Когда в «Грузинской мечте» решили, что смогут за месяц сменить
внешнеполитический вектор с прозападного на пророссийский, то явно
упустили из виду фактор смены поколений. Между тем оно так громко заявило о себе, что не считаться с ним уже не выйдет.

Сегодня грузинская молодежь, привыкшая к разнообразию критической
информации в СМИ, искренне возмущается тем, что правительство называет правозащитников и журналистов «агентами» и «предателями родины», и принимает закон, дискредитирующий гражданское общество. Как грузинские политики недооценили новое поколение, рассказывает «Новая газета Европа».

«Грузинская мечта» как будто забыла: молодые (до 30 лет) грузины живут в стране, которая всю их сознательную жизнь декларировала, что идет в Евросоюз и добивается членства в НАТО. Еще это поколение, выращенное матерями, бабушкам или отцами, уехавшими на заработки в Европу или США. Также это поколение, которое уже семь лет ездит без виз в европейские страны. Для них норма — пройти магистратуру в европейском или американском вузе. Это люди, на глазах у которых в 2018 году либеральная партия добилась отмены уголовного наказания за употребление марихуаны.

И еще: это поколение грузин выросло в условиях длившегося 23 года строгого визового режима с Россией, сделавшего поездки в Москву хлопотным и малопривлекательным делом. И пусть даже с тех пор, как Россия открыто воевала с Грузией в 2008 году, уже прошло целых 16 лет, вряд ли молодые грузины забыли об этом.

Что думает о России сегодняшняя грузинская молодежь? В первую очередь обычно говорят, что это страна-оккупант, отнявшая 20% грузинской территории. И дело тут не в оппозиционных взглядах. В общественной и политической жизни Грузии даже представители «Грузинской мечты» о России либо не говорят, либо упоминают именно в такой связке: «враг» или «оккупант».

Следующий факт, усвоенный молодежью: Россия напала на Украину, после чего в Грузию переехало много россиян, которые не хотят, чтобы их отправили воевать. Грузины знают, что в России репрессии и что недавно там погиб главный оппозиционер. Именно это поколение назвало «закон об иноагентах» «русским законом» и отказывается смирится с тем, что правительство у них на глазах «сливает» европейскую повестку.

Исходя из всего перечисленного, нетрудно понять, почему именно студенты — основные действующие лица грузинских протестов против «закона об иноагентах». Уже полтора месяца на беспрерывных уличных акциях они доказывают, что готовы день и ночь отстаивать свою мечту об евроинтеграции.

С другой стороны, «Грузинскую мечту» это пока не убедило. Однако если протестный настрой сохранится до выборов в октябре, обычно инертная молодежь, скорее всего, придет голосовать на участки. И это уже серьезное достижение для гражданского общества, ведь грузинская оппозиция находится в таком глубоком летаргическом сне, что будет чудом, если эта возможность не будет упущена.

Не чуждая Грузии молодежь

С феноменом выхода молодежи на протесты Грузия впервые столкнулась в прошлом году, когда «Мечта» в первый раз попыталась провести закон, направленный против неправительственных организаций и СМИ, получающих финансирование с запада. И тогда было очевидно, что это приведет к стигматизации гражданского общества, а в будущем — к репрессиям, как это уже случилось в России. Тогда хватило двухнедельных протестов, чтобы парламент Грузии отказался от идеи принимать закон. Толпам молодых людей на улицах, не боявшихся ни слезоточивого газа, ни водометов, власти могли противопоставить только силовой разгон, однако тогда «Мечта» решила не портить себе имидж, и даже пообещала никогда больше не возвращаться к этому закону. Но прошел год, и «Мечта», как уже случалось не раз, нарушила свое обещание. Люди снова вышли на улицы, чтобы протестовать, но власти решили играть вдолгую: не перегибать палку сильно, задерживать по уголовным обвинениям сравнительно нечасто и немного.

