Облавы

В нынешнюю кампанию в российскую армию планируется призвать 120 тысяч солдат — примерно на 7,5 тыс человек меньше, чем прошлой осенью, но достаточно «даже при проведении спецоперации»: такое количество призывников, по словам представителя Генштаба контр-адмирала Владимира Цимлянского, «полностью удовлетворяет потребности силовых структур России».

Весной недостающее количество срочников обычно добирают за счет студентов последних курсов — в осенний же призыв правозащитники из года в год фиксируют больше жестких нарушений. Прежде всего это силовые «облавы» — когда призывников доставляют в военкоматы при помощи сотрудников полиции.

Об одной из таких облав исполнительный директор АНО «Школа призывника» Алексей Табалов сообщил на своей странице в фейсбуке 25 ноября. На горячую линию школы позвонил молодой человек, которого задержали на улице в Москве, якобы изъяли паспорт и силой отвезли в военкомат — ему удалось сбежать, но без паспорта.

— Он приехал в Москву на днях с Дальнего Востока, жил в общаге или хостеле, — сообщил Табалов в разговоре с нами. — С утра пошли облавы. Его, спросонья, вместе с другом и еще кого-то просто загрузили в машину и увезли в военкомат, где заперли, отобрали паспорта и сказали: «Давайте проходите призыв». Он, конечно, начал сопротивляться, задавать неудобные вопросы, ему стали угрожать, он додумался позвонить нам. Воспользовался суетой и вышел через черный ход. Паспорт призывника остался в военкомате, правозащитник посоветовал ему написать жалобу в военную прокуратуру.

— Если в начале декабря военкоматы поймут, что не справляются с планом, на расширенном заседании призывной комиссии могут быть даны указания выполнять план активнее, то есть проводить так называемые облавы — когда человек отправляется в [воинскую] часть с нарушением процедуры, «одним днем», — говорит глава «Солдатских матерей Санкт-Петербурга» Оксана Парамонова.

Правозащитники ожидают больше нарушений во время этой призывной кампании также из-за недавних ошибок в ходе «частичной мобилизации». Учитывая сжатые сроки призыва и неизбежное — как минимум частичное — наложение двух кампаний, ситуация может повториться.

Нарушения из призыва в призыв

Чаще всего во время нынешней осенней призывной кампании, как и в другие, военкоматы нарушают процедуры при проведении медосвидетельствования. На втором месте — отказы замены военной службы на альтернативную гражданскую (АГС). На третьем — отказы в отсрочках от военной службы, досрочные вызовы в военкомат, запугивания и угрозы возбуждения уголовного дела.

По словам юриста и сопредседателя волгоградской правозащитной организации родителей военнослужащих «Материнское право» Сергея Семушина, некоторые нарушения длятся по нескольку лет, из призыва в призыв. И защитить права призывника из-за широких полномочий призывной комиссии бывает практически невозможно.

— У одного из призывников плоскостопие третьей степени — он подлежит освобождению от призыва на военную службу и должен быть зачислен в запас, — сказал правозащитник в разговоре с нами. — Но при прохождении медицинского освидетельствования в военкомате врач, осматривая его ноги, говорит, что не видит третьей степени плоскостопия. Хотя диагноз устанавливается исключительно по рентгеновским снимкам, а никак не визуально. Из-за этого в течение пяти призывов вместо освобождения ему дают отсрочку.

В столичных военкоматах призывникам часто отказывают в доступе к личному делу.

Они закрепляют за призывниками и их родственниками право знакомиться с материалами личного дела, а также получать дубликаты и выписки из них. Однако, несмотря на нормы закона, правозащитникам поступают жалобы на военкоматы, особенно московские, — о том, что они продолжают нарушать права призывников и отказывать в доступе к личным делам — таких жалоб, по словам Оксаны Парамоновой, обычно около 15%.

«Кто и как определяет годность — большие вопросы»

Типичные нарушения при медосвидетельствовании, как следует из жалоб призывников, — неподобающий статус врачей или их квалификация, отсутствие лицензии на проведение военно-врачебной экспертизы. Например, когда хирург освидетельствует молодых людей с ортопедическими или кожными заболеваниями.

Но не только. Правозащитники фиксируют самые разные нарушения, от отсутствия анализов до фальсификации документов, искажений и даже вычищения диагнозов.

