Несчастливая в браке и горюющая по утраченной свободе, молодая девушка бросается в воду. Ее тело вылавливает врач-экспериментатор, сам состоящий из чужих органов и лоскутов кожи (Уиллем Дефо), и кладет на операционный стол. Внутри девушки — нерожденная девочка, и в рамках очередного фантастического опыта врач по имени Бог решает вживить мозг так и не появившийся на свет малышки в охладевший труп. Среди домашних обитателей-мутантов появляется еще одно чудо науки, названное создателем Беллой Бакстер (Эмма Стоун).

Белла развивается стремительно, но детский мозг не поспевает за взрослым женским телом: проблемы с координацией и произношением, непонимание социальных норм и инстинкты высшего примата вместо этикета викторианской леди — словом, Беллу надо готовить к обществу, ну или общество готовить к Белле. К тому же, мисс Бакстер довольно быстро находит клитор и увлекается мастурбацией, что для женщины того времени — позор и нонсенс.

Чтобы следить за ее развитием, Бог приставляет к Белле специального ассистента — исполнительного, порядочного, но скучновато-положительного Макса (Рами Юссеф), который вскоре влюбляется в Беллу и предлагает ей руку и сердце, но с противоречивым брачным контрактом (составленным по просьбе «творца»). Паре необходимо всю жизнь жить, не выходя из поместья Бога, и Белла до конца своих дней будет объектом наблюдения.

Но любознательность Беллы не знает границ, и вместо этого она уходит из дома практически с первым встречным — хлыщом и прощелыгой Данканом (Марк Руффало), который везет спутницу в Лиссабон, а потом в Александрию и Париж. С ним Белла наконец может заниматься сексом несколько раз в день (она называет это «бешеные скачки»), хотя и этого ей мало. Она использует любую возможность выбежать за рамки, которые для нее очертил очередной мужчина. Мисс Бакстер узнает про города и страны, бедность и несправедливость, любовные отношения и правила этикета, проституцию и секс по принуждению, рыночные отношения и мужское собственничество — и пытается найти себя в мире, подающем ей противоречивые сигналы. Он будто бы открыт — но не для всех и не целиком. Очевидно одно: терпением да ожиданием точно ничего не добьешься — кажется, всё надо пробовать самой, не спрашивая ничьего разрешения.

Как и главная героиня, «Бедные-несчастные» — фильм-мутант, приносящий тем больше удовольствия, чем больше вы любите и разбираетесь в кино. Российские зрители с радостью откроют сходство с «Собачьим сердцем» Булгакова и Бортко, фанаты Ларса фон Триера — с «Нимфоманкой» и «Идиотами», любители сказок и фэнтези — с фильмографией Тима Бертона, адепты феминистского кино — с «Маргаритками» Веры Хитиловой, а эксперты по классике Голливуда — с легендарными картинами Technicolor (например, «Волшебником из Страны Оз» и «Звуками музыки») и наследием дуэта Пауэлла и Прессбургера («Красные башмачки», «Черный нарцисс», «Вопрос жизни и смерти»).

Из последних релизов «Бедные-несчастные» (мне почему-то приятнее называть его «Бедняжки») очень напоминают романтический мюзикл «Аннетт» Леоса Каракса и одиссею «Бо боится»: это павильонный, избыточный, цветастый фильм, сшитый из лоскутов, что может как притянуть, так и оттолкнуть аудиторию, привыкшую к строгости и минимализму. Не случайно титры «Бедняжек» выбиты на голубом атласе: перед нами действительно кропотливая вышивка, на которую были потрачены километры пленки (Лантимос снимает на пленку), тысячи часов работы арт-департамента и тома энциклопедий по истории костюма. Линейное повествование с предсказуемой аркой Лантимос компенсирует визуальной изобретательностью (в том числе операторской), плавным переходом из монохрома в вычурную палитру и экспрессивной манерой Эммы Стоун, которая играет здесь всё, везде и сразу. Ребенка, женщину, животное, невесту, революционерку, тело, философа, врача, студентку, путешественницу, проститутку, благотворительницу, собеседницу, сексуальный объект, куклу, танцовщицу, обжору.

Очень похожая по манере на Бьорк раннего периода (от первых клипов певицы до роли в «Танцующей в темноте»), Эмма Стоун — сама природа в ее хаосе, алогичности и красоте, сама себе мать и дочь, спонтанная писательница своей истории и воплощенная интуиция и честность. «Столько вещей снаружи могут убить тебя, Белла!» — слышит она от всех контрол-фриков, кто пытается ее использовать, но любопытство и жажда жизни берут верх: только существо с таким неутолимым желанием познания рискнет выбраться из удобных схем, чтобы набить собственные шишки. «Приличное общество уничтожит тебя», — вот к таким советам Белле Бакстер хочется прислушиваться. «Если я узнаю мир, я смогу сделать его лучше», — формулирует Белла по мере отдаления от давящих на нее (даже самых добрых) патриархов.

«Бедняжек» легко назвать плакатным профеминистским кино, которое делает «второстепенную» женщину (Бог в «Бедняжках» создал Беллу так же, как христианский Бог вырезал Еву из ребра Адама) хозяйкой ее судьбы. Особенно если принимать во внимание время действия оригинального романа — конец 19 века, когда женскую депрессию и ангедонию повально называли «бешенством матки», брюки были социальным вызовом, а об избирательном праве не могло быть и речи.

По традициям времени, Белла приписана к мужчинам, которые за нее поручаются, — и от нее требуется нестандартное мышление и довольно много воли, чтобы вытащить себя из этой коробки. Абьюзер назовет ее «шлюхой и чудовищем», работодательница из борделя посоветует закрыть рот и платить проценты, и только один человек даст Белле Бакстер нежное и точное описание — «глазки-бусинки и сложные вопросы». С частотой дошкольника Белла будет спрашивать себя и окружающих про всё, что кажется непонятным, — в основном противоестественного миропорядка, который не укладывается у нее в голове.

«Бедняжек» можно воспринять как абсурдистскую комедию о несоответствии в человеке гендерного, сексуального, социального и биологического, о нелепом конфликте между телом, разумом, энергией, обществом и ресурсами. Пока мы еще свободны в своей фантазии и мышлении, и задаем важные вопросы — у нас еще нет возможности быть услышанными. А когда мы получаем экономическую субъектность и психическую зрелость, мы уже прошиты коллективными нормами, предрассудками и мифами. Это не история только женщин, а судьба каждого человека — от искренней невинности к «умудренному» опыту. Загадка Беллы Бакстер в том, что в ее героине этот обидный порядок нарушен.

Героиня Эммы Стоун — архетип Дурака (или Исследователя), тот самый просветленный (незамутненный) человек, не сделавший ничего специально для своего просветления. То, что большинство ограничителей Беллы — патриархальные агенты, всего лишь особенность нашего общественного устройства. От перемены мест слагаемых сумма бы не изменилась.

Но хочется верить, что рано или поздно все разумные существа, включая и созданных Богом-врачом алогичных, диковинных «бедняжек», перестанут считаться посмешищами и милыми обитателями зоопарка. Вырастут и предъявят миру свои права на свободу познания — свободу понимать, узнавать и думать самим, без оглядки на чужие мнения, авторитеты и сомнительные запреты.