Перестрелка в Херсоне

Темным южным вечером 17 июня 2022 года в летнем кафе напротив гостиницы «Фрегат», что на набережной Днепра в Херсоне, раздались выстрелы. Сначала одиночные. Потом застрекотал автомат, вспоминают местные жители. Несколько секунд — и на асфальте остались лежать три безжизненных тела и двое раненых. Еще через несколько минут зазвучала сирена «скорой помощи».

Позже журналисты узнают, что в перестрелке погиб военнослужащий Сергей Обухов и два сотрудника ФСБ, Игорь Якубинский и Сергей Привалов. Военнослужащего Игоря Судина и подполковника ФСБ Дмитрия Бородина госпитализировали, а позже перевезли в больницу в Крыму. Единственный, кто не пострадал в перестрелке, по утверждениям СМИ, был Евгений Тихонов, сын экс-главы центра специального назначения службы безопасности Александра Тихонова. Он сумел оперативно скрыться с места конфликта.

Весть о ночном происшествии моментально облетела замерший город. — Артиллеристы из РФ постреляли фсбшников из РФ! Да эти вояки теперь нашими «героями» будут…

По словам экс-полицейского, от своих бывших коллег, согласившихся сотрудничать с российской властью, он узнал, что в кафе выпивали двое артиллеристов, в форме и при оружии. За соседним столиком сидели четверо фсбшников. И те, и другие были пьяны. Силовики в какой-то момент решили повоспитывать военных и сделали тем замечание по поводу распития спиртных напитков в форме. В ответ военнослужащие схватились за оружие.

— В Херсоне весь период оккупации постоянно были конфликты между российскими военными и силовиками. Да и внутри одной службы, но между разными подразделениями. Мы часто по вечерам слышали автоматные очереди, — объяснял Евгений. — Но эта история удивила даже нас. Предполагаю, что вояки в этом кафе обычно ужинали и по русскому обыкновению выпивали стакан-другой крепкого алкоголя. То, что силовики к ним привязались из-за формы и оружия… Ну, не знаю… В условиях военного времени вряд ли кто-то сначала переодевается в гражданку и сдает куда-то оружие, чтобы зайти в кафе.

О бытовой перестрелке в военное время на оккупированной территории с тремя трупами и двумя ранеными в федеральных новостях решили не сообщать. Имена ее участников словно в воду канули. А спустя пару месяцев появились статьи о двух погибших — подполковнике ФСБ Сергее Привалове и сержанте Сергее Обухове.

Чекист Привалов, согласно публикации в камчатской прессе, «погиб при исполнении воинского долга». Его с почестями похоронили на городском кладбище Петропавловска-Камчатского. Несмотря на высокий чин и, судя по надгробной фотографии, многочисленные награды, о его гибели нет упоминаний на сайте местной администрации, хотя есть новости о других участниках спецоперации. Нет и традиционной информации о посмертном Ордене Мужества, которым с начала боевых действий награждают почти всех официально подтвержденных погибших в Украине.

Зато артиллерист Обухов в новостях стал героем. Его похоронили с воинскими почестями в селе Константиновка Симферопольского района в Крыму. Сергея Обухова посмертно удостоили Ордена Мужества, а дата 17 июня стала днем его имени в школе села Шилекша. Здесь жил и учился погибший в херсонском кафе военный.

«Старые алкоголики умерли, а новые не выросли»

— Была бы дорога, вообще проблем не было, — говорит Светлана Корчагина, директор Шилекшинского дома ремесел. — У нас все говорят: «Вот придет Дедушка Мороз, подлатает нашу дорогу», пока только он и латает ее.

Местные знают, о чем говорят. В Шилекшу, что в Кинешемском районе Ивановской области, и правда лучше ездить зимой, когда снег и вода замерзают в многочисленных дырах автомобильной дороги и это немного выравнивает ее. Хотя всё равно трясет на ухабах нещадно. Но преодолеть непростой путь стоит. Как только въезжаешь в село, видишь аккуратные заснеженные дома, хорошо вычищенную после трехдневного снегопада дорогу, колючую проволоку колонии-поселения (как же без этих кормилиц сёл и небольших городов!), а над всем этим возвышается памятник архитектуры — частично разрушенное здание старинной церкви Троицы, построенной в 1800 году. По словам Руслана Курочкина, 33-летнего главы сельского поселения, восстанавливать ее уже никто не будет — разрушения слишком серьезные. Но посмотреть всё еще есть на что.

