— Отвечая на один из вопросов на своей декабрьской «прямой линии», Владимир Путин назвал Роберта Фицо — нового премьер-министра Словакии — «пронациональным», а не «пророссийским» политиком. Позиция Фицо по отказу в военной поддержке Украины, нежелание вводить санкции против России, а также заявления о том, что Запад использует Украину, — это всё же пророссийская позиция? Или дружба с Россией, действительно, выгодна для национальных интересов Словакии?

— Это, конечно, абсолютно не так. Словакии не просто невыгодно дружить с Россией. Словакия — член Евросоюза и НАТО. А Роберт Фицо — пророссийский политик, который пришел к власти в этой стране.

По своим изначальным убеждениям Фицо — коммунист с большими симпатиями к СССР. По свидетельству одноклассников и однокурсников, его всегда отличала любовь к Советскому Союзу. Фицо начал свою политическую карьеру в советские времена, работая в небольшом исследовательском институте Министерства юстиции Словацкой Социалистической Республики. По сути, он был членом коммунистической номенклатуры.

Уже после распада СССР Фицо часто говорил о том, что режим, который существовал в Словакии до «бархатной революции» 1989 года, был более социально справедливым. При этом, если бы той революции не было, то Фицо, вероятно, остался бы на каких-то второстепенных должностях, в то время как в новой демократической Словакии ему удалось стать премьер-министром уже четырежды.

Сегодня его симпатия к СССР и к нынешней России подпитывается тем, что он национальный популист авторитарного типа. Ему путинский режим ближе и по духу, и по своей практике, чем либеральная демократия. Поскольку Фицо постоянно выступает за нормальное экономическое сотрудничество с Россией и часто говорит, что антироссийские экономические санкции подрывают экономику Словакии, я бы не исключал, что за этой его риторикой стоит какая-то выгода.

На самом деле, экономические отношения Словакии с Россией, за исключением энергетики, не имеют макроэкономического значения. Российский импорт в Словакию в 2022 году составил всего 7,5%, при этом большая его часть — энергоносители. Мы полностью интегрированы в Евросоюз — даже больше, чем Чехия, Венгрия, Польша. Для нас самое важное — это экономическое здоровье Германии как главного партнера. Фицо это, конечно, хорошо понимает и рассчитывает на европейские деньги. Его прагматизм — это когда сердце бьется в направлении Москвы, но ум понимает, что страна — член Евросоюза.

— Учитывая недавнее вето премьер-министра Венгрии Виктора Орбана в отношении долгосрочной поддержки Украины со стороны ЕС, стоит ли нам ждать, что Словакия присоединится к Венгрии в этих попытках остановить интеграцию Украины?

— Фицо не чувствует за собой силы, он боится, что его решения против Украины и коалиция с Орбаном могут усложнить поступление финансов из Брюсселя в Братиславу. После возвращения к власти Фицо прежде всего пытается обезопасить себя и свое окружение от уголовного преследования, которое началось еще в 2018 году после дела об убийстве журналиста, из-за чего ему пришлось покинуть пост премьер-министра.

Фицо ведет политическую игру. Своим избирателям он говорит, что против Украины в ЕС, что Украина не готова к членству. Но на деле он пока не препятствует прохождению Киева по всем необходимым этапам на пути к членству в ЕС. Взамен Фицо может потребовать от Брюсселя закрыть глаза на то, что он собирается делать в самой Словакии.

— Есть ли вероятность в ближайшем будущем на возрождение Вышеградской группы — неформального политического объединения Польши, Словакии, Чехии и Венгрии? Или, может быть, Орбан и Фицо попробуют объединиться с другими политическими силами в Европе?

— Орбан предлагал концепцию, по которой Вышеградская четверка станет в ЕС носителем новых тенденций — более суверенных и национальных, консервативных и в то же время защищающих европейские ценности. Эта идея с самого начала не учитывала реалии.

До победы демократических сил в Польше с Варшавой, действительно, можно было планировать какое-то объединение, опираясь на близость политических режимов. Но Польша никогда, ни при каком правительстве не может стать пророссийским государством. Это же отдаляет от Венгрии и Словакии Чехию.

