Бывший премьер-министр России, а теперь заместитель председателя Совета Безопасности Дмитрий Медведев, когда-то первый либерал на деревне, сейчас являет собой одно из олицетворений ястребиной политики Кремля. Он регулярно нападает в своих постах в социальных сетях то на Европу, то на США, то на внутренних врагов — тех же самых либералов и «иноагентов». Поэтому когда поздно ночью 2 августа на странице Медведева во «ВКонтакте» появилась запись с фактически артикулированным желанием восстановить СССР и оскорблениями в адрес бывших советских стран — никто особо и не удивился. Разве что стилистика немного странная, без свойственного экс-премьеру филологического выпендрёжа. Досталось и Украине, и Грузии, и Казахстану.

«Казахстан — искусственное государство, бывшие русские территории, например, город Гурьев, Семипалатинск, даже Алма-Ата, до 1924 года она называлась город Верный. В нынешнем веке власти Казахстана начали реализовывать инициативы по переселению внутри республики разных этнических групп, которые можно квалифицировать, как геноцид русских. И мы не намерены закрывать на это глаза. Пока туда не придут русские, порядка не будет», — пишется, например, на странице Медведева.

Пост провисел десять минут, потом был удалён, а утром помощник замглавы Совбеза заявил, что дело было во взломе страницы, и злоумышленника уже ищут «администрация соцсети и те, кому положено». Сам Медведев пока отмалчивается, а ведь мог бы что-нибудь и сказать: с тем же Казахстаном его всегда связывали весьма тёплые чувства, а в республике этот пост вызвал дичайший скандал.

Даже мирно пребывающая в анабиозе политическая оппозиция в виде партии «Ак жол» заявила, что подаст официальный запрос в министерство иностранных дел. В социальных сетях множатся теории: от «кто из нас не без греха — в разном состоянии можно разное написать» до того, что этот пост был согласован с АП и лично Кириенко (хотя Медведев не у него в подчинении), но был выпущен просто чуть раньше времени, и пришлось отыгрывать назад.

О своей ностальгии по СССР две недели назад говорил министр обороны Сергей Шойгу, про отношение лично Путина к этому и так все знают из мема «крупнейшая геополитическая катастрофа». Ну, и война в Украине и фактическое внешнее управление Беларусью кажутся частью плана по восстановлению хоть какой-нибудь Империи. Ничего, кроме агрессии, от России по периметру больше не ждут. А уж Казахстан так и подавно: импульсивное высказывание президента республики Касым-Жомарта Токаева на ПМЭФ о том, что, мол, всякие российские пропагандисты позволяют себе максимально некорректные высказывания в адрес страны — это ровно про то же самое. Был муж Маргариты Симоньян Тигран Кеосаян, который называл казахов «хитрожопыми» и говорил, что им пора определяться, с кем они (Кеосаяну после этого запретили въезд в страну). Было высказывание депутата Затулина о том, что Казахстан может стать второй Украиной (в контексте выглядело очевидной угрозой). Кроме того, несколько недель назад Институт стран СНГ под руководством того же Затулина начал собирать в бывших республиках СССР опрос на тему того, как в странах ущемляют русских. И это еще никто не вспоминает какого-нибудь полоумного Лимонова, Жириновского (что с мёртвых взять) или ту же Симоньян, которая после вывода войск ОДКБ из Казахстана в январе (их вводили, чтобы справиться с массовыми протестами, переросшими в массовые беспорядки; погибло не менее 200 человек), фактически назвала казахстанское руководство «предателями».

Долгое время Казахстан относился к России если не по-братски, то весьма лояльно. Но усилившаяся еще с прошлого года агрессия (вспомним раздутый практически на пустом месте скандал с «языковыми патрулями») стала менять и отношение к России и у казахстанского общества, и у казахстанской власти. Совсем с соседями общаться, конечно, не перестанешь, но Казахстан начал искать максимально обходные пути в торговле, резко увеличивать расходы на оборону и искать новых стратегических партнеров — в первую очередь, Турцию, но еще и Саудовскую Аравию, и европейские страны, и США. Но парадигма «Мы хотим со всеми дружить» больше невозможна, и очевидно, что новые стратегические партнерства (например, с той же Турцией по строительству беспилотников на территории Казахстана) — это прямая попытка отгородиться от Москвы не забором, а чужими штыками.

Это и очевидная конфронтация с Китаем, у которого сосредоточено огромное количество интересов в приграничных с Россией районах Казахстана. Это, помимо прочего, попытка установить свои правила в светской, но всё же части исламского мира, который далеко не в восторге от российского отношения к себе. В конце концов, это ещё одна выматывающая война с государством, которое явно будет ещё более свирепым по отношению к оккупантам из-за другой культуры, другого языка, другого отношения к собственной земле (жители Казахстана могут много в чём упрекнуть себя, но целостность своей страны они чтут свято).

Вот только после 24 февраля любые рациональные гипотезы в отношении России, похоже, больше не работают. Внутри страны может зреть сколько угодно долгое недовольство войной и усталость от нескончаемых «успехов» «специальной военной операции», но проблема в том, что вторжение в Украину и накачка пропагандой вновь пробудили желание собирать земли в одну Империю не только у политиков. Еще до войны ксенофобия или как минимум снисходительное отношение к другим народам со стороны россиян были серьёзной проблемой в межнациональном общении. А теперь подмена термина «россиянин» термином «русский» и попытка загнать под него вообще всех (посмотрите ролик с молодежью в Екатеринбурге для примера) только усиливают опасения со стороны других республик по отношению к стране.

Это крайне опасная ситуация: любое следующее высказывание российских политиков и пропагандистов, будь оно настоящим или фейковым, может привести к непредсказуемым политическим последствиям. Даже максимально дипломатичный Токаев сдерживается с трудом, другие могут дойти и до непарламентских приёмов. России пора окончательно понять, что любое её провокативное высказывание (а других сейчас почти и нет) в отношении соседних стран только усиливает нелюбовь к ней и начинает смущать даже тех, кто обычно подвержен пропаганде «старшего брата». Если, конечно, в её руководстве остался хоть кто-то, кто может эту нехитрую мысль воспринять без ответных угроз.