На протяжении всего 2022 года я наблюдал удивительную историю скрытого сопротивления в своем подъезде в Москве.

Впервые эта надпись появилась в марте: в колясочном холле, на светло-серой доске «Информация», которая почти всегда оставалась пустой (иногда только пришлепнут какую-нибудь рекламу), черным маркером написали: «Идет война». Удивительно точно найденная интонация: даже не «Нет войне!», а констатация факта, протест против того, что у общества вырвали язык, запретили называть вещи своими именами, реагировать на смерти, открывать глаза. Ведь вся весна 2022-го прошла в этом истеричном победном танце пропаганды, пытавшейся заглушить всё остальное. Как-то пошел выносить мусор и там же, в колясочном холле, вытащил из ящика «Вечернюю Москву», обычно не выходящую за пределы жанра тихих муниципальных радостей типа «Даешь десять новых станций Большого кольца». И тут вижу на обложке — птичка в скворечнике, крупный заголовок «Птичка принесла», успел подумать: ну хоть где-то остался жив миролюбивый тон довоенного московского официоза — дубовый, но хотя бы не про «сотрем всех в ядерную пыль», а про парки, радости серебряного возраста, доброго волшебника мэра и т. д. Читаю подзаголовок: «В украинских биолабораториях, работавших по заказам армии США, не только создавали вирусы и патогены. Там же изучали птиц в качестве разносчиков болезней». Блядь. Даже здесь. Даже это они измазали.

И вот на фоне этого всего начинает появляться меланхоличное такое, что меня особенно радовало: «Идет война». Обычно надпись жила два-три дня. Потом ее затирали работники ДЭЗа. Неделька, и неизвестный герой (или героиня) писали снова — чаще всего прежний текст, иногда просто «Война», «Гибнут дети» или что-нибудь такое (вполне коррелировало с жанром стенда, обозначенным трафаретными буквами наверху — «Информация: идет война»). Вблизи были видны культурные слои: недостертый маркер просвечивал.

Иногда этот незримый бой замирал надолго, стенд неделями был без надписей. Осенью наблюдать стало интереснее: видимо, ДЭЗу накрутили хвост проверяющие, надпись стали уничтожать буквально сразу. И обновлять тоже. Утром ведешь ребенка в школу: свеженькая, когда только успел, наш милый бэнкси; через 20–30 минут возвращаешься — топчется нервная делегация коммунальщиков, ничего уже нет, косятся с подозрением. Чаще и не застаешь короткую схватку, проходишь — в холле сильный запах ацетона — ага, что-то было.

У ДЭЗа стали сдавать нервы: теперь воняло уже краской, они забавно перебирали 50 оттенков серого, всё темнее и темнее, пока доска не стала графитово-черной, какой и пребывает ныне. Что, впрочем, не мешало анониму взять белый штрих-карандаш. Коммунальщики что только ни делали: то завешивали надписи рекламой «распродажи таможенного конфиската», то внезапно завязывался диалог: к «Идет война» дописывали «с бендеровской мразью!», а то и вовсе «Смерть хохлам!» (сомневаюсь, что это было vox populi нашего апатичного подъезда, — скорее верится в методичку для коммунальных служб). В конце концов неизвестный противник войны замолчал, новых надписей нет месяцев пять: надеюсь, он не был пойман. Если однажды ты это прочитаешь — спасибо.

И второе похожее явление в нашем доме: однажды я заметил, что стекла одной из лоджий оклеены полосками, видимо, малярным скотчем, и из него собираются буквы (почему-то на латинице) VOINA ZLO. Кто-то героически сделал это в своей квартире. Это было сложно разглядеть из двора, верхний этаж, если отойти подальше — то очень отчетливо, но тоже не бросалась в глаза. Ну, думаю, к этим мужественным людям сейчас заявится участковый. Но, видимо, нет, или, по крайней мере, сильно не сразу: надпись провисела месяца три (и потом еще осенью ненадолго возобновлялась, тот же текст). Вполне допускаю, кстати, что ее просто не заметила полиция, а среди редких наблюдательных прохожих не оказалось стукачей.

