Если что-то и не меняется в подлунном мире, в последнее время развившем сверхзвуковую скорость, то это романы Мишеля Уэльбека — пожалуй, самого известного современного автора из Франции. Всегда примерно знаешь, чего от него ждать. Появится депрессивный герой, сохранивший до среднего возраста пусть и пообтрепавшиеся за жизнь идеалы. Остро переживая личные неурядицы и кризис западной цивилизации, он будет вглядываться во французскую старину, и в этом вглядывании непременно появится печальное любование хрупкостью ускользнувшего мира, в котором человек будто бы был естественнее и уместнее, чем среди стеклянных парижских башен. Размышления героя приведут его или к смирению, или к бунту, конечно, заранее обреченному. The end — и никакого happy. Но похожесть уэльбековских романов не утомляет и даже не выглядит самоповтором. Как будто писатель из раза в раз пытается подобрать наиболее точную и объемную форму для своего мироощущения. В новом и, по словам автора, последнем романе «Уничтожить» Уэльбеку, как кажется, это удалось.

В первом кадре появляется сотрудник службы безопасности Бастьен Дутремон, который расследует серию кибератак неизвестной группировки, среди прочего создавшей очень реалистичный ролик с «обезглавливанием» министра финансов Франции Брюно Жюжа. Вскоре она перейдет к реальным терактам с явным мистическим подтекстом, а у спецслужбистов до поры не окажется ни одной зацепки. Впрочем, еще раньше выяснится, что эта сюжетная линия — одна из второстепенных, а Дутремон встретится в книге всего несколько раз. Главный герой Поль Резон — помощник и приятель Брюно Жюжа, списанного с действующего министра финансов Франции, друга писателя Лё Мэра. Приближаются выборы 2027 года, и именно Жюж выглядит наиболее перспективным преемником неназванного (но узнаваемого) президента. Похоже, что ассистировать ему в предвыборной гонке предстоит именно Резону, но…

Начало книги обманчиво, и все-таки правда незаметно в него просочилась. Она притаилась в первых предложениях: «Бывает, по понедельникам, в самом конце ноября или в начале декабря, чувствуешь себя как в камере смертников, особенно если живешь один. <…> Небытие оказывается в непривычной близости». Писатель проговаривается. Такой задумчиво печальной будет интонация всей книги. И да, «Уничтожить» — роман о смерти. А еще — о любви, которая, как кажется, все-таки может что-то спасти.

Отец Поля, Эдуар Резон, живущий в небольшом поселении под Лионом, переживает инфаркт мозга и впадает в кому. Их отношения до сих пор сложно было назвать теплыми. Впрочем, так же у Поля не сложилось и с другими близкими — подругой отца Мадлен, сестрой Сесиль, истовой католичкой, забитым младшим братом Орельеном, прячущимся от реальности в мире реставрации средневековых гобеленов, и его циничной и склочной женой, журналисткой Инди. Теперь разрозненная семья должна встретиться в живописном регионе Божоле, в отцовском доме, и попытаться найти друг с другом общий язык. Постепенно выясняется, что несчастье, произошедшее с отцом, провоцирует решительные перемены в жизни героев — как счастливые, так и катастрофические. А сам Поль неожиданно обнаруживает, что после отца он, по логике вещей, следующий в очереди за болезнями и смертью. Это понимание заставляет его пересмотреть свою жизнь, которая, похоже, очень давно свернула не на ту дорожку.

