Вечером в субботу, 6 мая, перед началом гала-концерта, венчавшего всё это действо, на центральную площадь Самары поставили «Мобильный пункт отбора на военную службу по контракту». Зрители плакали под военные песни и подпевали, но в очередь к микроавтобусу не выстраивались. Я за весь вечер так и не увидела около него ни одной живой души, кроме скучавшего водителя.

В «фестивальном городке», выстроенном из палаток рядом с площадью, было много молодых мужчин, наряженных в полевую военную форму.

я спросила, не хочет ли он сходить к «мобильному пункту». Мужчину вопрос очень удивил.

Гала-концерт, завершавший фестиваль, был прекрасен. Серьезно: его очень хорошо организовали, наверняка много за это заплатили — хотя бы потому, что артистов, согласившихся участвовать, пришлось везти из-за океана. И всё бы хорошо, кабы не время и не место. Антифашистский концерт с такими песнями и речами органично смотрелся бы в наши дни, скажем, в Киеве. А если в Самаре, то до 24 февраля 2022 года. Но происходило это после Харькова, Краматорска, Бучи, Ирпеня, Днепра, Умани… Антивоенный гала-концерт, завершавший антифашистский фестиваль, проходил в стране, чья армия шла с оружием по территории соседней страны. Что это — апофеоз цинизма или симптом тяжелого душевного недуга? Неделю я наблюдала за безудержной демонстрацией патриотизма, стараясь понять, как называется то, что произошло с этими людьми.

Действующие лица и исполнители

Мероприятие приурочили одновременно и к Первомаю, и к дню Победы. Это было удобно. Трибуны и сцену на главной площади Самары можно было два раза не таскать. «Фестиваль антифашистской песни», названный в лучших советских традициях «Гитара в строю», начался 1 мая шествием с флагами «Единой России» и завершился поздним субботним вечером шестичасовым гала-концертом. На одну неделю и в одном городе страны за слово «мир» перестали шить уголовные дела, и даже над сценой 1 мая красовалось «Мир, труд, май».

Ни один другой регион в стране до такого не додумался, а самарские власти выступили инициаторами. Но без присмотра «сверху» их не оставили: помимо местных властей организатором выступил почему-то «Шотландский культурный центр» из Москвы. Добавим в скобках, что он хоть и шотландский, но иноагентом в России до сих пор не признан.

как то: вокально-инструментальная группа LiberArte из Никарагуа, исполнитель попурри на волынке из Шотландии в килте Джими МакРэй (иногда он в лучших традициях музыкальных фестивалей казался не вполне трезвым), рок-группа Opcio K-95 из Каталонии (со сцены просили не называть их испанцами), будущий оперный певец из Франции Франсуа Модеме (съездил к линии фронта в Украину, теперь учится в Московской консерватории), пианист Сашо Гачник из Словении с позывным «Сварогов» и special guest, которого всю неделю ждали как родного, Стивен Сигал — «настоящий русский человек», как представляли его зрителю. Представьте себе бюджет фестиваля.

Кроме перечисленных артистов, приехали еще двое, их представляли как правозащитников. Одним был финн Йохан Бекман, которого в России хорошо знают: он боролся против «ювенальной юстиции» в Финляндии и поддерживал российский «закон подлецов», а потом приезжал понаблюдать за «референдумом» в Крыму. Представляли-то его как правозащитника, но сам он неизменно добавлял: доцент Хельсинкского университета. На самом деле, из университета Бекман был уволен в 2012-м и с тех пор как-то особенно зачастил в Россию.

Другой «правозащитник» — журналист Гедрюс Грабаускас, уроженец Литвы. Он рассказал, что прямо сейчас борется за права коллеги в Латвии, которого за попытку написать правду посадили в тюрьму «латышские фашисты»: там его якобы пытают током и морят голодом. Участники фестиваля громко восхищались храбростью Гедрюса: как же он решился ехать в Россию из опасной Литвы? Как же вы, дорогой друг, вернетесь? Оставайтесь в нашей свободной стране! Гедрюс скромно улыбался и собеседников на свой счет не успокаивал, хотя и без их хлопот живет в России с 2020 года.

Еще одним иностранцем в Самаре был улыбчивый детский писатель из Англии Майкл Чёрч — поклонник Льва Толстого и всей русской литературы. Он, кажется, не до конца понимал, куда попал, потому что, оказавшись на мероприятии, сильно подпортил его организаторам. Впрочем, не факт, что они это поняли сами.

