За первую неделю мобилизации с вопросами к специальному цифровому ассистенту на Госуслугах обратились больше миллиона россиян. Чаще всего виртуальному помощнику приходилось отвечать на вопросы: «Кого могут мобилизовать? Что поможет избежать призыва?» Робота-помощника зовут Макс. Как рассказывает источник «Новой газеты. Европа», близкий к Министерству цифрового развития, «для посвященных» робота с Госуслуг решили назвать так, поскольку это сокращение от имени Максут — в честь министра Максута Шадаева.

Для Министерства цифрового развития, как и для большинства россиян, объявление формально «частичной» мобилизации стало шоком несмотря на то, что возможность ее введения публично начали обсуждать еще в самом начале войны в Украине.

— В первый день мы особо ничего не поняли, все пытались работать как обычно. Только к вечеру стали от ребят из сектора (IT-отрасли. — Прим. ред.) поступать сообщения, что уже кому-то пришли повестки, звонки от военкомов и прочее, — говорит источник «Новой газеты. Европа» в министерстве. — Мы поняли, что на самом деле творится бардак. Начали пытаться пробить бронь по аналогии с весенней отсрочкой. Министр очень активно в это включился.

«Экстренно дали по съебам» 

— Недавно в рабочем чате прошел слух, что в наш бизнес-центр приехали из военкомата. Слух в итоге не подтвердился, но к моменту, когда это стало понятно, все парни уже экстренно дали по съебам и быстро уехали из офиса на такси, — рассказывает сотрудница одной из крупнейших технологических корпораций в России Арина (опрошенные «Новой газетой. Европа» сотрудники компаний попросили анонимизировать их рассказы, так что их имена изменены. — Прим. ред.). — Но пару дней назад в бизнес-центр моего коллеги действительно приехали из военкомата, и эйчарам пришлось всех парней выводить по пожарной лестнице, а потом отправить их на удаленку до конца недели.

рассказывает партнер агентства, специализирующегося на исследованиях онлайн-ритейла (предпочел остаться анонимным. — Прим. ред.). Весной первый серьезный удар уже был нанесен массовым оттоком кадров из страны, а также потерей всех зарубежных клиентов и источников инвестиций. Мобилизация стала продолжением.

— Компаниям теперь надо понять, как сохранить устойчивость предприятия, когда ряд сотрудников резко выпадет из нормальных процессов. Кто-то может бежать из страны, кого-то могут мобилизовать, а кто-то пойдет прятаться от мобилизации в деревне. Сейчас очень сложно вести дела, на связь могут не выходить ключевые менеджеры, — рассуждает аналитик.

Эвакуироваться из страны начали целыми компаниями. Как сообщали источники «Коммерсанта», после объявления мобилизации сотрудников из страны стали вывозить разработчики видеоигр. Некоторые компании заказывали для этого чартерные рейсы. Собеседник газеты в Минцифры говорит, что релоцировать сотрудников начали в «Озоне», а также в «Яндексе».

Тем не менее коллега Арины Дмитрий рассказывает, что мобилизацию у них восприняли без паники. С ним, в принципе, согласна и Арина, если забыть о случае с экстренным побегом из офиса. Почти сразу были проведены все внеплановые собрания, ввели горячую линию для тех, кто уже получил повестку или «еще что хуже». Сейчас обещают оказывать необходимую юридическую помощь как сотрудникам, так и их родственникам. Однако первые дни всё равно были тревожными.

— В начале мобилизации нас попросили лишний раз не суетиться и не реагировать. Тем, кто хочет уехать, разрешили уехать и работать удаленно, — рассказывает Арина. — Поскольку моя компания очень большая, каждый руководитель мог самостоятельно решать этот вопрос для своих сотрудников. В некоторых командах руководители говорили: «Берите отгулы и уезжайте».

Дмитрий добавляет, что оценить масштаб отъезда его коллег сложно, так как многие работают удаленно, но уже в первую неделю из России уехали два его коллеги, а офис несколько опустел.

О схожей реакции говорит и сотрудница крупного российского банка Гульнара. Девушка рассказывает, что после 21 сентября ее начальница написала, что готова предложить любую помощь всем подходящим под мобилизацию — не только мужчинам, но и женщинам с медицинским образованием, например. В том числе и денежную, чтобы уехать.

Позже в компании начали собирать «списки на бронирование», при этом в них включили всех сотрудников из зоны риска, вне зависимости от образования. По словам Гульнары, так в список попал парень из команды аналитиков, который закончил цирковое училище, но уже лет пять работает в IT.

