Это, собственно, всё, что нужно знать о перспективах ведения бизнеса в России.

Через несколько дней, 24 ноября, братьям Магомедовым огласят приговор. Прокуратура уже запросила им огромные сроки: Зиявудину — 24 года, Магомеду — 21 год. Для обоих — в колонии строгого режима.

«Новая газета Европа» рассказывает историю братьев, расцвет бизнеса которых пришелся на недолгое президентство Дмитрия Медведева, а закат — на возвращение Владимира Путина и его четвертое президентство. Отдаленно их судьба напоминает историю компании ЮКОС — с той лишь разницей, что 15–18 лет назад попавшему в опалу в России бизнесу предъявляли исключительно экономические обвинения: налоги, отмывание, хищения. Да и сидели предприниматели в колониях общего режима. Сегодня ловко вменяемая бизнесу 210-я статья увеличивает людям сроки в два раза и предусматривает исключительно строгий режим. Дело братьев Магомедовых, кажется, заканчивается гораздо печальней, чем все остальные предпринимательские кейсы в современной истории России.

Фундамент

Магомед Магомедов родился в 1967 году в селе Шотота Хунзахского района Дагестана, а его брат Зиявудин — на полтора года позже в столице республики Махачкале, куда к тому времени переехала семья. Отец работал ассистентом на кафедре оперативной хирургии Дагестанского медицинского института, мать преподавала русский язык и литературу в школе. В Махачкале братья окончили одно из самых престижных заведений — 39-й лицей — и были там на хорошем счету. О Магомеде отзываются как о вундеркинде: хорошо учился, участвовал в олимпиадах по математике и физике, а в старших классах поступил во Всесоюзную заочную математическую школу при МГУ. Зиявудин также запомнился всем: он много читал и вступал в диспуты с учителями истории. После окончания школы оба — сначала старший, потом младший — отправились в Москву и поступили на экономический факультет МГУ. Их родному деду пришлось продать свою «семерку», чтобы у внуков в чужой Москве на первое время были хоть какие-то деньги.

Деньги появятся. Спустя два десятка лет братья компенсируют всё сполна, и не только родным. Они будут опекать и родную школу в Дагестане, и прочие социальные объекты в республике.

Первый бизнес

В Москве свои первые крупные деньги братья стали зарабатывать, еще будучи студентами. По окончании учебы в МГУ, по данным Forbes, у них появился первый белый «Мерседес». Сам Зиявудин рассказывал журналистам, что первый миллион заработал на торговле оргтехникой и компьютерами. Затем от торговли братья перешли к финансам — вместе с двоюродным братом Ахмедом Билаловым (будущим вице-президентом Олимпийского комитета России: Билалов, впрочем, тоже попадет в опалу) работали в компании «Интерфин», основной бизнес которой был связан с облигациями внутреннего валютного займа.

Затем был банк «Диамант» — крупный игрок на рынке Москвы, занимавшийся серыми и черными схемами; в 2001 году банк лишился лицензии — тем не менее все обязательства перед вкладчиками выполнил. Благодаря ему у Магомедовых появился бизнес по торговле нефтью. Это и свело их с государственной компанией «Транснефть», которая и стала их главным бизнес-партнером на многие годы. Сначала компании Магомедовых строили для «Транснефти» инфраструктуру, а затем госкомпания взяла своих подрядчиков в совладельцы портового бизнеса: сначала Приморского торгового порта, а затем Новороссийского морского торгового порта — жемчужины бизнес-империи Магомедовых. И из-за сделки по продаже этого порта в 2018-м они, собственно, и окажутся в Лефортово. Но до нее еще далеко. На дворе — середина 2000-х. Свои активы Магомедовы объединяют в группу компаний «Сумма».

***

«По-моему, всё получилось великолепно», — стоя на сцене Большого театра в 2011 году, торжественно отзывался о ремонте здания президент Дмитрий Медведев.

На большом видеоэкране дублировался логотип группы компаний «Сумма», а голос ведущего сообщал, что реставрацию Большого проводил Зиявудин Магомедов, его «Сумма» и благотворительный фонд «Пери». Он действительно сделал многомиллиардный ремонт по просьбе самого президента Медведева. Бывший субподрядчик тянул с ремонтом с 2005 года и так его и не сделал.

