Любой стране нужны люди, которые пекут хлеб, ремонтируют дороги, лечат больных. Они обеспечивают нашу повседневную жизнь, без них никак. Поэтому и самый безумный диктатор, даже если его гнев падал на эти сообщества, старался не делать репрессии тотальными, чтобы большинство условных пекарей продолжали работать.

Есть люди, обеспечивающие обозримое будущее. Учителя, например. Они ведь не только держат детей взаперти в школах, чтобы те не болтались на улице и давали родителям возможность работать, они еще и учат их. Можно спорить, всегда ли тому, что действительно нужно, но, в общем, понятно, что без работы учителей не появятся новые врачи или строители — те, без кого невозможна повседневная жизнь страны.

Но лучшие учителя не только учат тому, что ложится потом в основу профессиональных навыков. Все помнят приписываемую Бисмарку фразу «войну выиграл прусский учитель».

Наше замечательное государство понимает необходимость образования, но, в общем, не более, чем в пределах церковно-приходского политехнического института. О дальних перспективах оно не думает, у него очень короткий горизонт планирования, определяемый сроками разработки и производства нового оружия. И это неизбежный стратегический проигрыш.

Конечно, это процессы с огромным временны́м лагом. Успехи советской науки возникли не на пустом месте — во многом были обеспечены теми, кто учился в дореволюционных университетах или учился у тех, кто учился в дореволюционных университетах. Поэтому сегодняшняя начальная военная подготовка, встречи с ветеранами СВО и патриотическое воспитание, как и обреченные на внедрение идеи о сокращении часов на изучение иностранных языков и прочем, проявят себя не сразу, а через годы. Изменятся программы в педвузах и на курсах повышения квалификации, дальнейшие карьерные преимущества получат учителя, готовые демонстрировать преданность (у них и сейчас преимущество), будут написаны новые школьные учебники — на примере учебников ХАМАС видно, как даже с помощью уроков арифметики можно внедрять в головы детям совершенно дикие идеи. И это все отразится не только на гуманитарных предметах и гуманитарном образовании — оно уже пущено под нож, — но и на техническом. А собственно, зачем нам высококлассные инженеры, способные придумывать новое, когда чекисты могут украсть передовые разработки?

Но есть люди, смысл работы которых вообще не очевиден, — ученые. Диктаторы всегда относятся к ним с подозрением. Во-первых, они умные, что само по себе неприятно. Во-вторых, они исходят из того, что мир вовсе не обязательно такой, каким его желает видеть власть, что у него есть свои, от власти не зависящие законы. А мысль о том, будто что-то от него не зависит, нестерпима для автократа.

Про некоторых ученых, правда, понятно, что они, в конечном счете, участвуют в создании условной бомбы. Это полезные ученые. Но и за ними нужен глаз да глаз, они тоже должны быть, прежде всего, лояльны. А контролем лояльности занимаются органы — у них есть опыт. И вот уже все чаще сажают «технарей», кто как-то сотрудничал с заграницей, — их лояльность под сомнением. И вводятся вполне советские правила, которые делают международное сотрудничество практически невозможным.

Но есть еще и гуманитарные науки — смысл их существования начальству вообще непонятен. Каких-то отдельных гуманитариев, вроде Дугина, можно иногда использовать, чтобы он сказал правильные вещи по телевизору: мракобесие лучше воспринимается из уст доктора и профессора. Но остальные-то зачем? Тем более, что, как недавно обнаружил тот же Дугин в компании с Малофеевым, наша гуманитарная наука утратила столь ей необходимый суверенитет, поскольку в ней доминируют концепции, разработанные нашими врагами. Фактически, все гуманитарии являются иностранными агентами, так как находятся под влиянием иностранцев, — дарю идею Минюсту.

Но, слава Богу, ученые уезжают. Кто-то — опасаясь ареста. Кто-то потому, что не может жить в атмосфере торжествующего жлобства. Их не грузят на философские пароходы — самообслуживание!