— У нас мало кто поверил в то, что брони действительно спасут ребят, — отмечает при этом сотрудница банка. — Список сделали и отправили его в ЦБ, но на всякий случай всё равно попросили не жить по прописке и не приходить в офис. Я считаю, что отреагировали на всё очень достойно. Как мне кажется, у нас абсолютно все всё понимают, и поддерживающих войну, а тем более мобилизацию нет.

Для менее крупных предприятий мобилизация оказалась шоком. Как рассказывает Мария, сотрудница аккредитованной IT-компании, работающей как с частными фирмами, так и с госзаказами, в первые дни мобилизации на ее работе паниковало даже руководство. Сориентироваться было сложно, даже когда стало известно, что в IT-секторе будет возможность бронирования.

— Когда появилась первая информация о бронях для айтишников с образованием, на руководство сразу посыпалась куча вопросов: «Что делать, если образование непрофильное? Как быть тем, кто вообще без высшего образования?» — и так далее, — рассказывает Мария об обстановке в офисе. — Что отвечать, было непонятно, так что вопросы просто игнорировали. Ответа на многие из них нет до сих пор.

После этого в компании решили давать только подтвержденную в Минцифры информацию. За это время многие мужчины в их компании, особенно те, чья отсрочка была под вопросом, начали планировать отъезд из страны, некоторые сообщали начальству, что собираются увольняться. По словам Марии, многие в последний момент передумали, но небольшая часть сотрудников всё же покинула Россию. После появления списка специальностей ситуация стала более стабильной, даже несмотря на то что некоторыми ее коллегами заинтересовался военкомат.

— Сегодня (разговор состоялся 28 сентября. — Прим. ред.) компания на корпоративном портале опубликовала новость, что пятидесяти сотрудникам пришла повестка, но никто в итоге на фронт не отправился. В той же новости было написано, что делать, если вы хотите отсрочку: как получить документы от компании, что загружать на Госуслуги и всё такое, — описывает Мария обстановку на предприятии. — Руководство планирует биться за каждого сотрудника, но насколько это получится, пока неизвестно.

«Мы не можем умолить Минобороны» 

В правительстве объявленной мобилизацией вряд ли остались довольны. Гражданские министерства напрямую отвечают за состояние российской экономики, поэтому там куда лучше, чем в Совете Безопасности или в Кремле, понимают, какой это для нее удар. Отчасти из-за массового отъезда людей из страны. Еще 25 сентября источники «Новой. Европа» оценивали количество выехавших из России мужчин в первые дни мобилизации в 260 тысяч человек. 4 октября журнал Forbes, со ссылкой на администрацию президента, сообщил, что за пределы России в это время выехали от 700 тысяч до миллиона человек.

После начала мобилизации в Минобороны заявили, что бронь смогут получить только работающие в организациях оборонно-промышленного комплекса. У айтишников перед обычными гражданами никаких привилегий не было, отсрочка от призыва, которую в правительстве для них выбили весной, на мобилизацию никак не распространялась. О том, что такая бронь вообще возможна, стало понятно из заявления Минобороны 23 сентября, а список попадающих под бронь от Минцифры появился только 27 сентября.

— По факту оказалось, что ни у одного из министерств не были проработаны мобилизационные планы, — говорит глава российского отделения Transparency International Илья Шуманов. — Никто не верил, что мобилизация реально может произойти. Исходя из этого вся процедура подготовки документов, оценки рисков от того, что отрасль запаникует, началась с нуля.

Источник «Новой газеты. Европа» в сфере цифровизации государства сравнивает объявление мобилизации с принятием репрессивных законов в России, которые, как правило, выходят с максимально нечеткими формулировками и могут затрагивать очень большое количество людей (к примеру, так было в «пакете Яровой»). Аналогичным образом был написан указ президента, по которому мобилизовать можно было почти кого угодно, несмотря на то что мобилизацию назвали «частичной».

— После принятия таких законов выстраивается толпа лоббистов, которые приходят к нормотворцам и просят: «Давайте здесь поправим, давайте здесь подкорректируем, а то нам очень больно». «Вы хотите выпить у нас десять литров крови, а давайте вы выпьете всего пять, может, хоть немножко поживем», — иронизирует источник газеты. — Так же и с этим указом президента. Все эти отдельные категории должны были выйти сразу вместе с указом президента.