С главой села мы встретились в Шилекшинском Доме ремесел. Место удивительное. Здесь жителям удалось сохранить ремесла России средней полосы, сделать трудолюбие своей визитной карточкой, а еще обучать лозоплетению, бондарному и гончарному мастерству немногочисленных сельских детей. Сотрудники Дома ремесел гостям всегда рады, говорят, что вниманием не избалованы, поэтому вокруг нас сразу начинается суета. Сидя за деревянным столом на длинных лавках, мы едим из глиняных горшков вкуснейшее жаркое, которое только что достала из дровяной печи Светлана Корчагина. На столе дымится русский самовар.

— Особых проблем у нас нет, — говорит Светлана. — Живем… Хорошо живем, как все. Особенно те, у кого есть свое хозяйство, работа с зарплатой или пенсия. В деревне есть долгожители. Ездим со своими изделиями на ярмарки. Но в Москву не доезжаем никогда. Один раз нас на ВДНХ приглашали, но не сложилось. Дорого дорога обходится. Ездим по области на «Губернский разгуляй», «Родниковский калач» и другие событийные праздники.

В Шилекше сегодня проживает около 400 человек. По словам хозяйки Дома ремесел, десять лет назад жизнь здесь кипела. Была молодежь, а сейчас ее почти нет. Не хотят жить на селе, словно разучились работать. Едут в Москву, видя финансовую перспективу. Здесь, например, готовы работать за 12 тысяч, а в Москве даже из дома не выйдут за такую сумму — все деньги считать умеют. Если не в Москву, то хотя бы в Иваново. Все стремятся туда, где есть перспектива. И родители если и покупают ребенку квартиру, то стараются уже где-нибудь в городе.

— Может, тенденция еще изменится? — рассуждает Светлана. — Вернутся люди к нам? Пока если и возвращаются, то чаще всего пенсионеры, в родительские дома. Живут здесь как на даче, но иной раз и по шесть месяцев в году. Иногда остаются насовсем. К нам женщина одна переехала из Москвы, купила здесь дом, чтобы быть ближе к дочери, которая отбывала наказание в колонии-поселении. А дочь внезапно перевели в другую колонию, но женщина осталась, так и живет в деревне.

В этом году жителям Шилекши обещали отремонтировать часть дороги, примерно половину между селом и районным центром (общее расстояние — 50 км), но люди и этому рады. Скорая из Кинешмы доезжает сюда за час-полтора. В Шилекше нет своей больницы — давно закрыли. Врач общей практики принимает в соседних Батманах, до которых как раз и обещают сделать дорогу. Не так давно в деревнях сделали фельдшерско-акушерские пункты (ФАП), но работать в них имеют право только фельдшеры. А врач общей практики — уже нет. Люди пишут везде жалобы с просьбой повлиять на ситуацию, чтобы их врач из местных жителей, которая знает все их болячки, осталась работать, и ее штатную должность сохранили.

— Но никто нас не хочет услышать, — вздыхает Светлана. — Сделали хитро: сначала сказали, что здание, где принимает врач общей практики, в аварийном состоянии, но ремонтировать его не будем. Лучше построим избушку — ФАП. Было собрание, люди съехались со всех окружающих деревень, приехало высокое начальство в сопровождении журналистов, и при всех чиновники дали жителям слово, что у них будет врач общей практики. Люди поверили, но в очередной раз нас обманули. ФАП построили, а потом нам заявили, что врача для работы оставить не могут. Как же вы нам в лицо обещания давали? У нас там и зубной врач работал, и врач общей практики, а теперь никого нет. С зубным мы как-то и смирились. А вот без Веры Борисовны мы пропадем, к ней очередь в три этажа сидит. Она нас всех знает и советы толковые всегда дает. Пока она работает, а что дальше будет — не знаем, в город к врачам не попадешь.

В Шилекше много проблем, как и везде, но нет в ней частого признака современной русской деревни: покосившихся заборов и безнадежно-серых изб.

— Говорят, умирает деревня, а в первую очередь умирают пьяницы, — говорит на прощанье Светлана.