Похожую компанию «больших друзей России», как их называли, «Шотландский культурный центр» уже собирал в октябре 2022 года на форум «Арктическое братство». Тогда тоже кровь из носу нужно было показать, сколько друзей вокруг у нашей миролюбивой родины. Даже среди англосаксов.

День первый. Первомай

Вообще-то, начать надо бы сразу с гала-концерта, потому что так поступили зрители: только в последний день, когда ждали заранее проанонсированных поп-звезд плюс целого Стивена Сигала, они пришли на центральную площадь Самары без указаний профкомов, месткомов и ректоратов, хотя погода не заладилась с утра. Но как обойтись без открытия?

С утра 1 мая в Самаре стояла жара под тридцать, а на площади Куйбышева никаких навесов не предусмотрели. Зато было кому обеспечивать массовость и порядок: за студентами в одинаковых футболках и с флагами учебных заведений присматривали преподаватели, за трудовыми коллективами — начальники и работники профкомов, за остальными — люди в штатском, у которых на лицах читались звание, должность и выслуга лет. И всё равно через четверть часа после начала зрители с одинаковыми флажками и одинаково завязанными георгиевскими лентами потянулись к выходу с площади.

— Разве уже всё закончилось? — спросила я группу молодых людей.

— Ну да, — ответила девушка. — Зачет мы получили.

Еще одна девушка уговаривала маму уходить.

— Вам неинтересно? — спросила я.

— Очень интересно, — поспешила ответить мама.

— Я зачет по физре получаю, — сообщила дочка. — У нас тут таких много. Мне по физре надо, у других — как получится.

— А я солидаризируюсь с трудящимися, — сказала мама, перебивая дочь.

— Она и меня сейчас за спиной пощипывает, чтобы я вам лишнего не сказала, — усмехнулась девушка.

Женщина с пустой бутылкой из-под воды уходила под руку с супругом.

— Тут шестого числа будет известный участник, — объясняла она мне. — Антифашист. Американец. Не могу фамилию запомнить. Известный, он и актер, и это самое…

Но кто-то подходил на площадь, так что тысячи две-три человек возле сцены присутствовали до самого вечера, когда праздник Первомая перешел в открытие антифашистского фестиваля.

Выступали коллективы, перечисленные в программе, но описывать их я не буду хотя бы потому, что на закрытии всё повторилось, только меньше было художественной самодеятельности и больше приглашенных звезд. Правда, лидер «Ночных волков», которого ведущие представили как Александра Хирурга, появился только на открытии. «Привет, столица русского рока! Вы выбрали правильную дату!» — прохрипел он в сторону публики, проводившей аплодисментами русский народный хор, развернулся и уехал на мотопробег.

На площади юноша с лицом круглого отличника позировал фотографам местных СМИ. На лацкане пиджака (а на улице, напомню, было под тридцать) у него был приколот значок в виде буквы Z.

— Скоро 9 мая, к нам приехали антифашисты со всего мира! — сообщил он мне.

— А фашисты где? — спросила я.

— Это те, кто воюет против нас. Украина. Весь блок НАТО, — юноша был немного озадачен.

— Они и начали войну? — уточнила я.

— Ну, знаете… Я считаю, что напали на нас, потому что Россия защищала свои интересы.

— Какие?

— Интересы Донецкой и Луганской народных республик.

День последний. Гала-концерт 

Накануне закрытия фестиваля в Самаре резко похолодало, а 6 мая и вовсе с самого утра зарядил дождь. Первые два часа зрители мокли, потом мерзли, но народу прибывало и прибывало.

— Майданова дождемся — тогда пойдем, — хлюпала носом длинноволосая блондинка, которую подруга тянула за рукав к выходу.

Концерт только начался, на сцене народный ансамбль «Гренада» распевал «Катюшу». На заднике менялись фотографии, появился снимок «Герои арктических конвоев». К этому времени я посетила много мероприятий и тематику их понимала, поэтому такое оформление показалось мне не очень удачным. Вдруг еще кому-то из зрителей оно напомнит, что именно перевозили те конвои, начиная с августа 1941-го и до самого мая 45-го. А перевозили они, если кто забыл, грузы по ленд-лизу — помощь СССР от американских союзников. Примерно так, как сейчас получает помощь Киев.

