Кара-Мурза и война

…23 февраля 2022 года мы сидели с моим другом Кара-Мурзой в кафе «Одесса-мама» в Кривоколенном переулке в Москве. В воздухе витала напряженная обстановка какой-то обреченности и неизбежности. Той самой войны с Украиной ждали со дня на день, но всё же надеялись, что не случится. Потом я буду вспоминать: какое всё-таки совпадение: кафе «Одесса» и война, которая начнется через несколько часов и изменит к чертям жизнь миллионов украинцев и россиян…

За несколько часов до 24 февраля мы говорили о политзаключенных, о друге Володи — убитом Борисе Немцове и том, что хорошо бы Володе написать о нем книгу. Говорили, что Немцов отличался от всех оппозиционных политиков, был без понтов, простой, и его очень не хватает. Кажется, Володя начнет писать книгу, посвященную Борису, уже в СИЗО. Еще говорили о том, как легко быть храбрым, когда ты не в России, и советовать оставшимся в России, как себя вести, в этой связи перемывали кости соратникам одного достойного политика, сидящего в тюрьме. Говорили наконец о прекрасной Володиной жене Жене, про которую сам Кара-Мурза всегда говорит: если бы не она, то ничего бы из него не вышло — ни журналиста, ни правозащитника, ни политика. Не каждый мужчина способен такое признать.

Мы не виделись с Володей ровно год: в 2021-м встречались в той же «Одессе», обменивались книгами, он мне принес диск со своим документальным фильмом «Обязанность — не молчать» про священника Георгия Эдельштейна, я ему — свою книгу про Василия Алексаняна. В 2022-м снова чем-то обменивались. Кара-Мурза также рассказывал о планах, предстоящих поездках по миру. Он никогда не скрывал: его цель, чтобы те, кто в его стране причастны к коррупции и преступлениям против прав человека, несли персональную ответственность в виде санкций. Ну вот так его воспитали мама с папой. С какой-то очень цельной остро выраженной любовью к своей стране.

23 февраля 2022 года мы договорившись о каких-то совместных делах, расстались на углу Потаповского и Кривоколенного. А назавтра была война.

Кара-Мурза и тюрьма

Через месяц моя газета в Москве приостановит свой выпуск из-за невозможности работать в условиях военной цензуры, коллег и друзей раскидает по миру, а через полтора месяца мой неутомимый друг Кара-Мурза окажется в СИЗО. Сначала за фейки про российскую армию (пункт «д» части 2 статьи 207.3 УК). Ему поставят в вину выступление в Палате представителей Аризоны 15 марта 2022 года, где он рассказывал о том, что «путинский режим сбрасывает бомбы на жилые районы, больницы и школы» в Украине. Летом 2022-го Володе прибавят обвинение по делу «о нежелательной организации» (часть 1 статьи 284.1 УК). По версии следствия, мой друг (его к тому моменту еще признают до кучи «иностранным агентом») Кара-Мурза на деньги американского фонда «Свободная Россия», признанного «нежелательным», в преддверии дня политзаключенного 27 октября 2021 года провел в Сахаровском центре (тоже признанном «иноагентом») в Москве ежегодную конференцию на эту тему. В тот день в «Сахарнице» действительно обсуждались практики репрессий в России и методы защиты преследуемых.

А теперь вот, осенью 2022-го, Кара-Мурзе додумались и прицепили обвинение в госизмене (статья 275 УК). Причем по трем эпизодам: за его выступления с критикой российских властей на публичных мероприятиях в Лиссабоне, Осло и в Хельсинкской комиссии США. Тоже нашли «шпиона». Все эти выступления транслировались в интернете и есть в открытом доступе. Фанатичный Кара-Мурза, повторюсь, всегда занимался исключительно открытой и публичной критикой — на форумах, в эфирах, в соцсетях.

