Электронное голосование впервые использовали в Москве на выборах в Мосгордуму в 2019 году. Уже тогда провластные кандидаты набрали значительно более высокий результат на электронных участках.

В 2021 году в московскую систему ДЭГ была внедрена функция «переголосований». По задумке, если избиратель голосовал под чьим-либо давлением, то система предоставляла возможность избирателю изменить свой выбор уже после отдачи своего голоса. На практике же эта функция использовалась для того, чтобы списывать голоса у оппозиции в пользу провластных кандидатов. В 2022-м «переголосования» отменили, но в систему ДЭГ были введены другие технические изменения, которые добавили новые возможности для нарушений.

Уже в 2021 году на выборах в Госдуму появилась федеральная система ДЭГ, хотя ее использование тогда так и не стало массовым. Если разработчик московского ДЭГа — «Лаборатория Касперского», то федеральную систему разрабатывал «Ростелеком».

Например, в 2023 году на губернаторских выборах и довыборах в Госдуму наблюдатели заметили, как федеральное ДЭГ просто подменило файлы с данными об отданных голосах во внутренней системе. IT-эксперт и онлайн-наблюдатель Александр Исавнин, анализирующий работу ДЭГ несколько лет, при этом отмечает, что в обеих системах от публики специально скрыли техническое устройство и ограничили возможности наблюдения, чтобы помешать фиксировать нарушения.

Тем не менее есть косвенные способы для оценки аномалий при электронном голосовании. Вот как «Новая-Европа» выяснила, что, скорее всего, фальсификации были и в федеральном, и в московском ДЭГе.

Федеральное ДЭГ: синхронное голосование

В системе наблюдений (для доступа к ней нужен статус наблюдателя) за федеральным ДЭГ доступны данные о времени выдачи электронных бюллетеней с разбивкой по регионам. Это помогло нам выявить подозрительные голоса: мы обнаружили, что в определенные моменты во всех регионах, где было введено ДЭГ, люди массово «голосовали» по одному паттерну в одно и то же время, с точностью до минуты, причем независимо от часового пояса.

На графике ниже видно, что в субботу с утра число голосов растет в разное время в регионах из разных часовых поясов, что совершенно логично. Удивительно то, что в 9:30 утра по Москве динамика везде стала абсолютно одинаковой. В Калининграде при этом было 8:30 утра, а в Сибири — 13:30.

Нет никаких естественных причин для того, чтобы во всех регионах графики начали совпадать именно в это время, особенно учитывая, что общие паттерны достаточно сложные: резкий подъем в 9:30 утра, два резких пика сразу после этого, резкий спад в 12:00, а затем в 16:15. Самое реалистичное объяснение этому состоит в том, что в 9:30 по Москве во всех регионах включили «накрутку» голосов по одному и тому же алгоритму.

Для сравнения, на графике голосования в воскресенье видно, что кривые из разных регионов не накладываются до такой степени ни в какой момент: скорее всего, в этот день алгоритм накрутки не включали. Форма графиков похожа, но со сдвигом по часовым поясам, и у всех регионов есть свои колебания, без выраженных общих пиков с регионами из других часовых поясов.

В пятницу в системе произошло минимум два технических сбоя: они длились примерно с 8:00 до 9:30 и с 12:47 до 14:35 по московскому времени. Первый из них представители ДЭГ связали с перегрузкой системы, второй — с ddos-атакой. Но в промежутке, когда электронное голосование работало, паттерны голосования снова идеально совпадали.

Вероятно, это значит, что голоса в федеральном ДЭГ накручивали в течение всей пятницы, а также примерно с 9:30 до 16:15 по Москве в субботу.