— Вы знаете, что это за конвои и кто эти люди? — спросила я у женщины средних лет, кутавшей в свою кофту маленького мальчика.

— Ну, были такие конвои героические, — пожала она плечами. — Наши советские конвои охраняли что-то.

После ансамбля публику разогревали ведущие, пели «Самару-городок», чтобы дождаться выхода шотландца Джими МакРэя с волынкой. За неделю он стал народным любимцем, потому что исполнял «Священную войну», «По Дону гуляет» и русские песни. В переложении для волынки они были мало похожи на оригинал, зато очень похожи друг на друга. Но ведущие еще в первый день объяснили, что на волынке играть очень трудно, и тем больше была благодарность зрителей. Они преодолевали трудности вместе с артистом четверть часа, а в награду потом получили классику: на сцену вышел «Растрелли Челло Квартет».

Четверых виолончелистов всю неделю представляли как российско-германский коллектив. Правда, их руководитель Кирилл Кравцов несколько раз успел рассказать, как исстрадался в Германии и вернулся в Россию, но «Растрелли Челло Квартет» всё равно представляли как российско-германский.

— Вот такой вот парадоксальный момент, — не преминул напомнить ведущий.

«Ой же ты, калинушка», — объявил Кравцов первое произведение, и квартет заиграл «Ой ты степь широкая». Эту мелодию знал весь советский народ, ведь ее напевал Штирлиц. Потом квартет исполнял попурри из мелодий советского экрана, включив в него и другие мотивы из «Семнадцати мгновений весны».

Последним отрывком в попурри была «Смуглянка». И практически под нее на сцену вышел земляк зрителей, в прошлом — самарский баянист Сергей Войтенко. Он запел «Смуглянку», публика радостно подпевала, а на заднике мелькали кадры из кино. И я не видела, чтобы кто-то на площади остановился, задумался и вспомнил, что двое главных героев фильма — украинцы. Один из них поет на украинской мове «Нiч яка мiсячна» и погибает в бою с фашистским летчиком. Войтенко в кожанке и белых кроссовках бегал по сцене, и когда он забывал текст и не попадал голосом в такт, мне это казалось как раз очень закономерным.

— Поднимаем флаги триколора на освобожденных территориях, как и тогда, в далеком 45-м, наши деды поднимали флаги нал рейхстагом, ломая хребет фашизму, — он принял правильную мужественную позу и объявил следующую песню, уже собственного сочинения. — И наши воины сейчас продолжают славные традиции ратной доблести и чести. Мы знали всегда: Россия войн не начинает, она их заканчивает! Наше дело — правое! Победа будет за нами!

Площадь аплодировала: а как иначе, не начинаем мы войн, хребет фашизму каждый день ходим ломать, только свистните.

От эдакого триумфа воли да под пение заслуженного Войтенко захватывало дух. «Победа будет за нами, и будет мир на века», — пел Войтенко.

— Всё правильно, — с придыханием кивала рядом со мной молодая женщина, снимая сцену на смартфон. — Такие они, наши ребята…

Потом выступали местные коллективы, «самарские ребята», как называли их ведущие, одни читали патриотический рэп, другие плясали русского. Когда пришло время иностранного гостя, вышел словенский пианист, композитор, певец Сашо Гачник. «…Активно занимается благотворительностью, — сказано о нем на сайте фестиваля. — Выступает за сохранение исторической памяти о решающем вкладе советского народа в победе над нацизмом в годы Второй мировой войны, за что получил массовое одобрение со стороны словенского общества».

Играл Сашо очень здорово. И пел — сначала «Журавлей», потом «Темную ночь». Так пел, что женщины на площади плакали.

— Ви лав ю! — визжали девицы у самой сцены.

Я не знаю, понимал ли словенец, о ком, о народе какой страны говорят эти песни теперь, после 24 февраля 2022-го. Люди на площади слушали так, будто это по-прежнему о них. Мне это казалось самым страшным из всего увиденного за «антифашистскую» неделю: люди уже приняли эту войну так, как их учили принимать Великую Отечественную. Причем эта новая война точно так же существует для них в каком-то параллельном мире, только та отделена годами, а эта — километрами. Здесь у нас — журавли, гитары, песни. А окопы, трупы, кровь и боль — это где-то там, далеко.