которые за бутылку согласятся помочь. И всё, очень мало алкоголиков осталось. Они же до старости глубокой не доживают. Старые алкоголики умерли, а новые не выросли. Может, конечно, они уезжают в город и там спиваются?.. Но у нас в деревне их действительно стало мало.

«Орден Мужества вряд ли бы дали просто так» 

Возле Шилекшинской сельской школы — хорошо очищенная от снега дорожка и свежий флагшток, на котором развевается флаг России. Еще один висит над входом в здание. Деревянная школа укутана белым снегом, блестящим на солнце, от того она кажется сошедшей с открыток про деревенскую зиму. Но справа от входа висит черная траурная табличка. На ней фотография: в залихватски заломленном на затылок берете 28-летний сержант Сергей Обухов, выпускник этой школы.

Дверь школы закрыта на замок — посторонним вход запрещен. На улице по свежей лыжне пытаются кататься на лыжах четверо ребят лет 9–10. Учитель физкультуры наблюдает за их стараниями.

— Мы с Сергеем Обуховым вместе работали в ИК-12 одно время, — говорит сотрудник колонии, по совместительству школьный физрук. — Но я его почти не знал, просто видел на работе.

Пока дети занимаются, мы с фотографом ждем перемены, чтобы не мешать урокам. Оглядываемся вокруг. У школы расположен мемориал памяти жителям Шилекши, погибшим во время Второй мировой войны, а также умершим уже после войны. Село вроде небольшое, а фамилий много. Видно, что к сохранению памяти о героях войн здесь относятся ответственно.

Наталья Семёнова, директор школы, удивлена приезду нежданных гостей, но соглашается показать нам уголок памяти погибшего выпускника. В небольшой комнате на стене стенд с фотографиями и основными вехами жизненного пути Сергея Обухова. Ниже — стол, на котором стоит портрет Сергея Обухова. Справа от стола — флаг артиллерийских войск.

— Серёжа погиб в июне, — хорошо поставленным голосом говорит Наталья Александровна. — По моей инициативе в сентябре мы начали собирать информацию о нём. Жена прислала материал, школьная поисковая группа собрала интервью у учителей и одноклассников. Здесь фото его школьного и армейского периода. Я сама сделала схему и макет этого стенда, а нам его потом по заказу напечатали.

10 июня 2022 года Сергей Обухов награжден орденом «За верность долгу». 5 июля — «Орденом мужества» (посмертно). Открытие стены памяти приурочили ко Дню героев Отечества 9 декабря. В этот же день состоялось торжественное открытие мемориальной доски на здании школы.

По словам Натальи Семёновой, Сергей был хорошим мальчиком, увлекался компьютерами. Учился посредственно, но был душой класса — веселый ребенок. Девочки его очень любили. Всегда со всеми обращался хорошо. Участвовал во многих внеучебных мероприятиях, в классе был лидером. Одноклассников у Сергея немного: до 9 класса вместе с ним в классе учились 10 человек, а в старших — только 5 ребят осталось. Сейчас в Шилекшинской школе нет старших классов, а всего обучается 40 детей.

— Наши ребята связались с его одноклассниками, они все разъехались из села, поэтому школьники зачитали их воспоминания, — продолжает Наталья Александровна. — На открытие уголка памяти мы пригласили маму, отчима, сводную сестру Сергея, главу администрации сельского поселения, начальник образования тут была. Были и жители села, и бывшие коллеги Сергея из колонии-поселения. Он работал там, когда заочно учился во Владимире в юридическом институте ФСИН. Презентация была организована в холле, актового зала у нас нет. Знакомили детей с биографией Сергея. Это же патриотическое воспитание. Одна из бывших классных руководителей выступить не смогла, плакала.

— Мы сделали запрос в военкомат, и нам прислали ответ, что Сергей погиб в Дослидном Херсонской области, — говорит Наталья Александровна. — Прислали хорошие характеристики из воинской части, письмо командира. Если разобраться, Орден Мужества вряд ли бы дали просто так. Если в этой истории заинтересованы [замешаны] какие-то высокие лица… Правду тогда я не знаю, как узнать?..

