Первая волна мобилизации ЛГБТ-людей началась в СССР еще в конце 80-х, в период гласности. Уже тогда представители сообщества стали объединяться в небольшие группы активистов и просто небезразличных людей.

Наконец стало возможным открыто говорить о сексе и об отношениях. В 1989-м вышел дебютный номер «Темы» — первой в СССР и постсоветской России газеты, посвященной, как это тогда называлось, проблемам «сексуальных меньшинств».

«"Тема" — так называли геев в то время на сленге, — рассказывал издатель газеты Роман Калинин. — Конечно, по современным понятиям это и газетой-то трудно назвать, такой популяризаторский листок… Но мы дали помощь нашему сообществу — геям и лесбиянкам, второе — мы начали работать с обществом. Потому что общество не знало, что это такое — гомосексуальность. Нужно было прорвать информационную блокаду, объяснить, что мы есть, что геи — обычные, вполне нормальные люди».

Для создателей «Темы» газета была одним из многочисленных проектов в рамках только что созданной организации — «Ассоциации сексуальных меньшинств (Союза лесбиянок и гомосексуалистов)». Первая ЛГБТ-НКО боролась за отмену действующего со времен Сталина запрета на «мужелосжство», помогала ВИЧ-инфицированным и в целом старалась изменить общественное мнение об ЛГБТ-людях в лучшую сторону.

Еще к концу 80-х у ЛГБТ-сообщества было немало союзников среди художников и музыкантов. В том же 1989 году Владимир Веселкин из группы «АукцЫон» и Гарик Сукачев с его «Бригадой С» провели целый ряд концертов в поддержку «сексуальных меньшинств» и за отмену запретительных законов.

«На эти концерты очень много ребят-геев приходило, — рассказывал в 91-м году Сукачев.

Мне очень приятно было. Свобода — это именно то, к чему я стремлюсь».

Свобода на рубеже веков 

Последствия стартовавших еще в советское время перемен ощущались в России и после 91-го года. Первым знаковым событием для постсоветского ЛГБТ-движения стала отмена статьи о «мужеложстве» в 1993 году, изначально перекочевавшей в росийский уголовный годекс из УК РСФСР. Декриминализация однополых отношений стала возможна в том числе благодаря усилиям ЛГБТ-активистов, считает социолог Александр Кондаков. Кроме того, реформа была нужна России для вступления в Совет Европы.

К середине 90-х многие ЛГБТ-люди в России начинают думать, что «всё нормально», отмечает Кондаков. На территории страны свободно и без репрессий проходят кинофестивали, конференции и культурные мероприятия, посвященные проблемам и разным аспектам жизни ЛГБТ-людей. Кроме того,

За пару лет до этого, в 1996 году, силами ЛГБТ-активистов Эда Мишина и Дмитрия Санникова на просторах Рунета появляется портал Gay.ru. В первый же год работы СМИ именуют его «самым интересным и объемным сайтом для российских геев». В течение нескольких следующих лет вместе с дружественными проектами сотрудники Gay.ru проводят в Москве вечеринки, мероприятия по профилактике ВИЧ, организуют психологическую помощь ЛГБТ-людям.

Начало нулевых становится временем, когда россияне, включая ЛГБТ-людей, впервые почувствовали настоящую свободу. Так, в сентябре 2003 года, получив официальную лицензию Роспечати, создатель портала Gay.ru Эд Мишин начинает публиковать журнал «Квир».

Российский шоу-бизнес не отставал. Среди любимых артистов россиян было немало открытых геев и лесбиянок, а те исполнители, которые напрямую не говорили о своей сексуальной ориентации, нередко использовали ЛГБТ-тематику в своих образах и выступлениях.

Так, в 2003 году от России на «Евровидение» в Ригу отравилась группа t.A.T.u., участницы которой выступали с гомоэротичными песнями вроде «Мне нужна она» и целовались на сцене. Перед финалом «Евровидения» в прессе даже появился слух, что организаторы шоу переживают за «уровень провокации» в выступлении t.A.T.u.

При этом российский «Первый канал» тогда не только не побоялся поддержать девушек, чей образ был построен на тематике однополой любви, а даже наоборот — подал апелляцию на итог музыкального конкурса в надежде, что дуэту присудят первое место.

