На второй год украинской бойни ожидания от музыкантов, поющих по-русски, кардинальным образом изменились. Раньше было достаточно спеть что-то против войны или хотя бы заметить, что она есть, — это уже воспринималось как поступок, имело большой успех. На том этапе важно было говорить, когда все молчат. Теперь этого явно мало. Да, мы против войны, война — это зло, Россия — агрессор, но что дальше? Или, вернее, глубже. Лозунгов, реплик, протестов уже недостаточно.
Первым тенденцию переломил Влади — альбомом «Длится февраль», создав масштабное полотно беды, происходящей в головах россиян. После этого уже как-то странно отделываться общими местами и петь за всё хорошее. Как говорится, респект за позицию, но скажи уже что-то, чего мы не знаем, или создай трек, который можно слушать без скидок на то, что ты на стороне света. А сказать «нет войне» и без тебя есть кому.
И вдруг выяснилось, что реальность так или иначе проникает в любую хорошую песню, причем самым непредсказуемым образом. Мир сразу стал большим, сложным, у него появился объем. Музыканты не победили беду, песни вообще пишутся не для этого, но помогли нам с ней жить и лучше ее понять.
Борис Гребенщиков. «Черный лебедь»
Новая песня, еще даже не записанная в студии; исполнена в рамках цикла «Подношение интересному времени». Как бы ни старался Гребенщиков сохранять на лице маску стоика и джентльмена, и уверять, что «Господу видней» (даже время у БГ интересное, а не страшное), из него периодически прорывается такая высоцкая боль и безысходность, что хоть святых выноси. Из «Дома всех святых» — так называется последний альбом «Аквариума».
Я пришел сюда не потому, что хотел,
Я родился без имени, я не выбирал цвета глаз.
Я даже представить не мог этого крика тысячи тел,
И я не верю словам «Это последний раз»,
— это практически «мама, роди меня обратно». Тут и разочарование, растерянность, и беспомощность, и полное неверие, что мы когда-нибудь станем лучше. Всё то, что мы обычно стесняемся показывать на людях, прикрываясь фразами о всеобщей гармонии. И Гребенщиков, может быть, больше всех. Он, можно сказать, жизнь положил ради торжества гармонии.
Представляю, чего ему стоило это спеть.
Юрий Шевчук, Дмитрий Емельянов. «Похороны войны»
А вот Шевчук, наоборот, полон надежд и уже хоронит войну. Что, кстати, не очень для него характерно. Последние альбомы «ДДТ» предельно мрачные, местами ощущение, что Юрий Юлианович спускается в ад и оттуда по радиосвязи описывает нам ситуацию. Сложнейшие, навороченные метафоры, нервная, иногда даже хаотичная музыка. Без просвета.
И вот выходят «Похороны». Кристально внятный текст (любовь, тишина, беда, надежда), можно даже сказать, простой. Плавная, гармоничная музыка, явно рассчитанная на хоровое стадионное пение, хотя стадионы для Шевчука сейчас закрыты. Что-то вроде «Возьмемся за руки, друзья» времен украинской войны:
Когда в твой дом пришла беда —
Не плачь, не бойся, не проси.
Моя полночная звезда,
Больному миру посвети…
Спой песню светлую, чувак,
Спой о любви — и будет так,
Со всей землею для войны
Устроим похороны мы.
И в таком же духе клип: люди передают друг огонь от зажигалки, несут его сквозь мрак, грязь, препятствия и опасности, а в конце всходит солнце. Простая, милая и наивная история о том, как все вместе мы спасли Землю. Он не пел таких светлых песен очень давно, со времен хипповской юности.
Поразительно, но когда мрак сгустился, а ему самому грозят неиллюзорные опасности, для Шевчука наступил момент ясности и надежды. Это, наверное, объясняет, почему Юрий Юлианович и Борис Борисович находятся по разные стороны границы РФ.
«Кровосток». «Ленин»
Трек выпущен ко дню рождения Ленина, но воспринимать его в отрыве от сегодняшней России не получается. Первое, что бросается в глаза, — хлесткая параллель с Шаманом. «С нами бог!» — поет Шаман. «Бог оказался фраером», — отвечает ему Шило из «Кровостока».
Второе: высочайший поэтический уровень текста, несмотря на сниженную лексику, стеб и блатной сарказм. «Гравий тревожно шуршит, как вши в шевелюре Есенина» — это высокий класс. А «революция, резкая, как кукареку»? Сделано мастерски.
