30 мая в Мосгорсуде состоялось рассмотрение жалобы режиссерки Евгении Беркович и драматурга Светланы Петрийчук на заключение их под стражу. Еще 10 апреля Следственный Комитет возбудил против них уголовное дело по статье 205.2 УК РФ — «оправдание терроризма». Следствие обнаружило состав преступления в пьесе «Финист Ясный Сокол» о женщинах, которые бегут в Сирию, чтобы стать там женами террористов. Об уголовном деле стало известно 4 мая, когда пришли с обыском в квартиру мамы и бабушки Беркович в Санкт-Петербурге. Затем Женю задержали в Москве. В тот же день в аэропорту Внуково задержали и Светлану Петрийчук. 5 мая обеих заключили в СИЗО до 4 июля. Сегодня суд рассматривал апелляцию Беркович и Петрейчук на арест.
В тесном и душном зале большую часть пространства занимает судейская трибуна, аквариум, стол для прокурора и стороны защиты.
— У нас Беркович доставлена? — спрашивает судья Ирина Сысоева, входя в зал. Пристав кивает на телевизор над головами слушателей — там Женя Беркович по видеосвязи из СИЗО «Капотня», единственного женского изолятора в Москве. Заседание начинается. Почему-то отсутствует следователь, но стороны соглашаются продолжать без него. Адвокат Ксения Карпинская ходатайствует о приобщении к делу многочисленных положительных характеристик Беркович: письма поддержки, которые Женя получила в СИЗО («вы талантливая, умная, творческая гражданка моей страны», — говорится в одном из них) рекомендации из «Дома с маяком», поручительство Нюты Федермессер из фонда «Вера» и выступление свидетеля Елены Альшанской из фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам».
Адвокат Карпинская озвучивает претензии защиты к экспертизе «деструктолога» Силантьева, именно на выводах этой «экспертизы» строится все обвинение Евгении Беркович.
Вопросов много: почему из 125 листов экспертизы 89 — просто перепечатка пьесы?
Эксперты задаются вопросом о субкультурах — а это тут причем? По мнению Силантьева, символика ИГИЛ — это поднятый вверх палец. Следовательно, говорит адвокат, Иоанн Креститель и Леонардо да Винчи тоже оправдывают терроризм? Почему следователь обнаружил состав преступления только после возбуждения уголовного дела и постфактум решил провести экспертизу? А главное: что такое деструктология? Такой науки не существует — ее не признают ни РАН, ни международные организации. «Эксперт» Силантьев сам ее придумал и сам назначил себя доктором-деструктологом.
Дают слово Евгении Беркович. Она говорит о своей невиновности и абсурдности ареста: постановка спектакля, на который за все время проката никто не жаловался, — не преступление. «Я не виновна, не причастна к преступлению, поскольку преступления не было. Постановку спектакля не отрицаю, но это не преступление. У спектакля идея очень простая — терроризм страшное зло.
За все это время никто из сотен зрителей, экспертов и театральных критиков ничего такого не заподозрил. В противном случае, мы бы встретились в суде гораздо раньше», — говорит Женя. Коротко рассказывает об изоляторе: «25 дней с тараканами, в подвале, в холоде. Ни помыться толком, ни выспаться. Но главный ужас — меня оторвали от моих детей». И просит вернуть ее к приемным дочкам — Кире и Анне — которые уже однажды лишились биологических родителей. «Они хоронили своих мам. Четыре года у нас ушло, чтобы они не кричали во сне», — говорит Беркович.
Прокурор, выслушав позицию защиты, в удовлетворении жалобы просит отказать. Судья Сысоева смотрит в стол, изредка — на Евгению в телевизоре. Затем уходит «посовещаться». Женя пишет на бумажке «Котики и любовь», показывает в камеру. Ее мама Елена Эфрос встает, чтобы попасть в поле зрения камеры в СИЗО. «Ходить по залу не надо», — холодно произносит пристав сквозь воротник, мама садится. Несколько минут спустя судья возвращается и оглашает решение: в удовлетворении жалобы отказать, Евгения Беркович остается в СИЗО до 4-го июля.
Евгения Беркович написала на листе бумаги «Любовь и котики». Фото: Василий Полонский, «Новая газета»
Заседание по апелляции Светланы Петрийчук было еще короче. Адвокат Сергей Бадамшин перечислил, кажется, все, что служит положительной характеристикой Петрийчук: школьные грамоты, рецензии на постановки, театральные премии, в том числе главная театральная премия «Золотая маска» (за тот же спектакль, за который теперь будут судить).
Сам приз — золотую маску на красной бархатной подставке — адвокат принес в суд. «Очень приятно снова ее видеть», — отреагировала Светлана из телевизора.
Затем адвокат перешел к критике экспертизы, повторяя тезисы адвоката Беркович.
Светлана Петрийчук попыталась прокомментировать качество следствия и рассказать о своей невиновности: «Я просто делала свою работу, и эта работа была неоднократно одобрена разными государственными институциями». Судья Юлия Боброва оборвала ее на полуслове: «Мы сейчас по существу доводов не высказываемся». И добавила: «Это уже мы решим».
— Я абсолютно убеждена, что получу полное оправдание, — парировала Светлана.
Прокурор снова пробормотала, что предлагает не принимать ходатайства, не удовлетворять жалобу и не менять меру пресечения. Судья удалилась посовещаться и вернулась через 10 минут, чтобы сказать, что Петрийчук тоже останется в СИЗО до 4 июля.
— Заканчиваем съемку и выходим из зала, — жизнерадостно повторяла пресс-секретарь суда, пока зал не опустел.
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
