«Вы тоже не покинете свое место, пока не сдохнете?» — спрашивает главврача пациентка. В ее анамнезе опухоль головного мозга, как и у врача, у нее заключен контракт с потусторонней силой. Больница, в которой лежит девушка, 13-я клиническая, необычная: в стенах советского НИИ, выполненного в лучших традициях модернизма, изгоняют демонов. Делает это команда врачей, состоящая из Данилы Козловского, Виктории Исаковой и Паулины Андреевой. Козловский играет хирурга Кирилла: его герой сам не только врач, но и пациент. В этой больнице вообще нет здоровых людей, даже персонал чем-то болен: каждый из сотрудников чем-то одержим. Слияние мистики и будничного процедурала оказывается забавным и увлекательным: герой Козловского смешно и цинично шутит, борясь с бесами на операционном столе, а главврач, в котором сидит Люцифер, — трогательное воплощение российского бюджетника. Чертовщина, скрещенная с российской действительностью, стала уверенным комедийным приемом: бесноватый врач человечнее здорового чиновника, авторитарно курирующего больницу.

Актуальные вопросы подчас подчиняют себе сюр, творящийся на экране: мы видим лесбиянку, которая не может принять свою идентичность и чуть не гибнет от разрушительных сомнений. Ее демон — не идентичность, а закон о пропаганде и «скрепы». Режиссер с медицинским педантизмом всматривается не в симптомы проблем, а в их корень: это боязнь быть собой, общественная стигма и массовое безразличие.

— Это сказка про русских, — говорит Клим Козинский. — Про то, какие демоны живут в русских и как эти демоны управляют человеком. Например, во второй серии есть демон суккуб: мы думаем, что пациентка — изменница, а это про сексуальную идентификацию. Человек подвержен давлению и не может внутри состояться как сексуальная единица — очень русская проблема сейчас. В сериале это скрыто: после того как вступили в силу все законы, эту историю не получилось рассказать так, как она изначально была задумана.

«13 клиническая» не только поднимает общественные проблемы, но и вполне соответствует духу современных сериалов. Здесь смешались «Доктор Хаус» и «Очень странные дела», из которых в Подмосковье перекочевали государственные секретные учреждения, синти-поп и, конечно, монстры.

Тем не менее, Клим Козинский старается копать глубже: многие диагнозы, например, стали библейской отсылкой. В одной серии Кирилл оперирует беременную женщину, пораженную Велиалом, — падшим ангелом, в другой борется с Люцифером, в третьей изгоняет из девушки суккуба. Издали фабула сериала и вовсе напоминает гоголевскую «Ночь перед рождеством»: смекалистый протагонист обыгрывает нечисть и помогает людям.

В перерывах между экзорцизмом, операциями и МРТ Кирилл флиртует с медсестрой — тогда сериал превращается в натянутый ромком, за которым не очень интересно следить. И дело не в актерской игре Данилы Козловского (она очень убедительна), а в том, что эта сюжетная линия скомкана и поспешна. Автор перенасыщает картину событиями, персонажами и символизмом — и на 8-й серии вы теряетесь.

Финал превращается в болезненную головоломку и тщетные попытки вспомнить, что случилось в прошлой серии. А начиналось за здравие: любопытная задумка, крепкая операторская работа Генриха Медера и редкие антивоенные обертоны — Данила Козловский пьет из кружки с надписью «За мир». Но сам режиссер, по его словам, не стремился к какой-то политической актуальности.

— Война и есть война, — говорит Клим Козинский. — Мне к тому, что сейчас происходит и что об этом говорят, добавить нечего. Вернусь ли я в Украину? Жизнь покажет.