Контекст

Поездку Путина широко анонсировали. В преддверии нее президенты России и Казахстана дали перекрестные интервью: Путин — газете «Казахстанская правда», а Касым-Жомарт Токаев — «Известиям».

Во время визита Путин провел переговоры с Токаевым в узком и расширенном составах и принял участие в пленарном заседании XIX Форума межрегионального сотрудничества России и Казахстана.

В ходе переговоров в широком формате Токаев заявил, что «принципиальных проблем в отношениях Казахстана и России не существует», и они останутся незыблемыми. Путин подчеркнул, что Россия и Казахстан — наиболее близкие союзники.

На форуме российский и казахстанский президенты отчитались о сотрудничестве между государствами в различных сферах, в том числе — в военной. Путин отметил, что Россия оказывает Казахстану «большую помощь в подготовке военных кадров».

Не обошлось и без казусов. Путин снова оговорился и неправильно произнес имя и отчество Касым-Жомарта Токаева, а ему «взамен» ненадолго отключили микрофон во время выступления на форуме.

По итогам переговоров был подписан пакет документов. Среди них — совместное заявление к десятилетию российского-казахстанского Договора о добрососедстве и союзничестве в XXI веке, план совместных действий России и Казахстана на 2024–2026 годы, меморандум о сотрудничестве по строительству трех ТЭЦ и другие.

Подробнее о причинах и значении этого визита «Новая газета Европа» поговорила с Темуром Умаровым, научным сотрудником Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии.

— В чем заключается важность сегодняшнего визита Путина?

— Он важен тем, что он, собственно, состоялся. И на этом его важность заканчивается. Форум регионального сотрудничества — это формат, который существует несколько десятилетий. Там ничего особенно нового не происходит. Это не тот случай, когда Путин приезжает незапланированно и по какому-то отдельно выделенному поводу.

— Путин уже пятый раз за год посещает Казахстан. Почему он так часто ездит туда и зачем?

— Дело в том, что до вторжения России в Украину и до пандемии Владимир Путин в принципе довольно часто ездил по всему миру. Но учитывая, что сейчас он находится в международном розыске, количество стран, в которые он может спокойно и безопасно приехать, сильно сократилось. Казахстан — это одна из тех немногих стран. Поэтому таким образом он компенсирует другие потенциальные направления.

— Изменилась ли роль Казахстана как партнера России за этот год?

— Отчасти изменилась. Роль Казахстана и других стран Центральной Азии, которые, грубо говоря, не повернулись к России спиной после того, как она начала войну, выросла в приоритетах российской внешней политики. Выросла и важность Казахстана для стабильности российской экономики. И, конечно, для российской аудитории Казахстан превращается в стабильного, надежного партнера России, на которого можно положиться. И это всячески выпячивается, в частности в официальной риторике Кремля.

— А как менялась риторика Казахстана по отношению к России за этот год? И менялась ли она в принципе?

— У Казахстана в принципе несколько вариаций риторики для разных аудиторий — для России и для Европы. В случае риторики для России — это театр для одного зрителя, для Владимира Путина.

И для этого на встречах с Владимиром Путиным и другими российскими чиновниками казахстанские лидеры подчеркивают то, на что Кремль обращает внимание. В первую очередь это касается положения русскоязычного населения. Токаев практически каждый раз говорит, что Казахстан — это многонациональная страна, где нет места для дискриминации по принципу языка; про поддержку русского языка. Даже как-то предложил объявить в рамках СНГ 2023 год годом русского языка.

Но есть и другая риторика. Когда Токаев, например, едет с визитами на Запад, там он говорит немного про другие вещи. Там он говорит про то, что Казахстан не будет превращаться в страну, с помощью которой Россия будет обходить санкции, и про то, что война — это всегда плохо, а мир — это хорошо.

— А зачем Казахстану эти визиты Путина?

— Важно понимать, что Казахстан находится в достаточно трудном положении. Чисто географически это единственная страна в центральноазиатском регионе, у которой огромная граница с Россией. Хотелось бы, чтобы эта граница была спокойной и каким-то образом способствовала развитию Казахстана. Поэтому невозможно представить себе ситуацию, в которой Казахстан полностью отвернется от России, потому что это будет означать повышение рисков российской агрессии. И в результате того, что российская внешняя политика превращается во что-то очень непредсказуемое, Казахстан, конечно, не хочется рисковать и подвергать риску свою национальную безопасность.

