39-летний инженер Денис Жерновой страдает от варикоза: на одной ноге — третьей степени, на другой — второй, с трофическими язвами. Как рассказывает его жена Марина, повестки мужчине стали кидать в почтовый ящик еще в августе, однако Денис на них никак не реагировал, пока ему не принесли ее домой 20 сентября, накануне объявления мобилизации.

— Ему пришла повестка об уточнении данных. Я ему сказала взять с собой все документы, раз говорят, что хотят уточнить данные, пусть уточняют, пусть годность перепроверят, потому что с того момента, как он служил, лет 20 уже прошло. За 20 лет много что меняется в жизни. Он 22 сентября пошел с документами в военкомат, — рассказывает Марина.

В военкомате данные уточнять не стали: по словам мужчины, его никто не спросил о состоянии здоровья, не осмотрел, ему просто тут же вручили повестку о мобилизации и сказали, чтобы он явился с вещами 24 сентября. Что Денис и сделал.

— Мой муж не уклонялся, он пришел с этими же документами, там сидели две бабульки, которые просто сразу выписали документы о том, что его можно отправить в часть. То есть он в часть поехал с документами медицинскими и без врачебного освидетельствования.

Варикозное расширение вен должно было гарантировать Жерновому отсрочку. Как говорит Комитет солдатских матерей, если у призывника варикозная болезнь с хронической венозной недостаточностью (ХВН) второй или третьей степени, то он должен получить категорию годности Г — «временно не годен к военной службе» и отсрочку от службы в армии на 6–12 месяцев. В практике Комитета были случаи, когда комиссии давали призывникам год на приведение состояния здоровья в порядок.

— У нас же в законодательстве прописан список болезней, которые годность определяют, и он по нему, получается, не годен. И ему хирург в госпитале тоже сказал, что он негодный с такой болячкой. Мы до призыва по мобилизации собирали документы на операцию, потому что его заболевание только хирургическим путем лечится. Но вот, к сожалению, не успели попасть на операцию, — жалуется Марина.

Помимо этого, у Дениса с Мариной трое несовершеннолетних детей: два года младшему ребенку, среднему — восемь, старшему — 12. Марина в декрете, Денис — единственный кормилец в семье. 13 октября глава Комитета Госдумы по обороне Андрей Картаполов заявил, что мужчины смогут получить отсрочку от мобилизации при условии, что у них на иждивении находятся трое детей. После этого председатель Госдумы Вячеслав Володин также сказал, что отцы с тремя и более детьми освобождены от частичной мобилизации, что военкоматы отменили решения о призыве в отношении более 9500 отцов и «они отозваны из воинских частей и возвращены к семьям». Однако Марине в военкомате отвечают, что это решение не принято законодательно, поэтому ее мужа не отзовут из части.

— В части он не ходит на тренировки, потому что в первый день, когда их привезли и отправили на учения, у него почти сразу ноги отекли, он не мог ходить, ему было очень больно наступать на них. Он говорит: «У меня всё печет, болит, опухло». Он не мог обувь нормально надевать. Ему противопоказаны любые физические нагрузки, ему врачи все так говорили. Он писал рапорты, отдавал их начальнику части, начмеду тоже писал о том, чтобы ему провели эту комиссию долбаную. Он написал уже четвертый рапорт [об освобождении от службы]. Но опять же, доходят они до военных начальников или не доходят, им же там никто не говорит. Он написал, что первую партию ребят отправили [на линию фронта] 13–14 октября. Я так понимаю, это те, у кого со здоровьем всё в порядке. Он там в списке больных, пока не знают, что с ними делать. И всё. Больше никакой информации нету. Но вдруг к ним завтра придут и скажут, что отправляют их всех. Они же там тоже в подвешенном состоянии. Я уже и с администрацией нашего района связывалась, мы тут всех на уши подняли. Уже я не знаю, кому звонить, писать. Я к военкому ходила, он, как всегда, говорит: «Это всё часть пусть делает». А часть говорит, что военкомат должен отозвать. И вот этот вот футбол просто. Я к военному комиссару ходила, он мне начал говорить: «Какая комиссия? Мы не проводим комиссию, у нас только есть врач, который визуально осматривает». Я говорю: «Но визуального осмотра даже не было вообще никакого, у него документы были на руках». Он говорит: «Ну а что я сейчас сделаю? Он сейчас в части находится, поэтому он принадлежит Министерству обороны. Вот пусть они его сами на комиссию отправляют», — говорит жена Дениса.