На последнем куплете «Темной ночи» вышел Войтенко с баяном, заканчивали они с Гачником дуэтом. Потом остался один Войтенко с патриотическими песнями собственного сочинения. Александры Пахмутовой из него не получилось, как не получилось и Эдуарда Хиля. После словенского музыканта он казался пластмассовой куклой, а его музыка — любительской поделкой на синтезаторе. Но публика была довольна, праздник продолжался.

— Мы были с ребятами на фр-р-ронте, — сказал Войтенко, перекатив букву «р» по языку, с лицом старого фронтовика, разное повидавшего. — Привезли письма от родных и близких. И ребята нам сказали: везите больше, такие письма для нас как обереги, мы их кладем в бронежилет.

И такой от его слов веяло боевой романтикой, что опять показалось: вот сейчас у работников мобильного военкомата работа-то и начнется. Но мужчины в толпе подпевали, хлопали, кто-то скупую слезу смахивал, а к автобусу не шли. Зачем, если романтики боя и тут навалом? У меня перед глазами стояла девочка, погибшая в Умани. А в самом центре России такие же девочки и их родители увлеченно играли в войну понарошку и в «наше дело правое».

Войтенко тем временем пел о том, что «враг пришел на порог». И по лицам зрителей я видела, что верят: это к ним пришел враг, а не наоборот. Войтенко закончил петь, процитировал «нашего президента Владимира Владимировича Путина», не забыл добавить про «восемь лет бомбили Донбасс» и, распаляя самого себя всё больше, перешел на крик: «Мы — р-р-русские!» В общем, закончил на высокой ноте, если иметь в виду децибелы.

После российской звезды выступал студент Московской консерватории Франсуа Модеме. «Бывший военнослужащий французской армии. Будучи убежденным антифашистом, в 2014 году приехал добровольцем в Донбасс защищать мирное население от украинских нацистов и националистов. Участник СВО», — сказано о нем на сайте фестиваля. Франсуа отлично говорит по-русски, он с неподражаемым акцентом исполнил «Я люблю тебя, жизнь», которую сам объявил как «вкусную русскую песню». Он очень любит русский язык, русскую музыку, русские песни. Дальше была группа Opcio K-95 из Каталонии, и сквозь грохот рока ее фронтмен бросил публике: Cataluña no es España!

Бывшие союзники СССР по антигитлеровской коалиции «вместо того, чтобы строить общий мир, вернули фашизм в Европу». Ну и дальше в таком духе — с «приспешниками» и прочими яркими образами. Цитировать Захарову я не буду, потому что и на площади ее не очень слушали, а только ждали, когда снова кто-нибудь запоет.

Среди почетных гостей, выступивших вживую, был глава «Шотландского клуба» Виталий Миронов. Он пообещал, что «песня антифашистская, которая поднимала в атаку бойцов во время Великой Отечественной войны», будет снова «вдохновлять на борьбу с этим ненавистным злом народы всего мира» через год.

На пятом часу ожидания зрители, наконец, получили певца Дениса Майданова. Это еще один заслуженный артист, приехавший на гала-концерт в Самару.

— К сожалению, нацизм вернулся в форме агрессии против нашей страны, — сказал он, представляя свою песню про деда, который воевал. — И сегодня мы уже посвящаем песни не только героям Великой Отечественной войны, но героям современным.

Кульминацией вечера (к концу его пятого часа) было общее выступление участников, почему-то для этого выбрали песню итальянских партизан Bella Ciao. Некоторые фрагменты звучали по-русски, например, вот: «За свободу родного края мы будем драться до конца». Кто именно отнял у их края свободу? Конечно, фашисты. И тут даже у меня язык бы не повернулся с ними спорить.

Потом на экранах показали видео, загодя записанное участниками. Их манифест. Против фашизма. Каждый говорил на своем родном языке. И если отдельно взять обращение, звучавшее на английском и испанском, и то, что говорили по-русски, разница очень любопытная. Получалось так, что говорили-то они о разном. Я это заподозрила еще во время круглых столов, куда артистов привлекли как спикеров, но во время финального аккорда гала-концерта это стало просто очевидно.

