12 мая, спустя несколько месяцев после полномасштабного российского вторжения в Украину, Швеция и Финляндия официально подали заявку на присоединение к НАТО. Согласно 10-й статье Североатлантического договора, любое государство может стать членом альянса, однако за более чем полувековую историю НАТО у союза не было опыта «экстренного» расширения. Обычно процесс занимает как минимум несколько лет: предыдущий крупный этап расширения, когда к альянсу присоединились балтийские республики, Болгария, Румыния, Словакия и Словения, проходил с 2002 по 2004 год. К 5 июля Швеция и Финляндия успешно преодолели первые этапы: были подписаны протоколы вступления. Однако на стадии ратификации странами — участниками альянса возникли проблемы.

К концу сентября 28 из 30 стран завершили ратификационные процедуры, но в Венгрии и Турции процесс затянулся. Венгрия, по заявлению президента Виктора Орбана, поддерживает вступление Швеции и Финляндии в НАТО и планирует провести ратификацию протоколов в начале 2023 года. Хотя есть небезосновательные подозрения, что проволочки со стороны Будапешта связаны с попыткой выторговать себе взамен более выгодные условия внутри ЕС, всё же Брюсселю удастся продавить Орбана в этом вопросе.

В случае же с Турцией ситуация выглядит гораздо сложнее.

Два условия

Еще летом в ходе Мадридского саммита НАТО Турция, Швеция и Финляндия подписали трехсторонний Меморандум. Документ фактически обозначил два условия, при которых Турция одобрит вступление новых стран в альянс, а также механизмы, при помощи которых эти условия могут быть выполнены.

Первое условие касается военных поставок в Турцию. В 2019 году, после начала Анкарой антикурдской военной операции на севере Сирии, Финляндия и Швеция в числе других стран фактически запретили своим национальным производителям экспортировать оружие в Турцию. До введения эмбарго шведские военные поставки в Турцию стабильно росли, и в 2018 году их объем оценивался в 299 миллионов шведских крон (около 27 млн евро). Для финских военных производителей в 2018 году Турция была основным рынком сбыта: поставки принесли ей порядка 17 миллионов евро.

Второе условие оказалось более проблематичным. В Меморандуме Швеция и Финляндия подтвердили, что признают Рабочую партию Курдистана (РПК) террористической организацией, а также обязались не поддерживать партию «Демократический союз» (PYD, главную курдскую политическую силу в Сирии, которая противостоит и сирийскому правительству Асада, и Турции) и Отряды народной самообороны (YPG, курдское вооруженное формирование в Сирии, боевое крыло «Демократического союза»). На уровне конкретных шагов это означает согласие рассматривать запросы Турции о депортации и экстрадиции террористов, принимая во внимание «информацию, доказательства и разведданные, предоставленные Турцией», и создавать «необходимые правовые рамки» для содействия экстрадиции. Швеция и Финляндия также должны расследовать и пресекать «любую финансовую и вербовочную деятельность» РПК и связанных с ней организаций.

Именно разные представления Турции и Швеции о том, как должно быть выполнено это второе условие, сформулированное в Меморандуме крайне обтекаемо, уже много месяцев тормозят процесс.

Откуда в Швеции курды

Курды — одна из самых больших разделенных наций, которые не имеют своего государства. Этнос «раскидан» по территориям современных Турции, Сирии, Ирака и Ирана. В каждой из этих стран курды составляют меньшинство, хоть и достаточно значительное — от 9% до 18%. Из-за серьезных политических потрясений во второй половине ХХ века в каждой из этих четырех стран в Европу устремился большой поток курдских эмигрантов. В Турции бегство курдов спровоцировали военные перевороты 1970-х годов и вооруженное противостояние с РПК, в Ираке — приход к власти Саддама Хусейна и его антикурдская политика, рассматриваемая некоторыми странами (включая, кстати, Швецию) как геноцид. В Иране — исламская революция 1979 года.

Появлению курдов в Европе в целом и в Швеции в частности способствовала реализуемая с 1970-х годов политика мультикультурализма. В Швеции ее основным драйвером с 1975 года стало правительства Улофа Пальме. Его политика предполагала отказ от жесткой ассимиляционной системы, которая включала необходимость полного принятия шведской культуры и языка. Теперь иммигранты могли сохранять свою культуру, язык, а также обладали равными со шведами правами на социальное обеспечение и голосование на выборах. Помимо курдов, в 1970–1980-е годы в Швецию устремились иммигранты и из других стран, в том числе Польши, Югославии, Греции.

Присутствие курдов заметно и в политической жизни Швеции. Несколько членов диаспоры являются депутатами шведского парламента, а в Стокгольме периодически проходят акции в поддержку независимости Курдистана.

