Везунчик

8 января исполняется 175 лет со дня рождения русского флотоводца и полярного исследователя Степана Макарова. Родом из солдат, Макаров сумел стать вице-адмиралом флота, где представители нижних чинов могли претендовать максимум на звание мичмана. Именно он разработал тактику минных и торпедных атак, усовершенствовал бронебойные торпеды, способствовал внедрению радио в русском флоте, создал русскую семафорную азбуку и придумал первый ледокол.

Степана Макарова называли везучим человеком. Впервые ему повезло еще до рождения. В апреле 1848 года в Николаеве (Украина) отец будущего адмирала, фельдфебель Осип Макаров, сдавал экзамены на чин прапорщика, первый офицерский чин в русском императорском флоте. Тут важно пояснить, что в те времена во флоте существовало разделение на морские звания и сухопутные. Последние присваивались тем, кто служил во вспомогательных службах флота: береговые артбатареи, экипажи ластовых (малокаботажных) кораблей, служащие портов, ремонтники, медики и пр. Форма у тех и других была одна, а вот погоны разные. Фельдфебель соответствовал морскому званию боцман (высший унтер-офицерский чин). Первое офицерское звание прапорщик соответствовало званию мичмана, определялось одной звездой на погоне с одним просветом. Полностью звание звучало так: прапорщик по Адмиралтейству, его аналог в корабельной службе: мичман по флоту.

Экзамены Макаров-старший сдал настолько блестяще, что председатель экзаменационной комиссии, престарелый контр-адмирал, мичманом служивший под ушаковским флагом, спросил фельдфебеля:

Степан Макаров родился в семье отца-офицера, а офицерский чин давал право на обучение их детей в кадетских корпусах. Нет, в Пажеский или Морской корпуса путь Макарову-младшему был по-прежнему закрыт, но в мореходные школы и морские училища, где готовили офицеров для речных флотилий и каботажного плавания, поступить было вполне возможно. Самое главное, что по окончании таких заведений службу выпускники начинали не с самых низов, а с максимальных унтер-офицерских чинов. Это открывало перспективы для более серьезной карьеры. К примеру, отец будущего адмирала, начинавший рядовым матросом, офицерское звание получил через десять лет, пройдя все этапы нижних чинов. А после 35 лет беспорочной службы вышел в отставку в чине штабс-капитана по Адмиралтейству.

В 1858 году, когда Степану было всего 9 лет, его отца перевели служить в Николаевск-на-Амуре. Осип Макаров, отправляясь к новому месту службы, сделал изрядный крюк, чтобы побывать в Санкт-Петербурге. И добился того, чтобы все три его сына были причислены к служилому сословию и были приняты на службу во флот. Вернее, распределены по морским учебным заведениям. Старший Иван умер в Петербурге, не закончив учебу в училище, Яков стал морским инженером, а Степану выпало быть принятым в Николаевское морское училище, готовившее штурманов, в котором в то время училось 12 человек: 6 в младшей группе, 6 в старшей.

В своей книге «Макаров. Помни войну» кандидат исторических наук, писатель Алексей Шишов утверждает, что отец Степана сумел выбиться в офицеры потому, что много читал и занимался самообразованием. Потому и сыновей с детства приучал к книгам. В то же время он пишет, что когда Степану было 9 лет, его мать умерла, а отец женился второй раз. В своих дневниках Макаров никогда не упоминал о мачехе, зато имеется такая запись:

Я немало трудился над собой, но во мне всё-таки, должно быть, немало странностей, которые я сам, может быть, и не замечаю».

Все современники Макарова, а затем и исследователи его жизни отмечают, что Макаров с самой юности очень большое внимание уделял самообразованию. Учась в Николаевском морском училище, он прочитал всё, что было в Николаевской библиотеке, а также пользовался добрым к нему отношением со стороны преподавателей и брал книги из их личных библиотек.

Позже Макаров будет не раз повторять: «Книги были моими друзьями детства. Они помогали мечтать о службе на военном флоте, стремиться к ней… Хорошая книга учила меня одному — мыслить самостоятельно. Учила с юности».

Своей начитанностью Макарову повезло блеснуть перед губернатором Приморского края адмиралом Петром Казакевичем. А тот поспособствовал тому, чтобы морскую практику кадет Макаров проходил не на речных кораблях и малокаботажных судах, а на настоящем морском корабле флагманском корвете «Богатырь». Так 14-летний кадет стал участником похода русских кораблей для демонстрации флага к берегам США в 1863 году.

