— Речь идет о ребенке. Адаму всего лишь 15 лет. Мальчишка. Отдает ли он себе полный отчет, что он делает, когда в СИЗО избивает заключенного, который не может дать ему сдачи?

— Это не совсем мальчишка. Здесь больше речь про влияние на него, про развитие и формирование в конкретной среде. Если верить былым сообщениям самого «падишаха», то первого русского он убил в 15 или 16 лет. 15 лет — возраст подростка. В научных кругах, с опорой на исследования развития детской психики и мотивов действий, принято выделять несколько «детских возрастов» — с типичными для каждого из них «интересами». В возрасте 12–17 лет для типичного ребенка основным мотивом деятельности является интерес к общению с другими детьми примерно того же возраста, в том числе с противоположным гендером, к личному продвижению и к признаваемым успехам, то есть к авторитетности в группе с устоявшимися ролевыми ожиданиями единомышленников. Последнее — желание самореализации с опорой на подсознательное и типичное в современном мире, желание человека блистать и влиять — будет сопровождать его до конца жизни. Это не про конкретного Адама Кадырова — в той или иной степени это свойственно каждому человеку. В данном случае интерес к общению и желание быть авторитетом — на первых местах в списке причин явления. Здесь на события накладывается еще и традиционная установка «мужчина должен быть успешен». Поэтому речь идет уже не о мальчике-подростке — в полном понимании значения его поступков.

Второй значимый момент. Любой ребенок учится на примерах перед глазами, так или иначе воспринимает систему ценностей своей семьи и окружения. Пример и повторение — всегда основные педагогические принципы воспитания. Разговоры, действия, авторитетность примера имеют значительное влияние, в том числе на подростка. Одна из выдающихся сохранившихся ценностей условно восточного менталитета, с опорой на их источники веры, — в том, что мальчики до сего дня не брошены биологическими отцами, а имеют приоритет именно отцовского влияния. Причинами являются несколько факторов, и обсуждать их можно до бесконечности. Но важно то, что мальчик получает не номинальное, а именно отцовское, мужское воспитание.

Поэтому даже если мы возьмем статистику, в таких странах и республиках процентное соотношение разводов и браков — всегда в пользу сохранения семьи. Да, есть одинокие матери, вдовы, эта система ценностей не является типичной, а скорее следствие конкретных причин, но и тогда такие вдовы социально и материально поддерживаются, а мальчикам дают воспитание другие мужчины, в том числе вовлекая ребят в спортивные клубы по интересам. В целом такая система воспитания мальчиков оправдывает себя, и тут есть чему поучиться другим. В тех условно традиционных отношениях, где женщине даны более широкие права и она ими активно пользуется, ситуация такая: женщина остается с детьми без бывшего мужа — по принципу «лучше никакого не надо, чем такой», а бывший муж, соответственно, реже или вовсе не занимается воспитанием сына.

В Чечне и республиках, близких по ментальному восприятию, традиционно представление о «мужчине-воине». Там же значительно, в соответствии с историческими и исламистскими традициями, развит культ мести. На известной скульптуре, символизирующей «особенности» Востока («Восток — дело тонкое»), я видел мужчину, склонившегося в поклоне-приветствии к кому-то, одна рука которого заведена за спину и в готовности сжимает нож. В конкретном случае с Адамом Кадыровым окружение вокруг него статусное и значимое, влияющее на других. Соответственно, подросток принимает эту систему ценностей и считает ее нормой поведения.

Третье. В современном мире буквально все «воюют» — на кухнях, в роли «диванных аналитиков» или реально участвуют в «театре военных действий». Отсюда четкое разделение на «мы» и «они». Своим — всё, другим — ничего, ну или «закон». В мужских коллективах эта система также превалирует, поэтому как у взрослого статусного человека, так и у подростка, воспитываемого по принципу Карлоса Кастанеды «что бы мужчина ни делал — он воин», складывается та же небезупречная система оценок. Напомню, в соответствии с еще одним педагогическим принципом, «оценка зависит от установки». Отсюда понятно, что подросток, имея к тому же еще возможности и желание, пользуется такой принятой системой оценок. В данном случае речь о сознательном и вполне «справедливом» (по субъективной оценке ситуации подростком) действии — избиении «врага». В том числе и «чтобы другие боялись». И совсем не важно, «может ли враг дать сдачи»… Врагов, по субъективной логике таких подростков, оправданной воспитанием, необходимо обесценить, врагов уничтожают так или иначе.

— То есть неужели в дальнейшем на психике ребенка (в данном случае Адама Кадырова) не скажется вот это одобрение, да еще публичное, его поступка отцом и всем окружением отца? Плюс вот этот звездопад наград, обрушившийся на ребенка. Способен ли он справиться с такими массивом хайпа вокруг себя?