В очереди лоббистов брони почти сразу оказались руководители крупных IT-компаний и соответствующие ассоциации, но значительно в эту историю вложился и сам Шадаев. Как рассказывает источник, близкий к руководству Минцифры, министр воспринял всю ситуацию как личную проблему и практически не спал, пока занимался вопросами, связанными с мобилизацией.

По словам другого источника газеты в Минцифры, прямые переговоры с Минобороны начались только после вмешательства премьер-министра Михаила Мишустина. Самой возможности бронирования пришлось добиваться по цепочке Максут Шадаев — вице-премьер Дмитрий Чернышенко — премьер-министр Михаил Мишустин. После того как чиновники смогли добиться введения брони для IT, отсрочки расширили на сотрудников медиа и банков.

Мало кто в отрасли сразу понял, что именно означает «критические важные функции», но, по словам собеседника газеты, близкого к Минцифры, сотрудники госоргана по разным неформальным каналам донесли, что определять их каждый гендиректор должен сам. Минобороны важность функций проверять не будет, даже если в списки внесут офис-менеджеров.

Обсуждаемым вопросом в отрасли, если судить по чатам министерства — в одном из них состоят больше 20 тысяч человек, стала необходимость высшего образования: далеко не все важные менеджеры и специалисты оканчивали профильный вуз. Как писал 24 сентября сам Шадаев в телеграм-канале «Гранты и льготы для IT» (источник «Новой газеты. Европа» подтвердил, что пользователь — глава Минцифры. — Прим. ред.), требование предоставлять диплом вуза было сложным компромиссом. «Упросить, умолить» Минобороны оставить для специалистов обязательное подтверждение только среднего образования пока не получилось. Максимальное, чего можно было добиться, — расширить количество профильных специальностей.

Как полагает политолог Иван Преображенский,

Люди, занимающиеся российской военной машиной, по словам Преображенского, все эти цифровые «прибамбасы» просто не принимают и не считают их значимыми. Для них важна война, а война, по их мнению, делается солдатами на месте. Отсрочку можно дать максимум сотруднику завода, который производит патроны (это было обозначено и в мобилизационном указе Путина).

В итоге в списке Минцифры, опубликованном почти через неделю после начала мобилизации, оказалось 195 специальностей. Из них только 75 были в мартовском списке министерства для получения отсрочки от призыва, остальные 120 предложили включить крупные IT-компании и профильные ассоциации за несколько дней обсуждения (следует из чата министерства «Мобилизация IT»). При этом значительная часть списка возможных дипломов оказалась с IT напрямую никак не связана. К примеру, в перечень включили дизайн, торговое дело, социологию, звукорежиссуру аудиовизуальных искусств и даже ядерную энергетику и теплофизику. Как подсчитала «Медиазона», по указанным в перечне специальностям обучаются 71% студентов. При этом в списке не оказалось учителей, врачей, а также специальностей в области социальной работы, филологии, агрономии, туризма и других.

Для получения брони необходимо заполнить заявление на Госуслугах. Если с документами всё будет в порядке, специалисту придет сообщение о включении в список на отсрочку. После этого, если судить по сообщению, повестка прийти просто не должна. На случай, если повестка всё же придет, в уведомлении от Госуслуг сразу сообщают, какие документы стоит взять с собой в военкомат.

Дистанционно-электронная могилизация

На портале Госуслуг можно не только отправить заявку на отсрочку, но и записаться на фронт добровольцем. Отметим, что в целом российская цифровизация привела к тому, что информационные технологии в стране можно быстро начать массово использовать для репрессий.

Так это произошло в Москве, где, чтобы не поднимать социальную напряженность населения, работу по мобилизации населения поручили «эффективным менеджерам» из Департамента информационных технологий (ДИТ) города (об этом «Новой газете. Европа» рассказал источник в администрации президента и подтвердил сотрудник ДИТ. — Прим. ред.). Решение пролоббировал мэр города Сергей Собянин, посмотрев на проблемы с мобилизацией в других регионах. Теперь, по данным газеты, ДИТ может внести коррективы в списки тех, кому должна быть выдана повестка, и, по сути, помогает в дальнейшем военкоматам эту повестку до адресата доставить.

Информация о том, что в Москве «собянинские службы» проверяют повестки, а в столичных военкоматах начнут работать «городские ребята, исправлять ошибки», появлялась и в телеграм-канале Маргариты Симоньян, правда, без конкретики.

