«Я решил снова дать вам выбор», — заявил президент Франции Эмманюэль Макрон в телеобращении уже спустя час после того, как первые результаты экзитполов показали победу «Национального объединения» с рекордным отрывом на выборах в Европарламент.

Чтобы не допустить «обнищания французского народа и упадка страны», Макрон объявил о роспуске Национальной ассамблеи и призвал граждан проголосовать на внеочередных парламентских выборах, которые традиционно пройдут в два тура: 30 июня и 7 июля. «Набирающие силу националисты и демагоги представляют угрозу для нашей нации, для нашей Европы, для места Франции в Европе и в мире», — пытался убедить избирателей президент вечером в воскресенье. Есть чего опасаться и ему самому.

По официальным данным, ультраправых поддержали 31,37% французов — в два раза больше, чем президентский «Ренессанс» и его союзников (14,60%). Этот результат можно назвать исторической и символической победой. За последние 40 лет ни одной французской партии не удавалось на выборах в Европарламент консолидировать поддержку настолько, чтобы получить больше 30% голосов, — тем более с таким огромным отрывом от конкурентов.

Теперь же, благодаря успеху партии Марин Ле Пен, в новом составе Европарламента французские националисты могут получить 30 мандатов для ультраправой фракции «Идентичность и демократия» — вместо 19 в предыдущем созыве. А либеральные демократы из еврогруппы «Обновляя Европу», в которую входит «Ренессанс» Макрона, наоборот, уменьшат количество евродепутатов с 23 до 13.

Столько же кресел, вероятно, получат и французские левые. Альянс социалистов во главе с Рафаэлем Глюксманном — экс-советником Михаила Саакашвили и Петра Порошенко, который в последние годы представляет Францию в Европарламенте, — набрал 13,83%. Еще несколько десятых процента — и президентский «Ренессанс» оказался бы уже не на втором, а на третьем месте.

Вероятно, Эмманюэль Макрон хорошо осознает спад своей популярности и риск утратить власть, говорят эксперты, и именно поэтому идет ва-банк: в надежде получить подтверждение своей поддержки ставит на карту ключи от Матиньона — резиденции французского премьер-министра.

Президентская партия потеряла абсолютное большинство в Национальной ассамблее еще по итогам выборов 2022 года: сейчас ей принадлежат 250 кресел из 577, а «Национальному объединению» — 88. Если 30 июня партии Марин Ле Пен удастся повторить свой успех на общеевропейских выборах на национальном уровне, то мандаты будут распределены совсем иначе.

«Мы готовы взять власть в свои руки, если французы покажут на парламентских выборах, что доверяют нам», — заявила Марин Ле Пен после обращения Макрона. Правда, в случае победы правительство возглавит не она, а официальный лидер «Национального объединения» Жордан Барделла, уже сообщили в партии. Сама же Ле Пен, вероятно, сконцентрируется на попытке занять кабинет главы государства в 2027-м. С прицелом на это, как говорят во французской прессе, действует сейчас и Эмманюэль Макрон.

Дитя «Национального фронта»

Марин Ле Пен номинально передала бразды правления Жордану Барделла еще в 2021 году, чтобы «полностью сосредоточиться на президентской кампании», а позже — на роли лидера партии в Национальной ассамблее.

Преемник Ле Пен вырос в социальном жилье одного из самых неблагополучных парижских пригородов Дранси, где жил вдвоем с матерью — эмигранткой из Италии, потом изучал географию в Сорбонне, но диплом так и не получил. Зато еще в шестнадцать лет вступил в ряды ультраправых и с тех пор быстро поднимался по партийной карьерной лестнице.

«Новый мир — это мы», — говорила Марин Ле Пен после президентских выборов 2017-го, назначая Жордана Барделла официальным представителем «Национального фронта» (тогда французские ультраправые еще не сменили название на «Национальное объединение»). А в 2022-м выдающийся молодой оратор возглавил партию, став ее первым лидером, не носящим фамилию Ле Пен. Тогда «дитю “Национального фронта”», как назвала Барделла газета Le Monde, было 26 лет.

