В этом саммите НАТО для Украины существенными были три вопроса. Первый касался взаимоотношений Украины и НАТО. Здесь было очевидно, что страны альянса — прежде всего их население — были не готовы давать гарантии безопасности и оказываться в состоянии войны с Россией.

Второй вопрос касался официального приглашения Украины в НАТО. На этом настаивал Киев, подразумевая, что это приглашение будет означать твердое намерение принять Украину в альянс, как только военные действия закончатся. Ключевые фигуры НАТО заявляли же, что такое приглашение будет автоматически подразумевать вступление. А это не соответствует их видению ситуации. Они считают, что Украина должна пройти еще некоторый путь, чтобы быть готовой к присоединению. Киев видел в этом уловку, которая позволяла бы Западу вести с Москвой переговоры о нейтральном статусе Украины, если другого варианта соглашения не будет.

На мой взгляд, настойчивость украинского руководства, в первую очередь Зеленского, привела к обратному результату. Страны-участники НАТО достаточно определенно указали, что политическая система Украины находится не в том благополучном состоянии, как можно было бы подумать. Будущее членство является вопросом внутренних реформ в Украине: выполнения обязательств в сфере коррупции, политической системы, учета прав меньшинств. Это довольно важная позиция.

Украина не является устойчивой демократией. В государственной системе управления есть много проблем. Для ведущих стран Запада важно иметь рычаг давления, чтобы Киев продвигался в решении проблем в том направлении, которое кажется странам НАТО правильным.

Самой важной частью на саммите в Вильнюсе было принятие декларации о гарантиях безопасности Украине. Этот документ определяет ответственность стран G7 по обеспечению безопасности за счет оказания финансовой, военной и организационной помощи. Декларация ставит ранг для интеграции Украины и НАТО, при чем не на уровне декларации, а на уровне фактической реализации. Это важно, потому что Киев наконец-то получает согласованную стратегию ведущих стран по поддержке своей армии. Правда, здесь подразумевается еще один этап: декларация не является соглашением, а соглашение, скорее всего, будет обусловлено некоторыми дополнительными условиями.

Это очень важный шаг в направлении союзнических взаимоотношений Запада и Украины. Она отчасти похожа на то, что называют «израильской моделью», но это инновационная система. Новая модель еще не отработана, она будет развиваться. Тем не менее, этот шаг даже важнее, чем приглашение Украины в альянс.

Кое-чего Украина уже добилась. Понятно, что был план-максимум — получить конкретную дату вступления в НАТО, но это была слишком оптимистическая надежда. Еще за несколько месяцев было ясно, что этого не будет. Но результаты саммита в Вильнюсе достаточно позитивные: совет «Украина — НАТО», не надо выполнять требование о ПДЧ, есть всесторонняя помощь и подгонка украинской армии под образцы альянса. Это самый прорывной саммит НАТО для Украины за всю историю.

Подразумевается, что изменения затронут систему управления украинской армии и принятия решений, автономность низшего и среднего звена, а советское вооружение уйдет в прошлое. В украинской армии очень много анахронизмов, которые сохранились после модернизации в 2014 году — их предстоит устранить.

Многие говорят о развитии отношений Украины с НАТО по сценарию партнерства с Израилем, но мы все-таки другая страна. Нельзя нас сравнивать. Израиль противостоит достаточно неразвитым арабским государствам без ядерного оружия и с огромными противоречиями во внутренней политике. Украина противостоит самому большому государству мира с ядерным оружием. Полноценные гарантии безопасности может дать только 5-я статья НАТО. А пока Украина не вступила в НАТО, отношения, вероятно, будут чем-то похожи на израильский сценарий: Украине будут давать вооружение и деньги.

Более откровенно об этом сказал президент Чехии Петр Павел. По его словам, у Киева есть «окно возможностей» в этом году, чтобы вернуть как можно больше оккупированных территорий. Если война закончится, через год соберется саммит НАТО под выборы в США, на котором, я так понимаю, президент Штатов Джо Байден в рамках предвыборной кампании может настоять на членстве Украины в альянсе. Этот жест станет венцом многолетней помощи США.

Если по Украине будет нанесен тактический ядерный удар, то реакция Запада вне зависимости от гарантий будет, потому что это беспрецедентно. Но нужно учитывать, что проблема сложнее: она состоит не только в безопасности, но и взгляде США и Германии. Рассматривая вступление Украины в НАТО, Запад апеллирует к своим отношениям с Россией. Многие представители альянса считают это важным. Но, я думаю, с течением времени это изменится.

Резкие высказывания президента Украины Владимира Зеленского незадолго до и во время саммита — в принципе логичные. Твой союзник говорит, что все сделает и поможет, а потом ставит «но». А для вас этого «но» не существует, потому что вы живете в другом мире. Концепция глобального мира должна была умереть еще в 90-е, но ее по инерции тащат дальше. Почти вся политическая элита Германии вскормлена деньгами «Газпрома», а Байден — человек, который видел Брежнева. Ждать от этих людей нового взгляда сложно. Зеленский — 40-летний человек, который никогда политикой не занимался. Возможно, он, как и другие более молодые политики, чуть лучше понимает, что того, что хочет Запад никогда не будет. Поэтому возникает такая жесткая политическая дискуссия.

Пока мы видим только декларативные заявления, но они наверняка повлияют на процесс поставок оружия и обучения украинских военных. Потому что это некий позитивный сигнал всем союзникам, что поддержка есть и планы долгосрочные. Хотя, конечно, прямого начала вступления Украины в НАТО мы не видим. Но вместе с заявлением лидеров G7 о гарантиях все это двигает процесс с политической точки зрения.

Самое важное — необходима реформа управления вооруженных сил, как на уровне бюрократии (штабном), так и на земле (в войсках). Для этого необходимо обучать новых офицеров и переобучать действующих. Вопрос вооружения НАТОвской техникой чуть проще — ее надо поставить и обучить операторов, что частично уже выполняется. Однако понятно, что во время войны полностью это будет сделать крайне сложно — техника расходуется, ее не получается накопить, приходится держаться за любое вооружение, в том числе советское. Ну и, конечно, потребуется интеграция с общей системой НАТО, которая полноценно невозможна во время войны, иначе это будет означать вступление НАТО в войну.