Несмотря на то что Виктор Орбан — тоже абсолютно пророссийский политик, всерьез сформировать политический альянс между Венгрией и Словакией вряд ли удастся. Партия Фицо получила на последних выборах хоть и относительное большинство, но всё-таки лишь 23% голосов. При такой конфигурации партийной системы Фицо будет очень сложно сконцентрировать в своих руках власть в той же степени, как это сделал Орбан в Венгрии. Особенно с учетом того, что в Словакии всё это время был либеральный демократический режим.

Я думаю, что новых союзников Орбан внутри ЕС найти не сможет. Однако он довольно близко сотрудничает с политическими силами, которые считаются кандидатами на вступление в ЕС, — по типу режима Вучича в Сербии. В самом ЕС у Виктора Орбана есть союзники, но не на уровне государственной власти, а скорее на уровне определенных политических сил — правых консерваторов.

— Что изменилось в Словакии в первые месяцы после возвращения Фицо?

— Его правительство можно охарактеризовать как правительство ревизии. Эта ревизия идет по двум направлениям. Во внутриполитическом развитии Фицо сосредоточился на политическом реванше: проводятся чистки в органах правопорядка, особенно в тех, которые связаны с расследованием преступлений, совершенных во время предыдущего премьерства Фицо. Также добавился агрессивный тон в отношении независимых СМИ. Фицо чувствует себя уверенно, только когда дискутирует с теми, кто не задает ему острых вопросов, а большинство медиа в Словакии относятся к нему критически. Фицо пытается осложнить их работу: например, может предложить ввести запрет для госструктур и предприятий на покупку у них рекламы или откажется отвечать на их запросы и предоставлять информацию, фактически установив вместе с членами его правительства и партии информационную блокаду. Обсуждается и введение в Словакии статуса иностранного агента по российскому образцу.

Вторая линия ревизии — пока частичной — внешняя политика. Словакия отказалась поставлять оружие Украине из своих собственных запасов. Не исключено, что может встать вопрос о запрете транзита вооружений других стран через территорию Словакии. Через страну не проходят основные трассы, тем не менее это может осложнить поставки. Кроме того, Фицо часто негативно говорит об Украине, по сути, как о враждебном государстве. Он называет Украину самой коррумпированной страной, повторяет российские нарративы о начале войны, нацистах и тому подобное.

— Примерно с этими нарративами он выступал и во время избирательной кампании. Это помогло ему победить?

— Помогло. Позиция по Украине и обещание предложить формулу мира были довольно видимой частью его мобилизационного арсенала. По итогу никаких конкретных мирных предложений Фицо не сделал. Он постоянно говорил, что, когда Словакия и весь ЕС перестанут поставлять оружие Украине, война сразу же и прекратится. Такой странный «пацифизм» действовал на часть избирателей, даже вне сторонников его партии. И, как мы видим сейчас, Словакия, действительно, оружие не поставляет.

— Как население Словакии реагирует на сближение своей страны с Россией и обсуждение нормализации отношений между государствами?

— Опросов пока не было, но я думаю, что одним из таких показателей является то, что менее чем через два месяца после того, как было сформировано это правительство, начались акции протеста. Они, правда, не из-за пророссийской позиции, а из-за чисток в органах правопорядка, но люди, которые ходят на митинги, — это те, кто не согласен с Фицо по многим вопросам, в том числе и с его пророссийской линией.

— Фицо в августе этого года говорил о том, как «украинские нацисты и фашисты начали убивать русских на Донбассе» с 2014 года. Такая позиция широко распространена в Словакии?

— Это мнение распространено, но те, кто его разделяет, не представляют абсолютного большинства. По опросам, которые проводились сейчас, около 40% придерживаются позиции, что война началась по вине или Украины, или Запада, США. Таких людей больше, чем тех, кто считает, что ответственность несет Россия.

