Новость о том, что Международный уголовный суд (МУС) выдал ордер на арест Владимира Путина по подозрению в организации незаконной депортации детей из Украины, поставила ЮАР в непростую ситуацию. В августе 2023 года в Южно-Африканской Республике должен пройти очередной саммит БРИКС, на котором ожидается присутствие лидеров всех стран-участниц, включая Россию. Однако ЮАР также является страной, подписавшей Римский статут — международный договор, который учредил МУС, — а это значит, что юридически ее власти будут обязаны задержать Владимира Путина сразу после того, как он спустится с трапа самолета, и передать его властям Нидерландов.

Так рутинное мероприятие, обычно не привлекающее много внимания вне круга стран-участниц, внезапно заняло первые полосы в международной повестке. Ставки растут не по дням, а по часам для всех заинтересованных сторон.

Для западных стран — прекрасная возможность доставить в суд человека, который отдал приказ о полномасштабном вторжении в Украину. А для ЮАР саммит, похоже, становится экзаменом по эквилибристике: сможет ли страна сохранить отношения с Россией и при этом не нанести удар по своей международной репутации?

Головная боль Претории

Самое точное слово, которое приходит на ум при попытке описать реакцию ЮАР на потенциальное прибытие Путина в статусе лица, которое разыскивает МУС, — смятение.

19 марта, почти сразу после новости о выдаче ордера на арест, представитель президента страны Винсент Магвенья сообщил, что правительство «продолжает взаимодействовать со всеми заинтересованными сторонами по поводу саммита и другим связанным с ним вопросам». 23 марта министр иностранных дел и сотрудничества ЮАР Наледи Пандор подтвердила, что Путин получил приглашение на мероприятие, а 24 марта добавила, что Претория ожидает «правового заключения по этому вопросу» и «остается участницей Римского статута». При этом одновременно Пандор пожаловалась на «двойные стандарты» Международного суда.

Еще большую сумятицу в вопрос внесло неожиданное выступление президента ЮАР. 25 апреля Сирил Рамафоса заявил, что Южно-Африканская Республика выходит из Римского статута. Однако буквально через пару часов офис президента опубликовал опровержение, сообщив, что это было «ошибочное утверждение».

Наконец, 29 мая на сайте МИД ЮАР появилось короткое заявление о предоставлении дипломатического иммунитета членам министерской встречи и саммита лидеров БРИКС. По сообщению ведомства, это «стандартная процедура, которую проводят для всех международных конференций и саммитов, независимо от уровня участия». Однако 31 мая Демократический альянс, главная оппозиционная партия ЮАР, выпустил заявление с подтверждением от МИДа, что «дипломатический иммунитет не будет применяться к Путину, а ордер на его арест остается в силе». В свою очередь заместитель министра государственных предприятий ЮАР Обед Бапела рассказал Би-би-си, что правительство намерено изменить национальное законодательство, чтобы самостоятельно решать, арестовывать кого-либо по запросу МУС или нет. «Мы представим законопроект в парламенте в июне», — пообещал он.

Параллельно этим политическим и дипломатическим волнениям различные издания публиковали истории о закулисных переговорах между Преторией и Москвой. Так, Sunday Times отмечала, что власти ЮАР попросили Владимира Путина не приезжать на саммит БРИКС и принять участие в нем по Zoom.

— заявил Sunday Times один из источников. Позднее Reuters сообщил, что саммит и вовсе могут перенести в Китай, чтобы избежать решения об аресте президента России.

Кремль о планах Путина молчит. По словам его пресс-секретаря Дмитрия Пескова, известного мастера сделать заявление, не сказав ничего по существу, решение о поездке президента России в ЮАР «пока не принималось», но подготовка «идет своим чередом». Позднее Песков добавил, что «Россия будет на должном уровне принимать участие в этом саммите». Но, если опираться на опыт саммита G20 в 2022 году, который проходил в Индонезии, можно ожидать, что подтверждение или отмена визита произойдет буквально за пару дней до мероприятия. Тогда месяцы спекуляций на тему того, приедет ли Путин лично на Бали, подошли к концу за неделю до саммита, когда Песков объявил, что российскую делегацию возглавит министр иностранных дел Сергей Лавров. Однако БРИКС — это клуб гораздо более близких по духу государств, чем G20, а мотивации у Путина посетить его лично сейчас гораздо больше.

Дружба против Запада

Несмотря на то, что личность Владимира Путина в последнее время приобрела особую токсичность в международном плане, партнеры России по БРИКС не спешат отречься от потенциального военного преступника. Так, лидер Китая Си Цзиньпин недавно посетил Москву. Премьер-министр Индии Нарендра Моди будет председательствовать на встрече ШОС с участием Путина и Си и встречается с Николаем Патрушевым в Нью-Дели (хотя, по сообщениям прессы, и отменил личную встречу с Путиным в декабре 2022 года). Президент Бразилии Лула да Силва недавно провел телефонный разговор со своим российским коллегой, в котором, правда, отказался от приглашения приехать на ПМЭФ, но подтвердил, что готов разговаривать с обеими сторонами конфликта в Украине.