Когда-то Зиявудин учился на одном курсе экономфака МГУ вместе с давним соратником и помощником Медведева Аркадием Дворковичем. Дружба сохранилась на долгие годы. Дворкович, будучи замом Медведева, курировал топливно-энергетический комплекс, промышленность, сельское хозяйство и транспорт — основные отрасли, в которых так или иначе присутствовала «Сумма».

Словом, расцвет бизнеса братьев Магомедовых действительно пришелся именно на президентство Дмитрия Медведева. Созданная к тому времени группа компаний «Сумма» была крупным инфраструктурным игроком: владела несколькими портами (в том числе Новороссийским, крупнейшим по грузообороту в стране), крупнейшими в России железнодорожным контейнерным оператором «Трансконтейнер» и оператором зернового рынка «Объединенная зерновая компания», транспортной группой FESCO, Якутской топливно-энергетической компанией, долями в зерновых терминалах, стала владельцем оператора терминала в порту Роттердама. Кроме того, Магомедов инвестировал в высокотехнологичные стартапы Uber, Virgin, Hyperloop и другие.

К 2018 году состояние Зии Магомедова оценивалось в $1,2 млрд, он входил в список Forbes.

Ему, помимо «экономики», тоже пристегнут «создание преступного сообщества». Все трое — Магомедовы и Абызов — сейчас в Лефортово. Медведев за эти годы в президентское кресло так и не вернулся, в 2020 году был отправлен в отставку и с поста премьера, а сейчас переквалифицировался в «ястреба» и активно выступает за войну с Украиной.

Но до необратимо-печальных событий в жизни каждого из вышеописанных лиц еще несколько лет. Да и масштабной войны, казалось бы, ничего не предвещает.

…«Сумма» получает многочисленные господряды на строительство и реконструкцию стадионов, нефтепроводов, аэропортов, федеральных дорог и объектов культурного значения: домика-музея Петра Первого в Голландии или храма в Кронштадте. Отдельно и не публично братья занимаются благотворительностью: детскими домами и школами в родном Дагестане, финансированием крупных спортивных проектов.

Талант дружить

Отчасти успешность бизнеса братьев в 2009–2018 годах сегодня многими, кто знал Магомедовых, объясняется тем, что они как люди восточные умели дружить и выстраивать отношения с нужными людьми. Об обоих братьях отзываются чуть ли как не о гениях дружбы: они всегда помнили, что обещали другим, и также помнили, что обещали им.

Если Зиявудин крепко дружил с Аркадием Дворковичем, то старший Магомед еще в начале 2000-х глубоко ушел в политику. Семь лет (с 2002 по 2009) был членом Совета Федерации от Смоленской области, защитил диссертацию, став кандидатом экономических наук, потом состоял в «Единой России». Впрочем, в коррупционных скандалах замешан не был, одиозных инициатив и законопроектов, как некоторые его коллеги-сенаторы и депутаты, никогда не выдвигал. Дружил с Сергеем Шойгу. Последний, говорят, и приведет его в «Ночную хоккейную лигу» — официальное объединение любительских хоккейных клубов, чьи игры проходят по ночам. Оно появилось в 2011 году по инициативе Владимира Путина, который ежегодно выходит на площадку с победителями матчей в компании как раз нынешнего министра обороны Шойгу, миллиардеров Аркадия и Бориса Ротенбергов, Геннадия Тимченко и других. Спортивный Магомедов-страший достаточно быстро вырос до победителя и был не просто игроком, но последние годы — вплоть до ареста — президентом правления Лиги. А принадлежавший на паритетных началах «Сумме» Магомедовых и «Транснефти» Новороссийский морской торговый порт стал главным спонсором Лиги.

Младшего Зиявудина больше занимали единоборства. Вплоть до ареста он спонсировал команду Eagles, куда входили несколько десятков российских бойцов, и Fight Nights Global — промоутерскую организацию, проводящую бои по смешанным единоборствам. Сам часто тренировался, дружил с бойцами и финансировал их подготовку и лечение, включая вложения в спортивную карьеру чемпиона по боям без правил из Дагестана Хабиба Нурмагомедова.