Жордан Барделла возглавлял список «Национального объединения» и на нынешних евровыборах — хотя и делил фотографию на агитационных плакатах с Марин Ле Пен и выступал вместе с ней на встречах с избирателями.

Именно личную популярность Жордана Барделла называют одной из причин успеха ультраправых на этих выборах в Европарламент. Он молодой, харизматичный и разговаривает с новым поколением избирателей на их языке — снимает ролики в TikTok и делает селфи с поклонниками, которые, по выражению Le Monde, встречают его «как рок-звезду». Имидж Жордана Барделла также помог «дедьяволизировать» ультраправых в сознании французов.

Последний нередко позволял себе высказывания, неприемлемые в современной Европе даже среди ультраправых. Больных ВИЧ он называл «прокаженными», предлагал решить проблему перенаселения с помощью вируса Эбола и принижал значимость Холокоста, говоря, что это лишь «деталь в истории Второй мировой войны».

В 2015 году после очередных антисемитских заявлений отца Марин Ле Пен публично с ним порвала, а в 2018-м сменила историческое название партии на не имеющее негативных коннотаций «Национальное объединение».

«С начала кампании поддержка национального списка “Объединения” в соцопросах ни разу не опускалась ниже 28%, что весьма впечатляет», — говорит социолог Французского института общественного мнения (IFOP) Жером Фурке, при этом связывая успех партии именно с популярностью Барделла.

Крен вправо

Больше всего французов привлекают в риторике ультраправых призывы ограничить миграцию, отметил в беседе с «Новой-Европа» Люк Рубан из парижского Института политических исследований (SciencesPo Paris).

Настроения в обществе по этому поводу можно оценить по ожесточенным дебатам, разгоревшимся прошлой зимой, когда во Франции принимали так называемый «закон об иммиграции». Его первую версию, одобренную парламентом, Марин Ле Пен назвала своей «идеологической победой» — в первоначальном виде документ предусматривал, например, отмену пособий для новоприбывших иностранцев, квоты на иммиграцию и дополнительные условия для воссоединения семей.

В итоге Конституционный совет отклонил почти все спорные статьи, и закон был принят в довольно вегетарианской версии: однако благодаря ему властям стало проще выдворять из страны правонарушителей-иностранцев. Но этого недостаточно ни для ультраправых, ни для их сторонников.

то есть фактически отменить принцип свободного передвижения внутри Шенгенской зоны. А заявления о предоставлении убежища, считает политик, должны рассматриваться в посольствах в странах происхождения мигрантов.

Еще одна причина популярности ультраправых — проблемы безопасности в связи с ростом насилия во Франции, в частности во время демонстраций, считает Люк Рубан.

Начиная с протестов «желтых жилетов», на манифестациях стали все чаще появляться активисты, относящие себя к «Черному блоку». Это движение зародилось в 1980-х годах в Германии в среде антифашистов, которые с помощью уличных столкновений и баррикад боролись с полицейской жестокостью. В современной Франции «Черный блок» — это одетые в черное молодые мужчины, часто выходцы с Африканского континента, которые с лозунгами «против капиталистов» и «против ментов» в ходе демонстраций поджигают мусорные баки и автомобили, бьют стекла и бросают бутылки с зажигательной смесью в полицейских. Именно они в 2019 году в один из дней разгромили 80 магазинов на Елисейских полях. Такой способ протестовать не нравится многим французам, хотя они традиционно и любят выходить на улицы.

«Французское общественное мнение по этой теме очень сдвинуто вправо. Социальная сфера, сексуальное поведение — здесь, наоборот, гораздо больше терпимости, больше свободы. А вот все, что связано с безопасностью, с иммиграцией, очень тяготеет к правым», — подчеркивает Люк Рубан.

