Иеромонах Никандр родился в семье украинца и русской в Тюменской области. Его отец работал авиатехником и бортмехаником в гражданской авиации, а мать — культурным работником. Будущий священнослужитель почти окончил Свердловский архитектурный институт, но на последних курсах, в 1995 году, решил уйти в монастырь и отречься от мира.

Был пострижен в Верхотурском монастыре РПЦ, но в 2000 году участвовал в протестах против местного епископа Никона, на которого жаловались несовершеннолетние юноши, их родители и другие клирики из-за фактов развратного поведения. Хотя епископа после скандала сослали в монастырь, за о. Никандром закрепилась репутация мятежника, и его постепенно выдавили из епархии.

Окончательно он отошел от РПЦ в 2005 году после межрелигиозного саммита в Москве, итоги которого он счел антихристианскими. Состоит в клире Ишимско-Сибирской епархии РПЦЗ(А), служит в домовом храме в своем частном доме в Верхотурье.

— Вы стали вторым клириком РПЦЗ в России, в отношении которого возбуждено уголовное дело по новым статьям УК РФ, связанным с военной операцией в Украине. Еще один иеромонах Вашей Церкви — о. Иоанн (Курмояров) — находится под арестом в СИЗО в Петербурге. Угрожает ли вам такая же участь?

— Пока не угрожает. У нас с о. Иоанном статьи разной тяжести. Ему вменяют «преступления» по 207-й за «фейки» (ну и «дискредитация» ВС РФ, конечно же), а мне — только по 280.3, усматривая признаки «дискредитации» лишь в одном эпизоде из восьми, которые вроде бы первоначально были выявлены в моих блогах.

— Что стало поводом для возбуждения дела в отношении вас?

- Поводом стали мои посты и комментарии во «ВКонтакте». При этом в критике руководства Московской патриархии (я называл Кирилла «ересиархом», «лжепророком» и т.д.) хотели найти «оскорбление чувств верующих», но почему-то эксперты не нашли оснований для возбуждения дела еще и по этой статье. Для «органов», видимо, теперь важнее тема «дискредитации армии», поэтому уголовное преследование начато только по этой статье.

— Каков сейчас ваш процессуальный статус? Какие следственные действия уже проходили в рамках вашего дела? И почему мы застали вас на обязательных работах?

— Мой статус по уголовному делу на сегодня — подозреваемый. Обвинение ещё не предъявлено. В рамках следствия по делу были опросы (я от них отказался, потому что оперативники меня обманули, переквалифицировав первый опрос на «явку с повинной»), был обыск в доме, где у нас находится и храм (половина дома отделена перегородкой).

Ранее я уже был, так сказать, осуждён по административной статье 20.3.3 КоАП РФ — тоже за «дискредитацию» — и приговорен к штрафу в 35 000 рублей, который не смог оплатить в срок. За это меня дополнительно «приговорили» к принудительным работам продолжительностью 40 часов. Сейчас отрабатываю на уборке территории в городе по четыре часа в день, кроме выходных. Скашиваю траву.

— Что стало непосредственным поводом для возбуждения в отношении вас уголовного дела?

— Следователь СК проводил опросы по скопированным скриншотам, которые получил от бдительных граждан, от оперативников из центра «Э» МВД РФ, которым также сигнализировали бдительные товарищи из епархиального отдела Екатеринбургской епархии РПЦ МП и местного Верхотурского мужского монастыря (хотя следователь это отрицает, но я видел в административном протоколе заявления от них, сейчас все эти материалы дела скрыли). Как ни странно, но я не заметил в действиях следователя какого-то особого рвения, хотя с формальной стороны он все делал по процедуре.

