Визит, и вправду, исторический. Без преувеличений.

Но — по порядку. Реакция нашей прессы, причем не только либеральной, на визит в Северную Корею говорит о том, что многие из нас до сих пор чувствуют себя великой державой. Сотни тысяч убитых, разрушенные города — привыкли, более или менее. Но вот унижаться перед этим толстым клоуном — непереносимо! Ну ладно, Си, он могущественный, но перед этим! Даже сам Владимир Владимирович оправдывается — к режиму, говорит, можно относиться как угодно, но вот такие против них санкции — это уже перебор, это уже блокада Ленинграда (семья моего деда, которая всю блокаду была в Питере, переворачивается в гробу). То есть клоуны-то они клоуны, но так-то их за что?

Но визит был не зря — он меняет и войну, и Россию, и мир.

С войной все понятно. Товарищ Ын уже, говорят, поставил Кремлю пять миллионов снарядов, да еще и ракеты, да еще и неизвестно что. А теперь будет поставлять больше и на регулярной (договорной) основе. А поскольку способность нашей промышленности мгновенно все нарастить оказалась мифом, то оружие северо-корейских братьев может оказаться совершенно принципиальным.

Кроме того, обсуждается работа в России для людей из Северной Кореи. Это не менее важно, чем снаряды — в России серьезный и нарастающий дефицит рабочей силы (двадцать пять лет Путин заботится о демографии, но пока не все получается, либералы мешают и Америка). Справиться с этой проблемой можно либо переводом всего в режим военного положения, запретив, в частности, менять место работы, объявив трудовую мобилизацию и так далее. Либо привлекая на работу иностранцев, причем, лучше всего — без претензий, привыкших к режиму концлагеря (а именно в таком режиме северные корейцы уже давно работают у нас на Дальнем Востоке, просто пока их мало).

Путин сказал, что солдаты из КНДР нам не нужны, забыл добавить слово «пока». А может, и уже нужны. В общем, я совершенно не удивлюсь, если в Украине объявятся северокорейские «добровольцы».

Правда, может оказаться, что путинские стратеги, как всегда, не учли, что они в этом мире не одни. Путин наобещал много всего Ким Чен Ыну (в смысле более или менее высокотехнологичного оружия), и почему-то это Сеулу не понравилось. Вызов посла и выражение ему претензий — это одно, но решение начать поставки оружие Украине, — это серьезно. Тем более, оружия у них никак не меньше, чем у Кима. Поэтому не исключено, что Путин опять всех переиграл.

Но если с войной неизвестно, как сложится, то для России последствия однозначно плохие. Объятия с Ким Чен Ыном означают нормализацию не только Зла — оно у нас давно признано нормой, но и маразма. Это еще одна и очень значимая ступень в ад. Кстати, ад не имеет четких границ, мы, собственно, уже там.

Дело не только в том, что нашим другом теперь объявлен один из самых отвратительных и одновременно карикатурных диктаторов планеты. Северная Корея и ее великие вожди — отец и дед товарища Ына — всегда, еще в советское время, были у нас объектами насмешек. Чтение журнала «Корея» (говорят, его и сейчас издает посольство КНДР) было популярным развлечением советской интеллигенции — мы обретали чувство законной гордости: у нас, конечно, мрак и дикость, но не такие же, как там у них. У нас ужас, но не ужас-ужас. Северная Корея и тогда, и сейчас для нас символ не просто крайнего, но невозможно нигде, кроме как у них, маразма. Даже слова многих оппозиционеров о том, что Путин делает из России Северную Корею, воспринимались не как прогноз и спокойная аналитика, а как полемический прием, гипербола.

А зря! Это именно прогноз. Путину там понравилось — порядок, чистота, безопасность; где еще можно на открытой машине проехать? А как искренне счастливы были и дети, и взрослые, которые приветствовали двух великих вождей — своего и российского. И ни тебе западного влияния, ни разговоров дурацких правах да конституциях.

Народ его не осудит, не надейтесь, как не осуждал советских лидеров за дружбу со всякими людоедами — люди у нас к играм начальства относятся равнодушно. Да и плевать Путину на мнение народа. А вот верхние десять тысяч настроены вполне прагматично — даст Ын еще сколько-то миллионов снарядов, стало быть, Путин молодец. Если не даст, тогда, конечно, к нему появятся вопросы. Но ведь даст!

Путин, конечно, смотрит на северных корейцев с определенным расистским высокомерием — как его советские предшественники смотрели на арабов или африканцев. Не за равных же себе их считать? Но если подправить их порядки с учетом нашего православия и духовности, будет то, что надо.

В общем, мы приехали. Впрочем, у нас и до визита в Пхеньян все было хреново. А вот миру не стоит смотреть на этот фарс только как на фарс.

Чего там они записали в секретных частях своего соглашения, существенного значения, полагаю, не имеет. Не таковы наши вожди, чтобы обращать внимание на бумажки — Конституцию, ядерную доктрину, а теперь на договор с КНДР. Действовать они будут исходя из политической целесообразности. Даже если в соглашении написано, что в случае войны Севера с Югом на Корейском полуострове наши тут же атакуют Америку, из этого ничего не следует: сочтут выгодным — атакуют, сочтут не выгодным — плевали они на договор. Важнее другое.

Не в том дело, что Путин, подписав что-то с Кимом, стал сильнее и опаснее. А в том, что этим визитом и своими комментариями после него он еще раз четко подтвердил свои намерения — воевать. Готов отложить войну, но лишь если перед ним капитулируют.

Он сказал, что войска с украинских земель не уйдут никогда — то есть он объявил, что не пойдет ни на какие соглашения, если не будет принят его ультиматум, — а он не будет принят.

Он сказал, что поражение на поле боя будет означать крах тысячелетней российской государственности — а тогда чего уж нам бояться, лучше идти до конца. Это, конечно, неправда. Россия и до 1917-го, и после проигрывала войны, но никуда при этом не исчезала. Но он, по-видимому, имеет в виду им созданное государство — оно хоть и не тысячелетнее, но подобная патология, действительно, встречалась в нашей истории. Но, главное, он имеет в виду собственную власть — ради нее всем нам следует не бояться и идти до конца. До термоядерной войны.

Я не знаю, можно его еще остановить или уже поздно, и Апокалипсис неизбежен? Но я понимаю, что необходимое, хотя, может быть, уже и не достаточное условие предотвращения катастрофы — решимость Запада, его готовность использовать весь свой огромный потенциал — весь, а не часть — для противодействия угрозе. Но никто не хочет воевать, поэтому эта решимость невозможна без понимания экзистенциального характера сложившейся ситуации, понимания того, что ты либо сражаешься, либо погибаешь.

Путин, надо отдать ему должное, обо всем говорит открытым текстом — и малые страны с высокой плотностью населения предупреждает, и Украине объясняет, что воевать будет вплоть до полного «воссоединения», и обещает идти до конца. Услышьте, наконец!