— Расписание болезней защищает право призывника на жизнь и здоровье, но кто и как определяет годность — большие вопросы, — говорит Оксана Парамонова. — Статус и ответственность врачей-специалистов, которые освидетельствуют призывников, не определены, они не входят в состав военно-врачебной комиссии (ВВК). В отношении мобилизованных вообще даны указания не проводить ВВК ни на этапе призыва, ни впоследствии в воинской части. При этом и в расписании болезней изначально много казусов: например, срочник с одной ногой должен быть комиссован, а мобилизованный — нет. Но болезнь — она и есть болезнь: ей все равно, как составлено расписание болезней.

Врачебные комиссии и раньше стремились занижать серьезность заболевания призывника, несмотря на законодательно утвержденный перечень. Но нынешний призыв многократно увеличил риски для тех, кто не может или не хочет служить. Если раньше, до мобилизации, призывник с заболеванием просто отправлялся в запас, то теперь он попадает под категорию подлежащих мобилизации.

Поэтому, по прогнозам некоторых правозащитников, в этот призыв военкоматы будут чаще и легче переводить призывников в запас, освобождая от военной службы.

— Эти люди будут попадать под мобилизацию, если она возобновится, — поясняет Оксана Парамонова.

Впрочем, правозащитники в регионах пока такой тенденции не наблюдают. Но инструменты, которыми они рекомендовали пользоваться призывникам до мобилизации, чтобы доказать свое право не служить по здоровью, все равно требуют корректировки. Например, раньше правозащитники советовали не пользоваться правом на отсрочку, поскольку, пользуясь им, призывник автоматически признавал свою годность к военной службе.

Сейчас, по словам Парамоновой, отсрочка дает возможность не попасть в запас и, значит, избежать мобилизации:

— По первой волне мобилизации мы видели, что мобилизуют людей и без боевого опыта, не служивших и имеющих категорию В. Вряд ли в ближайшее время законодатели четко пропишут эти критерии, да и зачем.

Правозащитники также прогнозируют, что военкоматы по минимуму или совсем не будут отправлять призывников на дополнительные медобследования, без которых нельзя точно определить категорию годности. А если и будут, то пройти их призывники вряд ли успеют: запись на допобследование обычно идет за месяц.

По словам юриста по военно-гражданским отношениям из Санкт-Петербурга Александра Горбачева, заниженная оценка годности приводит к тому, что с некоторыми серьезными заболеваниями теперь можно служить.

— Целиакия, например, раньше без вопросов давала непризывную категорию. Армейский рацион не подразумевает спецдиет, — объясняет он. — Весной мне стали известны два случая в Санкт-Петербурге, когда людей с целиакией призвали в армию. Мы отправили запрос в главный центр военно-врачебных экспертиз, и приложили его ответ, когда мужчины обжаловали отказ призывной комиссии в суде. В итоге, их не призвали.

«Не убедил суд в наличии убеждений»

Одна из наиболее часто встречающихся жалоб во время призыва, по словам правозащитников, — отказ в замене военной службы АГС.

Жалобы на такие отказы, по словам Оксаны Парамоновой, обычно составляют 40–45% от общего количества нарушений. В регионах — меньше: по данным волгоградского «Материнского права», не больше 25%.

Часто призывника вызывают на несколько мероприятий одновременно: на медицинскую и призывную комиссию, а иногда — сразу и на отправку в воинскую часть.

— Еще годность не определили — а уже, получается, призвали, — объясняет Оксана Парамонова. — Это типичная ловушка. Особенно часто она встречается, если призывник написал заявление на АГС. Когда есть решение врачебной комиссии, то призывная комиссия, имея уже возможность призвать в армию — ведь человек признан годным, — рассматривает заявление на АГС формально и отказывает.

Сам по себе отказ в переводе на АГС, по словам правозащитницы, автоматически не приводит к отправке призывника в армию. Но если при этом есть решение обеих комиссий (врачебной и призывной) — могут отправить служить.

— В этом смысле отказ в АГС даже, может, более желателен: у человека продлевается переговорная часть — его нельзя призывать в армию, пока он обжалует решение об отказе в суде, — объясняет правозащитница.

По словам Александра Горбачева, во время весеннего призыва обращений по обжалованию отказов о замене военной службы на АГС было больше, чем обычно. Самих заявлений о замене было тоже больше, чем в прошлые годы. Но практически все решения призывных комиссий об отказах устояли в суде.