Несмотря на родство, братья оказались совершенно разными по натуре. Старшего отличают спокойствие и рассудительность и в то же время сложность характера, младшего — эмпатия, но и одновременно вспыльчивость и нежелание идти на компромиссы с бизнес-партнерами. Старший считал, что с государством торговаться и спорить нельзя. Младший шел на спор, даже если бизнес-партнеры пользовались большим административным ресурсом от государства.

Зиявудин оказался слишком нетипичным представителем современного российского бизнеса. Бизнеса со своими негласными понятиями, кодами и правилами, несоблюдение которых — прямой путь или в эмиграцию, или в тюрьму. И эта недоговороспособность Зиявудина с людьми, близкими государству, — возможно, еще одна причина того, почему он и его брат оказались в СИЗО.

К слову, за несколько лет до СИЗО общение братьев прекратится. По словам людей из их окружения, Магомеду не нравился стиль ведения бизнеса Зиявудина. «Развод» по активам затянется. Формально Магомед оставался партнером брата, являясь акционером ряда компаний, входивших в «Сумму», но к управлению общим бизнесом отношение иметь перестал и не принимал участия в проводимых «Суммой» совещаниях. Взаимодействие братьев по остающимся деловым вопросам шло через юристов и сотрудников компании. В 2012 году Магомед и Зиявудин перестанут общаться вообще, в том числе видеться на семейных торжествах.

И даже в клетке в стеклянном аквариуме

Разговаривали с другими фигурантами, с адвокатами, даже иногда перекидывались фразами с приставами и конвоем и лишь друг с другом — никогда. Впрочем, никаких показаний друг против друга не давали, как и не признавали вину. Сам Зиявудин после ареста отмечал, что старшего брата притянули в это дело за уши.

Опасный актив и тюрьма

Как всё началось? Постепенно, после возвращения Владимира Путина на пост президента. Сначала проблемы начались у двоюродного брата Магомедовых Ахмеда Билалова: Путин лично под камеры отчитал того за якобы срыв Олимпийской стройки в Сочи. Против Билалова инициировали череду уголовных дел. Сам он успел уехать из страны.

Затем проблемы с господрядами начались у еще недавно успешной «Суммы». Группу компаний стали обвинять в задержке сдачи объектов к FIFA-2018 — событию, не уступающему по значимости сочинской Олимпиаде. Но показательных порок под камеры «Сумме» никто не устраивал.

Версий, по которым братья попали в тюрьму, за последние пять лет в экспертно-экономическом сообществе обсуждалось множество. Если не брать в расчет общий тренд на борьбу с медведевским окружением, считалось, что последней каплей стали переговоры Зиявудина с госкомпанией «Транснефть» о продаже Новороссийского морского торгового порта. Зиявудин оценивал свою долю в порту примерно в $1,2 млрд, а «Транснефть» — в два раза меньше. Зиявудин стоял на своем. В итоге акции Новороссийского порта достались «Транснефти» за $750 млн. И на момент сделки оба брата Магомедовых полгода как находились в тюрьме. Так государственная компания стала полноценным держателем особо успешного актива.

Говорили, что интерес к порту давно проявляла и «Роснефть». Еще в 2012 году ее глава Игорь Сечин просил президента передать «Роснефти» 20-процентный госпакет порта: через него проходила сечинская нефть. А после кризиса 2014-го, когда Магомедов сильно поднял ставки на обслуживание из-за падения курса рубля, глава «Роснефти», как писали деловые СМИ, пожаловался на того в антимонопольную службу. Порт оштрафовали на 10 миллиардов рублей.

После ареста братьев источники The New Times отмечали, что делом Магомедовых занимается так называемый «сечинский спецназ» — группа в ФСБ под руководством генерала Ивана Ткачева. Отчасти это окажется правдой. Невидимая рука господина Ткачева будет сопровождать судебный процесс над Магомедовыми.

«Мы к этому [к активам и задержаниям Магомедовых] не имеем отношения», — заверял журналистов в первые дни ареста братьев пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев.

Яхта для Пескова и злорадство Навального 

30 марта 2018 года после обысков в загородных домах Магомедовых обоих братьев задержали. Их обвинили в создании преступного сообщества, особо крупном мошенничестве и растрате. Впоследствии уголовное дело выросло до девяти эпизодов хищений на сумму 11 млрд рублей.