Усердная работа ДИТ в последние годы привела к тому, что город можно быстро превратить в «цифровой ГУЛАГ», где подходящих под мобилизацию горожан легко начать «отлавливать» при помощи камер распознавания лиц. О двенадцати таких случаях рассказывал телеграм-канал «Осторожно, Москва». По информации СМИ, в большинстве случаев камеры сработали в подъездах жилых домов, после чего полиция проверяла квартиры и опрашивала родственников. О похожем инциденте рассказывал телеграм-канал SHOT. Правительство Москвы публично никак эту информацию не комментировало, но возможности у них такие, действительно, есть: камеры с распознаванием лиц уже не раз использовали для задержания московских активистов.

— ДИТ выступает как независимый игрок, который подчинен Московскому правительству и работает напрямую с Собяниным. Так как у них огромное финансирование и большие компетенции, от Минцифры они по факту никак не зависят, — рассказывает собеседник «Новой. Европа», близкий к Министерству цифрового развития. — В ДИТе работают специалисты реально топового уровня, которые очень много понимают в IT. Но они не видят для себя в этой работе каких-то моральных проблем. В связи с этим многие люди, связанные с государственным сектором IT, относятся к ним с настороженностью. Собеседник подчеркивает, что от разных людей из отрасли и в самом Минцифры слышал выражение «работаете, как ДИТ»: это означало, что задача выполнена эффективно, но этичность предложенного решения вызывает большие вопросы.

Телеграмма из Минцифры

Повестки стали проблемой с первых дней мобилизации, в том числе и для IT-сектора. Уже 22 сентября стало известно, что в Москве попытались мобилизовать сотрудника «Сбербанка» Виктора Бугреева, который ранее даже не служил в российской армии и не проходил военную кафедру (после огласки стало известно, что для него «попытаются найти место» в «московской теробороне»). Чтобы как-то экстренно решить эту проблему, в Минцифры решили начать делать правительственные телеграммы и отправлять их в конкретные военкоматы со ссылкой на решение начальника Генштаба и просьбой не призывать конкретных людей из компаний, подпадающих под бронь. Телеграммы оформляют, если сотрудник смог предоставить фото повестки и подал заявку на Госуслугах. До получателя она должна дойти в течение суток. Все заявки обрабатываются вручную.

— На прошлой неделе (разговор состоялся 2 октября. — Прим. ред.) Максут написал много телеграмм. Не знаю, сколько именно, но несколько десятков точно, — говорит источник газеты в Минцифры. — Сколько из них точно сработало, мы тоже не знаем, но несколько успешных кейсов наша пресс-служба потом подхватила.

В чате Минцифры в первые дни писали об опыте успешных походов в военкомат с телеграммой от Шадаева, хотя в некоторых случаях военкоматы отказывались считать ее вообще за какой-либо документ (газета не гарантирует, что эти истории правдивы на 100%. — Прим. ред.). При этом уверенности до конца в действенности этого метода не было даже в министерстве: о том, что телеграммы могут не производить впечатления на военкомов, говорил сам Шадаев во время стрима в телеграм-канале Минцифры. В инструкции на случай вручения повесток сотрудники министерства оговаривают, что делать, если человек, подходящий под бронь, уже оказался в воинской части.

Прецеденты уже есть: так, на прошлой неделе стало известно о мобилизации краснодарского IT-специалиста из «Мегафона» Василия Малиночки. Мужчина получил повестку на сборы перед началом мобилизации и в итоге был зачислен в армию. Несмотря на косоглазие, его мобилизовали как стрелка, а отпускать «на волю» долго не хотели. Поначалу не помогла даже правительственная телеграмма, но после огласки Малиночку пообещали вернуть домой. Схожий случай произошел и с сорокалетним волгоградцем, которому уже в военной части на телеграмму, подписанную Шадаевым, ответили просто: «Вы видели, кто это написал? Для нас этот ничего не значит» (после шумихи его отпустили).

— Пиаром лечат пожары, — возмущенно оценивает введение брони исполнительный директор «Общества защиты интернета» Михаил Климарев. — В этом списке 195 профессий так и написано, что он «рекомендательный». Для кого он рекомендательный? Министерству обороны он, по определению, ничего рекомендовать не может, я даже не уверен, что Шадаев там с кем-то хорошо знаком так, чтобы была межведомственная связь. Так что для всей бюрократической вертикали его список — это профанация.

На отсутствие законодательной базы под этим решением обращают внимание и другие опрошенные «Новой. Европа» эксперты. Как указывал глава правозащитной организации «Агора» Павел Чиков в своем телеграм-канале, «официальные сообщения» Минобороны сейчас — это только работа пресс-службы, а не нормативные акты, которые «сплошь для служебного пользования и секретные».