Кроме того, почти во всех регионах, где на момент начала голосования не было сбоя, максимальное число проголосовавших было в первую же минуту. Ранее мы показали, что от 3 до 6% всех избирателей в каждом регионе получили электронный бюллетень в первые пять минут, а максимум числа голосующих пришелся ровно на один и тот же момент (с 35-й по 45-ю секунду после начала работы ДЭГ) в шести из семи регионов без сбоя. Проголосовать с такой скоростью, скорее всего, физически невозможно, учитывая количество действий, которые нужно выполнить на сайте «Госуслуги» для получения электронного бюллетеня.

Аналитик Максим Гонгальский в разговоре с «Новой-Европа» отмечает, что динамика голосования в пятницу выглядит неестественно, даже если не принимать во внимание совпадение графиков: кривая должна нарастать плавно, а не моментально. Кроме того, после второго сбоя плавное спадание активности продолжается практически из той же точки и с той же скоростью, как и до: это выглядит так, как если бы алгоритм накрутки продолжил работать с того же момента, где остановился при первом сбое.

Наблюдатель и эксперт по ДЭГ Пётр Жижин считает, что в случае с федеральным голосованием механизмом фальсификаций могли быть «мертвые души». Это либо учетные записи, которых нет на «Госуслугах» и которые добавляются напрямую на стороне «Ростелекома», либо же аккаунты, которые добавляются на стороне «Госуслуг». «В первом случае необходимо, чтобы со стороны «Ростелекома» была специальная дырка, через которую можно пропихнуть избирателя без «Госуслуг». Тогда об этом должны знать сотрудники «Ростелекома», но сами сотрудники «Госуслуг» — необязательно. Во втором сотрудники «Ростелекома» об этом могут не знать, но должны знать многие сотрудники «Госуслуг» и смежных структур», — говорит Жижин.

Другой возможный механизм фальсификаций — махинации при расшифровке голосов. Жижин отмечает, что система шифрования на федеральном ДЭГ непублична и находится под контролем ФСБ, а у наблюдателей не получилось добиться предоставления сертификатов безопасности. Так что технически ничего не мешает расшифровать любое количество голосов за Путина. При этом такой механизм фальсификации Жижин считает менее вероятным, так как при нем не должны быть заметны аномалии с явкой, которые мы обнаружили (синхронное голосование).

Другой наблюдатель ДЭГ Пётр Лосев придерживается позиции, что ставку сделали на админресурс, а не на прямые фальсификации — «нагоняли» бюджетников на электронное голосование. По его мнению, аномалии на графиках можно объяснить разными причинами, и самая простая из них — что бюджетников заставляли постоянно обновлять страницу и ждать, когда голосование станет доступно.

Впрочем, такой аргумент не объясняет совпадение динамики голосования в пятницу между сбоями и в субботу днем. Теоретически это можно было бы объяснить голосованием проживающих в Москве людей с пропиской в других регионах. Но тогда пришлось бы предположить, что эти люди голосовали исключительно с 9:30 до 16:15 в субботу. Гонгальский считает, что, несмотря на беспрецедентные масштабы принуждения к голосованию в этом году, обнаруженные аномалии нельзя объяснить только «нагоном» — налицо именно программное вмешательство на уровне организаторов выборов.

По нашим оценкам, только в субботу на федеральном голосовании могли накрутить до 100 тысяч голосов. Если предположить, что реальная форма распределения в субботу должна быть похожей на воскресенье, то с 10 до 12 часов накручивали около 40% в каждом регионе, а с 12 до 16 часов — около 10%. В пятницу из-за сбоев и масштабов накрутки форму реального распределения восстановить сложно. Но если предположить, что все голоса в первые пять минут голосования были вброшены и что масштабы вбросов одинаковы во всех регионах независимо от сбоев, то тогда только в первые пять минут могли вбросить еще около 200 тысяч голосов.

Москва: перекладывание голосов и бюджетники

В московской системе ДЭГ простора для фальсификаций не меньше, чем в федеральной, хотя устроена она по-другому. Пётр Жижин отмечает, что если в федеральной системе более вероятными выглядят вбросы через «мертвые души», то в московской власти могут напрямую присвоить себе голоса за оппозиционных кандидатов (подробнее принципы работы двух систем мы объясняем в скрытом блоке в первой главе).

