— Иран впервые нанес прямой удар по Израилю со своей территории. Хотя были версии, что он будет атаковать «чужими руками», например при помощи «Хизбаллы». Почему он в итоге осуществил атаку самостоятельно?

— 1 апреля произошел беспрецедентный уровень эскалации. Израиль и прежде наносил удары по иранским генералам в Сирии, но, по сути, сейчас был удар по иранской территории. Исламской республике в любом случае нужно было как-то ответить на это. Понятно, что Иран не способен осуществить симметричный удар, скажем, по израильскому дипломатическому представительству за рубежом. Он понимает, что реакция будет очень жесткая и ему придется воевать уже не только с Израилем, а с Соединенными Штатами как минимум. Поэтому был избран такой выверенный вариант, когда удар по израильской территории наносится, но с минимальным количеством ущерба. И, как мы знаем на текущий момент, к счастью, никто не погиб в Израиле. Сама атака осуществлена таким образом, чтобы у Израиля была возможность сбивать ракеты и беспилотники. Она была очень растянута по времени, и это, конечно, сделали сознательно.

— То есть это скорее демонстративный ответ?

— Да, безусловно, главная цель — это создать демонстративный эффект и отчитаться перед народом внутри страны, где, как известно, очень жесткая антиизраильская пропаганда, но всегда только на словах. Обещания стереть Израиль с лица земли на деле никогда ничем не подкреплялись. Над иранским руководством уже посмеивались и в самом Иране, и в регионе. Это называлось таким красивым понятием, как «стратегическое терпение». Конечно, сейчас властям нужно было произвести эффект. И мы видим, какое ликование на улицах иранских городов и как мусульманский мир поддерживает Иран — в контексте войны в Газе это особенно актуально.

— Распространяется видео того, как в парламенте Ирана скандируют «Смерть Израилю!» Также в разных городах Ирана проходили акции в поддержку атаки на Израиль, судя по кадрам в соцсетях. Иранцы действительно поддерживают атаку?

— Нужно разделять официальную пропаганду и настроения внутри иранского общества. Поддержка таких акций есть, но она не общенациональная. Вообще уровень поддержки властей исламской республики очень сильно снизился. Примерно 30, может быть, 40% населения симпатизируют руководству страны. Мы могли это отчетливо наблюдать на последних парламентских выборах 1 марта, где была самая низкая в истории явка — 40%. Из них примерно половина людей просто испортили бюллетени. Но иранская пропаганда может создать эффектную картинку: люди не всегда по своей воле приходят на крупные митинги, где высказывается поддержка таким атакам. Это не говорит о том, что вся страна поддерживает удары по Израилю. Как правило, жителям Ирана просто всё равно, они считают, что это не их война.

— Атака со стороны Ирана стала местью за удар по консульству в Сирии, в результате которого убиты несколько высокопоставленных военных. Для чего был нанесен этот удар и мог ли Израиль прогнозировать, что его действия вызовут такую реакцию?

— Такие атаки по иранским высокопоставленным генералам происходят регулярно. В последние месяцы по сирийской территории, где они находятся в большом количестве, уже было несколько ударов. Израиль не брал ответственность за них, но все понимают, что, кроме Израиля, некому наносить точечные удары. Если говорить о тех целях, которые ставил перед собой Израиль, то, во-первых, я думаю, что для кабинета премьера Биньямина Нетаньяху было очень важно предъявить осязаемый результат в условиях войны на несколько фронтов, поскольку в секторе Газа не получается достигнуть поставленных целей: ликвидировать высокопоставленных боевиков ХАМАС и освободить заложников.

Другая возможная цель — это стремление Израиля указать Вашингтону на то, что ему рано уходить с Ближнего Востока. В последние месяцы ведутся активные дискуссии о том, что США будут сокращать свое военное присутствие. Это очень актуально в контексте приближающихся президентских выборов. В Америке, как известно, есть большое недовольство тем, что американские военные находятся на Ближнем Востоке, и есть много призывов к тому, чтобы они оттуда ушли. Но, возможно, Израиль не рассчитывал, что именно Иран самостоятельно нанесет удар, а не задействует свои прокси, как он это обычно делает.

— США вместе с другими странами сейчас помогали Израилю отбивать атаку. Как выглядит теперь расстановка сил и насколько это необычно, что разные страны сплотились вокруг Израиля и стали помогать?

— Я бы тут разделял прямую и косвенную поддержку. Есть постоянные и безусловные союзники Израиля в лице США и Великобритании, которые действительно помогали сбивать ракеты и беспилотники. Что касается арабских стран, то им, конечно, не улыбается вся эта история с ирано-израильским противостоянием. Никто прежде всего не желает новой большой войны. Я бы не стал говорить о том, что кто-то однозначно занял сторону Израиля или сторону Ирана. В последние месяцы те арабские страны, которые установили дипотношения с Израилем, находятся в довольно непростой ситуации, потому что формально у них нормализация с Израилем, но их улицы — в Иордании, в Египте и так далее — против Израиля и каких-либо дипломатических контактов с ним. Власти не могут этого не учитывать.

