В течение многих лет дата-отдел «Новой газеты» изучал качество российского правосудия. Мы занимались выявлением судейской копипасты (нашлись судьи с более чем сотней «сплагиаченных» судебных решений); выявляли «стыдливое правосудие» — суды и судей, которые прячут от публики свои решения по делам, которые такого режима не предполагают; обнаруживали суды, которые полностью зависимы от следствия — в них обвинительное заключение просто копировалось со всеми ошибками в приговор; находили удивительных судебных экспертов — психологов, филологов, политологов и других, работающих по принципу «чего изволите»; обнаруживали превращение административно задержанных за нецензурную брань в обвиняемых по тягчайшим статьям УК.

В целом у меня и у моих коллег по дата-отделу «Новой газеты» накопился серьезный массив эмпирических данных по российской правоохранительной системе, и я без ложной скромности горжусь этими нашими работами. Но нам недоставало в нашей исследовательской работе взгляда изнутри этой системы — никто из нас не был ни сотрудником правоохранительных органов, ни фигурантом дела. Судьба, однако, подбросила мне такой случай в 2022 году, сделав меня обвиняемым по политической статье, и сказала: «это твой шанс узнать, как выглядит изнутри то, на что ты так долго глядел снаружи». И велела, вслед за Бродским, запоминать подробности.

Кроме исследовательского интереса, из такой ситуации выносишь очень важный в человеческом плане опыт. Как раз в такие минуты понимаешь, как тебя любят семья и друзья. Маша, мама, Елена Борисовна, Николай Витальевич, Лена, Надя, Дарья, Марго, Пол, Алекс — я вас очень люблю! Мои прекрасные друзья — все, кто пришел ко мне на суд, кто навещал меня дома, кто передавал мне слова поддержки, кто переживал — вы самые лучшие! Главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов, председатель Комиссии РАН по противодействию фальсификации научной деятельности академик Виктор Васильев и сооснователь Диссернета Михаил Гельфанд выступили поручителями за меня. Я испытываю неловкость, что нарушил обязательства, за которые они поручились, и прошу за это прощения, однако состояние здоровья и возраст моей мамы, а также хорошая осведомленность о практиках российского правосудия военного времени, не позволяли мне принять какое-либо другое решение, кроме отъезда.

Напомню, что за вменяемое мне пожертвование 1000 рублей Навальному мне могло грозить от 3 до 8 лет лишения свободы. Я благодарен Георгию Албурову, Роману Доброхотову, Марии Певчих и ФБК за помощь с отъездом из России. Сейчас, по ту сторону ада, я занят тем же, чем занимался раньше. Я пишу и редактирую тексты для «Новой газеты Европа», изучаю российское правосудие, участвую в работе Диссернета, исследую коррупцию в российском высшем образовании, выявляю научный подлог и лженаучный бред. И надеюсь продолжать.