Сунак стал министром финансов, когда предыдущий глава ведомства, Саджид Джавид, разругался с главой кабинета того периода Борисом Джонсоном. Премьер хотел резко ограничить полномочия минфина, на что в феврале 2020 года Джавид заявил, что с этим «не может согласиться ни один уважающий себя министр финансов», и подал в отставку. Джонсон, недолго думая, назначил на освободившиеся место никому не известного зама Джавида, Риши Сунака, благо они оба являлись представителями этнических меньшинств. Сунак с радостью принял предложение Джонсона, не возражая по поводу потерянных полномочий возглавляемого им министерства, и таким образом неожиданно для всех занял крайне важную позицию в кабинете министров.

Премьерство: Fastrack 

Через месяц после назначения Сунака на должность главы минфина разразился ковидный кризис, благодаря которому Сунак и смог добиться популярности у широкой публики. Как министр финансов Сунак ассоциировался с необыкновенной щедростью, на которую пошло правительство во время пандемии, хотя это и внесло свой вклад в огромную инфляцию, от которой Британия теперь так страдает.

Но главным, чем пандемия помогла карьере Сунака, были скандалы, связанные с нарушением правил локдауна Джонсоном, который закатывал пьяные вечеринки в своей резиденции на Даунинг Стрит, в то время как остальные люди в стране не имели права даже навестить своих умирающих родственников.

В результате этих скандалов Борис-триумфатор, который выиграл самое крупное большинство со времен Тэтчер, стал Борисом — хромой уткой, неминуемая отставка которого была лишь на время отложена из-за кризиса в Украине. В этот наиболее уязвимый для премьер-министра момент и ударил Сунак, подав в отставку в июле 2022 года в знак протеста после очередного скандала, разразившегося вокруг Джонсона. В результате премьеру самому пришлось уйти в отставку, но он затаил нешуточную злобу на Сунака за его «предательство».

Сунак не смог сразу занять место Джонсона, проиграв выборы на пост главы партии Лиз Трасс. В тот момент он показался большинству рядовых членов тори слишком осторожным и рассудительным, и те на внутрипартийном голосовании предпочли безбашенную Трасс, о чем, вероятно, сегодня сожалеют.

Сразу после своего назначения Трасс заявила о резком снижении налогов в Британии, обвалив тем самым рынок гособлигаций. Именно о таком сценарии и предупреждал Сунак, но было уже поздно: вместе с гособлигациями обвалился и рейтинг консерваторов. К середине октября разрыв между рейтингом тори и опережающих их лейбористов достиг 30%, хотя на момент отставки Джонсона эта разница составляла не более 10%.

В связи с таким провалом Трасс у консерваторов не оставалось иного выбора, кроме как проголосовать за Сунака. Джонсон попробовал отомстить Сунаку и выдвинул свою кандидатуру на пост премьера. В том числе для того, чтобы не допустить возвращения «вруна и болтуна» в кабинет, консерваторам пришлось ввести минимум в сто голосов парламентариев, необходимых для номинации на главу партии. Такая страховка помогла исключить из процедуры голосования рядовых членов тори, которые уже продемонстрировали свою безответственность на прошлый выборах, отдав победу Трасс.

Таким образом, Риши Сунак стал премьер-министром, будучи единственным из претендентов, кто набрал необходимые сто с лишним голосов парламентариев в свою поддержку. Однако ключевой вопрос состоит в том, сможет ли Сунак спасти партию консерваторов и их рейтинг из того бедственного положения, в котором они оказались.

Кризис в партии

Сунак вступает в должность в тяжелые для консерваторов времена. Средний уровень поддержки партии после премьерства Трасс застыл на отметке в 20%, что в британской мажоритарной избирательной системе означает потерю большей части мест в парламенте на следующих выборах.

Сунаку предстоит, прежде всего, восстановить имидж компетентности консерваторов в экономике, поскольку именно этот показатель имеет ключевое значение для электоральных успехов тори: доверие неопределившейся части избирателей к консерваторам в области экономики всегда было их главным преимуществом перед лейбористами. Когда тори обвалили курс фунта стерлинга в 1992 году, они потерпели сокрушительное поражение на выборах в 1997 году и смогли снова получить большинство в парламенте только 18 лет спустя.

Тем не менее усилиями Бориса Джонсона в декабре 2019 года консерваторы смогли собрать новую для себя электоральную коалицию. Сохранение этих голосов могло бы стать для тори спасением и нивелировать потерю части нейтральных избирателей.