никто этого не хочет. В той или иной степени каждая из стран пытается заявить об этом. И когда, например, было нападение на иранское консульство, Саудовская Аравия, к неожиданности для многих, осудила это нападение. В ее заявлении нигде не упоминался Израиль, но осуждение этой атаки было. И это опять же не потому, что Саудовская Аравия симпатизирует Ирану, она просто не желает эскалации. Вот это основная позиция стран региона.

— Способен ли Израиль теперь на ответный удар и как он может выглядеть? К чему в теории это может привести?

— Это самый актуальный вопрос на сегодня. Уже поступает информация о том, что Израиль готовит какой-то удар. Но я не думаю, что в самом еврейском государстве есть большой запрос на войну с Ираном и желание сейчас открывать для себя новый горячий фронт. Плюс я думаю, что США окажут очень большое давление на Израиль, чтобы если и осуществлять ответ, то крайне осторожный, тоже выверенный и с минимальными последствиями для Ирана. Я полагаю, что один из возможных вариантов — это какая-то диверсия внутри исламской республики, как это происходило в последние годы, когда совершались налеты на объекты промышленности в Иране.

— Может ли на фоне этой новой атаки Ирана обостриться ситуация на севере Израиля, на границе с Ливаном, где и так уже довольно активно происходят обстрелы со стороны «Хизбаллы», поддерживаемой тем же Ираном?

— Там и так ситуация крайне напряженная, но она еще не перешла в стадию откровенной войны, как это было в 2006 году. Об этой новой возможной войне говорят чуть ли не с самого 7 октября прошлого года. И, по-моему, уже было достаточно времени, чтобы понять, что «Хизбалла» не желает ввязываться в полномасштабную войну с Израилем. Все помнят о том, какой тяжелой была война 2006 года, и сами иранские власти не хотят, чтобы «Хизбалла» начинала войну с Израилем, потому что это очень большой актив для исламской республики в регионе. Как считается, именно за счет «Хизбаллы» Иран стремится сдерживать Израиль от нанесения прямых ударов по иранской территории, в том числе по его ядерным объектам. Поэтому я думаю, что всё будет продолжаться на севере Израиля в такой вялотекущей форме обстрелов со стороны «Хизбаллы» и, соответственно, ответных ударов Израиля по ливанской территории.

— А иракская группировка «Катаиб Хизбалла», которая тоже сейчас участвовала в атаке со стороны Ирана, это что? И увидим ли мы еще ее в действии?

— Это одно из шиитских формирований в Ираке, которые лояльны Ирану и периодически осуществляют атаки, главным образом на американцев. Но, по разным утечкам, после того, как в конце января были убиты трое американских военнослужащих на границе Сирии и Иордании, была достигнута договоренность между Тегераном и Вашингтоном о том, что больше эти проиранские шиитские формирования не будут совершать атаки на США, потому что американцы пригрозили Тегерану очень жестким ответом, если это повторится. И с конца января на американских военных не нападают. Когда произошла атака на иранское консульство в Дамаске, встал вопрос, будет ли возобновление атак. Но пока этого не произошло. Я думаю, что Иран не желает идти на обострение еще и с Соединенными Штатами. Он действительно задействовал сейчас все свои прокси — и хуситы наносили какие-то удары, и «Катаиб Хизбалла» и просто «Хизбалла» из Ливана, но это в рамках «удара возмездия» по Израилю. Я не думаю, что в ближайшее время будет активность со стороны шиитских формирований в Ираке.

— Как Россия реагирует на удар Ирана по Израилю? И может ли это повлиять на ее отношения со странами?

— Недавно появилось заявление МИД России, где выражается обеспокоенность тем, что происходит обострение. Российский МИД указывает на то, что Иран воспользовался своим правом на самооборону. Да, Россия находится в большой зависимости от Ирана в вопросе поставок вооружений. Она вынуждена поддакивать по поводу ХАМАС — это, на мой взгляд, следствие попадания в эту иранскую орбиту в последние годы. Но конкретно по атаке на Израиль я бы не сказал, что Россия прямо встала на сторону Ирана. Я думаю, она будет крайне осторожно лавировать при всех, может быть, косвенных признаках симпатий к Ирану. Например, Россия осудила атаку 1 апреля на иранское консульство, но дальше этого не пошло. Россия не в том положении, чтобы взять и отказаться от Израиля, как это было, скажем, в 60-е годы прошлого века, когда Советский Союз смог себе позволить отказаться от Израиля и встать на сторону арабских стран, которые вели против него войну. Сейчас совершенно другая ситуация. Россия хочет присутствовать на Ближнем Востоке, а чтобы присутствовать там, надо иметь контакты с Израилем. Так что Москва будет занимать равноудаленную позицию.