Что касается ЮАР, то тут тоже не намечается особого охлаждения отношений. Наоборот, Претория не поддержала ни одной резолюции ООН с критикой действий Москвы в Украине, министр обороны Южной Африки приезжал в Москву в августе 2022 на двусторонние переговоры, правящая партия страны обменивалась опытом с «Единой Россией», а глава российского МИДа Сергей Лавров уже дважды побывал в ЮАР с начала года.

Однако самым громким событием стали трехсторонние военно-морские учения РФ, Китая и ЮАР, которые прошли в Индийском океане недалеко от Дурбана 17–27 февраля, как раз в годовщину полномасштабного вторжения России в Украину. Хотя глава проекта «Россия — Африка» при Южноафриканском институте международных отношений (SAIIA) Стивен Грузд и не считает прошедшие учения масштабными или серьезными, он уверен, что «Южная Африка использовала эти учения как возможность сказать: у нас независимая внешняя политика, мы будем сами выбирать друзей и врагов и сами решать, что нам делать как суверенному государству».

Находят в ЮАР отклик и идеи «антиколониализма», борьбы с гегемонией «золотого миллиарда» и «диктатуры Запада», которые уже давно продвигает Москва. С начала войны в Украине эти тезисы приобрели новое измерение, а после выступления Владимира Путина в сентябре 2022 года на церемонии официальной аннексии четырех украинских регионов стало понятно, что теперь Россия будет презентовать себя в качестве нового привлекательного лидера вместо «корыстного коллективного Запада».

— уверен Стивен Грузд. — Южная Африка по-настоящему видит Россию союзником в процессе реформирования мирового порядка. Вопрос здесь только в том, насколько искренна Россия в этих стремлениях».

Присоединение ЮАР к БРИКС в 2010 году во многом стало продолжением национальной внешней политики мультилатерализма и многополярности. «Все страны БРИКС выражают антиколониальную и антиимпериалистическую идеологическую позицию в мировой политике, и южноафриканское правительство разделяет эти настроения в своей внешней политике», — считает профессор кафедры политологии и госуправления Университета Фри-Стейт Теодор Нейтлинг. ЮАР также стремится реформировать глобальную систему управления — Совет Безопасности ООН, МВФ и Всемирный банк. Чтобы достичь этих целей, стране нужны союзники. Возможно, этим и объясняется нежелание ЮАР дистанцироваться от России и Путина, которое и привело Преторию к своего рода развилке в нынешней ситуации.

На этой же чаше весов лежит историческая близость к России: Советский Союз деятельно поддерживал освободительное движение чернокожего населения во времена апартеида. Как пишет The Conversation, в тот период Москва была активно вовлечена в поддержку Африканского национального конгресса, ныне правящей партии ЮАР, как в финансовом, так и в военном плане. Таким образом, Россия внесла свою лепту в крах апартеида, и многие функционеры АНК до сих пор помнят об этом.

Память хорошо освежили и 826 тысяч долларов, недавно полученные партией в качестве пожертвования от горнодобывающей компании, которую ассоциируют с российским олигархом Виктором Вексельбергом. «Виктор Вексельберг и раньше был связан с АНК — его имя всплывает не в первый раз, и это довольно крупное пожертвование для очень нуждающейся в деньгах политической партии», — так прокомментировал новость Стивен Грузд для «Голоса Америки». А местное издание Daily Maverick утверждает, что «отношения с предполагаемым человеком Кремля имеют крайне важное значение для финансов партии», так как эта компания «является, пожалуй, самым крупным источником заявленного финансирования правящей партии».

На предстоящем саммите, как пишет Bloomberg, лидеры БРИКС будут обсуждать потенциальное расширение и создание общей валюты «для противостояния США». Так что если война в Украине и ордер на арест Путина и повлияли на стройность рядов БРИКС, то широкой публике пока этого не видно.

Омар аль-Башир 2.0

Надо сказать, что ЮАР уже не в первый раз оказывается в непростой ситуации в связи с решением МУС. В 2015 году на саммите Африканского союза страна принимала у себя тогдашнего президента Судана Омара аль-Башира, ордер на арест которого был выдан МУС еще в 2008 году по обвинению в геноциде в связи с конфликтом в Дарфуре, где, как утверждается, проводились этнические чистки. Аль-Башир стал первым действующим главой государства, против которого были выдвинуты международные обвинения. Приглашение на саммит он получил несмотря на протесты гражданского общества и общественных организаций ЮАР.

Тогдашняя администрация президента Южно-Африканской Республики Джейкоба Зумы также утверждала, что все участники мероприятия обладают иммунитетом от действий правоохранительных органов как официально приглашенные лица. МУС же настаивал, что иммунитет любого человека, на которого выдан ордер на арест, приостанавливается вне зависимости от того, ратифицировала ли его родная страна Римский статут.