При этом видимая свобода не удовлетворяла все потребности ЛГБТ-людей на рубеже веков. Наряду с сайтами, журналами и вечеринками в конце 90-х и в нулевых у квир-персон начал формироваться запрос на самоорганизацию, создание более структурированного сообщества, к которому можно было бы обратиться за помощью.

— Проблемы оставались и после распада СССР, — объясняет Кондаков. — Например, людям было некуда пойти, если они сталкивались со случаями дискриминации на работе или в школе. В обществе сохранялись предрассудки, поэтому можно было наткнуться на недружественных врачей, юристов, осуждение внутри семьи.

Для того чтобы эти проблемы решить, сообщество начало самоорганизовываться. Так, в 2005 году стартовал правозащитный ЛГБТ-проект GayRussia, направленный на борьбу со всеми видами дискриминации. Несмотря на протесты московских чиновников и сопротивление со стороны полиции, активисты организации провели в Москве с 2006 по 2009 годы четыре гей-парада.

Правозащитных организаций, направленных на помощь квир-персонам, становилось все больше. Тогда же в 2006-м стартовала «Российская ЛГБТ-сеть», которая объединяла региональные инициативы и проекты по борьбе с дискриминацией. Под эгидой «Сети» в России нулевых проходили просветительские акции вроде «Неделя против гомофобии». Силами правозащитников «Сети» и Московской Хельсинкской группы в 2009 вышел первый в России доклад о правовом положении ЛГБТ-людей в стране.

Кризис российской идентичности и традиционные ценности 

Вместе с ростом терпимости к ЛГБТ-людям в части российского общества параллельно происходили и совершенно другие процессы. По мнению многих академиков, распад Советского Союза повлек за собой существенные изменения в организации российского общества и, в частности, в структуре гендерных ролей. В СССР существовала четкая и «традиционная» модель отношений, а после его краха у многих новых россиян, особенно у мужчин, начался кризис идентичности. Исследовательница Татьяна Рябова называет конец 90-х перидом «демаскулинизации». Для русского мужчины поражение в холодной войне было признаком неспособности поддержать и защитить свою страну.

На международной арене Россия конца 90-х потерпела сразу несколько поражений, что только усиливало кризис идентичности граждан нового государства. Война в Чечне, война в Югославии — эти события одновременно усиливали нетерпимость к Западу и обнажали необходимость найти новые ориентиры для национального самоопределения россиян.

На этом фоне гомосексуальность и ЛГБТ-сообщество в целом были одним из символов того «свободного Запада», скепсис к которому рос внутри определенной прослойки россиян. Набрать на этом скепсисе политические очки некоторые российские политики попытались еще в начале нулевых.

Например, в 2002 году лидер правой популистской «Народной партии» и депутат Госдумы Геннадий Райков внес в парламент законопроект, который восстанавливал действующий еще в советское время запрет за «мужеложство». Наказывать за «преступление» предлагалось сроком от 1 до 5 лет колонии. Тогда законодательная инициатива не получила одобрения. В частности, против выступила вице-премьер Валентина Матвиенко.

Хотя на федеральном уровне вводить гомофобные законы у депутатов пока не получалось, на региональном уровне уже можно было наблюдать изменения.

Он получил название «О защите нравственности и здоровья детей в Рязанской области» и запрещал среди прочего «публичные действия, направленные на пропаганду гомосексуализма (мужеложества и лесбиянства) среди несовершеннолетних». Также закон вводил ряд ограничений вроде запрета для детей выходить на улицу ночью.

— С одной стороны, в 2006-м проходит первый гей-парад, а с другой — вводится первый региональный запрет, — отмечает Кондаков. — Может, этот закон еще и не очень заметный. Может, никто кроме рязанского губернатора про него толком не знал. Но с этого момента начинается эта более проблематичная реакция государства.

В мае того же 2006-го Путин выступил с ежегодным посланием Федеральному Собранию, ставшим знаковым в определении российского политического курса на многие годы. В рамках этого выступления президент впервые объявил о демографическом кризисе в стране и отметил важность сохранения «традиционных ценностей». Исследователи называют этот момент «консервативным поворотом» российского правительства.

Следом за «консервативным поворотом» внутри страны Россия объявила об изменениях и на международной арене. В ходе знаменитой Мюнхенской речи 2007 года Путина сделал ряд заявлений о «неприемлимости однополярного мира», что только усилило чувство нестабильности и неопределенности внутри страны. По мнению политолога Никиты Слепцова, на этом фоне

или, как говорит сам Слепцов, стратегию «консервативного гетеронационализма».

