Маленькая и благополучная в целом Черногория, которую так полюбили российские чиновники и силовики на пенсии, а также «цифровые кочевники», еще не закончила битву за собственную идентичность. Главным «цивилизационным вызовом» для страны, восстановившей независимость в 2006 году, остается «великосербская идея», типологически схожая с путинской идеологемой о том, что украинцы и русские — «один народ». Большинство сербских политиков продолжает считать черногорцев (а также боснийцев, хорватов и много кого еще) «заблудшей частью сербского народа». А главной скрепой, обеспечивающей «единство» сербов и черногорцев, выступает Сербский патриархат — фактически государственная церковь Сербии, аннексировавшая независимую Черногорскую митрополию в 1918 г.

Всего около трех месяцев смогло продержаться у власти в Черногории, являющейся членом НАТО, кандидатом в члены ЕС и «недружественным» для РФ государством, коалиционное правительство Дритана Абазовича — представителя албанского этнического меньшинства, олицетворявшего собой компромисс между просербскими силами и местными националистами. К первым принадлежит предшественник Абазовича на посту премьера Здравко Кривокапич, ко вторым — действующий президент Мило Джуканович, власть которого носит номинальный характер после того, как на выборах 2020 года в Скупщину (парламент) Черногории победили оппоненты Джукановича.

Но даже для оппонентов президента-националиста, многие из которых выступали за сближение с Сербией, подписанный Абазовичем конкордат с Сербской патриархией стал вызовом. Премьера заподозрили в предательстве национальных интересов и вынесли его кабинету на прошлой неделе вотум недоверия. История конкордата тянется с 2019 года, когда прошлый состав парламента, где Джуканович имел большинство, принял новый закон о статусе религиозных общин, который несколько ограничивал права Сербской патриархии в Черногории. Оппозиция использовала это как повод для массовых «протестов верующих» под просербскими лозунгами, за которыми иногда отчетливо виднелся российский след. Хотя об этом прямо не говорилось в законе, но организаторы протестов интерпретировали его текст в том смысле, что правительство начнет отбирать храмы у «канонической» Сербской патриархии и передавать их «неканонической» Черногорской митрополии, которая возродилась в 1993 г. и претендует на преемственность с независимой Черногорской церковью, существовавшей до Первой мировой войны, по итогам которой Черногория прекратила свое существование как независимое государство. На абсурдность таких страхов указывает статистика: если Сербская патриархия имеет в Черногории более 600 объектов недвижимости, то Черногорская церковь — лишь около 20, и те были созданы/приобретены за последние 30 лет. Тем не менее, протесты удалось дотянуть до парламентских выборов, и они обеспечили победу просербских партий, после чего о проблеме забыли.

Однако одним из предвыборных обещаний оппозиции было заключение конкордата с Сербской патриархией, который гарантировал бы неприкосновенность ее собственности, в том числе отнятой у Черногорской церкви при ее ликвидации в 1918 г.

А вот далекий от межправославных споров Дритан Абазович — подписал. Церемония состоялась в здании патриархии в Белграде 3 августа. А уже 19 августа Абазовича отправили в отставку. За это решение проголосовали 50 депутатов Скупщины из 81. Инициатором отставки, естественно, выступила партия Мило Джукановича — Демократическая партия социалистов (ДПС), которую поддержала Демократическая Черногория.

По словам клирика Черногорской церкви российского происхождения о. Тихона (Козушина), черногорский парламент напоминает новгородское Вече — в небольшой (около 600 тыс. жителей) горной стране большую роль играет семейно-клановый принцип организации общества. Действия Абазовича черногорские патриоты восприняли как «антиевропейские» и даже «пророссийские». «Подписание сепаратного договора с Сербской патриархией, — признается о. Тихон, — прозвучало как гром среди ясного неба — оно ни с кем не было согласовано, и особенно возмутительно — что не было согласовано и с национальной церковью Черногории, интересы которой весьма затронуты данным соглашением». Священнослужитель сопоставляет «позорный конкордат» с «пактом Молотова — Риббентропа», сделавшим для черногорского общества очевидным участие Абазовича в тлеющей на Балканах гибридной войне, другим эпизодом которой является нынешнее, совершенно искусственное обострение на границе Косово.

Главный тезис конкордата Порфирия (Сербского патриарха) — Абазовича состоит в отказе от курса на автокефалию (церковную независимость) Черногории от Сербии, который власти Черногории поддерживали на протяжении 15 лет. Демонтаж имперской структуры Сербской патриархии, получавшей до последнего времени щедрое финансирование от своей «сестры» — Московской патриархии, начался с признания Вселенским (Константинопольским) патриархатом автокефалии Македонской церкви (Охридской архиепископии). На очереди стояли автокефалии в Черногории, Боснии и Герцеговине, Хорватии и даже Косово.

Генеральный секретарь ДПС Иван Вуйович, комментируя отставку Абазовича, обвинил его в сговоре с президентом Сербии Александром Вучичем, который с помощью конкордата хотел осуществить «первую фазу операции по дестабилизации Черногории, чтобы свернуть ее с европейского пути". Как пообещал Вуйович, новое правительство Черногории, к формированию которого приступает Скупщина, вернет страну к «государственным европейским интересам».

Черногория продолжает оставаться лакомым куском для разнонаправленных балканских сил. Похоже, и Москва, имеющая в стране мощное лобби, в том числе среди русскоязычных владельцев элитной недвижимости, не оставляет некоторых иллюзий относительно этой страны. Но события последних лет, начиная с попытки госпереворота в 2016 г. (в организации которого Черногория подозревает двух граждан РФ) и заканчивая крахом церковного конкордата с Белградом, убеждают, что страну уже не свернуть с пути евроатлантической интеграции. Так и останется полюбившаяся россиянам Черногория «недружественной».