— В данном случае хайп не является первостепенным желанием подростка, но и он тоже значительный фактор влияния. Потому что в результате известных событий «сын стал достоин отца» (в смысле — это видно и признано всеми). Как мужчина-подросток будет справляться с этим, покажет время. Но в этом ключе уместно обратить внимание на поведение его отца в те же молодые годы. Дело не только в фамилии Кадыров, а в том, что принцип означенного развития и воспитания мальчиков — достойными веры и принципов отцов — важен для всей ментальной группы региона. Именно поэтому награды и статусы получены именно там (в регионах, где это понимается и уважается), а не, скажем, от правительства Республики Карелия, в 2006 году узнавшем о том, как справляться с межнациональным конфликтом в Кондопоге. Плюс, конечно, на награды и продвижение статуса влияет и статус отца.

Однако зададим себе справедливый вопрос. Что сделала бы типичная мать или отец в иных российских регионах, если бы они имели такое влияние и поддержку как клана (тейпа), так и высшего лица в государственном управлении Россией? Можно ругать — от непонимания причинно-следственной связи явлений, а можно представить себя на месте родственников семьи Кадырова, и тогда, в принципе, честно ответить себе на вопрос: а манкировали бы мы сами такой возможностью для своего ребенка, будь она так или иначе предоставлена? Отвечать на сей вопрос обобщением некорректно, это индивидуальный ответ. Ясно то, что не каждый бы и манкировал… Тогда в чем дело? Чтобы мыслить более-менее объективно, желательно иметь собственное критическое мышление, и тогда лучше дается понимание действий другого, даже если он непримиримый оппонент во взглядах. Я мог бы опустить этот момент, но хотел бы быть честным.

Любая реальность — психическая. И поступки — лишь отражение того, что мозг конкретного человека уже выбрал, подумал, предположил.

Если есть основания (в представлении к награде), то отчего же ими не пользоваться? По сей логике и действуют. Будут иные законы — тогда можно ожидать и иных действий.

— Кстати, про правовое поле. Подростка Кадырова спокойно впустили в место заключения — в государственное закрытое учреждение, в СИЗО. И там ему разрешили совершить избиение заключенного. И он его совершил под публичное одобрение своего отца. Разве речь не идет о вовлечении несовершеннолетнего в противоправные действия? Как «зеленый свет» на такие поступки может сказаться на дальнейшем поведении подростка?

— «Вовлечение несовершеннолетнего в противоправные действия» — надо не предполагать, а доказывать документально и точно. Я не подвергаю сомнению факт. Но мы не видим материалов дела, что конкретно и как происходило, — уголовного дела нет. Но и материалы дела, как вы знаете, можно корректировать. Кадыров-старший имеет значительную власть. Условно говоря, достаточно признательных показаний Никиты, что просто снимался эпизод художественного фильма «по моему согласию». Профессиональных юристов, которые составят правильные заявления, влияющие на дело, надо полагать, у одной из сторон предостаточно.

Что касается возможных последствий для психики ребенка, то здесь уместно опираться на систему психотипов личности, принятую, опять же, в исследовательских научных кругах. К примеру (безотносительно Адама Кадырова), «нарциссическому» типу соответствуют одни особенности реакции на вызовы времени, в том числе внезапные, иначе — эмоциональные и поведенческие реакции, второму типу — к примеру, «истерическому» — другие. Два примера приведены тут для того, чтобы показать, как истерический тип будет трудно сочетаться в отношениях с нарциссическим: они нередко не понимают друг друга, реагируют в соответствии с психотипом и не умеют друг друга слышать, договариваться. Какой именно психотип у подростка Кадырова, доподлинно не известно.

В данном случае (еще раз о том, что надо бы, кроме прочего, для понимания посмотреть на ситуацию со стороны Кадырова) речь не то что о травме детства или психической травме, осложненной ПТСР, но о проявленной доблести с поддержкой единомышленников, о самореализации подростка, возвышении его авторитета и верности заветам отца. Это главное. В этой ситуации не бывает психической травмы. А бывает рост самосознания, что приведет к еще большей активности в будущем.

Что касается внешних оценок ситуации, то, к сожалению, они («нытье» в СМИ, «волнение» «ненужных» правозащитников, мнения в правительствах неавторитетных или недружественных стран, обсуждения и возможное осуждение) этот регион и окружение этого подростка не очень волнуют. Ибо ресурсы значительны. Предваряя реальность, надо ждать еще более сложных случаев. Важно быть к ним готовыми.