Ну и тезис «коммунизм без труда» очень точный. Как говорится в тосте: «Чтобы у нас всё было, а нам за это ничего не было». Это тянет на национальную идею. Она подходит и тем, кто против, и тем, кто за.
И, наконец, сюжет, второе пришествие Ленина в 2023 году, тоже впечатляет:
А потом я встал, и я вышел,
И увеличился в двести раз,
И тело мое стало пламенем,
И лазеры били из глаз.
Владимир Ильич — нечто среднее между Терминатором, Ктулху и Големом.
«Ленин» — не самый сильный трек «Кровостока». Музыкально они делали такое много раз. И не хит, это вообще не хитовая группа. Но они умудрились посмотреть на ситуацию с той стороны, откуда никто не смотрит, и уже за это спасибо.
Plotnik82. «Пусто внутри»
Plotnik82, он же Дмитрий Дубров — автор одной из самых мощных антивоенных песен последнего времени «Родины нет во мне». А это как бы сиквел — о последствиях того, что Родины нет.
«Пусто внутри» сделана по канонам классического русского романса. Строгая строфика, голос медленно, с усилием проговаривает слова, задумчивая гитара, флейта, виолончель. И ни слова о войне, если не считать строчки «Мы как пропавшие без вести чьи-то солдаты», но ведь не просто так всё внутри выгорело.
…Вечным вопросом растет во мне ядерный гриб.
Где-то внутри.
Он уже до предела доходит и рвет меня в клочья.
И, кажется, самое время поставить бы точку,
Но пока я пою, ты тихонько со мной говори.
Оглушенные грохотом событий, мы забываем порой о том, что еще теплится у нас внутри, а ведь последняя надежда — на это:
Жизнь штука такая, что с каждым может случиться,
И если не можешь согреть, то хотя бы гори.
Манижа. Standing Between Two Walls
Новый англоязычный клип Манижи разительно отличается от ее недавнего психотерапевтического альбома «Колыбель для повзрослевшего». Там она успокаивала нас мягким голосом профессионального коуча и учила преодолевать трудности. А тут будоражит эмтивишной фанковой энергетикой, ларсфонтриероподобным клипом и говорит о довольно острых, болезненных вещах:
Что убивает нас в первую очередь:
Полиция или патриотизм?
На экране — стирка, уборка, заткнутые тряпками рты, атмосфера отчуждения. Всё это — метафора беженства, трудной жизни в чужой стране. «Миллионы из нас стоят между двумя стенами», — поет Манижа. И, наконец, главное — то, что вряд ли поймут англоязычные слушатели (но поймут русские эмигранты в Душанбе, Бишкеке и Ташкенте), и то, что вообще трудно произнести в нынешней ситуации, но у Манижи хватило смелости:
Я родилась во время войны,
Полжизни была беженкой.
Я знаю, каково это, когда ты никто:
Без друзей, без связей и дома.
Но русские встретили меня радушно —
Обычные люди —
И политикам было на них наплевать,
Они по-прежнему не заботятся о них.
Произошла рокировка. Тысячи русских ощутили сейчас на своей шкуре, что такое быть таджиком в России, и, хотя отношение к нам в разы лучше, но то, что мы поменялись местами, — факт, который многому учит. А правительству — да, плевать.
Недостаточно сказать, что нам плохо и мы в трудной ситуации, важны нюансы, важно описать, в какой именно, — только тогда это имеет ценность. Этим и хороша новая работа Манижи: она не про абстрактных беженцев от абстрактной войны, она про конкретных нас.
Делайте «Новую» вместе с нами!
В России введена военная цензура. Независимая журналистика под запретом. В этих условиях делать расследования из России и о России становится не просто сложнее, но и опаснее. Но мы продолжаем работу, потому что знаем, что наши читатели остаются свободными людьми. «Новая газета Европа» отчитывается только перед вами и зависит только от вас. Помогите нам оставаться антидотом от диктатуры — поддержите нас деньгами.
Нажимая кнопку «Поддержать», вы соглашаетесь с правилами обработки персональных данных.
Если вы захотите отписаться от регулярного пожертвования, напишите нам на почту: [email protected]
Если вы находитесь в России или имеете российское гражданство и собираетесь посещать страну, законы запрещают вам делать пожертвования «Новой-Европа».