Когда я рассказывал кому-нибудь об этом, собеседники неизменно предполагали, что и стенд, и буквы на балконе — дело рук одного и того же человека. Возможно, но мне почему-то так не кажется. Эта хроника одного подъезда отлично иллюстрирует две разные природы антивоенного наглядного материала: своего рода продолжение пикета «с открытым забралом» (я делаю антивоенную надпись на своем окне, потому что мой дом — моя крепость) и анонимное распространение листовок, где главное — остаться неузнанным и не пойманным.

Удивительно отчаянные люди — те, кто размещал и размещает плакаты в своих окнах, не допуская домой полицию. Пенсионерка Людмила из Новосибирска сразу же, в первые дни войны, вывесила флаг Украины на балконе:

Она не испугалась полиции и не пустила ее. В итоге флаг срывали сотрудники МЧС, поднявшиеся на крышу, — Людмила живет на верхнем этаже. После этого она повесила флаг с внутренней стороны стекла.

Изнутри повесили украинский флаг и баннер «Нет войне» жители одной из квартир в Красноярске. В итоге их окно коммунальная служба закрашивала белой краской — с помощью автовышки. Четвертый этаж.

81-летний геолог Вячеслав Колокольцев из деревни Горнешно Новгородской области повесил возле своего дома плакат: «Полгода Россия и Украина убивают друг друга. Гораздо дешевле и гуманней ремонт деревенской гнилой электросети РФ». Еще один деревенский пенсионер, Александр Правдин (говорящая фамилия!) из Ленинградской области, несколько месяцев размещал в поселке уличную антивоенную стенгазету — не скрывая своего авторства и дав большое видеоинтервью проекту «Очевидцы 24 февраля». В нем он, врач-психиатр с 50-летним стажем, рассказывает, что российское общество «заболело фашизмом».

Не только «мой дом — моя крепость», но и мой автомобиль: в соцсетях регулярно публикуются фото встреченных на улице машин с такими наклейками как «Миру нужен мир», «Я против Путина» или просто «Нет войне». Владельцев чаще всего задерживают, составляют акт осмотра и протокол или передают данные в полицию по месту прописки. А вызывают полицию прохожие — так было, например, при задержании москвича Игоря Полева, когда в правоохранительные органы обратились люди, заметившие припаркованный автомобиль с антивоенной надписью возле метро Бабушкинская.

Москвича Даниила Тихомирова задержали за изображение бело-сине-белого флага (символ антивоенного протеста) — мужчина получил реальный срок, полтора года колонии. По версии следствия, он нанес ушиб грудной клетки сотруднику ДПС, который его остановил.

Бело-сине-белые флаги, о которых много говорили весной 2022-го, стали вообще довольно популярны у автомобилистов — может быть, и не «в натуральную величину», как у Даниила Тихомирова, но как такое полускрытое, не бросающееся в глаза высказывание. На номерных знаках под кодом региона есть крохотный триколор, красный цвет с которого (видимо) вывести несложно. Я бы и не заметил, если бы не сын, — как и многие в его возрасте, неравнодушный к флагам. Мы шли мимо припаркованных машины, он толкнул меня в бок:

В мае 2023-го московская полиция оштрафовала за «экстремистскую символику» 56-летнюю автомобилистку из Зеленограда. Ее остановили на дороге, чтобы попросить быть понятой, — оформляли протокол на владельца машины с бело-сине-белым флагом на номерах. Женщина согласилась, и тут полицейские увидели, о ужас, что и у нее бело-сине-белый! И сколько она ни убеждала, что красный цвет просто выгорел на солнце, оформили и ее — уже не как понятую.