Партия для всех

Не стоит забывать и о протекционистских обещаниях «Национального объединения» увеличить покупательную способность граждан, отмечает в разговоре с «Новой-Европа» социолог и исследователь ультраправых из французского аналитического центра CESDIP Фелисьен Фори. «На фоне экономического кризиса и неравенства вопросы миграции и покупательной способности [в сознании людей] оказываются связаны», — говорит он.

За последние два года продукты питания во Франции подорожали более чем на 20%. Стоимость электричества выросла почти в полтора раза. А в 2023-м власти страны зафиксировали антирекорд: из-за неоплаченных счетов поставщики ограничили мощность электроэнергии или вообще выключили электричество или газ у более чем миллиона потребителей. И если в 2018 году, во время кризиса «желтых жилетов», дизель — основное топливо в сельской местности, где живет большая часть электората ультраправых, — стоил в среднем 1,4 евро за литр, то сейчас — уже 1,8.

«Национальное объединение» предлагает понятные широкому кругу — особенно малообеспеченных — французов решения: облегчить доступ на рынок французской продукции, не платить общеевропейские налоги, инвестировать в атомные электростанции, а не в насаждаемые Брюсселем ветряные мельницы, и не вводить у себя запрет на продажу автомобилей на бензине и дизеле, который вступит в силу в ЕС в 2035 году. Эти популистские идеи — какими бы сложно выполнимыми в рамках современного ЕС они ни были — привлекают избирателей, которые в сложный период ждут помощи от государства.

И в этом есть парадокс, объясняет Фелисьен Фори. Согласно его исследованиям,

Марин Ле Пен также смогла перетянуть на свою сторону каждого пятого офисного работника и многих пенсионеров. Как отмечает газета Le Monde, это связано с тем, что с каждым годом в живых остается все меньше родившихся во Вторую мировую войну — тех, кто вырос в эпоху голлизма и наиболее травмирован дискурсом Жана-Мари Ле Пена, а значит, не готов отдать голос за ультраправых ни при каких обстоятельствах. Более молодые пенсионеры относятся к «Национальному объединению» позитивнее.

«”Национальное объединение” стало универсальной партией, привлекающей избирателей разных взглядов, разных социальных групп, проживающих в разных регионах Франции», — говорил президент фонда Жана Жореса Жиль Финхельштейн. Так было не всегда.

Без крайностей

Марин Ле Пен построила свой образ и партию на основе политического наследия своего отца Жана-Мари Ле Пена. Как и у современного «Национального объединения», любимыми темами старого «Национального фронта» были миграция и проблема безопасности, а позже — борьба против глобализации и европейской интеграции. Но за исключением последнего у них не очень много общего, считают эксперты.

В состав «Национального фронта» в 1980-х годах вошли люди, которые сегодня не смогли бы существовать на политической арене: бывшие коллаборационисты из правительства Виши, солдаты Секретной вооруженной организации (OAS), которая подпольно боролась за то, чтобы Алжир оставался частью Франции, и другие радикальные националисты.

«Это было другое поколение. Антисемит Жан-Мари Ле Пен с его антисемитскими фразочками — вот тот “Национальный фронт” был ультраправым. “Национальное объединение” уже не такое», — говорит политолог Люк Рубан.

В последние годы Марин Ле Пен и вся ее партия вообще сместились к центру: это видно и по внутренней политике, и по внешней. Так, если одним из пунктов ее первой президентской кампании в 2017-м был «фрекзит», то сегодня партия уже не собирается покидать Евросоюз. «[Теперь у нас] есть возможность изменить Европу изнутри», — говорил недавно Жордан Барделла.

Правда, вплоть до начала вторжения в Украину Марин Ле Пен говорила о российских властях в гораздо более благосклонном тоне. «Я восхищаюсь [президентом России] Владимиром Путиным», – заявляла только возглавившая «Национальный фронт» Ле Пен в 2011-м. «Я не верю, что имела место нелегальная аннексия Крыма: был референдум, его жители хотели присоединиться к России», – утверждала она в январе 2017-го. Через два месяца после этих слов российский президент впервые принял француженку в Кремле и полтора часа с ней беседовал.

