На петербургский концерт группы «Пикник» вечером 27 марта в БКЗ «Октябрьский» меня вызвался подвезти таксист по имени Таджиддин. У меня не возникло сомнений по поводу его национальности, у него — по поводу моего маршрута, пролегающего по центральным улицам города, увешанным афишами, в том числе — «Пикника».

Едва я сел в машину, водитель уточнил:

— Заказ отменять не будете?

— Нет. А что, отменяют? Это не шутка?

— Шутки мы тоже читали. Но бывает теперь…

Я не представился журналистом, а Таджиддин увидел в моих глазах сочувствие. Несмотря на теплый солнечный вечер, он закрыл окна на обеих дверцах машины и спросил:

— Можно я скажу? — отпустил на секунды руль и выпрямил ладони. — Видишь пальцы? Они все разные.

Мы не желали такое горе никому. Мы тоже против убийств, против войны, клянусь. Мы тоже хотим тихо, спокойно жить, работать, у нас есть дети…

О незаслуженной ненависти, сомнительности, странностях оперативного расследования и голословных обвинениях таксист на ломаном русском языке рассуждал всю дорогу. Логика, в отличие от русского языка, у него оказалась лучше, чем у российского президента.

Первые полицейские посты и автозаки встретились нам уже у «устья» Невского проспекта, возле Александро-Невской лавры. Таджиддин сказал, что у «истока» — на Дворцовой площади — видел то же самое. За триста метров до БКЗ «Октябрьский» он остановился: «Прости, брат, подъехать не смогу — видишь, сколько здесь полиции. Почему в Москве столько не было?»

Я не ответил на вопрос таксиста. Хотя ответ в России существует давно: русский мужик не крестится, пока гром не грянет.

Силовики окружили БКЗ, здесь были все, кто можно: ОМОН, полиция, Росгвардия, специальные подразделения МВД в черной форме, кинологи с собаками, ГИБДД. Поблизости стояли несколько автозаков. В пресс-службе ГУВД Петербурга и Ленобласти отказались раскрывать данные, сколько и каких сил задействовали на обеспечение безопасности мероприятия 27 марта в БКЗ «Октябрьском». Но это охотно сделали седоволосые гардеробщицы, повидавшие в этом месте не одно мероприятие:

— Так-то, когда большие концерты, полиция дежурит всегда, но сегодня раз в десять больше точно! Я здесь с 2010 года работаю, с тех пор я столько еще не видела, — рассказала «Новой газете Европа» хранительница пальто и курток Валентина.

— Я думаю, сегодня в России это — самое безопасное место после Кремля, — пошутил в разговоре с «Новой газетой Европа» один из зрителей по имени Дмитрий. — Многие люди напуганы. Но не надо бояться излишне. У меня нет страха. Цель любого теракта — посеять страх, панику, ненависть, и чтобы эти цели не были достигнуты, надо соответствующим образом себя вести. Поэтому я иду на концерт. До теракта я «Пикник» не слушал, знал, что это за группа, но поклонником не являлся. Однако на такие вещи нужно отвечать солидарностью. Тем более что деньги пойдут пострадавшим и родственникам погибших.

Москвичи Татьяна и Анатолий (обоим — по 50 лет) рассуждали похоже:

— Волнения нет вообще. Никакой тревоги. Мы абсолютно спокойны. Органы работают, — отчеканил Анатолий.

Татьяна пояснила:

— Мы жили в 90-ые годы.

А вот месяца через два-три все опять расслабятся, тогда снова станет страшно. Хотя очень хочется, чтобы хотя бы сейчас власти сделали выводы. Столько людей погибло… Мы не поклонники группы «Пикник», хотя песни слышали. Но до позавчера на концерт не собирались. Решили приехать именно потому, что такие события случились. Самое правильное сейчас — поддержать группу и пострадавших. А главное — показать, что нас не запугать.

Петербуржцы Светлана и Алексей, поклонники «Пикника» с тридцатилетним стажем, купили билеты на концерт еще в декабре. Три месяца ждали выступления любимой группы, но признались, что теракт на какое-то время подорвал их уверенность в своей неуязвимости:

— Идти или не идти — сомнения были. В первые дни после теракта мы хотели сдать билеты. Но потом передумали. Решили, что надо поддержать и участников группы, и людей, у которых близкие пострадали или погибли. Когда узнали, что «Пикник» хочет пожертвовать все деньги от концерта на помощь пострадавшим, решили идти однозначно. Тревога есть. Сейчас такая пора, что всё может случиться. Но наличие большого количества полиции успокаивает. И если всё время чего-то бояться, то какой смысл жить дальше?

— Если всего бояться, то нужно дома сидеть, — уже без тревожности во взгляде, а даже с улыбками подхватили супруги Светлана и Владимир, специально приехавшие на вечер памяти из Мурманской области. — До теракта посещать концерт мы не планировали, билеты взяли два дня назад. Сознательно. Сомнения были, но решили, что всё равно пойдем. Чтобы поддержать людей — деньги же будут перечислять пострадавшим, и группу — в тот момент, когда другие в страхе массово сдают билеты. То, что полицейских много, играет роль. Успокаивает. Но еще больше — единство людей. То, что в такой критической ситуации люди не остаются равнодушными, друг друга поддерживают, успокаивает еще больше, чем наличие охраны.