Быстрая карьера 

В 1861 году в США вспыхнула Гражданская война между Южными и Северными штатами. Камнем преткновения стал спор о распространении рабства. Первоначально Великобритания и Франция попытались активно вмешаться в конфликт, образовав коалицию с Российской империей. Но в Петербурге еще не забыли позорную для России Крымскую войну 1853–56 гг., где Англия и Франция выступали против России, а США хоть и объявили о нейтралитете, но он был дружественен по отношению к России. К тому же в 1861 году в России было отменено крепостное право, которое многими приравнивалось к рабству. Так что император Александр II резко отказал Лондону и Парижу, заявив о моральной поддержке Северных штатов.

Великобритания тоже объявила нейтралитет, но он был дружественен к Южным штатам.

И только направление к берегам США летом 1863 года двух российских эскадр помешало Великобритании ввязаться в Гражданскую войну.

Русские корабли находились у берегов США довольно долго и Макаров, постоянно бывая на берегу, сильно продвинулся в изучении английского языка. В то время дворянам рекомендовалось знать французский, а потому в России английский, еще не успевший стать языком международного общения, изучали мало. Исключение составляли морские офицеры, потому что в то время все наиболее авторитетные труды по морской тактике, судоходству, информация о течениях, погодных особенностях в разных частях мира выходили на английском. Всё-таки Британию не просто так называли «владычицей морей», в то время она таковой и была, хотя уже и начинала терять свои позиции лидера на море.

Кадетам Николаевского училища английский не преподавали. Ведь предполагалось, что они далеко от родных берегов отходить не будут. Но Макарову именно знание английского позволило продвинуться в карьере. В 1895 году Макаров, превосходно знавший английский и постоянно его совершенствовавший, «переведет» разработанную в Англии «Семафорную азбуку» на русский язык. «Семафором» (передача информации путем сигнальных флажков) моряки пользуются до сих пор, хотя официально из Военно-морского устава он исключен в 2011 году. По возвращении в Николаевск-на-Амуре в 1964 году Макарова производят в фельдфебели от Адмиралтейства, назначают старшиной училища и даже позволяют (из-за дефицита учителей) преподавать в младшей группе.

Через год он успешно сдает выпускные экзамены с рекордным средним баллом 10,6 (из 12 возможных). Адмирал Казакевич дает ему блестящую характеристику, определяет служить на корвет «Аскольд», который в 1866 году должен был перебазироваться с Дальнего Востока в Кронштадт, и направляет в Морское ведомство представление Макарова в гардемарины, с зачислением в Морской кадетский корпус.

Снобы из Морского ведомства почти год не визировали данное представление. И только в 1867 году, когда Макаровым были представлены дополнительные справки (в частности, о том, что во время его рождения Макаров-старший уже был офицером), а куратор Императорского флота Великий князь Константин лично вступился за кадета, Степан Макаров был принят в Морской корпус. По окончании в 1869 году произведен в мичманы. Служить он попадает на броненосец «Русалка».

Во время первого же выхода в море с Макаровым на борту «Русалка» получает пробоину в корпусе от столкновения с каменным выступом и едва не отправляется на дно. Именно тот случай, по мнению Шишова, заставил Макарова серьезно заинтересоваться живучестью (непотопляемостью) кораблей. В 1870 году он публикует в «Морском сборнике» статью, в которой высказывает ряд собственных мыслей по поводу живучести кораблей. Несмотря на то, что в статье было высказано несколько очень полезных идей, внимание обратили только на «пластырь Макарова».

Эта технология до сих пор применяется всеми флотами мира.

Его предложения по изолированности отдельных помещений корабля, о магистральных трубопроводах с мощными помпами (для тушения огня и откачки поступающей воды), введение в подготовку моряков спецкурса по борьбе с пробоинами остались невостребованными и внедрялись уже после смерти адмирала.

За изобретение «пластыря Макарова» Степан Осипович производится в лейтенанты, а давний знакомый Макарова адмирал Попов привлекает его к строительству новых броненосных кораблей. Молодой лейтенант пытается через Попова внедрить свои нововведения, но быстро понимает, что это приведет к слишком серьезному изменению проектов и повлечет за собой дополнительные немалые расходы. И Макаров на верфях просто занимается сбором статистического материала.

Макаров просит перевести его на действующий флот и вскоре получает назначение в Черноморский.

В то время — это 1876 год — Россия готовилась к войне с Османской империей. Макаров предложил руководству Черноморского флота переоборудовать быстроходный пароход под носителя малых минных катеров. По задумке лейтенанта, пароход, к борту которого крепятся минные катера, доставляет их к месту стоянки кораблей противника. Под покровом ночи подбирается как можно ближе, затем спускает на воду миноноски, которые стремительным броском доставляют минные банки прямо к бортам вражеских кораблей, отходят к «матке», поднимаются с воды и пароход растворяется в ночи.