Климарев обращает внимание и на другой недостаток сборов списков на «бронирование»: практика может оказаться в результате просто опасной, если у военных на фронте вдруг будет недостаток кадров. Списки с ними уже есть.

— сокрушается Климарев. — У людей будет надежда, они будут думать: «Вот я в списке, значит, меня не призовут». Придут в военкомат, их заберут, а они будут потом орать: «Товарищ Сталин, произошла чудовищная ошибка!» А это не ошибка, это премия Дарвина. Они же сами пошли в военкомат.

Человек из сферы: кто такой Максут Шадаев?

42-летний Максут Шадаев возглавил Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций в 2020 году вместе с приходом «технократического правительства» премьер-министра Михаила Мишустина. Собеседники «Новой газеты. Европа» называют Шадаева чиновником из сферы, часть своей карьеры он посвятил IT-бизнесу: в 2000-е начинал в топ-менеджменте ЗАО «Аррава интернет менеджмент» Ильи Пономарева, затем в холдинге IBS Group Анатолия Карачинского. В 2018-м Шадаев стал вице-президентом по цифровым платформам «Ростелекома», а в 2019 году возглавил «дочку» корпорации — «РТ Лабс», где стал ответственным за реализацию стратегических задач и проектов компании в сферах электронного правительства, образования, медицины и геоданных.

Система «государственной цифры», по словам Ильи Шуманова, была основным полем карьерного роста Шадаева, который работал не только в бизнесе. В середине нулевых Максут Шадаев пришел в команду министра связи Леонида Реймана — последнего из цифровизаторов, кто был ориентирован на потребности бизнеса, а не силовиков. Потом стал правой рукой руководителя администрации президента Сергея Нарышкина, где, в частности, занимался вопросами интернета и соцсетей, а после работал в правительстве Московской области на посту регионального министра и начал отвечать там за цифровизацию.

да и на рынке он известен, — рассказывает Шуманов. — Но политическим субъектом за это время он так и не стал. На посту министра он даже не делал громких политических заявлений несмотря на то, что под ним по факту находится Роскомнадзор.

Собеседник «Новой. Европа», работающий в сфере цифровизации государства и близкий к главе Минцифры, называет Шадаева проектным менеджером топ-уровня с моделью поведения «европейского чиновника». За время своей карьеры он приложил руку к созданию портала Госуслуг, работал в группе «Электронного парламента», а в Подмосковье участвовал в разработке портала по сбору жалоб «Добродел» (который, как и другие похожие сервисы, славится скорее тем, что чиновники там только делают вид, что решают проблемы горожан) и создании проездной карты «Стрелка». При этом на работе Шадаев обычно ломал закостенелую, бюрократическую модель коммуникации: сам инициировал диалог, открыто общался с людьми в чатах и мотивировал на это других сотрудников.

Эту увлеченность Шадаев принес собой и в Минцифры, где продолжил заниматься преимущественно информатизацией государства даже несмотря на то, что это лишь одно из направлений, в котором работает министерство. Как рассказывает Михаил Климарев, Минцифры регулирует отношения со СМИ (с одной стороны, поддерживает пропаганду, а с другой — блокирует неугодные издания), а также устанавливает правила работы операторов связи. Это предполагает контроль установки СОРМ (система технических средств для обеспечения функций оперативно-розыскных мероприятий. — Прим. ред.), а также работу над «суверенным» интернетом.

— Шадаев в министерстве начал работать больше в направлении информатизации федеральных органов власти. То есть это большой отдел по починке компьютеров для всего правительства и не только, — говорит Климарев. — Работу по блокировкам, надзору в области связи он слил в Роскомнадзор, где этим руководит [глава РКН] Андрей Липов. Государственные IT ему интереснее.

О том, что цензура в России происходит хоть и с согласия Шадаева, но без его активного участия, говорят и другие собеседники «Новой газеты. Европа». Во многом это связано с тем, что еще до прихода Шадаева на пост министра Роскомнадзор существовал как самостоятельный орган и работал напрямую с администрацией президента и силовиками. Как говорит политолог Иван Преображенский, нынешний руководитель РКН не просто цензор, это человек, который в течение многих лет в администрации президента разрабатывал саму концепцию цифровой цензуры. Кроме того, по словам другого собеседника «Новой. Европы», в министерстве есть свой «смотрящий» от силовиков — замминистра Александр Шойтов, ранее служивший в Центре защиты информации ФСБ. В министерстве он отвечает за формирование государственной политики и информационную безопасность.