Был обыск, но не в жёсткой форме (лицом в пол не клали), как бы формальный — искали телефон и компьютер. Компьютер у меня сгорел два года назад , а телефон я потерял за несколько дней до обыска, так что забрали только полупустые флешки и старый телефон с заблокированной симкой. После обыска был допрос, на котором я отказался давать показания на основании ст. 51 Конституции. Следователь объяснил, что статья моя уголовная — «мягкая», к тому же «всего один эпизод», так что в худшем случае при продолжении следствия я получу штраф от 100 до 300 тысяч рублей. В лучшем же случае — при признании мною самого факта высказывания (но не вины!) — они обещают ходатайствовать о закрытии дела и об ограничения наказания судебным штрафом (до 10 тысяч рублей). В деле нет системности, призывов . Я обдумываю варианты и советуюсь с знакомыми юристами.

— На аватарке в вашем аккаунте в Фейсбуке украинский флаг. И фамилия у вас украинская. Можно ли сказать, что в нынешней военной операции вы сочувствуете Украине?

— Мои предки по отцу — украинцы из Киевской губернии — Васильковский уезд, село Пинчуки (откуда и наша фамилия). Несомненно, что Украина в этом конфликте — пострадавшая сторона, которая имеет моральное право на защиту своей территории, и мои симпатии на их стороне, хотя я ощущаю себя русским — украинский язык понимаю, но не говорю на нем.

— Предстоятель вашей Церкви, митрополит Агафангел (Пашковский), гражданин Украины, проживает в Одессе. Сыграла ли какую-то роль в преследованиях ваша принадлежность к этой «ветви» РПЦЗ?

— Из-за уголовного дела я получил запрет на выезд из страны. Оперативники из ФСБ и МВД пытались узнать у меня хоть какую-то информацию об РПЦЗ, о нашем митрополите Агафангеле (по их мнению, он публикует антироссийские материалы), о том, кем и где я пострижен и рукоположен. Я отказался отвечать на эти вопросы. Спрашивали о Кирилле (Гундяеве) — тут я сказал прямо, что он еретик и сам первый нарушает каноны Церкви, хотя обязан их хранить.

Служить нам не запретили, богослужения у нас проходят каждые субботу-воскресенье и по праздникам. Служим в домовом храме, прихожан сейчас стало меньше (10 человек), и то не все постоянно посещают службы. До нынешних событий прихожан было 20 человек.

— Почему вы ушли из РПЦ?

— От Московской патриархии я с несколькими единомышленниками отделился ещё в 2005 году по причине проповеди ереси религиозного синкретизма после Саммита религиозных лидеров в Москве, где было заявлено о некоем общем для всех религий «Всевышнем, который дал всем нравственные ценности». До этого момента мы изучали историю церковной смуты по документам РПЦЗ, но не понимали, что нужно делать. После отделения стали искать контакты и, увидев в интернете в 2007 году сообщение о непринятии епископом Агафангелом Унии РПЦЗ и РПЦ, решили просить его о присоединении к той части РПЦЗ, которая сохранила самостоятельность. К нам приезжал архиепископ Софроний (Мусиенко), который канонически оформил наш статус как общины РПЦЗ в 2008 году. Через два года по решению всей нашей общины я был направлен в монастырь Северо-Русской епархии РПЦЗ, где был пострижен в мантию и рукоположен во священники для нашего прихода.

— А что стало непосредственным поводом для вашего административного наказания — также по «политической статье»? Не мешают ли обязательные работы вашему служению как священника?

— Я отбываю обязательные работы по факту неуплаты штрафа в указанный срок. Первое же административное правонарушение было квалифицировано как «дискредитация ВС РФ»: увидев объявление на странице Верхотурского монастыря РПЦ и в городском паблике о «молебне за победу войск РФ», я высказался в комментариях о том, что это смертный грех и агрессия и что они попрали заповеди Божии. За это почти сразу поступили доносы и был составлен участковым протокол с приводом в райотдел МВД.

Работы не мешают богослужению, но отнимают время, которое мне нужно для производства своих изделий: я изготавливаю теплые двери собственной конструкции, а также выполняю другие столярные работы.