— Действующее законодательство предоставляет неограниченные возможности, так что засилить решение призывных комиссий в суде — не проблема, — объясняет он. — Мне известны единичные случаи успеха замены военной службы на АГС у призывников. Выигрывать дела если и удается, то только по техническим причинам: например, неполный состав комиссии или не заслушали заявителя. Суды, как правило, не берутся оценивать уважительность причины — что несение военной службы не соответствует убеждениям молодого человека — и выносят решение с формулировкой, что призывник «не убедил суд в наличии у себя таких убеждений».

Один из таких отказов юристы волгоградского «Материнского права» обжалуют сейчас в вышестоящей призывной комиссии.

— Призывная комиссия даже не пояснила, какие еще документы должен предоставить призывник. Те, что требуются по закону — характеристика и автобиография, — были приложены к заявлению, — рассказал Сергей Семушин. — Военный комиссар сказал, что он против удовлетворения заявления, члены комиссии его поддержали, даже не заслушав призывника.

По словам Алексея Табалова, часто призывники сами нарушают сроки подачи заявлений на альтернативную службу, а вернуть человека из армии или произвести замену военной службы на гражданскую «почти нереально».

— Правда, сейчас мы прорабатываем схему замены военной службы на гражданскую, даже если срочник уже ушел в армию, — говорит Алексей Табалов. — Он сможет отказаться от выполнения боевых задач и участия в военных операциях и потребовать замены на АГС, если осознал, что военная служба претит его принципам и убеждениям.

Между тем во время «частичной мобилизации» власти вовсе запретили гражданам пользоваться правом замены военной службы на гражданскую, что, по мнению юристов и правозащитников, незаконно. Суды при этом отказывают мобилизованным в их желании проходить АГС. 30 ноября впервые суд вернул мобилизованного на службу по гражданской специальности.

«Зачем срочников переписывать в контрактников, если есть мобилизованные?»

Срочники имеют право заключить контракт на военную службу — но только после того, как отслужат не менее трех месяцев. В конце зимы и весной матери срочников сообщали, что их сыновей якобы заставляют подписывать контракты. Военные комиссары в ответ рекомендовали обращаться на горячую линию региональных военкоматов.

В августе президент России Владимир Путин подписал указ об увеличении штатной численности Вооруженных сил РФ на 137 тысяч — до 1 150 628 человек. Рост произойдет за счет контрактников, не срочников.

— Зачем срочников переписывать в контрактников, если есть мобилизованные? Призыв — это регулярное обновление армии, чтобы поддерживать боеготовность вооруженных сил, — объясняет Алексей Табалов.

Вместе с тем жалобы на понуждение солдат к заключению контрактов в некоторых регионах продолжают поступать, иногда родственникам удается пресечь такие попытки. Представители военных округов согласны, что это незаконно, и рекомендуют обращаться в военную прокуратуру.

Доказать факт давления или понуждения к заключению контракта, говорят правозащитники, почти невозможно.

— Даже если на солдат действуют морально, подписывают контракт они сами, — напоминает Алексей Табалов. — Человек сам хозяин своей судьбы: если он подписал — правозащитники тут ничем уже не помогут.

«Обстоятельства службы»

1 ноября министр обороны РФ Сергей Шойгу заявил, что срочников не будут направлять в зону СВО, а 25 ноября, накануне Дня матери, Владимир Путин встретился с матерями и женами военнослужащих, участвующих в СВО. Авторы телеграм-канала «Можем объяснить» утверждают, что на встречу позвали только «карманных» матерей, лояльных власти.

Матери срочников начиная с февраля регулярно жалуются правозащитникам на то, что их сыновья предположительно находятся на приграничных территориях под обстрелами. Матери выходят на пикеты. С конца октября родственники мобилизованных россиян выходили на протесты в 15 регионах, требуя, чтобы их близких обеспечили всем необходимым и вывели из-под обстрелов.

Но, по словам правозащитников, нарушений тут нет: по закону солдат-срочников могут перемещать по территории РФ без их согласия. А после прохождения четырех месяцев обучения и получения военно-учетной специальности могут привлекать для выполнения задач в условиях вооруженных конфликтов. В законе не сказано, за пределами РФ или нет.

