Нырнул в сугроб и прошел несколько шагов

Обильный снегопад начался 23 января, я бы не назвал это штормом. Мне пришла эсэмэска, что ограничено движение в соседних поселках Южно-Сахалинска. 24 января я вышел и такой: ого! Ты подходишь к двери подъезда и понимаешь, что что-то происходит, потому что дверь не закрыта и вокруг куча снега — всё занесло.

Я как раз записался к врачам на эти дни — самое время поправить здоровье. Предварительно не звонил — выхожу на улицу, думаю: пойду в поликлинику сквозь буран, по сугробам.

Я детство вспомнил: как в сугробах играли. Была такая забава — ездить на ногах за трамваем, рельсы заметены, можно за бампер уцепиться. Я сейчас повторил это — за пожарку зацепился, покатался. Пожарка, видимо, ездила машину вытягивать. Она меня как раз на остановку подвезла, до поликлиники. Я смотрю: тротуара нет, а поликлиника дальше — нырнул в сугроб и прошел несколько шагов. Но выяснилось, что большинство врачей не пришли: их предупредили не выходить, пришли единицы. Я перезаписался и пошел в другие поликлиники. Нормально погулял по городу.

Иду из одной поликлиники в другую по заснеженной дороге, сбоку вижу огромный сугроб. Через него пробирается парень, по пояс в снегу. Подхожу к нему, спрашиваю: «Здравствуйте, вы куда?» Он говорит: «Да вот, в магазин ходил. Жене чипсы захотелось». Выбрался и пошел дальше.

Тренд сезона — лопата и горнолыжный костюм

Вроде транспорт уже не ходил в тот день, автомобилей было очень мало — за несколько минут проезжали одна-две машины. Люди ходили по проезжей части, потому что все тротуары были завалены снегом, а по дорогам иногда ездила очищающая техника и машины. Колея, по которой можно идти, всё равно оставалась. В основном шли в магазины или куда-то к близким, домой. Кто-то просто выходил с собакой погулять. А некоторые специально выходили посмотреть на происходящее.

Тренд сезона в эти дни — лопата и горнолыжный костюм. Можно себе и дом построить, и путь пробить, и людей спасти из снежных завалов.

На второй день людей уже было больше. Я в основном ходил по главным улицам — их расчищали. Утром видел людей делового вида. Ближе к середине дня — детей, они строили домики в сугробах или просто шли с родителями. Школы то ли отменили, то ли перевели на дистанционку.

С севера дул ветер: идешь куда-нибудь, а тебя ветром продувает, снег лупит в лицо — дико замерзают брови, контур лица. Многие шли спиной. Иногда было ощущение, что можно легонько прилечь на ветер, балансируя. А потом зайдешь в переулок — вроде спокойно, тепло, снежок летит, и даже не так страшно.

Люди иногда не могли полностью открыть двери.

Здесь я такого не наблюдал. Наметало сильно, иногда дверь не закрывалась нормально — но не так, чтобы ее прямо откапывать.

Машины у кого-то занесло на метр с лишним, люди их откапывали. Многие автомобили увязали в снегу. Я мужика на перекрестке встретил, он попросил толкнуть. Мы с парнем попытались толкнуть, но ни туда, ни сюда. Снег рыхлый и вообще не цепляет.

Светофоры светили всё это время, работали, а люди просто ходили по дороге. Машины ездили на аварийках, чтобы в снегу было видно. Были всякие гусеничные тракторы, какие-то болотоходы с колесами мне до плеча, джип с ковшом впереди.

Я говорил с мужчиной, который откопал машину, он рассказывает: «В 1968 году у нас вообще замело так замело. Мы на гусеничных тракторах ездили, развозили людям пайки. Хлеб тогда был, столовые работали, можно было пойти покушать. А сейчас не могут ничего расчистить. Люди едут куда-то, машинами своими блокируют проезды, застревают. А где сейчас наши военные?» Ну, понятно, где наши военные. Вот такая история.

Для меня это всё было в радость: ой, батюшки, как пугающе, но интересно. Я в принципе жизнь воспринимаю как аттракцион, поэтому для меня это было удивительно красиво и страшно одновременно: можно моментально застрять в снегу на машине, непонятно, когда к тебе приедет медицинская помощь, если вдруг понадобится. Непонятно, хватит ли продуктов, будут ли силы дойти до магазина, если ты пожилой человек. Нагрузка колоссальная — ходить по сугробам через этот ветер.

Страшно, что непонятно, сколько это еще продлится, как будет дальше. Может, еще заметет настолько же. Бывало и похлеще, как мне сказал дедуля. Кто-то говорит, что-то похожее было в 2002 году.

Хлеб вообще смели

Первый раз, когда я заходил в магазин, там была очередь — человек 15 минимум. Люди массово, полными пакетами пытались что-то покупать — лапшу, например. Я заметил, что нет каких-то овощей, помидоров, огурцов, перцев болгарских, хлеб вообще смели. В магазинах, где выпекают хлеб, люди стояли очередями — я тоже простоял там около 30 минут, — ждали, когда эти батоны появятся.

Кто-то говорил, что в магазинах ничего нет, но я не встретил такого, чтобы прямо совсем ничего, только с хлебом явные проблемы и с овощами. Но я был в двух или трех магазинах за это время. Многие магазины, по-моему, были закрыты. Были открыты аптеки, но они работали до пяти.

Видел магазин «Лавина» — нормальное название для Сахалина. Он как раз был заметен тотально, название плохо читалось. У меня есть фотка мужика, который просто идет с ящиком пива. Люди 24-го почувствовали, что произошло что-то непонятное.

При этом сильных морозов не было: как раз в эти дни температура была порядка –10 °C. Ощущается за счет ветра и снега, конечно, холоднее. По крайней мере, по прогнозам, ощущается как –16–18 °C. У меня дико мерзли руки в первый день. Из-за ветра они отмерзают мгновенно. Но если одеться нормально — ботинки или сапоги, комбинезон, лыжная маска, — думаю, вообще в кайф гулять. У меня были обычные осенние тканевые перчатки за 100 рублей. Но проблема в том, что гулять сложно: нужно преодолевать большие сугробы, нога может спокойно проваливаться, идешь, шатаешься, физически тяжело. У меня болят ноги уже третий день, усталость, потому что я намотал какие-то дикие расстояния по снегу. Прямо тяжелая тренировка — как будто каждый раз идешь по рыхлой лестнице.