Повседневность Поля Резона заслуживает приза за самую скучную картину на любом кинофестивале. Большую часть времени он проводит на работе в министерстве, возвращается за полночь, удачно разминувшись с женой Прюданс, спит и опять идет на работу. Напоминает колесо для хомяка, который к 49 годам явно устал бежать. Отношения с супругой лежат в руинах. Кажется, единственное, что их скрепляет, — обустроенное, но неуютное «семейное гнездышко», а еще точнее — совместный кредит на него и обоюдное нежелание радикально менять свою жизнь разводом. Последний раз они занимались сексом больше десяти лет назад, а любовью — и того раньше. Бодрствуют в разное время суток и практически не пересекаются, пользуясь разными спальнями и даже полками в холодильнике. Пища быстрого приготовления давно вытеснила из их рациона более затратные в смысле времени и сил блюда. Два инспектора финансов и кухня — действительно, странное сочетание. Вот и выходит (и для Уэльбека это очень важно!), что «домашний очаг» хранить некому.

Впрочем, у Брюно Жюжа те же проблемы, да и живет он уже давно на работе. У брата Орельена всё гораздо хуже, потому что жена ведет с ним настоящую войну, постоянно отыскивая всё новые способы его унизить. Что же касается их «молодых современников», то, по впечатлению Поля, даже двухминутный половой акт «представляется им старомодной и, прямо скажем, досадной фантазией». В мире-2027 люди массово перестают заниматься любовью и всё чаще идентифицируют себя как асексуалов. Впервые за много лет оказавшись в спальне жены, Поль, кроме теплой толстой («почти как у детей») пижамы, обнаруживает полное отсутствие косметики — «она, казалось, забыла, что у нее есть тело». Эти взаимосвязанные метафоры становятся едва ли не центральными для общества, которое показано в «Уничтожить».

«Какой смысл переходить на 5G, если мы уже не в состоянии установить контакт друг с другом, совершить какие-то важнейшие действия, которые позволяют человеческому виду размножаться, позволяют быть счастливыми хоть иногда?» — мысленно восклицает Поль, фиксируя разрывы связей между людьми. Друзей, кроме коллеги Жюжа, не наблюдается. Жена провалилась в щель где-то между плотными рабочими днями. Сестру, до которой от Парижа всего-то час езды, не видел, кажется, лет шесть-семь. Племянница уже давно учится в столице, а он даже не знает об этом. Увидеться им позволяет только случай — Поль заказывает эскортницу, засмотревшись на фигуру и не обратив внимания на лицо. Комичная и абсурдная, хотя и предсказуемая сцена их встречи — яркая иллюстрация разрушенных человеческих отношений. Впрочем,

Не случайно, догоняя метафору о забытом собственном теле, появляется и образ двойника, прожившего вместо Поля большую часть его жизни.

Намеки на причины этого тотального отчуждения разбросаны в разных частях романа. Главное — заметить их. Представляя Поля и Прюданс, Уэльбек подчеркивает, что, будучи талантливыми профессионалами, они оба «не умели приветливо улыбаться и легкомысленно трепаться о том о сем, одним словом, обольщать». Описание Брюно Жюжа, удачно данное в виде опроса общественного мнения, еще более красноречиво: «Для 88% французов Брюно был человеком «компетентным»; 89% сочли его «трудолюбивым» и 82% — «неподкупным»… Правда, всего лишь 18% назвали его «сердечным», 16% — «чутким», и какие-то жалкие 11% признали, что он «близок к народу»… Одним словом, его уважают, но не любят». «Человек функциональный, рассудочный» постепенно вытесняет у героев Уэльбека человека как такового — телесного, мыслящего и, прежде всего, чувствующего. При этом, в отличие от модернистских героев-созидателей, технократы Уэльбека не видят большого смысла в своей работе, направленной главным образом на поддержание порядка вещей, который все они воспринимают как глубокий упадок.

