Мягкое закатное солнце опускается на Москву. Весна. Едва позолотив скульптуру «Тракторист и колхозница» на Арке Главного входа ВДНХ, его лучи озаряют павильоны выставки-форума «Россия» — демонстрации достижений четвертьвекового правления Владимира Путина. Прогуливаются тройки полицейских, семьи с мороженым, пенсионерки со стаканами из «Вкусно — и точка». Автоматический голос из динамиков приглашает «всех гостей вместе отметить десятилетие русской весны». Несколько человек отделяются от потоков толпы и берут вправо от центральной части ВДНХ, к павильону №84 «Дом культуры». Сегодня здесь дают спектакль «За белым камнем», созданный в рамках проекта «Голоса страны» под руководством Константина Богомолова.

Влюблять в реальность 

Видимо, чтобы еще раз попытаться убедить «народ» в том, что он свой, а не старающихся усидеть на двух стульях аристократ, Богомолов и задумал «Голоса страны». В конце 2023-го россияне могли подать заявку на сайте форума, чтобы стать одним из героем постановки. В итоге было отобрано 12 человек, к которым отправились режиссеры и драматурги для создания мини-пьесы про каждого. В интервью уже родному РИА Новости Константин Богомолов пояснял: «Мы всё же хотели увести документальный театр от его склонности к любованию чернотой, хтонью. Наша цель — создать документальный театр, который будет влюблять в реальность и вдохновлять ею. Внутри позитивной информации герой ведь может проходить через взлеты и падения, через драматические обстоятельства. Но всё равно важно видеть перспективу — радостную, вдохновляющую».

Вдохновения Богомолову добавил бюджет — 57,7 миллиона рублей, из которых больше половины составил грант Президентского фонда культурных инициатив. Театральный Антон Хитров пишет, что о связи проекта с пропагандистской выставкой режиссерам и драматургам не сообщалось, а упоминание среди «новых героев» в презентации проекта «ветеранов войны» было скрыто.

Ясно, зачем это было сделано. Прямо сейчас российский театр подвергается репрессиям: за антивоенную позицию увольняют, с афиш снимают имена режиссеров, театры закрывают. Идет дело режиссерки Евгении Беркович и драматурга Светланы Петрийчук. На этом фоне многие из театральных деятелей стараются быть осторожными в контактах с государством и, по мере сил, оставаясь в России, не соучаствовать в пропаганде — в том числе и из-за солидарности с коллегами. Но Константину Богомолову об этом думать некогда, он занят позитивными «Голосами страны», и 20 марта 2024 года его можно было встретить на премьере одного из них — «За белым камнем».

«За белым камнем»

Вход бесплатный. Зал заполнен где-то на две трети. Преодолев кордон из шести представителей ЧОП, трех полицейских, одного МЧСника и одного интроскопа, посетители (точнее, посетительницы, аудитория на 90% состояла из женщин) попадали в парадную часть, прямо под барельефный призыв «Вперед, к торжеству коммунизма!» Будучи построенным в 1953 году, «Дом культуры» должен был символизировать искусство послевоенного сталинского СССР: ампирного, триумфального, мощного, в которым главными героями были советские люди — колхозники, доярки, трактористы, швеи, строители.

Будто следуя гению места, спектакль «За белым камнем» выглядит очень соцреалистическим произведением о судьбе простого рабочего — 60-летнего Сергея Айгорова из Сатки, который всю жизнь занимался добычей магнезита в шахтах. Сцена представляет собой квартиру Айгорова, которая, видимо, символизируя его работу, полностью окрашена в серый цвет: от микроволновки до люстры.

Вместо заявленного часа спектакль идет около 45 минут. Исполняющий роль Айгорова народный артист РФ Иван Агапов говорит только в 5–7 из них — немного ведет диалог с другими шахтерами, которые представлены голосами в динамиках, а позже пытается позвать собаку и жену. Всё остальное время Агапов просто ходит по «квартире» и выполняет привычные действия — делает чай, готовит кашу, пылесосит, смотрит телевизор. Всё это сопровождается звуковыми фрагментами из интервью Айгорова для спектакля.