Анонимное распространение листовок, надписей, стикеров и т. д. — более масштабное движение, оно распространилось в России широко. Упало на богатую культурную почву, причем, кажется, как раз преследования властей запустили эту реакцию, стали катализатором. Не случайно сразу несколько акционистов сделали ремейки на советскую картину Фёдора Решетникова «За мир», на которой дети, поддерживая друг друга и озираясь, пишут на стене «Paix!» — пока полицаи не увидели.

учитывая, что со времен «Молодой гвардии» и антифашистского подполья прошло восемь десятков лет (и даже с антисоветских листовок, которые готовили и разбрасывали героические люди вроде Валерии Новодворской, минуло уже полвека), и с тех пор, кажется, вообще всё, что связано с бытованием информации, изменилось. А листовки выжили. Прокламации, как было принято говорить больше ста лет назад. За них тоже били дубинками, ссылали на каторгу — в общем, вернувшись к драконовским наказаниям за запретные слова, написанные на листочках, власть, действительно, сама запустила эту машину времени.

И здесь я бы тоже разделил два течения: листовка как порыв (от отчаяния, от бессилия поступаем, как в оккупированном городе в 1941-м) и как техничная, спланированная акция с азартом (обмануть, быть не пойманным), щегольством и драйвом. Интересно, что если второе оказалось во многом делом молодых, то первое в основном, кажется, исповедовали люди старшего поколения. За два дня пенсионерке из Петрозаводска, кстати, ветеранке МВД Татьяне Савинкиной назначили сразу три штрафа за «дискредитацию»: 14 июля она написала на автобусной остановке антивоенный лозунг (донесла девятиклассница — возможно, Татьяна и не слишком маскировалась). 15 июля суд назначил ей штраф за листовки, расклеенные по своему подъезду, в тот же день — штраф за «порчу имущества» из-за того, что она приклеила листовку к мусорному контейнеру. А в Москве 72-летняя Галина Борисова прикрепила антивоенную листовку к флагу России, который висел на римско-католическом Храме Святого Людовика. На записке было «No bellum» — «Нет войне» на латыни.

Разница двух подходов видна даже в разном тоне, жанре двух записок, оставленных на могиле родителей Путина. Серьезная, с надрывом, больше похожая на крик души, что-то стихийное — от 60-летней Ирины Цыбаневой: «Родители маньяка, заберите его к себе, от него столько боли и убийств. Весь мир молит его о смерти. Смерть Путину, вы вырастили урода и убийцу». Ирина сразу была задержана и отправлена судом под домашний арест (полгода спустя, в мае 2023-го, осуждена за «надругательство над местами захоронения по мотивам политической ненависти» на два года условно — хотя адвокаты убеждали суд, что пенсионерка «фактически не осквернила захоронение, а записка носила тайный характер и не должна была стать публичной»). И какая-то более игровая записка, авантюрная, авторы которой остались не пойманы: «Уважаемые родители! Ваш сын безобразно себя ведет! Прогуливает уроки истории, дерется с соседями по парте, угрожает взорвать всю школу! Примите меры!» Кстати, она была специально отпечатана на листе пластика, имитирующем увеличенную страницу школьного дневника: такие акции всегда еще и более подготовлены. Трудно было бы скрыться с кладбища (могила на Серафимовском кладбище Петербурга находится под постоянной охраной) без детально проработанного плана.

Это действительно похоже на что-то из советской книги: полицейский в Уфе ночью возвращался из магазина (!) и заметил, как молодой парень, озираясь, клеит на дома листы бумаги… У задержанного изъяли 180 антивоенных листовок, суд назначил ему штраф 45 тысяч рублей… Житель Белебея приговорен к двум месяцам заключения под стражу за то, что расклеивал по городу листовки антивоенного содержания, — суд учел, что он ранее судим… Парламент Башкортостана внес в Госдуму законопроект, в котором QR-коды на листовках, ведущие на экстремистские ресурсы, приравниваются к экстремистскому высказыванию… Это я смотрю только по местным новостям одного региона.