Супруга брата Орельена — Инди, вызывающая дружное отвращение у всей семьи, по сути представляет тот же типаж, но доведенный до крайности. Ее жизнь состоит из постоянной борьбы за медийность, семейная встреча с Полем оказывается поводом получить инсайды из правительства, брак, разумеется, заключен по расчету, и даже сын-афроамериканец (результат искусственного оплодотворения суррогатной матери от донора — выпускника Гарварда или MIT) — не более чем способ сконструировать прогрессивный публичный образ. Политтехнолог Солен Синьяль так же расчетливо выстраивает предвыборную кампанию, и не случайно Жюж чувствует себя «вещью» в ее руках. Уэльбек со свойственной ему печальной иронией показывает подрыв судна с беженцами (очередной теракт неуловимой группировки), который становится отличным поводом устроить траурную церемонию, больше напоминающую праздничный концерт для международных ВИПов, и тем самым пропиарить действующего президента. Сочувствия не будет, нет. Но есть и хорошие новости! Своей гибелью беженцы невольно обрушили рейтинг кандидата от партии Ле Пен и приблизили победу команды Жюжа. Не случайно эпиграфом к этой главе выбрана цитата из «Катехизиса революционера» нигилиста Сергея Нечаева:

Парадокс, правда, в том, что этому циничному критерию политики и политтехнологи соответствуют не меньше, чем террористы.

В подробностях рассказывая об ужасах, с которыми сталкиваются жители французских домов престарелых, Уэльбек, по сути, подкрепляет ту же мысль. Утрачивая функциональность, человек утрачивает и ценность. Человек — это и есть функция, слишком несовершенный робот или винтик общественного механизма, который должен исправно и в такт работать, покуда не сломается и не выпадет из социума в небытие ненужности. Этот утилитаристский взгляд, напоминающий о конвейере Форда и других неизжитых модернистских проектах, подобен, конечно, взгляду василиска. Он умертвляет реальность, разделяя ее на «полезное», «опасное» и «лишнее», и в этом новом порядке вещей не остается места ни живому телесному человеку, ни взрастившей его природе.

Когда отец Поля только выходит из комы, его состояние называют медицинским термином «пробуждение при отсутствии реактивности и сознания». «У пациента восстанавливается функция восприятия окружающего мира, но не взаимодействия с ним», — объясняет писатель. Думается, это самая точная характеристика состояния Поля Резона — и вообще закатного мира Уэльбека.

В иллюзорной реальности с набором социально одобряемых привычек и непременной погоней за статусом или «уровнем жизни» можно просуществовать достаточно долго. Но потом на горизонте появляется смерть, и все призы этих прагматичных состязаний вдруг оказываются купюрами из банка совсем не смешных приколов. Отец Поля в свои последние дни всматривается в пейзаж, леса и виноградники за окном, и, как кажется Полю, теперь замечает все его тончайшие изменения. Попавший в автокатастрофу отец Прюданс будет так же созерцать приливы и отливы волн. Вообще пейзажи ближе к концу романа станут не менее важны, чем события. Это запоздалое возвращение в реальность, попытка расслышать в ней если не голос молчаливого Бога, то вечно ускользающее, непереводимое звучание космического мира, слиться с ним, успокоиться в нем, сродниться. «Если отец может возбуждаться, читать и созерцать трепетание листьев на ветру, значит, подумал Поль, ему всего хватает в жизни».

Примерив к себе смерть, Поль и Прюданс пробуют реанимировать свою семью — вырваться из плена прагматичного разума назад в чувственные тела и не слишком приветливый, но настоящий мир, в котором, при всех его недостатках, вместе все-таки не так одиноко. И здесь у Уэльбека выходит удивительно тонкая и пронзительная история любви на закате. Она, как и эти созерцания осенних пейзажей юга Франции, выталкивает из памяти читателя циничные игры политтехнологов и абстрактные успехи технократов, борьбу террористов за «дивный новый мир» и призрачное благополучие, за которое сражаются все остальные. От всех сюжетных линий, от суматохи иллюзорной жизни, переполнявшей страницы романа, останется только звенящее ощущение хрупкости человеческого существа и единственное доступное спасение — редкие моменты разговора с постоянно ускользающим в суете миром и слияние с другим человеческим существом. И это как будто именно то, что точно нельзя «уничтожить». Просто потому, что иначе вряд ли удастся хоть что-нибудь сохранить.