— Если срочник попадает под обстрел на приграничных территориях, то это считается обстоятельствами службы, — говорит Алексей Табалов. — Думаю, в боевых операциях они не будут задействованы, максимум — в тыловом обеспечении: принеси-унеси, погрузка-разгрузка эшелонов, складов, обслуживание военной техники. Во-первых, они неподготовленные: мобилизованные хотя бы имеют боевой опыт и ВУС, а призывника нужно учить минимум три-четыре месяца. Плюс, куча весенних обращений матерей к правозащитникам, в СМИ и правоохранительные органы, куча инцидентов дали эффект. Сейчас [власти] этого побаиваются — без лишней на то необходимости, когда есть мобилизованные, не будут злоупотреблять.

По словам Оксаны Парамоновой, важно понимать, что именно делают срочники в первые четыре месяца учебы, если находятся на приграничных территориях: сидят в палатке или непосредственно участвуют в военных действиях.

По словам Алексея Табалова, в последние месяцы солдат массово перекидывали в Брянскую и Белгородскую области, достаточно близко к линии соприкосновения. Сейчас идет только плановая ротация солдат. Оксана Парамонова по-прежнему говорит о массовых жалобах на отправку в приграничные регионы.

— Какие намерения у Минобороны, мы можем только предполагать. Вообще, все не очень понимают, что такое «зона СВО» и где «линия соприкосновения». Будь я матерью, один из вопросов, который я задала бы военкомам и властям, — про зону СВО.

— Например, по документам солдат в учебке, по факту не в учебке, где-то на приграничной территории, — объясняет Парамонова. — Если мама начнет возмущаться, то ей, например, вообще могут сказать: «Ваш сын дезертир, в части его нет. Где он?» Родителям надо задавать эти вопросы, пытаться прояснить. Одной матери приходила разная информация — что ее сын был в разных местах одновременно. Людям не до этого — спрашивают только про условия и еду, а потом случайно узнают, например, что сын по документам был еще 22 февраля уволен. А по факту еще два месяца воевал.

Срочники и мобилизация: есть ли связь?

По словам правозащитников, осенний призыв в сравнении с мобилизацией проходит планово. Некоторые собеседники «Гласной» считают, что на фоне мобилизации призыв ушел на второй план: военкоматы отдыхают и набираются сил.

— Думаю, и «первую» мобилизацию прекратили потому, что организационно военкоматы не вывезут два процесса — одновременно с призывом, — считает Алексей Табалов. — И тех и других надо где-то размещать, а вместе нельзя: структуры не выдержат нагрузки. Маршрут у призывников: «военкомат — сборный пункт — учебки — действующие воинские части». У мобилизованных примерно такой же. Теоретически они не могут быть перемешаны, по факту почти уверен, что они сталкиваются.

Прямой связи между мобилизацией и призывом, которая бы кардинально изменила осеннюю кампанию, по мнению правозащитников, нет. И объявление второй волны, считают они, не зависит или мало зависит от результатов осеннего призыва.

— Фактически обоснование [для второй волны мобилизации] не должно быть связано с выполнением или невыполнением плана призыва, — считает Александр Горбачев.

Мощного общественного института, объединяющего жен и матерей мобилизованных, который мог бы влиять на власти столь же эффективно, как объединения солдатских матерей, по словам Оксаны Парамоновой, в России еще не появилось.

— В отношении солдатских матерей есть некий общественный договор, известный нам в виде заверения властей, что срочников в зоне СВО не будет, — объясняет Оксана Парамонова. — Но весной оказалось, что они там есть. Благодаря давлению со стороны солдатских матерей власти сказали, что это ошибка, и продлили общественный договор. Но в случае с мобилизацией общественный договор «забирать только с боевым опытом» снова не сработал, она коснулась всех. По сравнению с солдатскими матерями, родственники мобилизованных не были возмущены этим глобально. У меня есть предположение, что срочников, в отличие от мобилизованных, поэтому и не дергают [в зону СВО]: власти помнят опыт чеченских войн и солдатских матерей, которые воспринимаются ими как мощная противодействующая и, что важно, правая общественная сила. А у жен и матерей мобилизованных как у общественного института большого опыта еще нет.

Вторая волна мобилизации, если она будет объявлена, по словам Парамоновой, может коснуться и окончивших службу срочников, которые находятся в запасе, — для них, считают и другие юристы, «передышки не будет».