«Юрьевичем тебя еще звать рано»

В кабинете памяти школьники самостоятельно соорудили «Парту героев». В «Единой России» пообещали сделать парту, соответствующую единым требованиям по стране, но пока еще не прислали. Один из депутатов обещал и витрины для музея, но их тоже в школе всё еще ждут. А экспонатов здесь и правда много, в одной комнате они не помещаются. В основном они посвящены ветеранам Великой Отечественной войны, особенно ценны оригиналы их писем с фронта. Есть и стенды об Афганской войне, они расположены в школьном коридоре. Во всех войнах потрепало шилекшинских мужчин.

— Из поселка мобилизовали троих мужчин, но они уже не юные, — говорит директор школы о последних событиях. — В основном это те, кто раньше служил по контракту. Добровольцев вроде нет. А мобилизованных пока трое, но я думаю, что и не надо больше, чтобы это последние были.

В школе всё сделано в едином стиле, здесь одновременно по-домашнему уютно и современно. У директора два образования: институт культуры и педагогический. Хотя школа деревенская и деревянная, но, как призналась Наталья Александровна, «всё равно хочется, чтобы было красиво». В соседнем от школьного музея кабинете можно увидеть предметы старины, многим из которых более ста лет.

— Стараемся детей увлекать исторической темой, чтобы они знали наших героев, — говорит Наталья Семёнова. — Дети собирают информацию по своим дедам и прадедам, чтобы им [детям] было интересно, и одновременно они знакомились с историей своей семьи.

добровольческий отряд оформлен официально, и выпускникам школы их участие в движении потом засчитывается при поступлении в вузы. В школе стараются приучать учеников к труду, дети сами убирают за собой в классе, моют доску. Еще у школы есть гектар земли, там они выращивают овощи, из которых потом готовят еду в своей же школьной столовой. Так что, если дорогу к деревне заметет, тут всё равно не пропадут.

— Тяжело детей к труду приучать, — признается Наталья Александровна. — Некоторые родители говорят: «Я лучше ведро моркови куплю и принесу, чем мой пойдет работать». Приходится объяснять, что это важно, труд еще никого не испортил. Когда деревенские дети не понимают, как даже лук воткнуть в землю, это неприятно удивляет.

На прощанье директор школы грустно говорит:

— Сережа всё повторял: «Зовите меня Юрьевич». Я ему отвечала: «Юрьевичем тебя еще звать рано. Когда вырастешь, встретимся и назову тебя так». Так и получилось. Уже будучи взрослым, он со мной встретился, и я его назвала «Сергей Юрьевич». Серёжа заулыбался. Жалко, конечно, мальчишку. Хороший был. И жена молодая вдовой осталась, и 6-летний сын без отца.

«Что будет, если все поднимут руки…»

Александр Кругляков — отчим Сергея Обухова, растивший парня с 11 лет. Александр — бывший сотрудник ФСИН, сегодня на пенсии, но сидеть без дела не может. Теперь он работает бондарем в Шилекшинском доме ремесел. Мастерит деревянные изделия и обучает детей бондарному искусству.

— Мы нашли общий язык быстро, — говорит Александр о Сергее. — Мальчишка был любознательный, любил животных. Конечно, он помогал по дому, это обычная история для сельской местности, здесь лениться не получится.

Александр с улыбкой вспоминает, как иногда они вдвоем с сыном ходили в поход, пока младшая дочь Наташа была еще совсем крохой. Когда дочка немного подросла, стали выезжать на природу всей семьей. На несколько дней ездили с палаткой на берег реки. Отдыхали, ловили рыбу, готовили на костре.

По словам Александра, и в подростковом возрасте с Сергеем проблем особых не было. Они с женой как люди, выросшие в Советском союзе, планировали жизнь ребенка по общепринятому сценарию: отучился в школе, должен куда-то поступить и получить профессию, потом устроиться на работу.

В 2013 году Сергея призвали в армию. Родители организовали дома вечеринку. Не такую многочисленную, как раньше в деревнях было, но собралось человек 10–12 родственников и близких знакомых. Отпускали парня с легким сердцем. В конце службы Сергей подписал контракт и остался служить в Подмосковье.

— вспоминает Александр. — Он просто позвонил нам уже с аэродрома и поставил перед фактом. Я думаю, он хотел быть более самостоятельным, хотя к тому времени он уже и так осмысленно всё делал. Он и звонил нам уже перед посадкой в самолет, потому что знал, что мы начнем шебуршаться, — чтобы у нас не было шанса уговорить его вернуться ближе к дому. Каждый родитель хочет, чтобы у его ребенка всё было хорошо. Понятно, что и у нас в голове есть какие-то шаблоны, никто на волю случая не хочет отпускать. Но не надо всё решать за них, потому что, если что-то пойдет не так, до конца жизни будешь себя винить.