Аналитик Борис Овчинников заметил, что ровно в четыре часа утра в воскресенье доля голосов за Даванкова в московском ДЭГ резко увеличилась. Одновременно с этим резко снизилась и скорость поступления голосов за всех остальных кандидатов, особенно если сравнивать это с аналогичным моментом в другие дни голосования. Это можно было бы объяснить мобилизацией оппозиции на голосование в последний день. Но мы считаем маловероятным, что она могла вызвать такой резкий скачок, а особенно то, что он произошел в четыре утра.

График выглядит так, что можно было бы подумать, что в воскресенье началась накрутка голосов за Даванкова. Но эта гипотеза не объясняет, почему распределение голосов за всех остальных кандидатов почти идеально совпадает во все моменты до воскресенья. Как минимум следовало бы ожидать роста доли голосов за Путина в те часы, когда бюджетников принуждали голосовать (например, в девять утра в пятницу, когда явка в московском ДЭГе была максимальной).

Зато такая динамика была бы возможной, если бы до четырех утра часть голосов за Даванкова не засчитывали или отдавали другому кандидату, и если при этом на каждые два-три реальных голоса за Путина, Слуцкого и Даванкова добавляли бы еще один фиктивный, считает Овчинников. Затем, в четыре утра, «машину фальсификаций» могли выключить за ненадобностью — делать это в четыре утра наиболее логично с расчетом, что никто этого не заметит, так как ночью голосует мало людей и резкого скачка не ожидалось. Это объяснило бы и практически идеально ровные кривые до воскресенья, а затем их резкое изменение.

По оценкам Овчинникова, у Даванкова могли отнять несколько десятков тысяч голосов, а добавить к общей явке и голосованию за Путина — несколько сотен тысяч. Точно оценить масштабы, однако, по имеющимся данным невозможно.

Максим Гонгальский согласен с версией о перераспределении голосов: «Зная предыдущую историю, я на 95% уверен, что это скрутка у Даванкова».

На графике явки московского ДЭГа можно увидеть еще несколько интересных деталей. Пик в девять утра в пятницу, судя по всему, свидетельствует о беспрецедентном принуждении бюджетников к голосованию. Он возрастает плавно (в отличие от федеральной системы, где подъем моментальный) и доходит до максимума примерно в 9:08. То, что пик не приходится ровно на девять утра, указывает на его возможную реальную природу: людям всё равно нужно было некоторое время, чтобы проголосовать по принуждению.

Небольшие похожие пики, которые накладываются на основной, видны также в 10, 11, 12 и 14 часов: судя по всему, в разных организациях бюджетников принуждали голосовать в разное время. Абсолютное большинство голосов в пятницу выглядит как полученное под давлением, что не позволяет доверять результатам ДЭГ, даже если исключить все остальные возможные нарушения.

На графике также выделяется пик ровно в 13 часов дня в пятницу. По форме он сильно отличается от упомянутых выше «естественных пиков» тем, что его подъем не плавный, а моментальный, а максимум приходится ровно на 13:00. Всё это указывает на его неестественную природу, так что он может говорить о возможных вбросах. Пётр Жижин считает, что вбросы через «мертвые души» возможны не только в федеральном, но и в московском ДЭГе.

IT-эксперт и онлайн-наблюдатель ДЭГ Александр Исавнин отмечает, что ДЭГ намеренно скрывает проблемы с прозрачностью и широкие возможности фальсификаций за технической сложностью и запутанностью. В продвижении ДЭГ используются «ложные флаги» безопасности, такие как «блокчейн» и «разделение ключей», хотя в действительности остается огромный простор для фальсификаций. В итоге информацию о нарушениях приходится собирать по крупицам, которые доступны исключительно из-за того, что организаторы ДЭГ совершают ошибки при манипуляции голосами.