Да что говорить о масштабах кампании, если листовки удалось как минимум несколько раз прилепить к тщательно охраняемому московскому Кремлю! Коллаж с Путиным за решеткой и «Нет войне!» отлично вписался в шаг кирпичей прямо на Спасской башне — судя по фото, размещенному в телеграм-канале «Видимый протест».

Это было летом, а уже зимой, по снежку, некто опять же приблизился к кремлевской стене в районе Васильевского спуска и написал «Нет войне». Видимо, это переполнило чашу терпения ФСО, потому что, как описывает Baza, «сразу после этого у стены усилили охрану. Теперь круглосуточно около нее дежурят дополнительно три вооруженных автоматами и пистолетами полицейских патруля — по одному на каждую ранее “незащищенную” стену, и еще несколько сотрудников ФСО».

Кустарных листовок так много, что им можно было бы посвятить отдельную книгу; есть и не кустарные. Их тоже, в принципе, много. Движение «Весна», а также еще несколько близких ему команд, с самого начала войны начали публиковать в телеграме шаблоны листовок, стикерпаков и тому подобного. Не надо ничего изобретать, если ты против войны и хочешь высказаться — берешь понравившийся макет. Технология, отработанная еще до войны: тему с шаблонами несколько лет успешно продвигало движение Навального. Каждое крупное расследование сопровождали наборы макетов для печати, чтобы с основными тезисами можно было ознакомить, например, свой подъезд. Антивоенные активисты подхватили этот зачин, не всегда, но периодически предлагая полный боекомплект: макеты цветные и черно-белые, в таком формате и сяком, в векторах и в чем угодно.

Иногда это позволяет делать действительно классные вещи — такой, например, была идея с листовками для вагонов метро, замаскированными под транспортные схемы. На макетах, предложенных Феминистским антивоенным сопротивлением, — схемы метро Киева и Харькова, с подписями: «Из-за ракетных ударов и артиллерийских обстрелов десятки тысяч мирных жителей Киева вынуждены каждую ночь укрываться в метрополитене.#метропротиввойны» и «Каждый день харьковский метрополитен спасает десятки тысяч мирных жителей во время бомбардировок и артобстрелов жилых районов города.#метропротиввойны» (акция прошла в апреле 2022). Такие «неочевидные» листовки — надо было еще сообразить, что это не московское метро, — имели шанс провисеть несколько дольше обычных.

Еще запомнилась кампания «Военный объект — это» (листовки в виде мишеней, предназначенных для расклеивания на жилых домах, зданиях поликлиник, школ и т. д.) — вроде такого: «СКЛАД ОРУЖИЯ. По такому жилому дому в Украине российские войска выпустили ракету 10 октября», «БАЗА БАНДЕРОВЦЕВ. По такому торговому центру выпустили ракету...»

Телеграм-каналы распространяли и подсказывали нетривиальные идеи: например, клеить стикерпаки на пляжах внутри кабинок для переодевания, когда начался купальный сезон. Они же давали советы в области конспирации. Так, забавная идея от канала «Очнись!»: найти на Авито вакансию промоутера, а распространять антивоенные листовки заодно с рекламой — это и алиби, и даже заработок.

Следующая ступень — фабричное производство: самая интригующая, и честно говоря, я ничего об этом толком не узнал. Кроме того, что не только в Москве, но и в других городах находятся люди из сферы полиграфии, которые не боятся напечатать антивоенный баннер. Едва ли у этого есть какой-то единый алгоритм. Поэтому просто слава отдельным героям.