Однако после того, как в 1984 году Курдская рабочая партия начала вооруженную борьбу против турецкого режима, включающую масштабные террористические атаки, правительство Улофа Пальме признало организацию террористической. В причастности к произошедшему в 1986 году убийству Пальме следствие также подозревало РПК. С тех пор шведские власти вместе с другими европейскими странами противодействуют деятельности РПК и даже депортировали нескольких членов партии в Турцию.

Предмет торга

В декабре противостояние Швеции и Турции по курдскому вопросу обострилось. С одной стороны, Швеция послушно депортировала в Турцию членов РПК, которые ожидали получения убежища. С другой — Стокгольм отказался экстрадировать оппозиционного турецкого журналиста Бюлента Кенеша, которого турецкий режим обвиняет в причастности к попытке переворота 15 июля 2016 года. Это решение было принято на основе постановления Верховного суда Швеции: он признал преследование Кенеша политическим.

Кенеш был главным редактором турецкой оппозиционной ежедневной газеты Today’s Zaman, тираж которой достигал 650 тысяч экземпляров. В 2016 году турецкие правоохранительные органы выдали 47 ордеров на арест сотрудников газеты, обвинив их в пособничестве Фетхуллаху Гюлену, который подозревается Анкарой в подготовке переворота. В 2016 году Кенеш прибыл в Швецию в статусе беженца.

Формально Швеция не нарушила условия Меморандума, поскольку не обязалась безоговорочно высылать в Турцию всех подозреваемых в терроризме: она согласилась лишь «рассматривать запросы» о депортации или экстрадиции. Запросы о депортации могут быть удовлетворены в Швеции на уровне миграционных служб — именно они занимаются людьми, чьи заявки о получении убежища еще только находятся на рассмотрении. Меры же по экстрадиции могут относиться только к тем, кто уже имеет право на нахождение в стране, а значит, удовлетворить такой запрос можно лишь по решению суда.

И хотя шведские лидеры, включая премьер-министра и главы МИД, осудили акцию, турецкая сторона осталась не удовлетворена реакцией и запустила собственное расследование.

Одновременно Турция постоянно повышала требования относительно количества «террористов», которые должна выслать Швеция. Если 29 июня прошлого года в списке было 33 человека, то через день их стало уже 73, а 17 января президент Эрдоган заявил о необходимости выслать 130 «террористов». Премьер-министр Швеции Ульф Кристерсон открыто объявил, что Швеция не может выполнить все требования турецкой стороны.

Наконец, 21 января в Стокгольме одновременно прошли курдская антитурецкая демонстрация и согласованный митинг шведских ультраправых у посольства Турции, где был сожжен Коран. Впоследствии появилась версия, что сожжение Корана было оплачено прокремлевским шведским журналистом как раз для того, чтобы отложить на неопределенный срок вступление Швеции в НАТО.

Ответ Анкары последовал незамедлительно: визит шведского министра обороны в Турцию, запланированный на 27 января, был отменен. Глава Минобороны Турции Хулуси Акар заявил, что встреча не имеет смысла, если Швеция продолжает допускать антитурецкие демонстрации. В Стамбуле у консульства Швеции прошли ответные антишведские демонстрации. А позже Эрдоган объявил, что Швеции «не стоит больше ждать» ратификации протоколов. Запланированная встреча представителей Турции, Швеции и Финляндии также была отменена.

Это большая политика

Эрдоган далеко не первопроходец борьбы Анкары за экстрадицию и депортацию членов РПК. Да и сам конфликт вокруг этой проблемы связан не только с Швецией: вступление страны в НАТО лишь обострило давнюю проблему по линии Турция — ЕС. Депортации случались и раньше. Например, в 1999 году Турция требовала экстрадиции одного из лидеров РПК от Италии, а с 2006 по 2016 год запросила экстрадицию 136 «террористов» из Германии, и лишь три из этих запросов были удовлетворены.

Для Турции курдская проблема остается одной из самых серьезных с момента основания Ататюрком национального государства. Число курдов в Турции доходит до 15 миллионов человек, что составляет до 20% населения страны, а кровавая борьба за независимость Курдистана, включая крупные теракты, организованные РПК, продолжается с 1980-х годов.

Как отмечает в комментарии «Новой-Европа» востоковед Виктор Семенов, во внутриполитическом отношении Турция стремится ослабить влияние террористических группировок. Прежде всего, речь идет об РПК, которая признана в Европе террористической, но также о PYD и YPG. А во внешнеполитическом — ей важно подать сигнал всем членам альянса, что она требует системного решения проблемы с группировками, которые «в Турции считают террористическими».

Но есть у Эрдогана и еще несколько задач, на решение которых работает курдский вопрос. Прежде всего, это приближающиеся президентские выборы, которые пройдут в мае этого года. У многих оппозиционных групп внутри самой Турции, говорит Семенов, уже есть претензии к Эрдогану: его обвиняют в мягкотелости, так как он «пошел на уступки, на которые не должен был идти».