Но кроме этого, Казахстан понимает, что никуда не денет весь этот букет зависимости от России, который у него есть. От него невозможно избавиться за несколько лет. Это длительный процесс, который требует много сил и времени. И сейчас не время для того, чтобы заниматься этим форсированно и подвергать себя риску.

— Было много случаев, когда в Казахстане отменяли концерты российских артистов, поддерживающих войну, потому что местные жители выражали раздражение по этому поводу. А как население Казахстана относится к визитам Путина?

— Судя по социальным опросам, для 20%-30% казахстанского общества абсолютно очевидно, что от России много проблем. Они считают, что с Россией нужно минимизировать контакты. Только одно дело, когда мы говорим про визиты государственных чиновников, и совсем другое, когда это касается артистов. На артистов общество может повлиять, потому что у Казахстана нет каких-то четких протоколов, обязанностей в отношении них. Казахстан не обязан предоставлять для всех российских артистов площадки. И если на них нет спроса, организаторы и не собираются насильно заставлять казахстанцев смотреть их концерты.

— Путин снова неправильно произнес имя Токаева. Казахстанская сторона как-то на это реагирует или нет?

— Официально не реагирует. Зачем и как официально на это можно было бы ответить таким образом, чтобы это не выглядело как какая-то обидка? Официальная линия по этому поводу такая, что в Казахстане просто молчат и делают вид, что ничего не произошло. Они прекрасно понимают, что Владимир Путин — уже немолодой политик, и количество имен, которые вокруг него крутится, не умещается у него в голове, у него трудности с произношением и так далее. Зачем казахстанские официальные лица будут смеяться над пожилым человеком?

— На прошлой неделе Казахстан посетил президент Франции Эмманюэль Макрон. Чем отличаются визиты французского президента в Казахстан от российского?

— Главное отличие — частота. Последний визит французского президента был девять лет назад, то есть это довольно уникальное событие. Оно говорит о том, что страны Запада проявляют все больше интереса к Центральной Азии, у них есть свои прагматичные цели. Если мы говорим конкретно про Макрона, он заинтересован в урановых месторождениях и увеличении импорта урана из Казахстана.

До войны, до того, как Россия стала токсичной страной, с которой невозможно иметь никакие связи, Европа довольно часто общалась с Центральной Азией через Москву. Многие европейские страны не открывали диппредставительства в Центральной Азии, и решали свои дела там через посольства в Москве, то же самое делал бизнес. Но теперь кажется, что это невозможно. К тому же, аналогичный импульс был и со стороны самих стран Центральной Азии. Он возник не сегодня и даже не с началом войны, а еще раньше. И теперь этот вот кумулятивный эффект дает какие-то плоды.

— Принимают ли казахстанские власти Путина и Макрона по-разному?

— Нет. В дипломатическом протоколе все настолько подробно расписано, что любой шаг влево или вправо вызывает много вопросов. Но, конечно, есть отличия. Путина не будут возить по условной Астане или знакомить с казахстанской культурой, как это было в случае с Макроном. Просто потому, что визиты Путина намного более рабочие и менее необычайные. А когда президент страны приезжает раз в десять лет, то важно продемонстрировать, что это важное событие, и из-за этого количество мероприятий, в которых представители двух стран вместе принимают участие, увеличиваются.

— Может ли идти речь про какую-то борьбу между Россией и Европой за Казахстан и в принципе за Центральную Азию как за союзника?

— Такое сравнение можно использовать только отчасти. Потому что очевидно, что есть пересекающиеся интересы, и это создает потенциал для конкуренции. Но надо понимать, что, во-первых, Центральная Азия — это не настолько важный регион, за который страны действительно готовы бороться, вкладывать ресурсы и так далее. Во-вторых, это не в интересах самой Центральной Азии. Казахстан, например, делает все возможное, чтобы страны, которые не ладят друг с другом, на территории Казахстана сосуществовали мирно и без каких-то конфликтов. Поэтому, исходя из того, что Центральная Азия — не просто объект в руках России или кого-либо еще, конфликта быть не может, потому что самой Центральной Азии это не выгодно.