Шахтер рассказывает про свою жизнь — про нюансы работы, про шахту, про гибель товарищей; про любовь жены к готовке; про неисполненные мечты (он хотел заниматься спортом, а жена — быть историком, но ничего не получилось; очень «влюбили в реальность», Константин Юрьевич); про домашних питомцев; про родословную. На обоях демонстрируются кадры из шахты. Иногда в речи Айгорова проскальзывает будто незаметная похвала настоящему в сравнении с прошлым — сейчас и «спецодежда хорошая», и «взрывчатка лучшего производства», и «работать стало комфортнее».

Рассказ стареющего шахтера трогателен, но наблюдать 45 минут за тем, как актер просто ходит по декорациям обычной квартиры, не очень зрелищно. Восприятию мешает и музыка, которая будто намеренно написана максимально невпопад: во время самых теплых и приятных воспоминаний Айгорова подключаются тревожно-пафосные мотивы, во время неприятных и грустных — спокойные и умиротворяющие. В итоге «За белым камнем» выглядит как нечто сделанное впопыхах, неявное, неясное и скучное. Во время спектакля зал покинуло как минимум 10 человек, каждого из которых сидящий на последнем ряду Константин Богомолов провожал недовольным взглядом (видимо, сразу распознавал в них «европеизированных расистов и патриотичных предателей»).

По окончанию спектакля раздались жидковатые аплодисменты актеру Ивану Агапову и режиссеру Ивану Миневцеву. Настоящего Сергея Айгорова зал встретил более одобрительно. Растрогавшийся, прослезившийся, прижимающий руку с букетом к груди 60-летний шахтер был единственным искренним моментом спектакля.

Большинство опрошенных зрителей разделяли одну точку зрения:

• Мужчина лет 50 рассказал: «Непонятно, что это должно было быть. Как будто ничего не было до конца продумано. В итоге получилось нечто сырое и не очень готовое. Надо отправить довариваться».
• Несколько пенсионерок поспорили: «Мы не жалеем, что сходили. Твердое и понятное произведение. Без каких-то надумок и метафор. Так и надо». — «А мне не понравилось. Не понимаешь, куда едем, то вверх, то вниз. Какой-то тяп-ляп».
• Женщина средних лет ответила вопросом: «А вы сами поняли авторскую задумку? В чём смысл был? Почему нельзя было просто посадить этого шахтера перед нами и поговорить с ним прямо на сцене? Какая-то клоунада».
• Пара подростков заявила: «Прикольно, необычно увидеть настоящую жизнь, а не то, к чему мы привыкли в нашей благополучной столице».

«Кукушойда»

Следующий спектакль, на который удалось попасть вашему корреспонденту, проходил 29 марта, спустя неделю после трагедии в «Крокус Сити Холле». На ВДНХ усилили меры безопасности — установили рамки металлоискателя под Главной аркой и начали выборочно проверять документы у посетителей выставки «Россия». Рядом павильонами уже не прогуливались, а бдили нахмурившись полицейские, причем каждый теперь был вооружен автоматом Калашникова, вокруг сновали рабочие в черном с белыми литерами Z на рукаве.

В том же павильоне №84 показывали «Кукушойду» — рассказ молодого московского режиссера Михаила Плутахина и драматурга Дарьи Гризы о Николае Подрезове, жителе деревни Горбунки в Ленинградской области, который занимается восстановлением и сохранением керамики финно-угорских народов. Слово «кукушойда» на языке народа ижора и означает создателей игрушек.

В отличие от «За белым камнем», этот спектакль не настолько прямолинеен. Актер Владислав Тирон, известный по сериалу «Фандорин. Азазель», в «Кукушойде» не пытался играть Подрезова, который в несколько раз его старше. Вместо этого он открыто и довольно тепло со сцены рассказывал о своей встрече с керамистом — как они вместе делали глиняные игрушки, как пили чай с пирогами, как мастер рассказывал о своем исчезающем ремесле и об отказе брать деньги за свои изделия.