Вот что получилось, если сложить англо-испанский текст, который доверили иностранным гостям: «Дорогие друзья и единомышленники, на каком языке вы бы ни говорили… Народы всего мира (в переводе было — «народы наших стран») никогда не забудут решающего вклада Советского Союза в разгром фашистской Германии и мирное будущее всего человечества… [Мы], потомки солдат, моряков и летчиков армий стран союзников СССР и других народов… знаем и помним о той страшной цене, которую заплатил российский народ и другие народы СССР…»

А вот что получилось у артистов, говоривших по-русски:

Мы вновь слышим о развале России, об отмене российской культуры и истории, об уничтожении всего российского народа. А значит, снова Родина в опасности. И значит, вновь, как в далеком 1941 году, мы все, а в первую очередь — молодежь нашей страны, должны объединиться… и встать в один строй. Мы должны сплотиться в борьбе против общего врага — фашиствующего западного империализма и неоколониализма… Они не прошли тогда, в 45-м, не пройдут и сейчас».

Потом все эти люди дружно пели «Катюшу». И совсем уже в завершение под фанфары вышел губернатор Дмитрий Азаров в скромной куртке, чем-то напоминавшей военный френч. Черного цвета.

— Спасибо, дорогие друзья, что вы показываете настоящую солидарность в антифашистской борьбе нашего народа, — сказал Азаров. — И свое отношение к тому, что происходит на границах нашей родины. Сегодня мы противостоим нацистской угрозе… Наши доблестные парни, защитники Отечества, продолжают дело своих дедов и прадедов. И вновь с оружием в руках противостоят тому же врагу в новом обличье… Этот враг человечества будет разбит, и победа будет за нами!

Рядом со мной люди переглядывались и пожимали плечами. Но тут губернатор сделал паузу.

— Я хочу пригласить на эту сцену почетного гостя, — сказал он под визг толпы. — Настоящего русского патриота Стивена Сигала!

Сигал действительно приехал в Самару с ансамблем из десяти человек, с техническим персоналом и с таким количеством техники, что ее устанавливали еще полчаса. Потом вышел он сам, сел на стульчик и пел примерно час.

О «бандеризации Европы»

Грош цена была бы этому фестивалю, если бы он ограничился песнями и танцами. Сквозной темой всех шести дней была работа с подрастающим поколением. Ее начали с момента открытия: 1 мая в палатки, установленные рядом с концертной площадью, школьников приводили целыми классами, и там по очереди волонтеры из «Единой России» и бойцы, уверявшие, что они только-только «с Донбасса», прямо «из-под нацистских обстрелов», рассказывали о своей «борьбе с нацизмом». О том, как «восемь лет…» — ну, дальше вы знаете.

Вторник, 2 мая, был учебным днем в колледжах и вузах. Бороться с фашизмом «за зачет» уже, видимо, не получалось, студентов отправляли на всевозможные «круглые столы» вместо занятий.

— Это всё добровольно-принудительно, — рассказал мне юноша, будущий экономист. — Люди деньги платят за то, чтобы образование получать, а их отправляют сюда. Не ходить нельзя, потому что это как бы занятия.

Первый же «круглый» стол был совсем другой формы. То есть дискуссия, видимо, изначально предполагалась: на столе у ведущего я сфотографировала листочек, где были подробно расписаны его выступление, «финалочка» (так это и называлось) и вопросы, которые захотят задать выступавшим студенты. Почему-то даже до этих вопросов дело не дошло.

Темой была «Роль молодежи в борьбе с современным неонацизмом». В качестве экспертов в этом вопросе пригласили музыкантов Сашо Гачника, Франсуа Модеме и Кирилла Кравцова. Кроме них с докладами выступили специалисты в других областях. Социолог Михаил Вершинин объявил, что «в соседней стране произошел государственный переворот, который привел к взрывному росту неонацизма», русские там (почему-то вдруг) «стали ватниками, орками, которых можно убивать». Причем убивать «просто так, ради развлечения», а вовсе не потому, что они пришли с оружием в руках. И он пригласил первого докладчика.