— Я его видел уже. Сегодня же всё и предъявили. Он недоволен, мягко скажем, — заявил вечером 6 октября «Новой газете. Европа» адвокат Вадим Прохоров. — Они долго думали и решили предъявить ему еще эту странную конструкцию — шпионаж в открытом интернет-пространстве. Не какие-то сливы и передачи кому-то статей, а открытые выступления. Причем создали прецедент: дело ведет не ФСБ, как обычно дела о шпионаже и госизмене, а всё тот же следователь СКР, который занимается расследованием дел «о фейках» и «о нежелательной организации». Они, видимо, поняли, что с первыми двумя обвинениями всё рушится, решили вот эти публичные выступления в Лиссабоне, Хельсинки и Вашингтоне подать как госизмену.

Вину Кара-Мурза, естественно, не признает. По словам Прохорова, его подзащитного не стали даже переводить из обычного столичного СИЗО «Водник» (где он провел последние полгода) в специализированное «Лефортово», где как раз и содержат лиц, обвиняемых в том числе в госизмене и шпионаже.

В общем, список современных «шпионов» теперь пополнился: Кара-Мурзе грозит до 20 лет, как грозило когда-то Ивану Сафронову, а сегодня он уже осужден на целых 22 года.

Примечательно, что информационную поддержку (в виде анонса нового обвинения Кара-Мурзе) следствию 6 октября оказали такие же мастодонты отечественной пропаганды, что и в деле Сафронова: RT и РЕН ТВ. Оба без указания источников (зачем они им?) сообщили, что Кара-Мурза, уйдя в 2021 году с поста вице-президента фонда «Свободная Россия», за 30 тысяч долларов в месяц консультировал «иностранные спецслужбы» и «оказывал организациям из стран — членов НАТО помощь, направленную против безопасности России».

Кара-Мурза и коты

С «изменником» я познакомилась семь лет назад. Точнее, сначала не с ним, а всё с той же его Женей, которой, конечно, уже давно надо ставить памятник за терпение и отвагу. Женя поздним летним вечером 2015 года привезла ко мне домой одежду Кара-Мурзы. Сам ее обладатель в этот момент балансировал между жизнью и смертью в одной из столичных клиник — это было первое его отравление. Не буду вдаваться в подробности, но я должна была стать одной из тех, кто отвезет эту одежду на независимую экспертизу. Женя была предельно собранна и молчалива. Есть такое понятие — его описал в своих «Записках адвоката» Семен Ария — реактивное состояние. Вот Женя была в нем. Ее смягчил лишь запрыгнувший к ней на колени мой кот-донжуан Герман. Женя оттаяла, улыбнулась и сказала: «Володька, кстати, страшный кошатник. Но у нас пока кошек нет».

Володя выживет. Потом его снова отравят. Он снова выживет.

То ли между этими отравлениями, то ли после Кара-Мурзы заведут в своем доме в Америке двух котов.

В судах и в СК, как нетрудно догадаться, Кара-Мурза тоже всех бесил.

А сегодня, если честно, он очень бесит меня: что мог из последней своей зарубежной поездки не возвращаться, но зачем-то вернулся в самый разгар спецоперации. И был задержан сначала административно за какую-то формальную мелочь, а потом, отсидев 15 суток, был ожидаемо схвачен на выходе и арестован уже по уголовной статье. Я не осуждаю. Я просто злюсь, что всё так. Что безумно страшно, и неизвестно, что дальше. Раньше Кара-Мурзу и его «публичную критику властей России» можно было хоть увидеть и услышать в эфире «Эха Москвы». Сегодня ни «Эха Москвы», ни Кара-Мурзы. Точнее, его родные и друзья могут раз в два месяца видеть его в другом эфире — в суде по видеоконференцсвязи из СИЗО, где Володя за решеткой.

Он, кстати, и оттуда продолжает мутить болото: буквально за несколько дней до предъявления обвинения в «госизмене» выиграл дело в Европейском суде. В далеком 2013-м Ярославский суд не допустил его до выборов в областную думу. Ярославский суд просто не понял всей серьезности ситуации. Принципиально фанатичный Кара-Мурза дошел до Страсбурга. Сейчас вот судится с Замоскворецким районным судом Москвы, который отказался удовлетворять его иск к УИК № 40, которая не дала ему, арестанту «Водника», возможности проголосовать на муниципальных выборах в Москве в сентябре этого года. Боюсь, УИК № 40 тоже не до конца поняла всю серьезность ситуации…

Кара-Мурза — он такой.