Хотя и сами участники акций, и оппозиционные лидеры подчеркивают, что протест носит исключительно мирный характер, но «Грузинская мечта» уже не раз арестовывала лидеров оппозиции. В феврале 2021 года по обвинению в «руководстве и участии в групповых насильственных действиях» был задержан председатель оппозиционной партии «Единое национальное движение» Ника Мелия. Он провел в тюрьме три месяца и был освобожден только после соглашения властей Грузии с президентом ЕС Шарлем Мишелем. Похоже, что с тех пор никто из оппозиционных политиков так рисковать больше не намерен.

Однако участники не считают свои мирные протесты бессмысленными. Во- первых, за прошедший месяц Грузия привлекла огромное внимание Запада. Протесты показали колоссальную разницу между общественностью, отстаивающей шанс Грузии на вступление в ЕС, и правительством, которое ежедневно критикует западных партнеров.

Спустя месяц за протестующими сохраняется явное моральное превосходство, а власти Грузии вплотную встали перед угрозой санкций со стороны США и ЕС.

К тому же правительству становится неуютно жить в стране, где каждый день проходят митинги, а пробираться в парламент надо под защитой полиции.

Еще недавно правительственные чиновники называли молодых людей на улицах «выродками» и «сектантами», возмущались их одеждой, цветными волосами и татуировками. Но в прошлом году молодежь победила, а в этом уже показала такие пафосные примеры патриотизма, которых Грузия не видела с 90-х годов, на пике национального движения за выход из Советского Союза.

Например, 19 апреля, в начале протестов, сотни студентов собрались у мемориала павшим за территориальную целостность Грузии на площади Героев. Они принесли клятву, в которой говорилось: «Мы будем стоять друг за друга и защищать государственность Грузии, наш язык, наше отечество и единство». Самый популярный символ студенческого протеста — поэт, писатель и либеральный общественный деятель начала 20 века Илья Чавчавадзе.

На Пасху сотни молодых людей удивили страну тем, что распевали церковные гимны и молились на проспекте Руставели даже с большим рвением, чем прихожане кафедральных соборов. Каждый молодежный митинг сопровождается национальными танцами, которым не мешает ни ливень, ни поздняя ночь. В обязательной программе — государственный гимн и патриотические песни. После таких картинок с митингов невозможно делать вид, что это чуждая Грузии молодежь.

Сначала премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе сравнивал участвующую в протестах молодежь с убийцами Ильи Чавчавадзе.

Но очень скоро дошло до того, что премьер пригласил студентов на «публичную дискуссию», чтобы обсудить закон об иноагентах. Студенты сочли предложение премьера «циничным» и от дискуссий отказались. На прошлой неделе Кобахидзе снова предложил студентам направить десять представителей, с которыми он проведет «публичное обсуждение» закона. На этот раз премьер уже говорил, что у Грузии «яркая и прогрессивная молодежь, за которой будущее», и для него будет честью встретиться с ее представителями. Однако и этот способ не сработал.

Активисты напомнили премьер-министру, что его охрана дважды напала на студентов, пытавшихся устроить ему «коридор позора» возле Тбилисского госуниверситета, где он иногда читает лекции на юридическом факультете.

Премьер, преподающий конституционное право, вынужден приезжать в вуз с усиленной охраной. Говорят, что охранники составляют большую часть его слушателей в аудитории.

Протесты и Гарри Поттер

Эта неделя в Тбилиси объявлена неделей студенческих протестов, к которой присоединились практически все вузы Грузии.

Обычно студенты разделяются на группы и идут к парламенту маршем из разных районов Тбилиси. Самоорганизация происходит в соцсетях. Маршруты шифруются, а кодовые названия полностью взяты из книг о Гарри Поттере. Даже заявление о начале акций начиналось с заклинания, с помощью которого Альбус Дамблдор оживлял статуи в битве с Волан-де- Мортом: «Piertotum Locomotor! Грузия в опасности, студенты, давайте выполним свой долг перед нашей страной!»