Однако победа Джонсона три года назад всё же стала результатом уникального стечения обстоятельств, прежде всего, общей усталости от бесконечных споров о брекзите, в которых погрязла Великобритания после референдума 2016 года. Джонсон, с его ярким и простым лозунгом Get Brexit Done, предлагал единственный вариант для быстрого разрешения этого вопроса. К тому же токсичность лейбористов под предводительством левого радикала Корбина была важным фактором, который помог сделать Джонсона более приемлемым вариантом для среднего избирателя. А запрос на правый популизм, прежде всего, на антииммигрантские и анти-ЕС-ские лозунги, был явно выше, чем на левый популизм Корбина. Но теперь брекзит не актуален для большинства избирателей, лейбористы под руководством Кира Стаймера проделали огромную работу по избавлению от наследия корбинизма, а сам Корбин был даже отчислен из рядов партии.

Таким образом, новая электоральная коалиция тори непрочна, во многом ситуативна, а ее главным персонажем был ныне дискредитированный Джонсон.

При этом консерваторы находятся у власти уже 12 лет (если считать их коалиционное правительство с либеральными демократами в 2010–2015 годах), и новых идей, за исключением брекзита, за это время не появилось. Партия уже довольно давно в кризисе из-за упадка парламентской дисциплины и раскола на враждующие между собой фракции. Сегодня единство консерваторов обеспечено только страхом досрочных выборов, на которых многие из действующих парламентариев потеряют свои мандаты.

Не до конца понятно, сможет ли Сунак удержать партию под своим контролем, особенно с учетом сложных решений, которые ему предстоит проводить через парламент. А эти решения точно будут необходимы из-за целого клубка проблем в экономике Великобритании.

Кризис в экономике

В 2022 году впервые за 40 лет последней британской истории инфляция составит двузначное число. Рост цены на энергоносители привел к тому, что правительство было вынуждено вводить прямые субсидии для частных потребителей, что, в свою очередь, увеличило и без того огромный после пандемии госдолг. Инфляция заставляет Банк Англии поднимать процентные ставки, а это ведет к более дорогой ипотеке, что особенно болезненно для среднего класса, который является основной частью избирателей тори. Постоянно растет и протестное движение, а профсоюзы все чаще бастуют, требуя повышения зарплат на уровне инфляции.

Говоря откровенно, у британского правительства сегодня просто нет денег. И это несмотря на то, что последние 12 лет, особенно в период после финансового кризиса, государство существенно урезало расходы. Дальнейшее сокращение должно затронуть наиболее важные для избирателей статьи расходов на образование и здравоохранение, против чего точно будут выступать парламентарии, желающие сохранить голоса для следующих выборов.

Таким образом, правительству Сунака придется поднимать налоги, что по идеологическим причинам не нравится самим консерваторам, и одновременно урезать госрасходы, что непопулярно у всех остальных. В этих условиях Сунаку будет трудно проводить ответственную экономическую политику, а про активную внешнюю политику, видимо, придется забыть. Совершенно непонятно, откуда, например, в бюджете возьмутся деньги на увеличение помощи Украине.

Богатый, привилегированный, твой

Риши Сунака сложно назвать идеальным кандидатом в спасители британского отечества в тяжелые годы.

Во-первых, новый премьер — самый богатый парламентарий этого созыва. Правда, в основном за счет состояния жены — дочки индийского миллиардера. Из-за нее Сунак уже попал в скандал: его жена не платила налоги в Британии со своих международных активов, воспользовавшись хоть формально и не нарушающей закон, но всё же лазейкой в законодательстве.

Во-вторых, у Сунака нет шансов предстать в образе «простого парня из народа», который мог бы помочь ему для проведения сложных реформ и сокращения социальных гарантий. Премьер получил образование в одной из самых престижных частных школ страны, а в Британии школьное образование выступает главным маркером классовой принадлежности. После Оксфорда Сунак продолжил карьеру в Goldman Sachs. Скорее премьер производит впечатление баловня судьбы, о котором сначала пеклись родители, пославшие его в элитную и дорогую школу, затем он женился на дочери миллиардера, и теперь, в свои 42 года, он очутился в кресле премьера, перепрыгнув сразу через несколько ступеней в политической карьере.

Главное преимущество Сунака для консерваторов — стабильность. Тори нужно продемонстрировать избирателям премьер-министра, которого точно не придется менять до конца срока. Любая нестабильность кабинета сейчас чревата досрочными парламентскими выборами, на которых тори рискуют потерять больше половины мандатов.

Ровно этот страх досрочных выборов, скорее всего, и позволит Сунаку удержать пост премьера до следующих выборов в конце 2024 года. Но остается вопрос, насколько скованная страхом консервативная партия будет в состоянии вытащить из кризиса и себя саму, и британскую экономику.