Влияет и особая социалистическая модернизация Словакии. Период господства коммунистов после Второй мировой войны воспринимается как большая травма (особенно вооруженное вторжение в 1968 году), как нарушение суверенитета. По сути, это была советская оккупация. С другой стороны, шла социалистическая модернизация, объективно улучшились системы здравоохранения, образования. Это всё живет до сих пор, как и панславянский нарратив о важности сотрудничества именно с близкими в культурно-языковом отношении странами — то есть с Россией. После 2014 года в Словакию стали более активно проникать все эти российские антилиберальные и антизападные нарративы, в том числе связанные с конфликтом в Украине.

На сознание людей влияет и то, что если в других странах Россия пытается создавать свое лобби из маргинальных и радикальных политиков, то в Словакии в качестве пророссийских сил выступают политики на самом высоком уровне. Люди, пришедшие сейчас во власть, — сами пророссийские, они знают, что у населения есть запрос на такую риторику. Эти процессы поддерживают друг друга.

— Как вы объясняете, почему в целом Словакия вслед за некоторыми другими европейскими странами в этом году проголосовала за популистского лидера?

— Победа Фицо на выборах этой осенью сложилась из нескольких факторов. Во-первых, часть избирателей ему удалось привлечь на свою сторону во время пандемии — он был политическим лидером движения антиваксеров. Фицо пытался выставить себя борцом за права человека, гражданские права, но в основном его поддерживали люди с националистическими и ксенофобскими взглядами.

Во-вторых, получить голоса Фицо помогла спекуляция на фоне реальных проблем с ростом цен в Словакии. Этой риторикой он мобилизовал свой электорат. В-третьих, часть людей Фицо смог убедить, что все расследования против него и его окружения по подозрению в чудовищной коррупции — это, на самом деле, политические репрессии. Они якобы специально начаты, чтобы он не мог вернуться к власти.

На фоне общего хаоса в правительстве при премьер-министре Игоре Матовиче и снижения поддержки у других политических сил Фицо смог убедить часть населения в том, что он именно тот, кто нужен сейчас Словакии.

— Возможно ли в ближайшем будущем повторение протестов 2018 года, которые и лишили власти Фицо в прошлый раз?

— Сейчас на улицы уже выходят протестующие. Их главным лозунгом стало слово «Хватит!», которое появилось уже спустя два месяца правления Фицо. Как по мне, это серьезный показатель.

Я думаю, что гражданский подъем, который пять лет назад привел к отставке Фицо, вполне возможен и сейчас. Однако всё будет зависеть от того, как как отреагирует ЕС и что сможет сделать новая правительственная коалиция в части правового государства.

— Какое будущее ждет Словакию в 2024 году?

— Будет сильная политическая поляризация. Я не исключаю, что эти гражданские протесты будут длиться долго — возможно, несколько месяцев. Кроме того, правительству будет сложно удержать сбалансированный бюджет. Вероятно, дефицит в 2024 году будет на уровне 7%. Для Словакии это огромная цифра. Как члены еврозоны, мы не можем проводить манипуляций с валютой, которые могли бы покрыть дефицит.

Дефицит бюджета или его сокращение может привести к усилению социальной напряженности. На этом фоне Фицо уже развернул агрессивную кампанию против всех, кого он считает врагами, — от независимых СМИ до неправительственных организаций. Он будет обвинять их в продаже национальных интересов, будет говорить, что они жалуются в Брюссель, как «крысы». У меня достаточно скептический прогноз. Я не вижу пока положительного варианта исхода событий.

— Продолжится ли в 2024 году усиление правых настроений в ЕС, особенно в странах Центральной и Восточной Европы?

— Скорее всего, нет. Последние выборы в Польше показали, что правый тренд как минимум ослаблен, а может быть, уже и сломлен. У Варшавы с этого года однозначно проевропейская, проукраинская, прозападная позиция. Несмотря на те проблемы, которые сейчас испытывает чешское правительство, им тоже, вероятно, удастся сохранить власть. Венгрия, разумеется, останется противовесом прозападным настроениям. Однако я не думаю, что Центральная Европа сейчас в целом является рассадником антилиберализма.