Такие названия не отменяют серьезности намерений протестующих, просто они символичны и понятны новому поколению.

Первый день протестной недели прошел очень спокойно, студенты прошли по улицам к парламенту в сопровождении полиции. Все участники марша, как всегда, охотно давали комментарии на телекамеры.

Протест в тот день начался возле Государственного мединститута.

Студент по имени Лука: «Наш посыл — нет “русскому” закону, нет “русскому” правительству, нет “русскому” будущему Грузии. Так больше продолжаться не может. Грузия не сможет стать частью европейской семьи, когда бьют активистов, звонят и угрожают гражданам... Мне тоже звонят и угрожают, это ничего, но они звонят членам моей семьи, даже моей бабушке звонят и пугают ее — это чисто русский метод запугивания. Не обязательно вводить войска в страну, можно иметь здесь свое, “путинское” правительство, и так всё завоевать. Но у них это не получится. Мы не русские и не белорусы, мы будем бороться до конца и не устанем выходить на акции».

Девушка с флагом ЕС на плечах: «Призываю студентов выходить на протесты. Мы не хотим в Россию, мы не хотим обратно в коммунизм. Мы не хотим никаких переговоров с правительством. Мы добиваемся того, чтобы закон отозвали и этот режим закончился. Происходит рождение гражданского общества, которое проведет реформы, важные для присоединения к ЕС.

В это же время на другом конце города репортеру отвечает парень, идущий впереди колонны: «Куда мы идем? В первую очередь, мы идем в Европу. Мы хотим, чтобы наш голос услышала “Русская мечта”. Они должны отозвать закон. Мы видим, что вся молодежь, которая обычно пассивно ведет себя в политике, вышла на улицы. Истина на нашей стороне и невозможно, чтобы эта борьба не принесла результата.

Наша задача — показать властям и обществу, что мы не устанем, мы соберемся еще много раз. Потому что мы боремся за наше светлое будущее. Нельзя победить людей, которые борются за свободу. Мы не собираемся сдаваться, мы стоим здесь за наше европейское будущее, за Грузию без России!»

Блогер Меко Гелашвили, молодой преподаватель Грузинской Молодежной Академии, так пишет о протесте нового поколения:

«Почему это поколение так единогласно и легко согласилось с тем, что следует защитить свободу? Потому что они действительно начитанные и образованные... Их называют сектантами, когда они на протестах делают какие-то жесты. Знаете, что они означают? Свободу и неповиновение из фильма “Голодные игры”. Знаете, почему они выходят в костюмах или с символикой разных персонажей? Джедай из “Звездных войн” олицетворяет свободу, хоббит во “Властелине колец” сражается за свободу, Дамблдор в “Гарри Поттере” учит свободе. За этим поколением стоят основанные на здоровых ценностях комиксы, японские манги, анимация, фильмы, сериалы, книги. А вы, те, кто прочитал много книг и посмотрел много фильмов, что вы поняли, чему научились, почему вы смиряетесь с рабским положением?»

Наставники на акциях

Грузинским студентам грех жаловаться на преподавателей: обычно те стоят на протестах рядом с ними. Возможно, заклинания из Хогвартса действительно помогают: факт, что до сих пор за участие в протестах не был уволен ни один лектор даже государственного вуза.

Деканы двух факультетов — юридического и социологического — Тбилисского госуниверситета имени Иванэ Джавахишвили (ТГУ) не побоялись публично заявить, что гордятся студентам и поддерживают их позицию. А больше 200 профессоров и преподавателей ТГУ подписали заявление о том, что поддерживают студентов и призывают прекратить рассмотрение законопроекта.

Власти, естественно, предприняли попытку повлиять на ситуацию: Минобразования через Национальный центр развития качества образования предупредил вузы о важности «обеспечить бесперебойную реализацию образовательного процесса, чтобы не нарушать стандарты аккредитации и авторизации».