Макарову выделяют пароход «Великий князь Константин», который тот и переоборудует под заявленные цели.

В апреле 1877 года миноносный пароход выходит на крейсирование у Анатолийских берегов. Не сразу, но задумка Макарова полностью себя оправдывает. Меньше чем за год миноноски Макарова потопили или серьезно повредили не менее 20 судов противника; в основном коммерческие, но были и военные, в частности, корвет «Иджалалие» и авизо (быстроходный разведчик) «Интибах». Кроме того, тогда же Макаров впервые в российском флоте успешно атаковал противника недавно изобретенными самодвижущимися минами-торпедами Уэйтхеда.

Менее чем за год будущий адмирал из лейтенанта превратился в капитана 2 ранга, был награжден именным золотым оружием, орденами Владимира 4 степени, Георгия 4 степени, произведен во флигель-адъютанты и введен в состав Гвардейского экипажа (придворная должность, способствующая карьере). Но самое главное — Степан Макаров приобрел очень высокий авторитет именно как боевой флотоводец, и теперь к его словам стали прислушиваться гораздо внимательнее, чем к выводам малоизвестного лейтенанта.

Международное признание

В 1880 году Макарова, по просьбе генерала Михаила Скобелева, привлекают к «Ахалтекинской экспедиции» (завоевание Туркменистана). Степан Осипович, фактически исполняя функции командующего Закаспийским военным округом, обеспечивал бесперебойную доставку грузов из Астрахани в Красноводск. Своевременное и максимально полное снабжение сыграло немаловажную роль во всей «экспедиции». Когда через год «экспедиция» достигла финала, Скобелев предложил Макарову, в знак уважения, обменяться Георгиевскими крестами. Именно со «скобелевским» крестом адмирал выйдет в свой последний морской поход.

После Каспия Макарова назначают командиром парохода «Тамань», выполнявшего функции стационера в Константинополе. Так как корабль почти постоянно находился у причальной стенки, Макаров стал изучать течения Черного и Средиземного морей. В результате на свет появляется научный трактат «Об обмене вод Черного и Средиземного морей», принесший Макарову премию Российской академии наук и признание в среде ученых, а также звание капитана 1 ранга.

В 1886 году во главе недавно построенного броненосного крейсера «Витязь» Макаров отправляется в кругосветное плавание. Выйдя из Кронштадта, корабль обогнул Европу с Севера. Вблизи Португалии попал в жесточайший 12-балльный шторм и вынужден был задержаться в Лиссабоне на устранение некоторых неполадок. Оттуда «Витязь» проследовал в Рио-де-Жанейро, а затем через Магелланов пролив перешел в Тихий океан. После этого всего с двумя остановками, на Маркизовых и Сандвичевых островах, за полгода преодолел Тихий океан и в марте 1887 года бросил якорь в японском порту Иокогама.

Продолжительность плавания была связана с тем, что всё время пути экипаж усиленно занимался различными исследованиями. Каждые четыре часа брались пробы воды, измерялась температура воды и воздуха, промерялись глубины, изучались течения и положения небесных объектов (звезд, солнца, Луны). После перехода «Витязь» полгода действовал в составе Тихоокеанской эскадры, а затем отправился в Кронштадт: через Индийский океан, Суэцкий канал, Средиземное море, Гибралтарский пролив. Еще раз обогнув Европу, на этот раз с юга, «Витязь» 20 мая 1889 года вошел в Кронштадт, где экипажу корабля была устроена торжественная встреча.

В 1894 году в свет вышел двухтомный труд «Витязь» в Тихом океане». Кроме тысячи страниц текста, труд содержал множество приложений, таблиц, диаграмм. Сам Макаров в предисловии написал: «Гидрологические наблюдения, проведенные офицерами корвета “Витязь” во время кругосветного плавания 1886–1889 гг.». Этот труд получил широчайшую известность, был переведен на множество иностранных языков, а имя Макарова вошло в список величайших мореплавателей. На фронтоне Международного океанографического музея в Монако перечислены названия 20 самых прославленных кораблей в мировой истории. Единственный представитель России в этом списке — «Витязь».

предложив прикрывать ударную часть снаряда мягким сплавом который при соприкосновении с препятствием как бы размазывается, и ударная силы взрывного заряда приходится на большую площадь, нежели при ударе простым наконечником. Это нововведение, получившее название «колпачки (наконечники) Макарова», применялись и во время Второй мировой войны.