В последующие несколько лет напряжение в обществе нарастало, и его кульминацией стали «болотные протесты» 2011 года, в ходе которых люди выступили против результатов выборов в Госдуму. В 2012 году страну охватила новая волна протестов — уже на фоне выборов президента, на которых Путин одержал победу. Среди протестного движения было немало сторонников ЛГБТ-сообщества, так что в дальнейшем государству стало еще выгоднее его демонизировать.

На этом фоне государственная гомофобия продолжала расти, а в 2012 году закон о запрете «гей-пропаганды» был принят в одном из самых «свободных городов» страны — в Петербурге.

Время официальной гомофобии 

В начале 2010-х годов государство, которое раньше скорее игнорировало ЛГБТ, стало бороться с сообществом. На госканалах всё чаще стали появляться сюжеты, так или иначе критикующие или оскорбляющие представителей ЛГБТ. Кроме того, с 2006 по по 2013 годы больше десяти субъектов РФ приняли региональные законы о запрете «пропаганды ЛГБТ» среди несовершеннолетних.

В 2012 году ведущий итоговой воскресной программы «Вести недели» Дмитрий Киселев заявил с экранов телевизоров: «Я считаю, что штрафовать геев за пропаганду гомосексуализма среди подростков мало. Им нужно запретить донорство крови, спермы, а их сердца в случае автомобильной катастрофы зарывать в землю или сжигать как непригодные для продолжения чьей-либо жизни».

Вскоре проект федерального закона о запрете ЛГБТ-пропаганды среди несовершеннолетних внесли в Госдуму, одним из его соавторов выступила Елена Мизулина. При этом были среди депутатов и те, кто не поддержал законопроект. В частности, голосование по нему проигнорировала почти вся фракция ЛДПР, а ее

Отчасти Жириновский был прав. Всё более активное обсуждение вопроса ЛГБТ в негативном свете неизбежно влекло за собой рост гомофобных настроений. В 2013 году, когда закон о федеральном запрете был еще на стадии обсуждения, это стало особенно очевидно. В мае 2013 года Россию потрясло жестокое убийство на почве ненависти. В Волгограде трое бывших школьных приятелей до смерти замучили 22-летнего Владислава Торнового из-за за его гомосексуальности. Юноше сначала сломали ребра, засунули в задний проход две стеклянные бутылки пива, а затем разбили голову 20-килограммовым булыжником.

«Они убивали его за то, что он, ну, это, так как он был геем», — рассказывал в интервью Павел Сёмкин, который был на месте преступления. Позже суд не признал Сёмкина виновным, а остальных мужчин приговорил к 19 и 21 годам тюрьмы. Как отмечали СМИ, суд не счел убийство на почве ненависти отягчающим обстоятельством.

Смерть Владислава Торнового вызвала огромный резонанс в российском ЛГБТ-сообществе. Основной шквал критики получила Елена Мизулина, выступавшая тогда одним из основных идеологов законопроекта. В некоторых городах прошли небольшие акции в память об убитом.

Несмотря на неодобрение со стороны общества, через месяц после убийства Торнового Путин подписал федеральный закон о запрете «ЛГБТ-пропаганды».

Уже через полгода в рамках «анти-ЛГБТ»-кампании премьер Дмитрий Медведев подписал поправки к закону об усыновлении: иностранцам, состоящим в однополом браке, а также иностранцам, не состоящим в браке, но проживающим в стране, где однополые союзы разрешены, запретили усыновлять российских детей. С каждым годом таких стран становилось всё больше.

Влияние закона на ЛГБТ-сообщество было ощутимо. По данным исследования Александра Кондакова, к 2017 году в России вдвое вырос процент преступлений, совершенных на почве нетерпимости к ЛГБТ.

— Для исследования я использовал очень консервативную методологию, поэтому в реальности таких случаев гораздо больше, — объясняет Кондаков.

Отдельного упоминания заслуживает положение ЛГБТ-людей в самых консервативных регионах России — например, в Чечне. В 2017 году в «Новой газете» вышла серия материалов о расправах над чеченскими геями. Тогда было известно как минимум о ста задержанных и трех убитых людях, которых «заподозрили» в гомосекусальности.