Через несколько дней арест братьев Магомедовых прокомментировал в своем видеоблоге тогда еще находившийся на свободе политик Алексей Навальный. Братьев он назвал «жуликами» и «коррупционерами». Якобы они приобрели когда-то Новороссийский порт по левым схемам. При этом, юрист по образованию, Навальный не имел на руках ни материалов дела, ни приговора. Да и в обвинении даже не было эпизода с портом. Эти ярлыки были так же несправедливы, как и ярлыки российского следствия, суда и пропагандистов в отношении самого Навального и его брата: когда мошенниками и жуликами называли их самих. Что по делу «Кировлеса», что по «Ив Роше», что по делу о донатах Фонду борьбы с коррупцией (который позже и вовсе был признан в России экстремистским). В своем видеокомментарии Навальный ссылался на собственное более раннее расследование о пресс-секретаре президента Дмитрии Пескове. В фильме упоминался и Зиявудин Магомедов — как предприниматель, оплативший когда-то для Пескова и Татьяны Навки медовый месяц на яхте Maltese Falcon.

Пожалуй, прав Навальный оказался только в одном: дружба с приближенными к власти людьми не уберегла бизнес-империю Магомедовых и их самих от краха. Ну а Песков, пользующийся подарками российского бизнеса, ни разу публично за все эти пять лет не заступился за тех же Магомедовых.

Считается суд

Спустя три года после ареста дело в отношении братьев Магомедовых и еще четырех фигурантов, насчитывающее почти тысячу томов, было передано в Мещанский районный суд Москвы. Дело распределили судье Олесе Менделеевой, которая еще в 2013 году была обычным помощником судьи в Воркуте, но уже спустя два года оказалась в Москве и указом президента была назначена федеральной судьей. Первым резонансным делом Менделеевой стало дело экс-руководителя Росграницы Дмитрия Безделова, которого обвиняли в хищении почти 500 миллионов бюджетных рублей. От Менделеевой он в 2017 году получил 9 лет колонии общего режима. При этом она исключила из его обвинения только входившую в обиход 210-ю статью УК об «организации преступного сообщества», максимальное наказание по которой составляет до 20 лет. После этого Менделееву понизили в должности и отправили рассматривать административные дела, связанные с нелегальной миграцией, штрафами и прочими второстепенными материалами.

Но в 2019 году Менделеевой вновь доверили громкие процессы. На этот раз она действовала без осечек: хладнокровно отправляла в колонии фигурантов «Московского дела» — граждан, вышедших летом 2019 года на акции протеста против недопуска независимых депутатов на выборы в Мосгордуму. Выносила хоть и условный, но обвинительный и полностью дублирующий версию следствия приговор по делу «Театральной студии»: Кириллу Серебренникову, Алексею Малобродскому и Софье Афельбаум. Наконец, в 2022 году Менделеева вынесла первый реальный приговор по делу о распространении «фейков» о действиях российской армии в Украине: на семь лет в колонию оперативно отправила 61-летнего муниципального депутата Алексея Горинова — лишь за то, что во время заседания Совета депутатов Красносельского района Москвы тот предложил не проводить конкурс детского рисунка, потому что в соседнем государстве идет война и там погибают дети. Процесс от публики Менделеева закрыла по причине угроз (якобы!) свидетелям обвинения.

И вот с весны 2021 года по осень 2022-го Менделеева рассматривала кейс братьев Магомедовых.

Рассматривала со скандалами. Судья не любила лишних людей в зале — что редких журналистов, что друзей и родственников. И в конце концов в середине процесса проделала то, что потом сделает на суде по делу депутата Горинова.

В бумаге тот информировал суд о том, что свидетелям со стороны прокуратуры «поступают угрозы убийством, насилия над ними, уничтожения или повреждения их имущества». При этом фамилии свидетелей не конкретизировались. В своем письме Ткачев не забыл напомнить, что Магомедовым вменяется создание организованного преступного сообщества, которое они «возглавили не позднее 2010 года» «в неустановленном месте», «вступив в преступный сговор с неустановленными лицами», и осуществляли свою преступную деятельность «под видом холдинговой группы компаний «Сумма»». То есть пока «Сумма» строила и вводила в эксплуатацию дороги, стадионы, мосты и подстанции, эта деятельность не считалась ОПС…

По версии следствия, владельцы «Суммы» похитили денежные средства при строительстве стадиона «Балтика» к чемпионату мира по футболу в 2018 году и при реконструкции аэропорта «Храброво» в Калининграде, при создании искусственного земельного участка в районе Крестовского острова в Санкт-Петербурге, а также у Федеральной сетевой компании.