Также 14 мая ректоры 38 вузов (это приблизительно половина всех вузов страны), включая Тбилисский госуниверситет, подписали заявление о том, что они не поддерживают забастовку студентов и считают, что «политический протест должен оставаться вне академического учебного пространства». Действия преподавателей, которые поддержали протесты студентов, были названы «недопустимыми».

Однако во многих вузах, ректоры которых подписали заявление, активизировались ученые советы и студенческое самоуправление. Так выяснилось, что ограничить свободу мнений студентов и профессорско- преподавательского состава одними заявлениями ректоров не получится.

В итоге сегодня в Грузии нет вуза, студенты которого не участвуют в протестах. Будущие медики ходят на акции в белых халатах. Отличные плакаты рисуют студенты Художественной академии. Театральный институт и Консерватория расположены к парламенту очень близко, так что их студенты успевают всё совмещать. Вместе с Тбилиси в забастовке принимают участие государственные и частные вузы из Батуми и Кутаиси.

В итоге, если кого и ожидает отставка, то скорее всего, это будет министр образования Георгий Амилахвари. Оппозиционные телекомпании предполагают, что Амилахвари поручили урегулировать ситуацию в университетах, но он провалил задание.

Скандал, ясно отражающий создавшуюся ситуацию, произошел в Кавказском университете, который известен своей медиашколой.

Ректор вуза Каха Шенгелия находился за границей, когда его заместитель подписал совместное заявление ректоров, осуждающее протесты. При этом все 11 деканов университета продолжали ходить на митинги вместе со студентами. Когда стало известно, что Кавказский университет формально выступил против протестов, вуз один за другим стали покидать лекторы — известные журналисты и общественные деятели.

Вернувшийся в Тбилиси из-за границы ректор первым делом написал в соцсетях, что выступает против «русского закона», и срочно отозвал подпись. Теперь Кавказский университет планирует вернуть и всех своих лекторов.

Между тем преподаватели института GIPA (Georgian Institute of Public Affairs) решили, что будут не только ходить на протесты вместе со студентами, но и читать им лекции в перерыве между акциями. И даже пригласили на свои открытые лекции в парке «Мзиури» всех желающих.

А вот слушатели Кулинарной академии — одного из самых дорогостоящих курсов в частном вузе — используют протесты для повышения своего мастерства. Недавно они приготовили и принесли на площадь перед парламентом еду, чтобы отметить «политические поминки» «Грузинской мечты».

Почему Тбилиси — не Москва?

Постоянные участники протестов — студенты и преподаватели самых рейтинговых вузов Грузии: Свободного и Аграрного университетов, основанных известным реформатором Кахой Бендукидзе. Ректор этих двух вузов Вато Лежава согласился рассказать «Новой газете Европа», чем грузинские протесты отличаются от протестов в России.

— Какую позицию заняли ваши университеты во время протестов?

— Давайте сразу определимся: в либеральном обществе не должно быть таких терминов как «позиция университета».

В свободном мире университет состоит из людей: лекторов и студентов, у которых есть собственное отношение к происходящим событиям. В наших университетах мы не заставляем студентов принимать или не принимать участие в акциях протеста.

Похоже, власти ждали, что университеты примут какие-то меры, чтобы студенты не выходили на акции. Другие, напротив, ждут, что администрация будет поощрять студентов ходить на акции.

Но, конечно, я очень рад, что в этом случае большинство наших студентов выступает против «закона об иноагентах». И очень многие осознают, что принятие этого закона происходит под влиянием российского правительства или, как минимум, является подражанием. Хотя я даже не стал бы говорить, что «все студенты так думают». Потому что всегда есть 10–20% тех, кто думает иначе или же им просто безразлично.

Я не считаю, что такая [негативная по отношению к «русскому закону»] позиция студентов — это целиком наша заслуга. Кроме того, что мы, наверное, помогли этой молодежи развить критическое мышление и способность реагировать на события в стране.