Ярослав Левин, историк-американист, научный сотрудник Самарского государственного социально-педагогического университета, должен был рассказать о современном неонацизме и его проявлениях. Он вышел с листочками в руках и стал читать. Практически весь его доклад, слово в слово, я нашла в трех опубликованных в разные годы статьях совсем других авторов, на которых историк-американист и не подумал сослаться. Он даже цифры обновлять не стал: дескать, после 2017 года у американских исследователей нацизма данные не обновлялись. Еще бы они обновлялись: статья, с которой он скопипастил этот кусок, публиковалась в 2018-м. Впрочем, некоторые исключения или добавления он сделал. Так, один из авторов, перечисляя через запятую признаки неонацизма, называл гомофобию, вот ее Левин убрал. И от греха подальше вычеркнул все упоминания Гитлера, которые были у авторов. Кто ж знает, где нынче у нас увидят «отождествление». Зато неосторожно сохранил такую фразу настоящего автора: «В Австралии различные неонацистские организации утверждают себя хранителями традиционных австралийских ценностей от антиавстралийских личностей».

Пианист Сашо Гачник честно объявил, что сейчас прочитает «одну статью доктора наук в области социологии». И прочитал. Слушали его ровно так, как слушают того, кто вслух читает чужую статью, но Сашо явно на большее не претендовал и вообще был довольно краток.

Франсуа Модеме сразу сказал, что читать ничего не будет, — и тут же сорвал аплодисменты. Он говорил о своей любви к России и к русской музыке. И пел. Мероприятие проходило в Университете культуры, и Франсуа обращался к коллегам, которым предстоит, как и ему, «служить муз». Его, видимо, не предупредили, что в зал привели будущих экономистов. Но студенты всё равно аплодировали жизнелюбивому французу много. Может быть, в благодарность за то, что не стал говорить им о нацизме.

После Франсуа студенты выслушали отца Герасима с докладом «о религиозном сознании» и «правозащитника из Финляндии» Йохана Бекмана с сообщением о «бандеризации всей Европы». Когда ведущий предложил задавать вопросы, их не оказалось. Не знаю, почему он не вспомнил о своей шпаргалке, но вопросы задавать никто не хотел. Спасла ситуацию участница фестиваля (девушка из народного ансамбля): она спросила, как в Европе люди относятся к тому, «что сейчас происходит». Франсуа весело рассказал, что на его родине почти все на стороне России. Правда, чуть раньше он успел признаться, что много лет на своей родине не был. Бекман сказал, что в Финляндии тоже большинство на стороне России. Наверное, забыл, как финны голосовали за вступление в НАТО.

О фальсификации истории

На следующий день круглый стол проходил в Ледовом дворце имени Высоцкого. Темой была борьба с фальсификацией истории. Конференц-зал оказался расположен на четвертом этаже, студенты заходили в лифт партиями по пять-десять человек, остальные ждали.

— Полтора часа потерпеть — и свободны, — сказал им преподаватель.

— А можно час? — бойко отозвалась девушка. — Давайте поторгуемся?

Этот «круглый стол» был такой же формы, как предыдущий: спикеры — за вполне прямоугольным столом в президиуме, слушатели — на стульчиках в зале. Вопросы задавать можно, но сначала всех выслушать. Среди выступавших на тему фальсификации истории были доцент Левин со вчерашним докладом о нацизме (сокращенная версия), виолончелист Кирилл Кравцов, руководитель ансамбля «Гренада» Татьяна Владимирская и детский писатель из Великобритании Майкл Чёрч, который очень понравился студентам. Вот он-то всё и испортил.

У переводчицы, приставленной к британцу, проблемы начались с первого предложения.

— I apologize, I'm the only person here who does not speak Russian, — сказал Чёрч.

— Есть ли здесь люди, которые не говорят по-русски? — перевела девушка.

Чёрч рассказал, что 20 лет работал школьным учителем, а потом стал писать детские книжки, потому что задал самому себе вопрос: чему мы учим детей, что мы говорим им как правду? «Мы учим их правде», — сказала переводчица. Речь писателя была посвящена тому, что Запад несправедлив к России, так что можно было смело переводить дословно. Но почему-то не получалось.

Родители Чёрча помнили Вторую мировую войну, когда Запад и Россия были друзьями, были союзниками против Гитлера. «Были на одном берегу», — сказала переводчица. «Когда США и Великобритания вторглись в Ирак и Афганистан, в мире не было провокаций, а когда Россия вторглась в Украину, начались серьезные провокации», — развел руками Чёрч, и девушка наконец-то перевела его дословно.