По словам Дениса, в воинской части под поселком Приветнинское около 1700 мобилизованных. Среди них мужья Любови, Галины и Юлии, которые так же, как и Марина, пытаются вернуть домой своих супругов. У женщин общий чат в мессенджере, где они делятся друг с другом советами о том, какие еще действия предпринять.

Муж Любови, Максим Рогачев, работал электриком в строительной компании. У них двое несовершеннолетних детей. По словам Любови, Максим страдал от межпозвоночных грыж и даже перенес операцию, после которой у мужчины были рецидивы, из-за чего врачи запрещают ему поднимать тяжести, долго стоять или сидеть. Уже 21 сентября вечером к ним домой пришел участковый с повесткой, на которой тоже было написано, что Рогачева ждут в военкомате «для уточнения данных».

— В день, когда объявили мобилизацию, пришел мальчик, прямо вечером же прибежал и вручил мужу повестку. Мы так еще посмеялись, потому что он же по критериям не проходит. Без задней мысли, что всё так обернется, [он подписал повестку]. Если бы я знала… — вспоминает Любовь.

Так же, как и Марина, во время разговора с «Новой. Европа» Любовь делает акцент на том, что ее муж не бегал от повесток. 24 сентября он со всеми медицинскими документами, подтверждающими его негодность, пришел в военкомат.

— Когда он пришел к военкомату, туда подогнали автобус и увезли его и других мужчин. Он с документами о том, что у него была операция на позвоночник, и уехал в часть. В военкомате сказали, что медкомиссию проведут в воинской части, а по итогу нас обманули: там не провели, и теперь муж там заложник ситуации, — рассказывает женщина.

В армии Максим служил 25 лет назад, боевого опыта у него нет.

— Он работал в мирной профессии, разве он помнит, какие там порядки. Вот по телефону его консультируем, что ему делать, как рапорт писать. Я начала панику поднимать, потому что если будет нагрузка на позвоночник… Я даже военкому это сказала: «А вы чего хотите, трупы? Или вы хотите, чтобы люди просто не доехали до этой вашей СВО? В чем ваша задача? Кто за это ответит? Вам нужны такие солдаты?» Они все прикрываются какими-то инструкциями, своими критериями.

Максим уже почти месяц в воинской части, военно-врачебную комиссию ни ему, ни другим мобилизованным с серьезными заболеваниями не проводят. Когда Любовь обращается в военкомат, ее перенаправляют в воинскую часть, мол, это они должны провести медкомиссию и отпустить негодных, в части, в свою очередь, говорят, что отозвать мобилизованных должен военкомат.

— Мне терять нечего. Я разумный человек, понимаю, что мой муж там ничем не поможет. Это не от того, что я хочу его откосить, у него просто с позвоночником проблемы, он даже не сможет бронежилет надеть, он не сможет себя защитить, не сможет защитить того, кто рядом с ним. Они мне сейчас угробят его и привезут лежачего, у меня двое детей, а тут еще и муж лежачий. Кто мне это всё возместит? Кто мне возместит мои потраченные нервы? Когда пришла повестка, у нас даже мысли не возникло, что мы в это ввяжемся. Он же подошел для уточнения данных. А они что сделали? Просто украли, — жалуется Любовь.

Дмитрию Нечаеву 46 лет, он военный, служит на подводных лодках, вместе со своей женой Юлией воспитывает 14-летнюю дочь. В отличие от других, он сам пошел в военкомат, не дожидаясь повестки. Как он сказал жене, за повесткой пошел для того, чтобы вместо него не отправили на войну молодых ребят.