Осторожно вводится даже мотив политических репрессий — через мать Подрезова, которая девять лет просидела в лагерях в 1930-х, и через отца, которого за женитьбу на «враге народа» исключили из партии.

Такая банальная жизненная истина за счет выдающейся работы актера, режиссера и драматурга выглядела искренней и соотносящейся с жизнью Подрезова. По его словам, «мне говорили, что я был бы хорошим скульптором, а я ни о чём не жалею; сохрани себя — спасутся тысячи».

После продолжительных аплодисментов Тирону, Плутахину и Гризе на сцену пригласили самого Подрезова. Тот, словно смущаясь от количества людей, которое пришло послушать историю его жизни, рассказал, что керамика — исчезающий вид искусства и пригласил всех на сцену полюбоваться игрушками. Улыбаясь и чуть ли не плача от благодарности за признание, мастер извинялся, что не может дарить свистульки зрителям, потому что предстоит еще один спектакль: «Вы знаете, если бы я знал, что будет так много людей, я бы принес обязательно побольше».

У сцены знакомая Подрезова благодарила режиссера и драматурга: «Я не ожидала, что так трогательно будет. Вы очень уловили его язык, его личность. Вы его поняли, почувствовали». В общении со мной две женщины признались: «До финала пьесы, когда актер сказал, что он на самом деле с ним не виделся, а только один раз созвонился по видеосвязи, мы были уверены, что он реально к нему приезжал. Вот что значит талант. Станиславский же вроде говорил: «Верю». Вот мы тоже верили!» Молодой парень в пальто был лаконичным: «Я редко плачу в кино, тем более в театре, но тут разрыдался как ребенок. Очень милый дедушка и отличная постановка».

«Медитативный еж»

Закрывал цикл «Голосов страны» спектакль татарского режиссера Айдара Заббарова про своего земляка Раиля Садриева — создателя, художественного руководителя и директора Буинского драматического театра на колесах. В афише постановки случайно нарушалась статья УК РФ «нарушение территориальной целостности Российской Федерации»: формулировкой «Буинский театр — это театр на колесах, играющих спектакли для всех жителей Татарстана, Российской Федерации и других стран, где проживает татарское население» (выделение автора). Садриева играл Александр Семчев, буквально на днях получивший звание «Народного артиста России».

В отличие от предыдущих лирических рассуждений о жизни героя в целом «Медитативный еж» строился на одном эпизоде из жизни Садриева — в 1997 году он из-за конфликта с некими «коммерсантами» оказался в бегах, когда его одновременно искали «и менты, и бандиты». На сцене были построены декорации леса, где-то за пеньком главный герой нашел ежика и начал рассказывать ему о том, как дошел до жизни такой.

История выдержана в стиле бандитских фильмов о 1990-х: и погони, и ужас от своей фамилии на доске «их разыскивает милиция», и поиск дяди из Генпрокуратуры, который может отмазать, и пьянки с незнакомками в пивной.

В стиле статей Константина Богомолова Семчев-Садриев иногда обращался к пассионариям человеческой истории.

В общем смысле из пропагандистских штампов в «Медитативном еже» воспроизводился только миф о «лихих 90-х» — завершив байки о похождениях, в финале спектакля Семчев декларировал: «А что было дальше, вы сами знаете!» Легкий подтекст гласил, что только в 2000-х Садриеву удалось заняться делом жизни, театром, и завязать с «коммерсантами». Однако никакой цензуры или иносказаний здесь не было — полицейские честно назывались «ментами», а кумовство в Генпрокуратуре и других органах власти сатирически высмеивалось. Полный зал (видимо, повлиял тот факт, что последний спектакль проходил в субботу) бурно аплодировал и Семчеву, и вышедшему по традиции «Голосов страны» на сцену Садриеву. После этого зрители неспешно одевались, выходили из павильона и направлялись к будке с чешскими трдельниками. На стекле киоска был наклеен российский флаг и слоган «захвати краешек».