Поговорив о любви к России и русской литературе (конкретно ко Льву Толстому), Чёрч пересказал собравшимся свою книгу о мальчике, который мечтает стать супергероем, а потом понимает, что герой — это обычный человек, который ни с кем не сражается, а просто спасает людей, как, например, доктор.

— Я живу возле кинотеатра, и все фильмы каждую неделю — это фильмы о супергероях, — объяснил Чёрч. — А я ненавижу супергероев.

Целую программу нагородили организаторы ради культа героизма и силы, а невысокий немолодой школьный учитель из Англии за пять минут всё поломал. Хотя бы для тех, кто его слушал. И переводчице не всё удалось исправить. Напоследок Чёрч добавил: «Я много лет работал учителем и вот что я понял: мы должны учить детей критическому мышлению».

Впрочем, остальные докладчики были что надо. «Ключевое значение для Запада всегда имела фальсификация истории Великой Отечественной войны, — сказал финский «правозащитник» Бекман. — Они же, естественно, отрицают этот советский и российский термин, они же говорят о так называемой Второй мировой войне! Этот термин придумали американцы для того, чтобы доказать, что они был ключевыми деятелями в этой мировой войне. Сейчас уже идет масштабная бандеризация европейских структур».

Историк Аркадий Королев, доцент Самарского госуниверситета, призывал правильно работать с источниками. Его конек — несправедливо оболганный царь Иван Грозный, в рассказах о котором у нас «много неправды».

Завкафедрой административного права Самарского госуниверситета Виктор Полянский тему Ивана Грозного, «известного руководителя нашего российского государства», охотно подхватил: несправедливое прозвище, сказал он, «имеет западное происхождение».

Учитывая, что в зале собрались не только преподаватели вуза и колледжа, но и «будущие педагоги», он предложил подправить программу не только по истории, но и по литературе.

— Ведь там представлен один из авторов с претензией на великость, который по-своему видел Великую Отечественную войну, по-своему ее интерпретировал, — сказал Полянский. — Насколько мне известно, из школьных учебников не исключены произведения Солженицына. Исторические факты, которые изложены в его произведениях, искажены, а стало быть — фальсифицированы.

Фальсификация истории, объяснил Полянский, «не делается просто так», эти попытки предпринимают враги нашей страны, «чтобы нанести стратегическое поражение России». Профессор — очень известный в Самаре правовед, он не только обучает студентов, но еще участвует в формировании местного законодательства и в работе избирательной комиссии.

Преподаватель социально-педагогического колледжа Заур Мамедов, тоже историк, рассказал, что с 1946 года на Западе работал Совет по планированию психологической войны против СССР, который составлял рекомендации прессе, как преподносить информацию о Советском Союзе.

— Они анализировали даже, представляете, новогоднюю елочку, — делился он с собравшимися. — Видя, что на ней игрушки — солдатики, танчики, пушки, они делали вывод: Советский Союз готовит детей к войне.

Еще раз: слушали всё это будущие учителя, в том числе историки. Как они станут учить будущих школьников — это очень скоро показал один из них. Когда студентам предложили задать вопрос, руку поднял высокий юноша с лицом, как с плаката. Он представился: Руслан, студент исторического факультета Самарского госуниверситета.

— В 2010 году Государственная дума Российской Федерации признала Катынский расстрел преступлением, которое совершил Советский Союз, и эта фальсификация признана в нашей стране преступлением Советского Союза, — с возмущением в голосе сказал будущий историк. — Надо ли обращать внимание на внешнюю фальсификацию, когда у нас в стране есть внутренняя фальсификация, исходящая от нашего истеблишмента? И как нам, молодым педагогам, учить подрастающее поколение правильно, когда отовсюду льется антисоветская фальсификация?

Я не буду цитировать другие круглые столы, везде происходило примерно одно и то же. После одного из них я подошла к группе студентов и спросила, как им понравилось услышанное.

— Понятно, что повестка тут такая, которую мы и так можем услышать — по телевизору или еще где-то, — усмехнулся один из них. — Это ужасно, но в рамках всего, что сейчас происходит, абсолютно понятно. Если брать моих однокурсников, то соотношение примерно 40 на 60: 40% — те, кто понимает очевидное, а 60% — те, кто думает так, как тут говорили. Но смотрите: у поколения моих родителей соотношение 10 к 90, так что если 40 на 60 — это уже какая-то динамика.