Несмотря на всю «либеральность» и открытость министра, первой инициативой Шадаева в правительстве стало предложение дать силовикам онлайн-доступ к конфиденциальным данным россиян без решения суда, в том числе к информации операторов мобильной связи, поставщиков интернет-услуг и банков. Пескову даже пришлось оправдываться за эту инициативу, а Шадаев потом разъяснял, что его неправильно поняли и речь на самом деле шла об уходе силовых ведомств от бумажного документооборота.

В остальном большая часть работы министерства и, в частности, Шадаева была сосредоточена вокруг реализации нацпрограммы «Цифровая экономика» — достаточно дорогой программы среди других нацпроектов (в 2023–2024 годах на нее собираются потратить 256,2 млрд из федерального бюджета; для сравнения: нацпроект «Экология» в этот же период будет стоить 207,9 млрд. — Прим. ред.). В основные задачи программы входит:

• увеличить внутренние затраты на развитие цифровой экономики;
• создать устойчивую и безопасную информационно-телекоммуникационную инфраструктуру высокоскоростной передачи, обработки и хранения больших объемов данных;
• внедрить в государственные органы, органы местного самоуправления и организации отечественное программное обеспечение.

На посту министра Шадаев занимает должность руководителя нацпроекта. Курирует его вице-премьер Дмитрий Чернышенко.

Помимо реализации нацпроекта «Цифровая экономика» Шадаев запомнился на посту министра несколькими вещами, рассказывает собеседник «Новой. Европа», близкий к Минцифры. Для начала Шадаев перезагрузил систему налоговых льгот в IT-секторе (для этого и создавался реестр аккредитованных IT-компаний). Помимо этого он заразил желанием цифровизироваться в регионах министерства и ведомства, а в 2020 году, еще до начала пандемии, в субъектах страны начали назначать руководителей, ответственных за цифровую трансформацию. Минцифры, по словам собеседника «Новой. Европа», здесь выступило в качестве «методолога-координатора». Кроме того, он смог снизить влияние «большой тройки» операторов мобильной связи: МТС, «Мегафон» и «Вымпелком» и Tele2, а также сделать их более контролируемыми для решения политических задач, например, выдачи данных.

С одной стороны, «проектность» министра стала плюсом, с другой стороны — минусом. Так, по словам собеседника газеты из отрасли,

— При Шадаеве далеко не все законопроекты Минцифры проходили и вообще появлялись с должным качеством. Законотворческая функция, с точки зрения внешнего наблюдателя, просела очень сильно. Люди, которые много лет занимаются информатизацией, к деятельности министерства сейчас относятся слегка брезгливо, — объясняет источник «Новой. Европа». — Многие считают, что пришла команда людей, которые ничего в этом не понимают, и новые юридические документы из Минцифры — это какая-то жуткая муть, не согласованная даже сама с собой.

Несмотря на это, неэффективным управленцем Шадаева назвать сложно, а эксперты даже сравнивают его с главой Центробанка Эльвирой Набиуллиной, хоть и оговариваются, что фигуры это разного уровня, министр всё же менее масштабен и не отвечает фактически за работу кровеносной системы российской экономики. Всё же у них много общего: как замечает Шуманов, они оба дистанцированы от политической «подковерной» игры, а политолог Иван Преображенский добавляет, что оба чиновника готовы хорошо выполнять обязанности, которые на них возложены, без оглядки на какую бы то ни было идеологию.

— Это люди, всегда готовые решать поставленные перед ними задачи. Для них главное — эффективно работать. То есть если к Шадаеву придут и скажут: «Завтра мы сбрасываем ядерную бомбу, а ты должен сделать так, чтобы после этого все российские сети и IT-сектор продолжали работать», — он возьмет эту задачу под козырек и станет ее реализовывать, — объясняет политолог.

Источник «Новой. Европа» из сферы цифровизации государства называет Шадаева профессиональным антикризисным менеджером.

— Сейчас на фоне остальных министров у него репутация подросла. Он, в отличие от министра культуры, министра здравоохранения, министра сельского хозяйства, хотя бы выглядит приличным человеком, — рассказывает источник газеты. — Сейчас даже музейные работники пишут Шадаеву просьбы дать брони их айтишниками. Не министру культуры, а ему, потому что так вероятность [что все получится] больше.