Многие зрители, как пришедшие в БКЗ за пару километров пешком, так и приехавшие из других городов (Москва, Мурманск, Петрозаводск, Ростов, Таганрог, Нижний Новгород и даже Париж), признавались, что у них есть беспокойство, волнение, тревога, но утверждали, что нет страха. Даже те москвичи, которые накануне собирались послушать «Пикник» в «Крокусе» и чудом спаслись, уверяли, что преодолели и боязнь, и шок.

— Я сидела прямо у сцены, очень близко, — вспоминает жительница столицы Светлана. — Когда резко началась стрельба, сначала вдалеке, потом ближе, народ кинулся в разные стороны. А я сначала не поняла: что это? Странная музыка? Часть шоу? Когда увидела, что реальная стрельба, растерялась: что делать? Народ бежал, и я просто побежала вслед за всеми. И даже не помню толком, как мы оказались на улице… Я люблю «Пикник» больше тридцати лет. Если бы концерт устроили в Москве, то я бы пришла на него в Москве. Раз в Питере — значит, в Питере. Какая разница? Главное сейчас быть вместе. Поддержать группу и друг друга. Почувствовать рядом чье-то плечо. Я приехала сюда из Москвы и мне стало здесь спокойнее…

— Мы были в «Крокусе» 22 марта. Выжили. Не пострадали. Спаслись. Конечно, пережили шок, — рассказали «Новой газете Европа» супруги из Москвы — Ефим и Ольга.

— Мы не успели зайти в зал. Нас это спасло, — у Ольги начинают одновременно дрожать ладони и губы. Обняв ее, Ефим в одиночку вспоминает подробности страшного вечера:

— Жена немного задержалась, покупая сувенирку, футболку с символикой группы, тут же ее надела, поэтому мы только к 20 часам подошли к входу в зал. Услышали крики. Думали, что это артисты уже выходят на сцену. Двинулись скорее к залу. Но тут услышали выстрелы и увидели, как напуганные люди разбегаются. Поняли, что что-то не так. Побежали на минус первый этаж. Там в туалетной комнате скрылись. С нами еще несколько человек забежали. Стояли, держали ручку изнутри, потому что она не запиралась, пока не стихли выстрелы и дым не стал слишком сильным. Поняли: либо мы тут задохнемся, либо надо как-то выходить. Выходили сами. Никто не помогал. Короткими перебежками: посмотрели, всё чисто, немножко продвинулись. Так в итоге и вышли через подземный паркинг на улицу.

Ефим тоже делает паузу. Проглатывает комок в горле и продолжает:

— Когда два дня назад мы узнали, что концерт в Петербурге всё-таки состоится, жена сказала: мы должны там быть обязательно. Поучаствовать деньгами в сборе для пострадавших и поддержать группу. Им всем сейчас тяжелее, чем нам…

— В столице я не попала на концерт «Пикника» — просто не досталось билетов, хотя мы еще в декабре пытались их достать, — рассказала «Новой газете Европа» москвичка Елена. — Тогда я подумала: в марте у меня отпуск, я планировала поехать в Петербург и в январе купила билет на этот концерт. После теракта мыслей сдать билет у меня не было. Даже если бы концерт не состоялся, я бы деньги назад забирать не стала, отдала бы сумму на благотворительные цели. Я поклонница «Пикника», слушаю их песни тридцать лет, а сейчас еще больше хочу глазами безвинно погибших людей посмотреть на этот концерт. Там погибли дети, которые вместе с моими детьми учились в школе. Несколько знакомых людей погибло. И я хочу отдать дань мужеству группы, которая, пережив шок и трагедию, всё-таки решила выступать. Тревоги нет. Мы — русские. А от терактов никто не застрахован…

В кассах БКЗ «Октябрьский» утром 27 марта «Новой газете Европа» подтвердили, что не массово, но билеты на «Пикник» люди сдавали: из опасений и страха или просто из-за отсутствия моральных сил посещать какие-либо мероприятия сейчас. Тем не менее, к вечеру 27 марта на петербургский концерт группы оказались раскуплены все билеты. В концертном зале, рассчитанном на 3727 мест, свободных кресел не осталось.

Билеты в последние два дня люди покупали по-разному: кому-то повезло урвать возвращенные в кассу (стоимостью от 2700 до 8700 рублей), кто-то приобретал с рук. Перекупщикам хватало наглости перепродавать билеты в два-три раза дороже: по цене от 6 тысяч до 15 тысяч рублей.

Перед выходом артистов на сцену над залом пронеслось: «Все средства от концерта будут направлены пострадавшим и семьям погибших в террористической атаке». Участники группы «Пикник», все — в черном, вышли на сцену в сопровождении симфонического оркестра «Таврический» и начали концерт с минуты молчания. Весь зал молча встал и действительно не проронил ни звука. Но молчаливой была не только эта минута, а весь концерт.

На петербургском концерте не прозвучали две песни «Пикника»: новая, премьера которой ожидалась в московском «Крокусе», — «Ничего, ничего не бойся», и запись 1994 года «За невинно убиенных», клип на которую группа выложила в сеть 26 марта. Композиция продолжительностью пять с половиной минут звучит на фоне изображения горящей свечи. Затем следует 40 секунд тишины.

«Пикник» почти без пауз отыграл на петербургской сцене около двух часов. Провожали группу долгими и громкими аплодисментами и криками «спасибо». Музыканты в ответ молча поклонились.

Как ни странно, но вечером 27 марта — ни до, ни после концерта, — никто из людей не рассуждал на тему, кто виноват в теракте. Зато почти все говорили о том, что делать: в такую минуту быть вместе, быть сильнее страха и смерти. Жизнь продолжается, а как — зависит от каждого.