Единственное, что мы сделали как администрация: когда стало ясно, что множеству студентов трудно на этом этапе совмещать сдачу тестов и промежуточных экзаменов с практически круглосуточным участием в акциях, то мы помогли им перенести, то есть отсрочить экзамены и зачеты, которые совпадали с митингами и маршами.

Я считаю, что современному миру следует выйти из эпохи коллективистского мышления, когда университет или другие институции воспринимаются как субъект, в котором «все студенты», или «все лекторы», или «все родители» против, например, «политики американского милитаризма».

Большая часть преподавателей наших вузов, те, кого я часто вижу на демонстрациях, также активно выступают против этого закона. Хотя мы и в этом случае не принимали заявлений от имени, допустим, педколлектива или коллегии вуза.

Кстати, именно поэтому с таким протестом трудно бороться, ведь это результат множества конкретных индивидуальных решений. Трудно таргетировать противников закона, так как это сотни тысяч граждан, которые оценивают ситуацию согласно своим индивидуальным представлениям, и потом выражают свою волю.

— Всего в двух вузах, Свободном и Аграрном, учится пять тысяч студентов. Сколько из них участвует в протестах?

— Согласно нашей учебной статистике, возможностью перенести экзамены или тестирование воспользовалось около 70-85% студентов.

Это не значит, что остальные поддерживают «закон об иноагентах»: возможно, у них получилось совмещать акции и учебу. В целом процент студентов, принимающих участие в акциях протеста, приблизительно соответствует статистике, согласно которой 80% жителей Грузии хотят вступления страны в ЕС и в НАТО.

В Грузии 40% студентов учатся в частных вузах, и это — результат либеральных реформ, в том числе и в сфере образования.

Однако и студенты государственных вузов очень активны на протестах. На протесты ходят студенты и тех вузов, администрация которых не идет ни на какие поблажки студентам.

Возможно, на это повлияло и воспитание в семьях, где выросли эти студенты: это уже другое поколение.

— Что в качестве санкции против частных вузов может принять государство?

— Конечно, правительство может приостановить вузу авторизацию. Например, в 2013 году Аграрному университету приостановили авторизацию по политическим причинам. Однако потом был протест, включились дипломаты, послы ЕС и США, и правительству пришлось отозвать это решение.

Надеюсь, что на этот раз у правительства хватит здравого смысла не принимать подобные меры.

— Студенты — практически самые активные участники протестного движения в Грузии. Как вы думаете, почему так произошло именно здесь, а, например, во время протестов в России, такой активности не было?

— Я, конечно, не специалист по России, и мы пока даже не знаем, какой результат дадут акции у нас, в Грузии, но если сравнивать протесты в Москве и в Тбилиси, то пока всё выглядит так, что грузинское общество гораздо более индивидуалистическое. Поэтому властям трудно противостоять такому протесту.

Между прочим, у нас в вузе как-то читал лекции профессор, этнический грузин, который переехал в Грузию, а раньше преподавал в МГУ. И он мне пожаловался, что ему кажется, будто грузинским студентам не нравятся его лекции. Я его спросил, почему он так решил. Он ответил, что грузинские студенты не аплодируют ему после лекции. Оказывается, в МГУ принято аплодировать лекторам. Не хлопают, только если лекция категорически не понравилась. Этот лектор — человек вполне широких взглядов, но вот у него было такое представление о норме. Это особенность его бывшего социума, я не говорю, что это плохо или хорошо, но наша ситуация явно отличается.

Если бы в России вышли на улицу 60% студентов, представляете, какая бы там была картина протестов?

Когда в Тбилиси на демонстрации регулярно выходят 150 тысяч и больше человек, причем в основном тбилисцы, значит, что на акции был каждый шестой житель столицы. Если вычесть отсюда 20% пенсионеров и детей, то получится, что протестует каждый четвертый или пятый.

То есть если бы «тбилисский» масштаб протестов был в Москве, то это означало бы, что на улицы вышли от полутора до двух миллионов человек.