Активисты подали в суд на правительство за невыполнение им международных обязательств и выиграли дело в двух разных инстанциях. В 2017 году судьи МУС постановили, что ЮАР совершила ошибку, позволив аль-Баширу свободно покинуть страну. Само по себе это решение судей создает прецедент, однако одновременно обнажает большую проблему в юрисдикции МУС: в исполнении своих обязанностей суд зависит от стран-подписантов. Южноафриканский институт исследований в области безопасности (ISS) тогда писал, что «решение суда важно не только потому, что оно поднимает вопросы о роли Южной Африки в международном правосудии, но и потому, что оно говорит о слабых инструментах, которыми обладает МУС для обеспечения сотрудничества государств».

В ситуации с предполагаемым приездом Путина на саммит БРИКС Претория также попробовала применить стратегию защиты с предоставлением иммунитета, но, видимо под давлением общественности, была вынуждена уточнить, что к Путину это отношения не имеет. Тем не менее Стивен Грузд полагает, что ЮАР снова придумает, как выйти из тупика, максимально сохранив лицо: «Я подозреваю, что он [Путин] приедет. Но будет заключена какая-то сделка. И я не думаю, что он подвергнется такому позору, как арест в Южной Африке. Но могут возникнуть юридические проблемы. Я полагаю, что гражданское общество мобилизуется и, возможно, последует еще один судебный иск».

Теодор Нейтлинг тоже считает, что если президент России решит посетить ЮАР, то он не будет арестован. Но думает, что «Путина, возможно, убедят посетить [саммит] онлайн или даже быть представленным министром иностранных дел Сергеем Лавровым». Дело в том, что ЮАР так или иначе придется искать баланс между отношениями с БРИКС, с одной стороны, и отношениями с Западом, с другой. Прежде всего потому, что Южной Африке нужно заботиться о своих торговых отношениях с ЕС, Великобританией и США.

Инструмент для шантажа

США и ЕС держат в своих руках очень серьезный инструмент воздействия на ЮАР — торговлю. Объем внешней торговли между Южной Африкой и США достигает 21 млрд долларов в год. При этом ЮАР пользуется преимуществами Закона об обеспечении роста и расширении возможностей в Африке (AGOA), который дает стране привилегированный доступ к американскому рынку и ряд других послаблений. Объем внешней торговли между ЮАР и ЕС, в свою очередь, оценивается в 55,56 млрд евро в год. Для сравнения, Россия обеспечивает Южной Африке товарооборот лишь на 1,3 млрд долларов в год.

Еще в феврале, на фоне военно-морских учений России, Китая и ЮАР, США объявили, что готовы пересмотреть торговые отношения с последней. А в мае посол США в ЮАР открыто обвинил страну в поставках оружия и боеприпасов в Россию. Согласно его утверждению, факт передачи был зафиксирован на морской базе недалеко от Кейптауна, где пришвартовался российский корабль. «Вооружение русских является чрезвычайно серьезным обстоятельством, мы не считаем этот вопрос решенным и хотели бы, чтобы ЮАР [начала] практиковать политику неприсоединения», — сказал посол.

В ответ президент Рамафоса пообещал разобраться в ситуации и создал комиссию для расследования инцидента, а его пресс-секретарь публично раскритиковал посла за поспешное заявление, сделанное в нарушение договоренности с Белым домом о необходимости прежде завершить расследование. Как отмечает The New York Times, на фоне этих обвинений курс национальной валюты ЮАР — южноафриканского рэнда — ускорил свое падение относительно доллара.

Если верить официальной Претории, через пару дней посол США извинился за свои слова. А спустя еще несколько дней ЮАР объявила, что отправит африканскую делегацию в Москву и Киев для того, чтобы предложить взгляд континента на потенциальное мирное соглашение, которое остановит кровопролитие. Едва ли такая последовательность событий стала случайностью.

По словам Стивена Грузда, ЮАР пользуется значительными привилегиями в международных отношениях как одна из ключевых стран в Африке. «Южной Африке дают много свободы в международном сообществе, когда она делает вещи, которые не нравятся Западу, — утверждает он. — Я думаю, что эти отношения могут быть напряженными, но западные страны никогда не рискнут оборвать их.

Тем не менее все инструменты для того, чтобы заставить ЮАР пожалеть о союзе с Кремлем и выполнить свои международные обязательства перед МУС, у Запада есть. Тем более что Претория уже подвергается критике со стороны международных партнеров и оппозиционных сил внутри страны за свое стремление любой ценой избегать критики Кремля за развязанную против Украины войну.

А это значит, что решение о том, как поступить с Южной Африкой, если президент России прилетит на саммит, лежит в руках западных стран. Вопрос только в том, готовы ли они действовать жестко и решительно.