«У Лимонова уже что-то вроде культовой репутации»

«Лимонов. Баллада об Эдичке» — первый фильм Кирилла Серебренникова полностью на английском. При этом персонажи говорят с ярко выраженным русским акцентом. Сам постановщик на пресс-конференции в Каннах объяснил, что хотя что-то успели снять в России до начала полномасштабного вторжения, бóльшую часть картины сделали за границей (сцены с Нью-Йорком снимали в Латвии). Сама по себе картина интернациональная и тоже повествует об универсальном опыте переезда в другую страну, а соответственно, и об одиночестве.

— говорит об эмиграции сам Серебренников.

То, что фильм снят не на русском языке, никого в Каннах не удивляет. Итальянец, присутствовавший на премьере, делится своими впечатлениями: «У него [Лимонова] уже что-то вроде культовой репутации здесь. «Лимонов» — это очень бодрая картина, она должна привлечь большее международное внимание, чем предыдущие фильмы Серебренникова», — рассказал зритель. Он считает, Лимонов достаточно популярен в мире, и его популярность способствует продвижению картины.

Другой зритель, француз, предположил в комментарии «Новой-Европа», что даже если бы фильм был полностью на русском языке, его бы вряд ли показали в России из-за репрессивных законов. Но «вопрос даже не в языке. Как много людей за границей в целом захотят посмотреть фильм про человека, который поддерживал аннексию Крыма? Особенно после начала войны в Украине», — задается вопросом он.

Сама премьера стала не такой многолюдной, как показы «Мегалополиса» Френсиса Копполы или «Всех видов доброты» Йоргоса Лантимоса, однако Серебренникова и актерский состав встретили в кинозале очень тепло — овации, по каннской традиции, продолжались около четырех минут. Среди гостей в зале корреспондентка «Новой-Европа» заметила журналистку Ксению Собчак, которая позже присоединилась к команде фильма на афтепати.

«Каррер в чем-то сочинил этого персонажа»

Кирилл Серебренников принципиально называет фильм «балладой», а не байопиком, поскольку он основан на «вымышленном романе-биографии» авторства Эммануэля Каррера.

«Когда я заново встретился с Лимоновым, которого знал и которым даже восхищался в 80-е годы во Франции, я стал размышлять о его жизненной траектории, о его непреодолимом стремлении прожить «настоящую» судьбу, стать героем романа. И я подумал, что, и правда, такой роман стоило бы написать, — рассказывал Каррер. — Ведь Лимонов необычайно подходит на роль героя плутовского романа, типа Барри Линдона, о приключениях вышедшего из народа авантюриста».

По этой причине, признается режиссер на пресс-конференции, ему и подошел именно этот материал для картины: «Каррер в чем-то сочинил этого персонажа, сотворив его из лирических героев книг Лимонова. Это тройное сочинение».

В сюжете угадываются некоторые реальные события, но внимание на них не акцентируется — например, на Национал-большевистскую партию (НБП) и деятельность Лимонова в России 00-х выделяется меньше 15 минут. Этот отрывок напоминает документальную съемку, а сами акции НБП упоминаются лишь единожды — зрителям показывают митинг в Латвии, на котором задержали несколько десятков демонстрантов. Обвинения в попытках создания вооруженных организаций, тюрьма, участие в Балканской войне вовсе не упоминаются. Сам Серебренников объясняет такую расстановку приоритетов хронометражем (при этом, отметим, в сочинении Каррера всё вышеописанное присутствует).

Большая часть сюжета разворачивается в Нью-Йорке, куда Эдуард Савенко (только обзаведшийся псевдонимом Лимонов — от слова «лимонка») эмигрировал вместе с львицей из московской богемы, поэтессой и моделью Еленой Щаповой — после угроз от КГБ.

Они увлекаются эротическими фотосессиями, посещают порнокинотеатры и занимаются анальным сексом во время просмотра телевизионного выступления Александра Солженицына. После тяжелого разрыва с Щаповой он создает ее алтарь, наносит макияж, бродит по городу в поисках нового себя и занимается сексом с темнокожим бездомным — тогда же он и смотрит другими глазами на Нью-Йорк, который изначально представлялся эмигрировавшей паре как безумное и красочное место, «город-мечта».

В тот же момент происходит и новое перевоплощение Лимонова, его символическая «смерть» (тоже довольно эксцентричная — в этой фантазии его, одетого в пижонский белый костюм, расстреливают бандиты прямо на самой людной улице Нью-Йорка). Монтажный переход — и вот он уже не просто молодой и яркий, полный надежд экспат, а дворецкий на Манхеттене. И, тем не менее, он продолжает писать — и пытается хитростью примазаться к ненавистным богачам, чтобы выпустить свою первую книгу.

Разочарование капиталистическим миром Запада толкает Лимонова на возвращение в СССР — он не может встроиться в местное общество, которое кажется ему противным и недалеким. Последние годы в эмиграции ярко отражены в сцене, где поэт бежит по постапокалиптическим улицам Нью-Йорка, не обращая внимания на исторические события. Он вырывается из киношных декораций (в прямом смысле слова) и выбегает на улицу.

Тему «поиска себя» не раз поднимут журналисты, которые интервьюируют Лимонова. Они всё спрашивают, кем же он себя считает — советским писателем или диссидентом.

В одной из завершающих сцен сотрудник администрации президента РФ, который в прошлом был тем самым сотрудником КГБ, выгнавшим Лимонова из России, предлагает политику стать помощником нового президента. Лимонов, привыкший быть вне системы, отказывается.

Несмотря на деятельность политика в последние годы его жизни, «баллада» не транслирует эти ценности, а, наоборот, открещивается от всего, что связано с национал-большевизмом, перманентной войной с Западом и «воссоединением» с украинскими территориями. Фильм завершается послесловием, в котором говорится, что члены НБП воевали на востоке Украины, а сам Лимонов умер за два года до начала полномасштабного вторжения.

Как резюмировал сам Серебренников, «такое ощущение, будто мы сейчас живем в мире Лимонова. Будто российская власть прочитала его последние книги и сделала ровно то, что он предлагал».