Технология раскатки была везде примерно одна: отчаянные люди несут баннер в виде рулона по мостам, улучив момент, закрепляют и отпускают — и он разматывается над дорогой или рекой. В мае 2022 на мосту в Сочи появился баннер «Ради чего ОНИ умирают: Zа смерть, Zа нищету, Zа правящее ворье». На мосту над проспектом Салавата Юлаева в Уфе — «Нет войне! Путина под суд». В октябре с моста над Привокзальной площадью Волгограда свесился баннер «Войну долой, солдат домой, народам мир, Путина в сортир!» В январе, сразу с нескольких конструкций над дорогами Петропавловска-Камчатского: «Путлер капут», «Господи, прибери Путина», «МерZость» (и там же на висящем рядом единороссовском плакате «Своих не бросаем» закрасили «не»). В Ангарске каким-то образом повесили «Нет войне» на стандартный баннерный щит… Лучшее в этом жанре, конечно, — полотно, которое неизвестным активистам удалось раскатать под парапетом Фрунзенской набережной почти до самой кромки Москва-реки, прямо под зданием минобороны. Это было 12 июня — в день России. На баннере было написано «Сегодня не мой день».

Печатать и вешать баннер — это отчаянно, готовы на это немногие, люди боятся, поэтому часто можно встретить листовки или граффити с намеками. Это тоже своего рода жанр. И сигнал для своих, и, возможно, подстраховка на случай задержания: мол, ничего такого не имел в виду. «Ну не придраться же», — пишет об одной из таких идей активистка, по-моему, всё-таки идеализируя правосознание полицейских. Так, одно время стали популярны граффити с числом 35 — своего рода тайное послание «нет войне» (видимо, количество букв засело в подкорке из-за *** *****). Также некоторые расшифровывают как «хуй войне», и даже как отсылку к 353 статье УК РФ — «Планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны». Встречался и вариант с 55 — что, по замыслу креативщиков с канала «Мир, прогресс и права человека», должно означать «Путин хуйло».

И всё-таки в надписях-намеках чаще больше не смекалки, а какой-то растерянности, что ли, — как в граффити «Дети» возле Петербургского ТЮЗа, появившемся после трагедии в Мариупольском драмтеатре. В том, что власти считали всё верно, сомневаться не приходится: через два часа граффити было уничтожено.

Сюда же по настроению примыкает акция с осенними листьями, массово популярная в 2022-м (судя по телеграм-каналам, вдохновенно размещавшим фото; сам я их не встречал). «Уж очень нам нравятся антивоенные осенние листочки. Есть в них всё: и завораживающая красота, и какое-то магическое тепло, и протест...» — лирично пишет канал «Очнись!». Идея нехитрая: подбираешь опавшие листья покрасивее, пишешь на них что-нибудь (были даже советы, какими техниками пользоваться, — не все материалы одинаково хорошо ложатся на нежный багрянец умирающего листа: «Корректор пробивает листик»). И разбрасываешь в людных местах. Заметить что-либо и доказать полиции, действительно, сложнее, чем с бумажными листовками. Но и эффективность под большим вопросом. Многие ли прочтут? Подозреваю, что большинство таких посланий отправлялись на сожжение, не замеченные даже дворником, но, как говорится, красота жеста искупает всё. Может быть, эта акция больше других подчеркивает природу антивоенных высказываний в России 2022-го: часто это делали больше для себя, чем для других. Контент для листьев — судя по фото активистов — самый разный: помимо классического «Нет войне», есть много советов «Не бери повестку» и прочего, связанного с развернувшейся в золотую осень мобилизацией, вплоть до нацарапанных советов, как вести себя, если к вам пришли из военкомата.

Совсем другой жанр завуалированного высказывания — троллинг: это уже больше сатира, чем лирика. Так, после того как высказался Юрий Шевчук, Тверь оклеили стикерами, выполненными вполне в официальном едросовском каноне (триколор, официальный шрифт): «Тверская область — zа жопу президента». А после истории с воблой всюду стали появляться надписи «Нет вобле!» (московские активисты подошли к этому особенно креативно: находили грузовые фургоны с синим тентом — самый распространенный цвет — и писали на них желтой краской), стикеры с перечеркнутой рыбой и т. д. Если когда-нибудь об этом писать не документальную книгу, то это стоит обдумать: тот короткий момент воодушевления символом-рыбой, как у ранних христиан, которые тоже так шифровались в лабиринтах имперских городов, охраняемых бдительной римской стражей.