Странность заключалась лишь в том, что всё построенное стоит и действует до сих пор. А претензии госзаказчиков по ряду объектов до посадки братьев рассматривались арбитражными судами. Арбитражи в деятельности «Суммы» ни хищений, ни какого-либо иного криминала не видели.

…За полтора года судебного процесса в зале судебных заседаний Мещанского суда Москвы (по иронии судьбы, здесь когда-то судили Михаила Ходорковского) было допрошено две сотни свидетелей, оглашены сотни документов финансово-хозяйственной деятельности группы «Сумма». Но участие подсудимых в «преступном сообществе» прокуроры отчего-то не обсуждали совсем. Оно и понятно: в деле не было доказательств ОПС. Вот прям совсем. Лишь сами подсудимые спрашивали свидетелей (как со стороны обвинения, так и защиты): знали ли они, что владельцы «Суммы» состояли в преступном сообществе. И свидетели изумленно пожимали плечами.

Прокурорам в этом процессе судья, разумеется, всё разрешала: делать замечания подсудимым, оглашать то, что не имеет отношения к делу, а то, что имеет и свидетельствует в пользу подсудимых, — не анализировать. Да и обвинители были непростые: в послужном списке прокурора Бориса Непорожного значился процесс по Алексею Улюкаеву, там обвинитель лично просил для экс-министра 11 лет колонии якобы за вымогательство взятки у господина Сечина. Прокурор Михаил Резниченко в свое время просил для Кирилла Серебренникова шесть реальных лет колонии, а еще раньше — девять лет для заочно судимого в России работодателя Сергея Магнитского Уильяма Браудера. Самого покойного Магнитского Резниченко просил ни в коем случае «не реабилитировать»…

А вот поручителям судья Менделеева не благоволила. Действующие и бывшие депутаты и сенаторы приходили в суд и просили смягчить меру пресечения Магомеду Магомедову. Лично ручались, что тот никуда не сбежит. Судью можно было понять: лишняя трата времени. Институт поручителей в России не работал уже давно. И если бы она внесла лепту в его работу, то в суде это был бы ее, вчерашнего секретаря из Воркуты, последний рабочий день.

«С Магомедом мы познакомились еще в Совете Федерации, потом сошлись на спорте, оба любители. С ним всегда было интересно, меня удивляло, как он начитан. С ним можно было поговорить обо всём. Он всегда готов был оказать помощь всем, кто в ней нуждался, — говорил например, стоя за трибуной, герой России и бывший президент Ингушетии Руслан Аушев. — Магомед не способен на такие вещи, как скрыться. Надо учитывать: мы с Кавказа, к старшим у нас всегда особое уважение и отношение. Магомед намного меня младше. Не думаю, что он меня подведет. Моя ответственность в случае нарушения личного поручительства мне известна».

Но Магомедова ожидаемо оставляли в СИЗО.

Что важно — поручиться за него не побоялись многие. Причем даже близкие Путину предприниматели. В суд приходил и Геннадий Тимченко. Правда, он восемь часов вынужден был прождать у суда, прежде чем госпожа Менделеева согласилась допустить его в зал. Итог тот же: Магомедова оставили в СИЗО. Поручались за него двукратные олимпийские чемпионы, советские и российские хоккеисты Александр Якушев и Алексей Касатонов — с тем же результатом.

Зиявудин Магомедов из поручителей никого не звал. Лишь один раз сразу после его задержания боец Хабиб Магомедов публично после ринга назовет Зиявудина старшим братом и выразит надежду, что череда проблем у того закончится и «наш национальный лидер Владимир Владимирович Путин поможет ему».

Национальный лидер за эти пять лет ни разу о братьях Магомедовых публично не вспоминал.

Сами они за эти годы нахождения в Лефортово не комментировали для прессы причины посадки и не давали оценку событиям. Большинства своих активов они лишились, Зиявудин вдобавок больше не числится в российском списке Forbes и Российском Союзе промышленников и предпринимателей. Последняя структура в своем уставе вроде как ставит целью защиту бизнеса, но Зиявудин оказался исключен из рядов правления РСПП еще до того, как был осужден, — через год после ареста.