В 1894 году, командуя Средиземноморской эскадрой, Степан Макаров отправляется (теперь уже во главе нескольких кораблей) во второй кругосветный поход. На этот раз обратным маршрутом: через Суэцкий канал в Индийский океан и на Дальний Восток; а уже оттуда через Тихий океан в США, затем в Атлантический океан и оттуда в Кронштадт. Результатом этого плавания стал труд «Рассуждения по вопросам морской тактики» (1897 г.). В труде с эпиграфом «Помни войну» он изложил основы ведения эскадренного боя кораблями броненосного флота, большое внимание было уделено также анализу роли морального фактора в морских сражениях.

Он настаивал на разработке плана ведения возможной войны на Дальнем Востоке, на скорейшем укреплении Порт-Артура и Владивостока. Но ни в Военном, ни в Морском министерствах понимания Макаров не нашел и переключился на совершенно новую область: строительство ледокола.

А вот в Японии, куда труд был доставлен дипломатической почтой, книгу перевели, внимательно изучили. Она стала настольной книгой для высших офицеров Японии. В частности, командующий японским флотом Того Хэйхатиро считал, что единственный русский флотоводец, которого стоило бояться японскому флоту, был именно Макаров.

Лед океана и пламя войны

К счастью японцев, Макаров сильно увлекся строительством первого в мире ледокола, получившего название «Ермак». Строился он на верфях в Ньюкасле, так как многие технологические процессы, которые Макаров и великий русский ученый Дмитрий Менделеев собирались применить при строительстве ледокола, были недоступны на российских верфях. «Ермак» был спущен на воду в ноябре 1898 года. 19 февраля 1899 года на «Ермаке» был поднят коммерческий флаг (ледокол был причислен к министерству финансов). 9 марта корабль вышел на свое первое задание: освободить 11 коммерческих пароходов, затертых льдами в районе Ревеля (Таллинн). С заданием «Ермак» справился довольно легко, но были выявлены некоторые недостатки, для устранения которых ледокол вновь отправился в Ньюкасл. Ремонтные работы заняли месяц, и 29 мая 1899 года «Ермак» под командованием Макарова двинулся в свой первый поход в Северный Ледовитый океан. Почти четыре месяца команда ледокола собирала статистические данные о ледовой обстановке в Баренцевом море. Но потом «Ермак» напоролся на торосы, получил пробоину и вынужден был опять проследовать на ремонт в Англию.

Выводы комиссии, расследовавшей причины аварии, однозначны: «Ермак» не пригоден для проводки кораблей через океанские льды, но вполне справится со льдами на Балтике.

На следующий, 1900 год Макаров, заручившись поддержкой Менделеева и Фердинанда Врангеля, выбивает разрешение на третью Арктическую экспедицию. После модернизации в Ньюкасле ледокол должен был летом 1901 года пройти до устья реки Енисей в Карском море.

Но и эта экспедиция окончилась неудачей. 16 июля 1901 года «Ермак» был затерт льдами в районе Новой Земли и вынужден был дрейфовать до 6 августа. Корпус судна не пострадал, но время было упущено. А потому Макаров решил не продолжать путь к Енисею, а сосредоточиться на изучении обстановки возле островов Франца-Иосифа.

По возвращению в Петербург Витте отстраняет Макарова от командования ледоколом. «Ермак» прослужит в русском и советском флоте до 1963 года, совершит немало героических ледовых прорывов и будет награжден орденом Ленина.

Степана Макарова назначают военным губернатором Кронштадта. На этом посту Макаров тут же обязал оснастить все военные корабли радиосвязью, внедрению которой старые флотоводцы сопротивлялись. Но противиться приказу самого прославленного на тот момент русского адмирала они не посмели.

Вообще Макаров на чисто административном посту показал себя очень деятельным чиновником. Он ввел в казармах газовое освещение, открыл портовую техническую школу, строго инспектировал матросские столовые и камбузы на кораблях (сохранилась копия его приказа от 1 мая 1901 года «О приготовлении щей»), читал лекции в морском собрании.

Николай II, введенный в заблуждение военным министром Куропаткиным, к предупреждениям Макарова отнесся без должного внимания. Правоту знаменитого адмирала морские и сухопутные комиссии будут вынуждены признать лишь после окончания Русско-японской войны, в процессе подведения ее итогов.

Впрочем, то, что Макаров в своих требованиях укреплять Порт-Артур был прав на все 200 процентов, выяснилось уже 26 января 1904 года. Японские войска атаковали Порт-Артур, разработав план нападения по книге «Рассуждения по вопросам морской тактики», написанной Макаровым в 1897 году. Кроме того, действия японцев в точности совпадали с теми предупреждениями, которые излагал Макаров в своей последней докладной записке, написанной за 4 дня до нападения.