В Крыму Сергей женился на местной девушке. Жили они в частном секторе на окраине Симферополя. По словам Александра, сыну нравился Крым, он хотел там жить. У него было много планов. И дом хотел построить, и детей минимум двух. Планировал баню поставить деревянную, хотя в южном краю бани обычно не строят. А ему хотелось, как дома, чтобы можно было с вениками париться. Считали, сколько понадобится бревен, во сколько обойдется доставка. Сергей говорил, что на расходы не поскупится, будет ставить. Александр не знает, сколько Сергей зарабатывал, но точно не меньше 40 тысяч в месяц. В деревне тоже можно так зарабатывать — если работать в колонии. Но сыну нравилось в армии, это было его дело.

— О том, что он стал участником спецоперации, узнали в конце февраля, и это было очень волнительно, — признается Александр. — Но это его долг. Я сам уже на пенсии после 20 лет службы во ФСИНе. И я понимаю, что это такое. Что будет, если все поднимут руки и скажут, что нет, мол, я в стороне побуду?.. Особенно те, кто в погонах, и их работа напрямую связана с выполнением долга.

За жизнь сына опасались, но плохих новостей с той территории не приходило. Да и если бы были, всё равно Сергей не рассказывал бы. Периодически звонил, в среднем раз в неделю-две. Чаще передавал новости через супругу, она звонила родителям. Говорил, что жив-здоров, всё в порядке. Большего и не рассказывал.

«Не просто же нам земли нужны эти украинские…»

О том, что сержант Обухов погиб, узнали 18 июня 2022 года. Сначала родители не поверили, пока им не позвонили из воинской части, где служил сын. Сразу собрались и поехали в Ростов-на-Дону на машине, там должно было быть опознание. Но командир части опознание произвел до их приезда. Министерство обороны помогло с оплатой похорон.

— Но не могут же они за всё платить, — говорит Александр. — Например, если вы хотите установить памятник. Сами понимаете, сколько карельский гранит или что-то подобное стоит. Это всё, мягко говоря, недешево.

— переживает он о государственной казне.

«Сергей Обухов погиб в селе Дослидное, что в 30 километрах от Херсона», — говорится на официальном сайте администрации Кинешмы. Кроме того, имя Сергея внесено в Книгу Памяти Ивановской области: «Во время боевых действий проявил мужество и отвагу. Ценой собственной жизни спас товарищей, которые благодаря его подвигу смогли выйти из окружения».

В материалах, которые прислали в Шилекшинскую школу из воинской части в Крыму, где служил Сергей, написано, что контрактник Обухов принимал участие в спецоперации с 24 февраля 2022 года. Его командир, майор Кротюк, в частности, написал, что сержант «при моем ранении совместно с лейтенантом Алексашиным оказывал мне медицинскую помощь, а также лично проводил эвакуацию с места моего ранения. В ходе выполнения СВО сержант Обухов выполнял задачи, связанные с риском для жизни… уточнял передний край противника, при этом проявил героизм».

Об обстоятельствах его гибели нигде внятно не написано. Не смог рассказать о них и отчим погибшего. Он лишь путано пересказал вышеупомянутое письмо, дополнив лишь тем, что супруга раненого бойца, которого Сергей сумел спасти, приходила и благодарила жену сына.

В глазах Александра — печаль. Говоря о Сергее, он иногда улыбается, но получается грустно. Рассказывая о жизни сына с детства до последних дней, он ни разу не называет его по имени.

— Есть понимание, для чего всё это? — рассуждает мой собеседник. — До этого мы же тоже знали какими-то урывками через СМИ, что Донбасс бомбят, стреляют по людям. А тут уже напрямую коснулось всех. Как коснулось?

Прошло уже восемь месяцев с момента гибели сына. Мать с отчимом словно живут прошлым.

— Вот есть у нас дома его фотография, иногда я с ним разговариваю, по утрам здороваюсь, — признается Александр. — Он стал мне настоящим сыном, очень больно всё это. Больно смотреть на супругу… И с этим всё равно надо жить как-то.