В 2010-е Марин Ле Пен несколько раз ездила в Москву и получала финансирование из России. В 2014 году она взяла кредит на нужды партии в размере €9,4 млн в «Первом чешско-российском банке» (FCBR), так как, подчеркивала политик, французские банки ей отказывали. В прошлом году партия погасила его целиком.

Но кроме этого «официального» кредита могут быть и менее официальные, считают журналисты из главного расследовательского издания Франции Mediapart. Изучив слитую в сеть переписку сотрудников российской администрации президента, они пришли к выводу, что Москва могла финансово отблагодарить Марин Ле Пен за то, что та не осудила аннексию Крыма. Сама Ле Пен это отрицает.

Тем не менее, после того как накануне выборов в Европарламент депутат ультраправой «Альтернативы для Германии» Максимилиан Кра заявил, что «не все члены СС были преступниками», «Национальное объединение» объявило о прекращении сотрудничества с немецкими коллегами. Позже AfD вообще исключили из их общей ультраправой фракции Европарламента «Идентичность и демократия».

«Национальное объединение» пытается в целом оспорить свою принадлежность к ультраправым. Например, перед сентябрьскими выборами в Сенат Марин Ле Пен и Жордан Барделла пытались добиться того, чтобы Госсовет Франции не относил их к этой категории, — правда, безуспешно.

«[Еще одна французская ультраправая партия] ”Реконкиста” Эрика Земмура гораздо больше похожа на старый “Национальный фронт”, там больше внимания уделяется вопросам идентичности, французскому культурному наследию, — говорит Люк Рубан. — А “Национальное объединение” делает гораздо больший упор на социальную поддержку. Сегодня это уже не экстремистская партия, это правая партия, которая задавила всех конкурентов».

Кризис демократии

С самого начала европейской кампании «Национальное объединение» пыталось превратить выборы в Европарламент в «референдум против Макрона»: лидер партийного списка Жордан Барделла неоднократно призывал французов прийти на участки, чтобы показать свое недоверие к президенту.

И его призывы были услышаны: по данным опроса Ipsos, 37% французов пришли на участки в первую очередь для того, чтобы «выразить протест президенту Республики и правительству».

и многие считают, что он «недостаточно хорошо понимает трудности обычных французов» — особенно в период затянувшегося экономического кризиса.

С этим согласен Фелисьен Фори: «Эммануэль Макрон — человек, вышедший из очень привилегированного социального окружения. Он ведет неолиберальную политику, которая часто экономически невыгодна рабочему классу». На недовольстве последнего и смогли удачно сыграть Ле Пен и Барделла.

В стране, где есть серьезное историческое разделение на левых и правых, все еще есть запрос на правую политику. Но традиционные правые партии — например, основанные Николя Саркози «Республиканцы» — в кризисе, на евровыборах они получили лишь 7% голосов. «Французские правые сдали позиции, и этим пользуется “Национальное объединение”», — подчеркивает Фелисьен Фори.

Увлеченный большой европейской политикой правоцентрист Эмманюэль Макрон также не отвечает на запрос многих французов. Даже в своей апрельской программной речи в Сорбонне президент говорил в первую очередь не о внутренней политике, а о «будущем Европы».

Более того, в отличие от Барделла у националистов или Глюксманна у социалистов, у «Ренессанса» не оказалось сильного политика, который мог бы успешно повести президентскую партию на евровыборы. Как сообщало France Info, первоначально среди кандидатов были экс-министр иностранных дел Жан-Ив Ле Дриан и бывший глава Министерства сельского хозяйства Жюльен Денорманди. Но оба отказались.