1 февраля 1904 года Степана Макарова назначают командующим Тихоокеанским флотом и отправляют на Дальний Восток. Прибыв во Владивосток 24 февраля 1904 года, Макаров тут же деятельно включается в наведение порядка на флоте. В срочном порядке все корабли оборудуются радио (техников для этого Макаров привез из Петербурга). Каждый день несколько кораблей выходят в море на глубокую разведку с запретом вступать в бой. В Порт-Артур доставляются боеприпасы, вооружение, продовольствие, начинаются фортификационные работы, готовятся площадки для дополнительных артиллерийских батарей, улучшается бытовое снабжение и питание. Но самое главное — рядовые моряки и младшие офицеры воспрянули духом, поверив в Макарова, и с энтузиазмом включились в работу.

В марте 1904 года адмирал Макаров дважды не позволил адмиралу Того запереть в Порт-Артуре корабли Тихоокеанских эскадр. Но с генеральным сражением не торопился, ждал обещанного подкрепления с Балтийского флота. Бурная деятельность Макарова и ее явные успехи не могли понравиться ни прежним руководителям Тихоокеанского флота, ни высшим чинам Военного министерства.

Не имея возможности противодействовать открыто, противники Макарова в русском флоте гадили по мелкому. Например, был сперва затянут, а потом и вовсе похоронен проект по переброске малых торпедных катеров и миноносцев на Дальний Восток по железной дороге. А эти корабли могли сослужить большую службу как в качестве разведчиков, так и как боевая сила. Под самыми разными предлогами задерживалась, а потом вообще была отменена отправка во Владивосток броненосной эскадры под руководством адмирала Вирениуса.

А вот адмирал Того понимал, что если сейчас не нанести решающего удара, то Макаров наведет порядок и победить русских на море будет почти невозможно. А потому он разработал план, рассчитанный на импульсивность и личную отвагу Степана Макарова.

30 марта в зоне видимости наблюдателей Порт-Артура появились японские корабли. Адмирал Макаров тут же отправил в разведку пару эсминцев и несколько миноносцев. Японские корабли увели их в сторону, а ночью несколько кораблей вернулись к Порт-Артуру и стали минировать секретный фарватер для прохода русских кораблей.

Каким образом японцам удалось получить его координаты, не так уж и важно. Скорее всего, не обошлось без предательства. С наступлением утра в Порт-Артуре заметили, что несколько японских кораблей атаковали эсминец «Страшный». Макаров дал команду на выступление базировавшейся в Порт-Артуре эскадры и сам поднялся на борт эскадренного броненосца «Петропавловск». Вместе с ним на корабль поднялся знаменитый художник-баталист Василий Верещагин, с которым Макаров был знаком еще со времен Русско-турецкой войны 1877–78 годов, и двоюродный брат императора Николая II Великий князь Кирилл Владимирович, служивший начальник штаба адмирала Макарова.

Мины, установленные в русском фарватере японскими моряками с соблюдением всех норм, прописанных Макаровым в руководстве по минному делу, были рассчитаны на задержку в 50 минут. Именно столько требовалось главным силам японской эскадры, чтобы дойти до места схватки эсминца «Страшного» с тремя японскими кораблями и захлопнуть ловушку для тех русских кораблей, которые бросятся на помощь своему. Но ловушка не сработала: «Страшный» затонул за несколько минут до прибытия помощи, а японские корабли, не решаясь вступать в схватку с превосходящими силами противника, на всех парах бросились на воссоединение со своими. Макаров, догадавшись, что японцы просто выманили его, велел подобрать выживших моряков с поверхности океана и приказал двигаться в обратный путь. К этому моменту мины уже успели всплыть на заданную глубину. И первым на мину наткнулся именно «Петропавловск». Да еще так неудачно, что сдетонировал боезапас корабля. Броненосец камнем ушел на дно.

Более 600 членов экипажа, включая адмирала Макарова и художника Верещагина, погибли вместе с кораблем. Смерть Степана Макарова, которому было всего 56 лет, потрясла всех моряков мира. Японцы направили Николаю II сочувствующую телеграмму, в которой было написано: «С самого приезда своего в Порт-Артур, в начале марта, он деятельно принялся за работу: привел в порядок побитую и расстроенную эскадру, поднял военный дух, водворил дисциплину и от всего сердца, не жалея сил, старался восстановить честь флота». Адмирал Того, получив подтверждение о смерти Макарова, приказал приспустить флаги на всех японских кораблях, офицеры надели траурные фуражки. А японский поэт Исикава Такубоку посвятил Макарову следующие строки: