Крушение бизнес-джета Евгения Пригожина в Тверской области 23 августа как нельзя лучше обнажает мафиозную природу нынешней российской власти. Показательно уничтожив члена своего ближайшего окружения, решившегося на бунт, Путин продемонстрировал, что он обладает силой и решимостью главаря и не потерпит никакого вызова своему господству.
Российская омерта
Сравнения с мафией действительно лежат на поверхности. Криминальный глава должен показывать свою готовность расправиться с любой угрозой своей власти. По словам одного из членов казанской бандитской группировки, опрошенных в моем исследовании середины 2000-х годов, «лидер должен быть жестким и уверенным в себе человеком, который любит власть и готов за нее бороться любыми методами». Любое проявление слабости может привести к низвержению и даже гибели лидера.
Но, с другой стороны, такого рода расправа, вполне принятая в криминальном мире, поднимает градус общего напряжения и нестабильности в стране, которая уже живет в чрезвычайных условиях.
Путин почему-то предпочел не использовать мощнейшую государственную машину подавления и не карать Пригожина за вооруженный мятеж с помощью закона. Несмотря на то, что судебная система существует в «медленном времени», в отличие от быстрого времени мафиозного «правосудия», именно она всё же придает путинской системе легитимность и устойчивость. Мафия вынуждена действовать методами непосредственного физического насилия и расправ, поскольку у нее, в отличие от государства, нет легальных инструментов принуждения.
Вместо того чтобы воспользоваться судебной системой, Путин вначале якобы простил Пригожина, вернул ему конфискованные деньги, дал возможность части его отрядов обосноваться в Беларуси, при этом сам Пригожин продолжал вести бизнес и в России, и в Африке. Он спокойно появлялся в Москве и Петербурге, в том числе на форуме «Россия — Африка» и под конец стал выглядеть практически непотопляемым.
И только через два месяца последовала демонстративная расправа. Ни боевые заслуги Пригожина, ни его польза для потенциальных операций на белорусско-польской и белорусско-украинской границах, ни его военно-коммерческая деятельность в Африке, которые, как стало казаться за эти два месяца и наблюдателям, и, видимо, самому Пригожину, делали его важным звеном в путинской системе, не имели значения для уязвленного диктатора.
Кошки-мышки с диктатором
Кажущиеся проявлением мафиозной картины мира, действия российского лидера вполне характерны для автократов.
Ловушка, которую Путин расставил для Пригожина и его ближайших соратников, обезоружив их и лишив бдительности, является обыденным приемом в диктаторском арсенале. В книге «Масса и власть» социолог Элиас Канетти писал о том, что подлинное властное насилие часто осуществляется с оттяжкой, неторопливо, как во время игры кошки с мышью:
«Кошка дает ей побежать, преграждает путь, заставляет бежать в другую сторону. Как только мышь оказывается спиной к кошке и мчится прочь от нее, это уже не насилие, хотя и во власти кошки настичь ее одним прыжком. Если мышь сбежала вовсе, значит, она уже вне сферы кошкиной власти. Но до тех пор, пока кошка в состоянии ее догнать, мышь остается в ее власти. Пространство, перекрываемое кошкой, мгновения надежды, которые даны мыши, хотя кошка при этом тщательно за ней следит, не оставляя намерения ее уничтожить, всё это вместе — пространство, надежду, контроль и намерение уничтожения — можно назвать подлинным телом власти или просто властью».
«Масса и власть», Элиас Канетти, 1960 г.
Игра в кошки-мышки, отложенное наказание, возможность дезориентировать жертву и затем уничтожить ее в момент, который ты сам выбрал, — именно это представляет собой вершину власти. Не только необходимость, но и особое удовольствие движут властителями, которые расправляются с жертвами в выбранное ими самими время.
Диктаторы часто обезоруживают жертву обещанием прощения или проявлениями теплоты и щедрости.
Сталин был большим мастером таких игр. Зачастую перед тем, как уничтожить видного дипломата или партийного деятеля, он приглашал человека в Москву, благодарил за прекрасную работу и предлагал новое назначение. При этом их дальнейший арест и ликвидация были уже предрешены.
Обезоруживающий страх
Внесудебные расправы, покушения и убийства, в том числе с использованием таких средневековых способов, как тайные отравления, в государстве, имеющем вполне эффективно отстроенную судебную систему, действующую в интересах власти, кажутся в XXI веке странной экзотикой.
По своей логике подобные расправы должны увеличивать нестабильность и непредсказуемость политического режима. Однако это не совсем так.
Являясь выражением абсолютной власти, такие действия диктаторов не подрывают основы их правления. Непонимание правил, по которым действует режим, дезориентирует, обезоруживает, вселяет страх в любого представителя как элиты, так и остального населения. И при Сталине невозможно было предугадать, кто сохранит жизнь и статус, а кто будет уничтожен.
Судьба Евгения Пригожина в очередной раз показала нам, что система власти, построенная в России, предполагает безусловную личную преданность, но при этом чревата конфликтами, предательством и изменой. Российский режим еще долго будет поставлять нам шекспировские сюжеты, такие, как те, за которыми мы наблюдали на протяжении последних двух месяцев.
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