РСПП и 210-я «предпринимательская»

Вмененная братьям 210-я статья изначально была разработана, чтобы привлекать к ответственности руководителей преступных группировок и воров в законе. Затем ее решили пристегивать и к бизнесу: и как дополнительный инструмент давления и шантажа, и как гарантию огромных тюремных сроков, если бизнес окажется несговорчив. Плюс с 210-й легче конфисковать счета и отнимать сам бизнес.

В мае 2022 года Хамовнический суд Москвы уже удовлетворил иск Генпрокуратуры РФ к Магомедовым и обратил в доход государства рекордную в России сумму — 750 миллионов долларов. Ведомство посчитало, что деньги, полученные Магомедовыми от продажи «Транснефти» своей доли в «Новороссийском морском торговом порту», являются имуществом, «в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством РФ о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы».

Вообще, если следовать логике 210-й статьи, надо демонтировать всё, что строила и проектировала на протяжении 10 лет группа компаний «Сумма», которую обвинение называет «специально созданной для совершения тяжких преступлений». Так, надо сносить подстанцию «Василеостровская» в Санкт-Петербурге, основную сцену Большого театра, федеральные трассы и нефтепроводы, портовые терминалы, стадионы в Казани и Калининграде, собор в Кронштадте… Вдруг фирмы, которые вели активную хозяйственную деятельность, числились в ИФНС России и ЕГРЮЛ, имевшие банковские счета и платившие зарплаты сотрудникам, в реальности готовили какую-то провокацию и вредительство? А еще нужно отобрать у государства 20–25 миллиардов рублей налогов, которые «Сумма» (очевидно, из воровского общака) ежегодно перечисляла в бюджеты всех уровней.

Справедливости ради: глава РСПП Александр Шохин после ареста Магомедовых в 2018 году направлял в адрес Генерального прокурора обращение с просьбой проверить законность и обоснованность возбуждения уголовного дела в отношении них по обвинению в организации преступного сообщества. В 2020 году Путин подписал поправки к 210-й статье УК, согласно которым бизнес вроде как на бумаге выводился из-под 210-й статьи, а правоохранителям предписывалось доказывать в каждом конкретном случае, что свои организации предприниматели изначально умышленно создавали под незаконные цели.

Но на деле всё осталось, как прежде: бизнесу по-прежнему к экономическим составам прицепляют ОПС, не доказывая преднамеренной умышленности. Достаточно оценочной формулировки следствия, что юридические лица создавались с преступной целью.

Да и президент с главой РСПП не стали требовать от силовиков исполнения поправок. Никто из представителей РСПП, чьи члены поголовно потенциальные обладатели 210-й, если что пойдет не так, не пришел за эти пять лет в суд над братьями.

Не встречался в зрительном зале и находившийся с 2012-го по июнь 2022 года на посту уполномоченного по правам предпринимателей в России Борис Титов. По данным «Новой газеты Европа», в неформальных беседах он утверждал, что в деле Магомедовых есть состав, но многостраничное уголовное дело при этом не открывал. Собственно, так Титов почти всегда отвечал обращавшимся к нему адвокатам или родным других предпринимателей. Недавно он ушел со своего поста, решив сосредоточиться на винодельческом бизнесе. Кажется, это всегда получалось у него гораздо успешнее.

Последние слова

«Суд удаляется в совещательную комнату для вынесения приговора, оглашение — 24 ноября», — произнесла две недели назад в Мещанском суде председательствующая Олеся Менделеева. Прокурор Резниченко зачем-то сравнил кейс Магомедовых с романом Василия Аксенова «Московская сага», но прояснить аллегории толком не смог.

Для Зиявудина он запросил 24 года колонии, для Магомеда — 21 год. У обоих строгий режим. Для сотрудников компаний, входивших в «Сумму», — Юрия Петрова, Романа Грибанова, Сергея Полякова и Артура Максидова потребовал от 8 лет общего до 18 лет колонии строгого режима.

В своем последнем слове Магомед Магомедов сказал:

Младший брат Зиявудин Магомедов в своей непродолжительной речи просто сказал судье Менделеевой: «Я полагаю, что вы всё понимаете, и время всё расставит на свои места».