В итоге Макрону пришлось поставить во главе списка вообще малоизвестного во Франции евродепутата из семьи фермеров Валери Эйе. На предыдущих выборах она была в списке «Ренессанса» на 12-м месте. А на последние дебаты с Жорданом Барделла президент вообще отправил не ее, а премьер-министра Габриэля Атталя.

Во Франции — «кризис демократии», отмечает в беседе с «Новой-Европа» Люк Рубан. По его словам, граждане хотели бы больше прямой демократии, возможности проголосовать на референдуме по спорным вопросам — типа закона об иммиграции или пенсионной реформы. Разрешить подобные референдумы — одно из обещаний «Национального объединения», напоминает политолог.

Явка, два тура, правые в правительстве

Несмотря на всю кризисность ситуации во Франции для Макрона и успех сил Марин Ле Пен, решение президента распустить парламент может быть не столько эмоциональной реакцией, сколько продуманной стратегией.

Во-первых, Макрон рассчитывает, что за оставшиеся до парламентских выборов 20 дней он сможет объяснить до сих пор не определившимся французам, чем опасны ультраправые, и заставить прийти на участки своих сторонников, которые не дошли до них во время голосования в Европарламент. Президент надеется, что более высокая явка, которая обычно свойственна национальным выборам в сравнении с общеевропейскими, даст ему достаточное число голосов, чтобы опередить партию Ле Пен.

Во-вторых, на стороне Макрона будет играть и весьма необычный для парламентских демократий дизайн избирательной системы Франции. Традиционно в Республике выбирают депутатов нижней палаты по мажоритарной системе — то есть, в отличие от евровыборов, граждане голосуют не по партийным спискам, а напрямую за кандидатов в 577 округах. Это сложный процесс, который почти всегда проходит в два тура, — во втором борются политики, набравшие в первом больше 12,5% голосов от числа всех зарегистрированных в этом округе избирателей. Поэтому вполне вероятно, что Макрон рассчитывает на то, что «Национальное объединение» не сможет так быстро найти 577 хороших кандидатов во всех избирательных округах, и даже если партия ле Пен займет первое место в первом туре, то во втором мейнстримные партии объединятся вокруг одного кандидата, чтобы не допустить победу ультраправых.

А это значит, что, оказавшись в ситуации, где нужно реально управлять внутренней политикой, сторонники Марин Ле Пен успеют продемонстрировать свою несостоятельность и потеряют популярность.

При этом основной фокус самой Марин Ле Пен, конечно, направлен на борьбу за президентское кресло в 2027 году. Только что одержанная ультраправыми победа на евровыборах совсем не означает, что третья попытка лидера «Национального объединения» занять президентский пост — после проигрыша в 2017-м и 2022-м — увенчается успехом.

«На президентских выборах личность кандидатов имеет гораздо большее значение, чем на европейских, где голосуют по спискам, и это вопрос общей политической ориентации. Успех на евровыборах в 2024-м не гарантирует сильных позиций в 2027-м», — говорит Люк Рубан.

К тому же занимающий пост президента во Франции политик обладает редким для западных стран объемом полномочий. «Поэтому [для того, чтобы победить на президентских выборах] нужно показать, что вы можете заручиться поддержкой элиты, деловых кругов и культурного сообщества, последнее очень важно во Франции. Не факт, что “Национальное объединение” сможет это сделать», — считает политолог.

Кроме того, многие сторонники «Национального объединения» сегодня хотели бы видеть президентом не Марин Ле Пен, а Жордана Барделла, который «воплощает в себе символ нового поколения политиков», добавляет Люк Рубан.

Наконец, если сейчас «Национальное объединение» получит больше власти и возможность проявить себя на деле, это тоже сыграет свою роль и может оправдать рискованный план Макрона. Конечно, сам Макрон избираться в третий раз уже не будет, но в случае политического провала ультраправых у него вполне есть шанс оставить Елисейский дворец в руках тщательно выбранного преемника, который будет готов продолжить его проевропейскую политику.