты и спортсмены, которые самостоятельно добились определенных высот. До Макрона к его микрофону садились всего лишь два политика: Арно Монтебур, который при Франсуа Олланде два года был министром возобновления производства и два месяца министром экономики, и депутат предыдущего созыва парламента Седрик Виллани.

Как рассказывал потом газете Le Parisien сам Матьё Стефани, он отправил запрос на интервью в пресс-службу Макрона еще несколько месяцев назад и не получил ответа. Но в прошлую пятницу, 21 июня, в четыре утра Стефани, в тот момент отдыхавшему на Корсике, пришло сообщение от Елисейского дворца с предложением записать разговор с президентом прямо в тот же вечер. Автор подкаста срочно вылетел в Париж, а многие наблюдатели увидели в неожиданном отклике Макрона попытку понравиться той самой молодой аудитории, для которой записывает тиктоки Жордан Барделла.

«Многие люди злятся на меня. Но я сделал это [распустил Национальную ассамблею], потому что в демократии нет ничего более великого и справедливого, чем доверие к народу», — так звучал один из главных тезисов Эмманюэля Макрона в подкасте.

На Макрона злятся и внутри президентского лагеря. По данным французских СМИ, только несколько человек в его окружении знали о том, что он планирует подобный шаг.

За столом — обескураженные премьер-министр Габриэль Атталь, министр иностранных дел Стефан Сежурне, председатель Национальной ассамблеи Яэль Браун-Пиве и глава МВД Жеральд Дарманен, закрывший лицо руками.

«Это был очень жестокий момент», — расскажет Браун-Пиве позже телеканалу TF1. Она попросила Макрона о встрече, чтобы попытаться отменить роспуск, но «было слишком поздно».

То самое «доверие народа», к которому апеллировал французский президент в подкасте, проверяется на прочность прямо сейчас на избирательных участках по всей стране в первом туре парламентских выборов. Однако вряд ли Макрон и его соратники будут рады результату проверки. И вряд ли им хватит недели, чтобы в случае краха сегодня успеть что-то исправить ко второму туру, который состоится через неделю.