— Он уже давно понимал, что будет война, что рано или поздно нас всех начнут поднимать. Он старшина второй статьи (воинское звание на флоте, по рангу выше старшего матроса и ниже старшины первой статьи, самое младшее звание старшинского состава. — Прим.), он в первой категории годности и попадает под мобилизацию. У нас были обсуждения, что, когда повестка придет, он пойдет, потому что деваться некуда. Когда объявили мобилизацию, он пошел сам взял себе повестку, чтобы не ждать. Но мне он не сразу об этом сказал. 24 сентября его увезли в Приветнинский. Он мне объяснил так: «Ребята молодые, лучше я сам схожу, чтобы молодые ребята здесь остались». Они же сейчас мобилизуют молодых ребят с 21 года. С июня у мужа были проблемы со спиной, он лечился, прошел два курса капельниц, сделал иглоукалывание, но в части же физические нагрузки, их там реально готовили. Его спина не выдержала, 29 сентября его скрутило. Его вывозили в госпиталь. Там врач его осмотрел, подтвердил, что у него может быть грыжа, но ему нужен специалист-невролог, то есть врач дал направление на ВВК. В тот же день его вернули обратно в Приветнинский, положили в санчасть. Там он пролежал до 2 октября. 2 октября вечером он мне позвонил и сказал, что его из санчасти отправляют в роту, потому что мест в санчасти нет, больных очень много, ему помочь нечем, лечение никто не назначает. У них нет такой возможности, они не могут его там лечить. И вот со второго числа он у меня лежит в роте, как балласт, и всё, — рассказывает Юлия.

Обращения женщины в военкомат и в воинскую часть не помогают.

— В военкомате я была снова недавно, разговаривала с военкомом, он мне сказал: «Приходите в субботу, я со старшими посовещаюсь, и мы решим этот вопрос». В субботу я пришла, а он сказал, чтобы меня не пускали, чтобы я приходила в понедельник. В тот день должна была быть очередная отправка людей из военкомата в воинскую часть, я знала об этом, знала, что отправка планируется в 11 часов утра. Я знала, что он будет лично их отправлять, зачитывать фамилии, поэтому я сидела там и ждала его, подловила в коридоре. У нас был разговор, но мои нервы уже не выдержали, у меня началась истерика, я его спрашивала, чего он хочет, он что, хочет, чтобы у моего мужа ноги отказали?

У мужа Галины, 42-летнего Дениса Горбачева, есть боевой опыт: 20 лет назад его, срочника, отправили на войну в Чечне, где он получил травму головы, которая не проходит до сих пор, также порваны связки на ноге, из-за чего ему тяжело ходить. По словам Галины, в 8 утра 23 сентября они с супругом пришли по повестке в военкомат, а к обеду того же дня его уже везли в воинскую часть.

— Когда мы пришли в военкомат, мы попросили медицинскую комиссию, человеку 42 года. Да, у него в военном билете стоит категория А, что он полностью годен, здоров, но это было 22 года назад. На что нам сказали, что сейчас врачей нет в военкомате и медицинская комиссия будет происходить непосредственно, когда они прибудут в часть, а в части говорят, что медицинскую комиссию должны будут производить в военкомате, — вспоминает Галина. — Когда я указываю на эти противоречия, они никак не реагируют. Я написала заявления всюду: в администрацию Санкт-Петербурга, в прокуратуру Санкт-Петербурга. Мне отвечают, что они как граждане не относятся больше к администрации Санкт-Петербурга и что теперь наши мужья принадлежат Министерству обороны. Я пишу в военную прокуратуру, но у них есть 30 дней на ответ. У меня их нет.

Галина позвонила на горячую линию Министерства обороны, чтобы спросить, могут ли Дениса отправить в зону боевых действий без проведения медицинского обследования. На горячей линии женщины ответили, что да, могут.

— Я не знаю, насколько это законно, но я предлагаю ему написать два рапорта: один о том, чтобы ему провели ВВК, а второй о том, что мы готовы предоставить свой транспорт государству, если они после этого вернут его домой, — говорит Галина.

На вопросы корреспондентки «Новой. Европа» о том, почему мужчин, которые не годны к службе по состоянию здоровья, ни в военкоматах, ни в приветнинской части отвечать не стали. Тем временем уже месяц Галина, Юлия, Любовь и Марина могут видеться со своими мужьями только по воскресеньям, когда в воинской части так называемый «родительский день» и мобилизованным разрешают видеться с родственниками.