Официальное расследование после публикаций так и не было начато. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков тогда заявил, что, «если у граждан есть нарекания, они будут обращаться в соответствующие органы». Уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова предположила, что публикация «Новой» — это «ложный донос».

На фоне резонанса о ситуации высказался и глава Чечни Рамзан Кадыров. «У нас таких людей нет, — ответил он на вопрос американского журналиста. — Нет у нас геев. А если есть, то заберите их подальше».

Несмотря на рост ограничительных законов, еще одну часть ЛГБТ-сообщества — транс-людей — запреты долго обходили стороной. Да, информация о трансгендерности также попадала под запрет «пропаганды», но у людей не было серьезных ограничений для транс-перехода, в том числе по закону можно было сменить гендерный маркер (графу «пол» в документах).

С 1996 года «юридический» переход можно было совершить через суд, а затем, в 2018-м, Минздрав ввел справку «Об изменении пола», на оснований которой загс был обязан поменять человеку «пол» в свидетельстве о рождении.

как это называется формально, — так о действующем на тот момент законодательстве отзывалась координаторка группы «Т-Действие» Катя Мессорош. — По этому показателю мы, наверное, входим в первую или вторую десятку всех стран мира».

В 2020-м в рамках принятия поправок в Конституцию было сделано еще несколько акцентов на важности для России «традиционных ценностей». В Основном законе страны даже закрепили необходимость «защиты брака как союза мужчины и женщины». Де-факто это стало официальным запретом однополых браков.

На поправки в Конституцию отреагировал даже ЕСПЧ, в юрисдикции которого Россия тогда находилась. Суд потребовал от Кремля найти форму для юридического оформления однополых отношений.

— отмечала тогда юрист Ольга Подоплелова.

Российское правительство не прислушалось к решению ЕСПЧ. «По нашей Конституции — нельзя»,— прокомментировал тогда Песков.

Тотальный запрет 

Развязанная Россией война против Украины изменила всё. Новые ограничения коснулись и ЛГБТ-сообщества. В декабре 2022 года Путин подписал закон о полном запрете «пропаганды нетрадиционных взаимоотношений» и «пропаганды смены пола и педофилии».

На фоне законопроекта по стране прошла очередная волна самоцензуры: книжные магазины стали изымать из продажи произведения, посвященные ЛГБТ-тематике, а стриминговые платформы начали самостоятельно удалять и блокировать фильмы и подкасты, в которых встречаются упоминания «нетрадиционных взаимоотношений».

Один из последних случаев такой «самоцензуры» случился совсем недавно: телеканал ТНТ MUSIC закрасил серым цветом радугу в клипе кей-поп-группы Seventeen. Предположительно, чтобы избежать штрафов «за пропаганду».

Летом 2023 года в попытке «защитить россиян от вырождения» в стране ввели запрет на «смену пола». Согласно новому законопроекту, транс-персонам больше нельзя менять гендерный маркер в документах. Документ также предусматривает запрет на гормональную терапию и на проведение операций, связанных с изменением тела.

Критики законопроекта тогда говорили, что документ нарушает конституционные права Россиян на получение медицинской помощи, ведь «транссексуализм» — это диагноз из признанной Россией МКБ-10. А его лечение — гормональная терапия, операции по изменению тела и смена документов — в стране теперь под запретом.

Сегодня, 30 ноября 2023 года, Верховный суд (ВС) должен рассмотреть иск Минюста об очередном запрете — признании «экстремистской организацией» «международного общественного движения ЛГБТ».

Накануне российские правозащитники обратились в ВС с просьбой отклонить иск. Авторы обращения настаивают, что такого «движения» просто не существует.

— пишут правозащитники. — Это было бы так же абсурдно как, например, назвать »общественным движением” всех пенсионеров или людей определенного этноса».

Ранее в ответ на иск Минюста российские ЛГБТ-активисты объявили о создании «Международного общественного движения ЛГБТ». Учредителями организации стали Игорь Кочетков, директор Московского комьюнити-центра для ЛГБТК+ инициатив Ольга Баранова, правозащитница Эвелина Чайка, журналист Ренат Давлетгильдеев и редактор портала «Парни ПЛЮС» Ярослав Распутин. «Так как ранее организации, которую Минюст планирует признать экстремистской, не существовало, ее пришлось создать», — рассказали авторы идеи.