В свое время немецкие ученые, уехавшие в Америку от Гитлера, внесли немалый вклад в технологическое и моральное лидерство США в послевоенные годы. Российские (как и белорусские) ученые, уехавшие от Путина и его войны, могли бы сделать не меньше для стран европейской цивилизации. Но для этого приютившие их страны должны понять, что русская научная диаспора не столько объект благотворительности, сколько ресурс.

А еще хорошо бы им понять, что многие российские ученые, кто доживет, конечно, до конца режима, вернутся в Россию и там будут способствовать формированию атмосферы, дающей шанс на создание в стране системы, хоть и далекой от идеала, но, по крайней мере, не враждебной миру. Значит, надо помочь им дожить — не физически, это уж как сложится, но морально.

Для этого им нужны не только деньги на жизнь — большинство из них не голодает и имеет крышу над головой. Им нужно дать возможность делать то, что составляет смысл их жизни, — работать.

Если бы это зависело от меня, я бы выделил специальные гранты на квоты для российских ученых-эмигрантов — это бы окупилось! Но есть вещи, не требующие денег. Если бы европейские и американские университеты просто приглашали их на свои семинары, давали возможность пользоваться своими библиотеками и ресурсами, если бы предоставляли статус, вроде статуса ассоциированного члена faculty, то многим из них это позволило бы не просто продолжить работу, но сохраниться личностно, сохранить активность и веру в будущее. И это была бы польза и для тех стран, где они оказались, и для будущей России. Понимаю, что планы Запада относительно постпутинской России часто сейчас сводятся к пресловутому рву с крокодилами. Это объяснимо, но неправильно. По такому пути пошли страны Антанты в 1918-м и объективно помогли прийти к власти Гитлеру. А вот идеи плана Маршала — без него не было бы сегодняшней Германии — начали разрабатывался тогда, когда еще дымили печи лагерей. И почти восемьдесят лет в Европе был мир. Так и о будущем России надо думать сейчас — потом будет поздно.

И думать надо не только об экономике или судьбе ядерного арсенала — надо думать об образовании, о той картине мира, которая будет в головах нового поколения. Надо противостоять наступлению архаики и дикости, которое идет сейчас в России на гуманитарное знание.

Российские ученые в изгнании пытаются — и весьма успешно — создавать online образовательные структуры, бесплатная возможность обучаться в которых предоставляется каждому. Я имею честь участвовать в проекте «Свободный университет» — сегодня это уже более ста курсов, тысячи студентов, высокий профессиональный уровень и подлинно демократические ценности. Но власти тоже понимают важность образования и всячески пытаются противодействовать независимым структурам. «Свободный университет», например, они объявили нежелательной организацией, а значит, сотрудничество с ним несет теперь в себе риск для живущих в России. Работа университета, конечно, продолжается, но легкой ситуацию не назовешь.

Но есть и вполне безопасная вещь, которая, одновременно, и крайне необходима для интеллектуально активной российской молодежи, и важна для сохранения российской научной диаспоры. Россия нуждается в качественных учебниках по гуманитарным дисциплинам — по истории, юриспруденции, разным разделам психологии, политологии и так далее. Перевода западных учебников недостаточно. Это должны быть тексты, специально подготовленные для российской аудитории, не политизированные, но учитывающие реалии последних трагических событий. И авторами их должны быть именно российские специалисты.

Среди тех ученых, которые в последнее время не по своей воле оказались в Европе и Америке, есть те, которые блестяще справились бы с такой задачей. Кому-то, конечно, понадобится гонорар, но кто-то согласится сделать эту работу и вовсе бесплатно, требуя лишь доступа к ресурсам (библиотекам, Science Direct и так далее) и уверенности, что книга будет издана в Интернете. Разумеется, со всеми потенциальными авторами должна быть достигнута договоренность о том, что учебник будет находиться в свободном доступе.

А выдающиеся российские ученые смогут реализовать себя и внести вклад в будущее своей страны.

Да, это требует организационной работы и фандрайзинга. Но задача представляется решаемой.

Новые учебники — не панацея, все наши проблемы, и сегодняшние, и завтрашние, остаются. Но это будет шаг в правильном направлении.