На другую возможную цель Эрдогана указывает эксперт по Ближнему Востоку, корреспондент «Коммерсанта» Марианна Беленькая: курдская проблема — это рычаг, с помощью которого можно повлиять на поставки военных самолетов в Турцию США.

— Анкара дает понять: посмотрим, как вы решите вопрос с самолетами, и тогда подумаем про расширение НАТО. В Вашингтоне, особенно в Конгрессе, наоборот, считают, что самолеты должны быть поощрением Турции за «хорошее поведение», — считает эксперт.

Запланированная сделка с покупкой 40 F-16 оценивается в 20 миллиардов долларов, новые самолеты могут быть использованы в турецкой операции в Сирии. Администрация Байдена поддержала продажу, но натолкнулась на сопротивление в Конгрессе.

Так курдский вопрос оказался камнем преткновения в решении сразу нескольких задач «большой политики»: для Швеции он открывает путь вступления в НАТО, а для Турции решает проблемы как внутри страны, так и на международной арене. Кажется, последнее, что при этом интересует больших политиков, — это сами курды и их благополучие.

«Стресс и страх»

По словам представителей самого курдского сообщества в Швеции, многие члены диаспоры находятся сейчас в состоянии «стресса и страха».

Журналист Бюлент Кешен, запрос о выдаче которого Швеция сочла политическим, отмечает, что многие курды в Швеции полагают, что за ними следят турецкие спецслужбы (Национальная разведывательная организация, MIT). К этому добавляется страх того, с какой легкостью они могут быть признаны турецким правительством террористами и экстрадированы в Турцию. За последние несколько лет под следствие по делу о терроризме попали почти два миллиона турецких граждан. В декабре случилась очередная депортация: турецкому гражданину, подозреваемому в связях с РПК, отказали в убежище, и он был выслан в Турцию, где сразу отправился в тюрьму. Под угрозой депортации остаются и другие курды, которым отказали или могут отказать в убежище.

Курдский журналист и общественный деятель в Швеции Курдо Бакси в комментарии «Новой-Европа» также отметил, что в декабре на фоне растущих запросов со стороны Турции курдское сообщество охватил страх. По словам Бакси, большая часть курдской диаспоры в Швеции настроена против Эрдогана.

Кенеш замечает, что состояние «стресса и страха» сказалось и на курдском участии в протесте: лишь немногие курдские активисты и сочувствующие им шведы организовывали акции протеста и выступали против уступок турецкому режиму. Кенеш опасается, что эти настроения продолжат нарастать.

В то же время Бакси, напротив, считает, что после декабрьских событий, когда суд отказал в экстрадиции Кенеша, а руководители государства публично заявили, что не собираются выполнять все требования Эрдогана, курдское сообщество несколько воодушевилось. Представители диаспоры почувствовали защиту шведской независимой судебной системы, и появилось ощущение, что Стокгольм стал «меньше прислушиваться к Эрдогану».

В ожидании выборов

В текущей ситуации у Швеции практически не остается рычагов воздействия, чтобы повлиять на готовность Эрдогана ратифицировать протокол вступления страны в НАТО, считает Пол Левин, исследователь международных отношений и директор Института турецких исследований Стокгольмского университета.

— Беднякам не приходится выбирать. Швеция находится в положении просящего о вступлении в НАТО, а Турция имеет право помешать этому, — так он описывает положение Стокгольма.

И выбраться из этой тупиковой фазы конфликта до майских выборов в Турции вряд ли удастся.

По мнению Левина, могла бы помочь «тихая дипломатия». Предыдущее шведское правительство было левым, и членами левых партий являются курды, участвующие в шведской политике. Поэтому сформированному в прошлом году правому правительству нового премьера Швеции Криcтерсона, несомненно, будет легче найти общий язык с Эрдоганом. Однако на это требуется время. Швеция уже делает всё, что от нее зависит и что позволяет шведское законодательство.

Помочь «продавить» турецкую сторону, отмечает Левин, могло бы вовлечение других членов альянса, где проживают большие курдские и турецкие диаспоры, — таких как Германия или Франция. Особенно если Венгрия в скором времени ратифицирует протоколы и Анкара останется в одиночестве. Также эффективным рычагом влияния в руках администрации Байдена могла бы стать жесткая позиция конгрессменов США, которые выступают категорически против поставки F-16 турецкому режиму.

Однако очевидно, что о перспективе скорого вступления Швеции в альянс можно забыть — в лучшем случае к этому разговору удастся вернуться после выборов в Турции 14 мая. До этого же главная задача Швеции, считает Левин, не ухудшить ситуацию, а также заручиться поддержкой других членов альянса.

Что касается судьбы курдов, то на текущий момент шведский суд не одобрил ни одного турецкого запроса на экстрадицию — правительство и суды заняли однозначную позицию. И если единичные депортации, особенно тех, кому уже отказали в статусе беженца, возможны, массовых экстрадиций ожидать точно не стоит.